2. Как я отношусь к своей бывшей родине

2. Как я отношусь к своей бывшей родине

Бывшая моя родина, как я к тебе отношусь?… Для этого надо сперва уяснить, приобрёл ли я новую родину в лице США после того как я в эту страну приехал. Я уже немного коснулся этой темы в первой главе. Я коснулся, пока вскользь, но ты, дорогой читатель, уже поверил мне на слово — развесил уши и поверил, что четырёхтонная бензинопожираловка на невъебенных колёсах размером с сельскохозяйственную постройку советских времён помогла мне вжиться в американскую действительность, стать в этой стране почти что одним из своих и почувствовать себя счастливым. Поверил, да? Ну и кто ты после этого как не гондон! Запомни: для того чтобы быть в стране одним из своих, в ней надо родиться или приехать в неё совсем ребёнком. И при этом ни в коем случае не жить в гетто. Если ты вырос в гетто, ты так и будешь одним из своих в этом гетто и чужим во всей остальной стране. А гетто в Америке хватает. Печально знаменитый Брайтон — одно из них. Русское гетто. Точнее, русско-еврейское Я там не был и никогда туда не поеду, даже на экскурсию. Хватит уже и того, что о нём пишут и говорят. Хватит с меня кичливых, бесцеремонных уёбищ на мошковском Самиздате, которые живут в эмигрантских гетто, пишут слово «хуй» через букву «ё» от избытка грамотности, мнят себя поэтами и прозаиками и постоянно доёбываются до моего друга Лёши Даена. Лёшка, правда, тоже не сильно грамотен, но зато он тонко чувствует прекрасное, пишет красиво, дружит с талантливыми людьми и запечатлевает их жизнь каждый день, бескорыстно. Лёша бухает каждый день и не живёт на Брайтоне. Лёшка Даен — это своего рода «Довлатов печального образа» с некоторым оттенком Мариенгофа и незабвенного Бродского, «хранитель времени» эмигрантской богемы. Про него я напишу как-нибудь отдельно.

Человек не может жить в гетто типа Брайтона и быть при этом писателем, поэтом или учёным. В эмигрантском гетто могут жить только жлобы — уёбища с волосатыми руками и котельчатой башкой без мозгов, для которых не существует никаких ценностей кроме бабла, выпивки с обильной закуской, и еще раз бабла, которое необходимо для того чтобы выебнуться перед соседями и знакомыми: у кого дороже машина, кондоминиум, частная еврейская школа для ребёнка, семейный туристический пакет для отпуска, и прочие жлобские цацки. На Брайтоне живут не бедно, но по уровню изолированности от культуры, образования, простой грамотности, включая умение грамотно выражать свои мысли вслух и на бумаге, гетто ничем не отличается от тюрьмы. Ненавижу гетто. Лучше подыхать в хосписе, чем процветать на Брайтоне!

Ладно, с гетто разобрались. А как насчет остальной Америки? Спешу тебя разочаровать, читатель. Я не стремился попасть непременно в США. Попал я в эту страну только потому что хотел любыми путями съебать подальше из бывшего совка, который теперь почему-то называют Россией, но который никакой Россией по сути не является. Россия как страна со своим национальным самосознанием, традициями, укладом и исторической судьбой погибла — умерла навсегда в начале прошлого века в результате чудовищной революции и её жутких последствий. Я родился и вырос в уродливой стране-монстре, кое-как сшитой большевиками из растерзанного трупа погибшей России и её внутренних колоний, как некогда сшили Франкенштейна из кусков мёртвой разнородной плоти. Страна-франкенштейн с дества пичкала мои мозги заведомой ложью и воспитала меня человеком без веры и без национальности, ибо моей еврейской принадлежности меня всю жизнь вынуждали стесняться. Из своего рязанского детства, проведённого в Приокском посёлке, где жил вонючий серучий пролетариат, я вынес кучу обидных кличек, унижений и побоев. Почему? Да потому что еврей, и вдобавок (скорее всего по той же причине), не такой как все. Все порядочные мужики в классе думают о чём? Ну конечно же, о том, как бы раздобыть денег, чтобы нахуячиться красным винишком, о том как подержаться за пизду, как выебать бабца. Все порядочные мужики в классе рассказывают задушевные истории о зоне, о паханах, о самогоне и о чифире, о наборных выкидных ножах, о поджигных и капсюльных пистолетах, о блатных обычаях, о насильниках, которым дали невъебенные срока за то что они рвали пизду руками, о том, кто кому и за что накатил пиздюлей. Порядочные мужики рассказывают анекдоты, умеют трандеть «про пизду», поют заебательские блатные песни. А этот сучий жидёнок, падла (в смысле, я), посещает четыре факультатива, ездит на областные олимпиады, мечтает поступить в университет и не скрывает, что хочет стать учёным. Да как же его за это не чухАть и не пиздить? И чухАли. И пиздили. Каждый день. Повод находился всегда. Вот по этой причине слово «еврей», запущенное в мой адрес представителем рязанского пролетариата, всегда звучало на слух как ругательство, типа как «гандон» или «пидарас». В городе Рязани, где я вырос и прожил до 33 лет, слово «еврей» вообще произносили всегда именно с такой ругательной интонацией. «Йиврей, бля!..» Вероятно, и до сей поры его там произносят точно так же. Мне понадобилось прожить несколько лет в Америке, чтобы я перестал комплексовать, произнося свою национальность вслух по-русски. Но и до сей поры английское слово Jewish даётся мне значительно легче, чем русское слово «еврей» — такая вот хуйня.

И вот теперь я уже длительное время наблюдаю, как на протяжении всего постсоветского периода озверевшие дети тех самых ебучих серучих пролетариев, которые и сами были зверями, подметают друг друга из АКМов, забрасывают гранатами, закатывают под асфальт, жгут утюгами, душат пластиковыми пакетами, насилуют пытают и убивают каждый день. Мне это всё совсем не удивительно, потому что все эти зверства я в полной мере испытал на себе, пока я рос. Меня тоже могли убить два раза, еще в далёкие советские времена. Один раз пырнули ножом в подъезде, но промахнулись — разрезали только одежду, и я убежал. Второй раз меня убивали кирпичами, кидая их из слухового окна хрущёвского дома, мимо которого я проходил. Кидали с криком «Подохни, жидовская сука!». Десяток силикатных кирпичей с силой ударились в землю рядом со мной, но почему-то ни один не попал в цель и не расколол мой еврейский череп, как того хотел засевший на чердаке неизвестный убийца.

Теперь меня там нет, а злоебучие уроды, которых я не считаю русскими людьми (то есть я их не считаю ни русскими, ни вообще людьми) — эти советские, а ныне постсоветские мутанты яростно истребляют друг друга всеми возможными способами. Статистика мрачно сообщает, что русское население России сокращается. Да поебать! Я вырос среди этого «населения», поэтому я отлично знаю, как и почему оно сокращается. И я в рот ебал это блядское, гнидоёбское население и все его горючие беды, потому что никакое оно не русское. Оно уродское, а уроды национальности не имеют. Я этому населению ничего не забыл и ничего не простил. Оно теперь мстит само себе «за всё хорошее» — и в том числе и за меня. И это логично, правильно и очень справедливо. И если это население перестреляет, перережет, перетравит как мух и переморит голодом друг друга, я ничуть не пожалею. Подохнет это блядское, гнидоёбское население — ну и в рот оно не ебись! Пусть страна опустеет как от чумы, но зато с лица земли исчезнет жуткое отребье, которое семьдесят с лишним лет осатанело давилось и отрыгивало лютой злобой на блядскую, гнидоёбскую жизнь, подаренную им большевиками в семнадцатом году злоебучего прошлого века. Подлейшую жизнь, полную лжи и унижений, сотворённую бесовскими отродьями, которых эти ёбаные, пиздовонючие смерды сами радостно посадили в Кремль вместо государевой семьи, раскатав слюнявые губищи на чужие угодья и имущество.

«Экспроприация экспроприаторов». «Грабь награбленное!» Вот он, незамысловатый крючок Сатаны с наживкой из чужого имущества и чужих жизней. «Народ-богоносец» клюнул на этот ключок во весь широкий ебальник и потерял бога, которого он нёс.

Потерять легко, а найти — ах как сложно.

Предки этих людей забыли Христово слово и сами короновали антихристов. Теперь буйно проросшее в них за семьдесят лет антихристово семя ведёт их прямиком в ад. Что ж, туда и дорога. В добрый час! Лучше поздно, чем никогда. Пусть в стране останется пять процентов населения, но я надеюсь, что может быть, это всё же будут не проклятые богом, природой и всем миром советские мутанты, а нормальные русские люди, случайно избежавшие физического и идеологического геноцида, который свирепствует на этой территории в течение почти уже века, и который я в полной мере испытал на себе.

А вот ты, сука такая, сейчас читаешь эти строчки и думаешь про меня: «Жаль, что ты уже уехал, падла антирусская! Я бы за одни только эти слова твои жидовские кишки из жопы размотал, чтобы неповадно было пачкать и поганить русский народ письменно и устно!» Правильно я тебя понял? Думаю что правильно. Только вот загвоздочка тут: я ни тебя, ни всех таких как ты, которые так думают, и которые по всякому поводу стремятся выпустить кишки, русским не считаю. Урод — он урод и есть. «Урод — в жопе ноги», блядский выпиздень, аборт истории, существо без национальности и религии — вот кто ты есть. Там, где я чувствовал себя изгоем и откуда я уехал, таких как ты — подавляющее большинство, и называетесь вы «новая историческая общность людей — советский народ». Вспомни-ка, сука, частушку, которую сочинили твои блядские родители:

Хорошо, что Ю.Гагарин

Не еврей и не татарин,

Не тунгус и не узбек

А наш, советский человек!

Теперь ты уже не советский. Ты, сучонок, уже перекрасился. Теперь вы все, суки, напялили на себя нательные кресты поверх одежды, каждый крест с амбарный замок величиной, и говорите, что окрепли в Христовой вере. Ебал я эту вашу веру! Блядская ваша вера, а никакая не Христова! Всё вы, суки, про свою веру пиздите, как даже Троцкий пиздеть стеснялся. Хуй я вам поверил, потому что деды ваши и прадеды продали Христа за мешок чужой муки, обрадовавшись возможности безнаказанно грабить.

И если бы вы, лживые ёбаные суки, теперь и впрямь по всей правде уверовали в Христа — то неужто случилось бы так, что ничтожная часть вашего гнидоёбского населения бесилась бы сейчас с непомерного новорусского жиру, а все остальные голодали, при таких-то ресурсах? Лоснящаяся от дурных денег столица и провинция на грани голодного обморока — это разве по-христиански? А год за годом расстреливать друг друга в упор пацанам, родившимся в разных концах одного города, говорящим на одном наречии — может быть, это по-христиански? Пытать, калечить, «включать счетчики», «ставить на бабки» — и это всё тоже по-христиански? А всем остальным бессильным гнилоедам, и тебе суке в их числе, смотреть про эту мерзость фильмы и воображать себя крутым бандитом — это по-христиански? Писать и читать книжки про этот вандализм и беспредел, рассказывать и слушать про это дерьмо анекдоты и стихи, петь про убийц и бандитов песни и баллады — может быть и это тоже по-христиански? А мириться с чудовищной колониальной войной в собственной стране, где систематически истребляются сразу два народа, чеченский и твой? А позволять своим детям убивать чужой народ и умирать самим на этой блядской разборке между бандитами, управляющими страной — может быть, это по-христиански?

Ты, лживый сучонок, теперь такой же христианин, каким ты раньше был красным. Красным ты тоже был только сверху, как блядская редиска. А теперь, притворяясь христианином, ты стал еще в сто раз мерзее и гаже. Так не позорься, гнида, и сейчас же сними с себя крест, сучий выблядок! Сними его, уёбище! Ты не смеешь его носить. Я живу одной надеждой, что рано или поздно ты и тебе подобные — все вы, лживые и злобные сучьи выблядки, выпустите друг другу кишки, попередохнете нахуй и очистите место для нормальных русских людей и прочих сопутствующих национальностей…

Уж сделайте, голубчики, такую милость: подохните поскорей, так чтобы это случилось на моей памяти. Я очень этого хочу. Не мучайте себя и меня, родные мои. Поймите, душа ваша — проклята, и нет вам в жизни места. Я изведал ваше проклятье и поэтому знаю: Вас — не переделать. Вам — не жить. Так хоть умрите с честью.