3 апреля 1945 года Немка рассказывает про «чубатых генералов»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3 апреля 1945 года

Немка рассказывает про «чубатых генералов»

Идет третий день моего нового назначения. Скучаю по своим товарищам по оружию и по нашему Бате. Строгий, мудрый, храбрый и добрый. Он все больше и больше напоминает мне моего отца. Мой отец, которого мы, его дети, и даже наша мама звали Пап, тоже был строгим, мудрым, храбрым и добрым человеком. А с подполковником Жихаревым я прошел боевое крещение от Курска, через всю Белоруссию, Польшу, Померанию и до немецкого Ландсберга. Вместе с тем я прекрасно понимаю: у меня, теперь офицера разведки штаба 2-й гвардейской танковой армии, появляется возможность значительно расширить свой кругозор, лучше понять, что происходит на всех фронтах. Если раньше мы с Батей слушали Би-би-си полулегально, то теперь отслеживание новостей не только Би-би-си, но и вражеских радиостанций входит в мои прямые служебные обязанности. Я должен анализировать услышанное, отбирать главное. Об Ане Липко я уже рассказывал. Капитан Троев окончил Киевский государственный университет, затем военные курсы армейских разведчиков; майор Заботин и майор Шустров закончили военные академии, а мой непосредственный начальник подполковник Андреенко — кандидат наук.

В 7.00 в самом первом своем докладе я воспроизвел в точности то, что сообщила английская радиостанция Би-би-си: «Красная армия прошла долгий путь от стен Москвы до Одера. Она готовится к своему последнему большому наступлению на Берлин. Маршал Георгий Жуков взял крепость Юострин… Он сейчас расширяет плацдармы на западном берегу реки больше чем на 20 километров в ширину и на 8 километров в глубину».

В передаче одной американской военной радиостанции я услышал и доложил о том, что генерал Эйзенхауэр приказал союзным войскам идти в глубину Германии, но не переходить через реку Эльбу, предоставляя таким образом Красной армии возможность взять Берлин. Союзные войска находятся сейчас на расстоянии 200 миль от Берлина, тогда как Красная армия находится менее чем в 50 милях от него. «Британский премьер-министр Уинстон Черчилль, — сказал американский радиокомментатор, — намерен обратиться к генералу Эйзенхауэру с просьбой пересмотреть свой приказ о том, чтобы союзные войска не переходили рубеж реки Эльбы». Американский радиокомментатор также сказал, будто Черчилль написал или сказал генералу Эйзенхауэру следующее: «Мы должны пожать руку русским как можно дальше на востоке от Берлина».

Подполковник Андреенко после этой части моего доклада усмехнулся и спросил:

— Что еще интересного услышали за ночь?

Мой ответ был следующим:

— Британская группа армий под командованием фельдмаршала Монтгомери движется в сторону немецких портов на Балтике. Американская 7-я армия наступает на Гейдельберг. 3-я американская армия под командованием генерала Патона соединилась с 1-й армией генерала Бредли. Французская армия движется на юг в сторону швейцарской границы. На Филиппинах американская морская пехота захватили Легаспи… Это все, товарищ подполковник. Разрешите нанести эти данные на карту?

— Да-да, Никлас. В 14.00 жду вас у меня в кабинете для работы с агентурными данными. Допуск уже оформлен.

Вечером, во время ужина, Ана Липко рассказала интересную историю о том, что немка, хозяйка особняка, в котором мы расположились, не захотела эвакуироваться, как многие немцы. Ей, очевидно, захотелось узнать, какие они — эти русские.

— Она живет во флигеле, как вы видели, — рассказывала Ана. — И вот что я заметила. Когда мимо ее окна проходит кто-то из наших генералов, она отворачивается от окна и плюется. Меня это заинтересовало. В чем дело? — подумала я и решила у нее прямо спросить:

«Почему вы не плюете, когда мимо вашего окна проходят солдаты или офицеры, а только когда видите генералов?»

«У них штаны с широкими красными полосками. Верно?» — просит уточнить фрау.

«Верно», — отвечаю.

«Так вот: когда первые ваши русские сюда пришли, меня изнасиловало семь ваших генералов. Слава богу, это было лишь однажды, не то бы они изнасиловали меня до смерти».

«И вы совершенно уверены, что все семеро были генералами?» — спрашиваю у фрау.

«Да-да, все семеро! — с волнением подтверждает она. — У всех у них на штанах были широкие красные лампасы».

«И все они были чубатые?»

«Да-да! Все чубатые. Наши немецкие генералы такие прически не носят», — замечает фрау.

«На чем же они к вам приехали, фрау?» — спрашиваю ее.

«На лошадях. Все такие молодые, здоровые. В немецкой армии таких молодых генералов нет, в немецкой армии генералы все постарше…»

Пришлось ей растолковать, — продолжила свой рассказ Ана, — что ее насиловали не советские генералы, а рядовые донские казаки, тоже носящие штаны с широкими красными лампасами. Мне показалось, что мое сообщение ее огорчило.

— Это понятно, — заметил майор Заботин. — Она, видимо, сообщила ведомству Геббельса, что ее насиловали семь генералов, — и вдруг такой конфуз.

— А вы не думали о том, что во время нацистской оккупации Дона жен и невест этих самых чубатых казаков насиловали немецкие солдаты? — спросил майор Заботин.

— Не сомневаюсь в этом! — ответила Ана. Щеки ее горели гневным румянцем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.