Глава девятая БОРЬБА ЗА НАУКУ

Глава девятая

БОРЬБА ЗА НАУКУ

Лучшие годы одесского университета

Вскоре Илья Ильич вернулся из-за границы на родину. Еще продолжались каникулы, и нужно было найти такую работу, чтобы она отвлекала от тяжелых дум, связанных с недавно пережитым. Такую работу отыскать было трудно: болезнь глаз еще не прошла и лишала возможности работать с микроскопом. В поисках подходящего дела Илья Ильич обратился в Петербургское географическое общество с просьбой предоставить ему научную командировку для изучения отсталых народностей России. Там ему вежливо отказали. Тогда Илья Ильич решил на свои более чем скромные средства отправиться в астраханские степи к калмыкам.

Из Петербурга Мечников приехал в Москву, где посетил родных Людмилы Васильевны. Самый близкий друг и родная сестра преждевременно погибшей жены Людмилы Васильевны, Надежда Васильевна Федорович, оставила воспоминания об этой встрече с Мечниковым в Москве.

«Его воспаление глаз все еще продолжалось. Человек, которого я не могу себе представить иначе, как над микроскопом или за книгой, был лишен в такое тяжелое время всяких занятий. Нас изумляла его способность читать свои ученые книги в обществе, за чаем, за обедом. Он никого этим не стеснял, потому что в то же время слышал все, что вокруг него говорят, и принимал участие в общем разговоре, как и все. Он сидел в темной комнате; в руках у него были ножницы, и вокруг его стула пол был усыпан нарезанной бумагой. Вот какое занятие он нашел себе!»

Прошло это бесконечное лето. Илья Ильич вернулся в Одессу. Друзья во главе с Сеченовым окружили его товарищеской любовью и лаской.

Студенты, как и раньше, переполняли аудиторию, где Илья Ильич читал лекции.

В те годы Новороссийский университет приобрел репутацию самого демократического в России. В числе профессоров университета были Сеченов, Мечников и другие ученые. Сюда, на юг страны тянулась молодежь, жаждавшая нового, вдохновенного слова. В Одессе принимали исключенных по подозрению в неблагонадежности студентов из других университетов. Мечта Ильи Ильича, начинала сбываться; собранные в Одессе передовые деятели русской науки вместе представляли собой, силу, которая влияла на совет университета. Многие молодые люди того времени были обязаны Мечникову и его соратникам тем, что получили высшее образование.

…Кончился трудовой день. При свете небольшой лампы Илья Ильич сидел за столом. Он писал Ковалевскому:

«Дорогой Александр Онуфриевич!.. Вы не поверите, до чего теперь стали коротки дни и до чего поэтому ускорилось время моих занятий. К тому же у меня много лекций и еще приготовления к публичной лекции в пользу самарцев (на Поволжье разразился голод), которая требует большой возни… Я очень мечтаю о том, что у нас устроятся в университете настоящие зоологические студии. У меня теперь работает несколько юношей. Из всего этого что-нибудь может получиться. Но я надеюсь, что с Вами у нас устроится такая работа, на которую из других университетов поедут охотнее, чем к немецким профессорам».

Мечников гордился русской наукой. Пришло время, когда не из Одессы за границу, а, наоборот, в этот центр русской биологии приезжали учиться из разных стран Европы. Научные работы Новороссийского университета стали известны во всем мире.

Мечников же неутомимо продолжал борьбу за собирание научных и прогрессивных сил в Новороссийский университет. Ждали приезда в Одессу и Ковалевского.

Нервы Ильи Ильича еще не были в порядке, он был чрезвычайно рассеян. Однажды на лекции он неожиданно схватил себя за голову, вспомнив, что забыл необходимый для демонстрации препарат в своем кабинете. Мечников сошел с кафедры и направился к выходной двери аудитории, продолжая читать лекцию. Затем Илья Ильич вышел из аудитории и пошел по коридору. Студенты недоумевали. Илья Ильич пришел к себе в кабинет, взял необходимые пособия и вернулся в аудиторию. Чтения лекции он не прекращал ни на минуту. Студенты не могли понять, о чем говорит их профессор: ведь значительную часть лекции они не слышали.

Поднялся студент с первой скамьи и сказал:

— Господин профессор, мы не слышали ваших объяснений в перерыве.

Илья Ильич спохватился, всплеснул руками, попросил прощения за свою рассеянность. Добродушно улыбнувшись, он повторил ту часть лекции, которую прочел в коридоре и в своем кабинете.

По мере того как улучшалось зрение, Мечников проявлял все больший интерес к основной области своей научной деятельности — сравнительной эмбриологии.