Мое новое назначение

Мое новое назначение

В начале марта 1986 года я уехал в Москву на XXVII съезд КПСС, который совершенно неожиданно для меня внес кардинальную перемену в мою жизнь и в работу. Произошло это так.

Съезд, продолжавшийся около двух недель, шел привычным для меня ходом (я и раньше бывал делегатом партийных форумов). В перерывах между заседаниями бывал в Министерстве иностранных дел и навещал другие министерства для решения накопившихся вопросов. Немало было и личных встреч с друзьями. Встречался также с высокопоставленными руководителями партии и правительства, которых интересовали „последние известия из Америки". Для меня такие встречи были весьма полезными, так как позволяли лучше ориентироваться в настроениях и планах на будущее в руководящих кругах Советского Союза, что было немаловажно для повседневной работы в качестве посла в далеком Вашингтоне. Съезд подходил к концу. Я начал, как обычно, готовиться к возвращению в Вашингтон. Наступил последний день съезда. Был избран состав ЦК партии. Затем должен был состояться пленум ЦК, на котором намечались выборы руководящих органов партии: Политбюро и Секретариата. В перерыве перед этим заседанием я решил прогуляться по Кремлю и Красной площади, умудрившись при этом растянуть себе сухожилие на неровной брусчатке площади. Вернулся я, хромая, минут за десять до возобновления заседания. Не успел я, однако, войти в Кремлевский Дворец съездов, как запыхавшийся сотрудник охраны Горбачева сказал мне, что они уже полчаса разыскивают меня, поскольку Генеральный секретарь хочет срочно переговорить со мной.

Я последовал за ним в кабинет Горбачева в этом же здании. Он был там один. До начала заседания оставалось всего пять минут (уже прозвучал первый звонок, приглашавший делегатов вернуться в зал).

Поздоровавшись, Горбачев с ходу, без всяких предисловий, сказал, что „есть мнение" предложить пленуму ЦК партии мою кандидатуру на пост секретаря ЦК КПСС по международным вопросам и возглавить соответствующий отдел ЦК.

Для меня это было полной неожиданностью. Откровенно говоря, это лестное, по тогдашним понятиям, предложение с переходом в партийный аппарат, мне совсем не импонировало, так как я предпочитал остаться послом. Эта работа мне нравилась. Но главное же было в том, что международный отдел ЦК, насколько мне было известно, практически мало занимался внешнеполитическими вопросами, а основное свое внимание уделял связям КПСС с компартиями и левыми организациями других стран. А у меня не было никакого желания заниматься такой деятельностью.

Об этом я прямо и сказал Горбачеву. Он тут же отклонил этот довод, заявив, что избрание опытного посла на этот пост как раз и призвано поднять значение международного отдела ЦК в вопросах внешней политики, а этими проблемами отдел практически не занимается, а должен. Что касается работы с компартиями, то „у тебя будет несколько опытных заместителей, которые давно знают эту работу — пусть они по-прежнему и занимаются своими делами. Для тебя же главное будет — внешняя политика", — пообещал он^{30}.

В это время прозвучал второй звонок. Поздравив заранее меня с новым назначением, Горбачев прервал разговор и пошел в зал заседания.

Остальное произошло быстро, как во сне. Я сидел на своем месте в зале, пытаясь осознать случившееся. Горбачев огласил предложения о персональном составе руководящих органов ЦК КПСС. Была названа и моя фамилия. В ходе поименного голосования я был избран на новый пост. Затем в тот же день о составе руководящих органов было доложено на заключительном заседании съезда. Моя многолетняя работа в качестве посла в США на этом закончилась.

Надо сказать, что первую попытку перевести меня на работу в Москву Горбачев сделал еще в 1985 году во время встречи в Женеве на высшем уровне. Там в кратком разговоре наедине (между встречами с президентом Рейганом) Горбачев спросил меня, как я отнесся бы к просьбе нового министра Шеварднадзе поработать с ним вместе в качестве его заместителя, помогая ему на встречах с высокопоставленными американскими представителями.

Я ответил Горбачеву, что благодарен за доверие, но что, если можно, я предпочел бы остаться на посту посла, так как аппаратная работа в министерстве меня не очень привлекает. Горбачев рассмеялся, сказав, что он еще подумает, но больше к этому не возвращался. Теперь же вопрос обо мне решился, но совсем в неожиданном для меня плане.