НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

Москва залита солнечным светом. А мне все вспоминается то сумрачное утро 1942 года, когда мы — необстрелянные летчики — приехали в столицу на пункт сбора. Словно вижу лицо майора Солдатенко — сильное, смелое, рубцы от ожогов, два ордена Боевого Красного Знамени, скрепленные на его груди.

Вспоминается, как мы втроем — Петро, Леня и я — слушали рассказы бывалых летчиков о боях на дальних подступах к Москве, об отражении вражеских налетов на Ленинград, о Сталинградской битве. А сейчас по радио передается сообщение о наступательных боях советских войск, об их победах над немецко-фашистскими захватчиками за рубежом нашей Родины.

… В ВВС для меня готов пропуск к генералу Шацкому.

Генерал, еще совсем молодой человек, тепло встречает меня, расспрашивает о товарищах, о наших боевых делах. Отвечаю, все время думая о том, зачем же меня вызвали.

Он неожиданно спрашивает, пристально глядя на меня:

— Скажите, товарищ капитан, а что, если вас переведут в другой полк, на другой фронт?

Отвечаю, что до дня окончательной победы мой долг остаться в полку, воспитавшем меня. И тут я узнаю, что меня направляют на Первый Белорусский фронт, в полк, который выполняет задачу способом свободной воздушной охоты.

В ту ночь я не сомкнул глаз. Все раздумывал о том, как убедить генерала, что я обязан вернуться в свою боевую семью. Утром явился к нему и решительно сказал, что я все обдумал: мое место — в старом полку. Снова внимательно выслушав меня, он ответил так:

— Понимаю и разделяю ваши чувства, товарищ капитан. Но командование ВВС сочло необходимым назначить вас заместителем командира авиаполка, о котором я говорил вам вчера. Он сейчас сражается в Белоруссии. На вас есть приказ. Командир части, полковник Павел Федорович Чупиков, уже вас ждет. Однако вы не сразу полетите туда. Дело в том, что ваши новые однополчане ведут бои на самолетах «ЛА-7», и вам придется переучиться. Освоите «ЛА-7» и полетите в часть.

Разговор был закончен. Генерал простился со мной, сердечно пожелав успеха.

…Итак, меня направили в тыл, в тот запасный авиационный полк, куда полтора года назад прибыл полк командира Солдатенко. Выйдя из вагона, я прошелся по знакомой платформе. Тогда обстановка тут была напряженной: прямо на передовую проходили маршевые полки, приземлялись самолеты, летевшие на фронт. Теперь стало как-то спокойнее.

И вот я на аэродроме. На прежних местах — трофейные самолеты, землянка, в которой мы жили. Так и казалось, сейчас появятся однополчане.

В штабе меня приветливо встретил командир части, подполковник Прокопий Семенович Акуленко. Подполковника я хорошо помнил по 1942 году, хотя говорить с ним не приходилось — тогда он казался мне суровым, грозным командиром.

— Рад видеть и поздравить с Золотой Звездой, товарищ капитан! — сказал он баском. — Возмужал, возмужал! Ведь я вас помню старшим сержантом: в полку майора Солдатенко служили.

Я удивился его памяти.

— Знать и помнить каждого — моя командирская обязанность.

Добрым словом вспомнив моего любимого командира, он добавил:

— Мы с ним еще в Испании добровольцами сражались, вели воздушные бои с фашистами.

Это для меня новость: не знал я, что командир Акуленко прошел такую большую школу боев. И преисполнился к нему еще большим уважением.

А он продолжал:

— Понимаю, понимаю! Конечно, на фронт рветесь? Но хоть вы и бывалый летчик, сначала вам придется под руководством инструктора как следует изучить «ЛА-7». Да и район подучите: за полтора-то года боев, верно, забыли. Как положено, сдадите зачет по знанию матчасти, выберете самолет, облетаете. Тогда и поведете на нем группу на фронт.

И он добродушно добавил:

— Ты уж на нас не обижайся: такой у нас порядок.

— Не обижаться, а благодарить вас надо, — ответил я.

Мы вместе отправились на аэродром, туда, где в ряд стояли новые «ЛА-7». С невольной завистью я смотрел, как на них проводят полеты молодые летчики. Подполковник представил меня комэску, под руководством которого я начал изучать новый самолет.

Вскоре я сдал зачет инструктору и получил разрешение на вылет. В тот же день мы вместе с комэском выбрали самолет. А несколько дней спустя я уже делал фигуры высшего пилотажа. Машина обладала превосходными летными качествами, была послушна моей воле, по тем временам развивала большую скорость.

…Шел август 1944 года. Программу переучивания я давно закончил и с нетерпением ждал группу летчиков, с которой должен был лететь в полк. Чтобы не терять зря времени, упорно тренируюсь, совершенствую технику пилотирования.

По газетам внимательно слежу за военными действиями. Войска Первого Белорусского фронта, освободившие 26 июля Демблин и Пулавы, форсировали Вислу южнее Варшавы. Там, в районе Демблина, воевал полк, в который я назначен. А про действия Второго Украинского в сводках Совинформбюро не упоминалось. Бывшие мои однополчане писали, что у них по-прежнему идут бои местного значения. Какие это бои, я хорошо знал.

Однажды друзья написали, что корпус и полк получили звание гвардейских. Не передать, как я был рад и горд, как потянуло меня к испытанным друзьям!