Глава шестая ЗВЕЗДЫ ЗАЖИГАЮТСЯ

Глава шестая

ЗВЕЗДЫ ЗАЖИГАЮТСЯ

Уже из записки, отправленной Щёлоковым в Политбюро в августе 1967-го, видно, что в руководстве министерства появились новые люди. Складывается команда.

Среди назначений того времени выделяются два.

Заместителем министра по милиции становится Борис Тихонович Шумилин. Более удачную кандидатуру на этот ключевой пост трудно было подобрать. Шумилин — человек с биографией, большим опытом. Бывший партизан, воевавший в соединении Ковпака и переживший тяжелое ранение в ногу, он после войны занимал ответственные посты в Белоруссии, возглавлял в республике Министерство охраны общественного порядка. Борис Тихонович завоюет в союзной милиции, в курируемых им оперативных службах непререкаемый авторитет. Шумилин никогда не повышал голоса, не позволял себе унижать, оскорблять подчиненных, однако, вспоминает известный сыщик Дмитрий Медведев, «генералы выскакивали из его кабинета, как из бани». Уходящий тип милицейского руководителя-интеллигента: подчиненные боялись не его лично — не хотели оказаться непрофессионалами в его глазах. Однажды Шумилин участвовал в совещании, проходившем в Министерстве культуры. Потом минкультовцы, по словам Медведева, вздыхали: «Нам бы такого министра!» О нем говорили: «Он больше Тихонович, чем Шумилин». В МВД гулял посвященный Борису Тихоновичу стишок: «Генерал наш крепко правит, левой пишет, правой правит» (намек на то, что Шумилин был левшой). Он удивлял коллег фотографической памятью и способностью мгновенно прочитывать деловые бумаги, просто перелистывая их. Борис Тихонович будет занимать должность заместителя министра все 16 «щёлоковских» лет. После ухода в отставку он станет председателем Совета ветеранов МВД и будет возглавлять его до конца жизни.

Реформаторский блок в Министерстве охраны общественного порядка весной 1967 года возглавил другой яркий человек — Сергей Михайлович Крылов. Это, пожалуй, самый известный соратник Щёлокова. Проекты структурных реформ, документов, отправляемых на утверждение в высокие инстанции, рождались в основном в подразделении, которым руководил Крылов. Их тесное и плодотворное сотрудничество продлится около семи лет, потом личные отношения Крылова и Щёлокова начнут ухудшаться или, лучше сказать, осложняться, но в главном они останутся единомышленниками до конца. Трагический финал одного во многом предвосхитит финал другого… Ну, а пока они вместе, полны планов; в аппарате МВД многие считают, что Крылов оказывает на министра слишком большое и не вполне здоровое влияние. Сергей Михайлович обладает многими способностями и не в последнюю очередь — способностью наживать себе врагов.

В наши дни можно только удивляться, как много ярких личностей, настоящих звезд оказалось в руководстве МВД, его подразделений при министре Щёлокове. Обратимся к конкретным судьбам.

Уже знакомый нам Павел Георгиевич Мясоедов, генерал-майор внутренней службы, доктор военных наук, создал и возглавил в МВД структуру, которая впоследствии получила название ГИД — Главный информационный центр.

Павел Георгиевич называет себя счастливчиком. На фронте он был только однажды ранен, а ведь воевал с 1941-го по 1945-й, всё время на передовой. Командир взвода, роты, батальона, замкомандира полка. Сразу после войны Мясоедова направляют на учебу в Военную академию имени М. В. Фрунзе. Он остается здесь преподавателем, довольно быстро становится кандидатом, а затем и доктором военных наук. На защите Мясоедовым докторской диссертации присутствовало около тысячи специалистов из разных ведомств и городов. Отбивался от своих оппонентов Павел Георгиевич два дня и проявил себя не только специалистом, но и несгибаемым бойцом. Тема его докторской: «Автоматизированные системы управления войсками». Мясоедов тогда являлся первопроходцем в этой области. На защите присутствовал и С. М. Крылов. Сергей Михайлович в свое время проходил адъюнктуру на кафедре, где самым молодым преподавателем был Павел Георгиевич. Они знали друг друга. Крылов стал свидетелем триумфа своего старого знакомого.

С Мясоедовым пожелал встретиться начальник Генерального штаба маршал С. С. Бирюзов. Разговор протекал так. «Ты что-то там написал?» — «Да, об автоматизированных системах управления войсками». — «Молодец. Теперь это надо делать. Назначаешься в Генштаб начальником отдела. Ты мне понравился».

Вскоре Бирюзов погиб в авиакатастрофе, однако сменивший его в должности начальника Генерального штаба маршал М. В. Захаров также ценил и поддерживал Павла Георгиевича. Мясоедов создает научно-исследовательский институт и завод экспериментальной техники по своему направлению в Пензе (где, в частности, в сжатые сроки выпустили первую для нужд обороны электронно-вычислительную машину — передвижную, на колесах). Его прекрасно знают начальники всех родов войск и руководители оборонной промышленности. Лучший в стране специалист по одному из перспективнейших направлений. Не за горами генеральские эполеты.

Как же Павел Георгиевич Мясоедов оказался в Министерстве внутренних дел?

Однажды звонит ему Крылов: «Паша, я знаю, что ты до предела занят. Но попробуй найти время. У нас проводятся сборы для руководства МВД. Сделай доклад на полчаса. Расскажи, что делается в мире нового по автоматизации управления».

Мясоедов получает добро от маршала. Запрашивает фактуру по международному опыту. И отправляется на Огарева, 6, делать доклад. «Выходило у меня так: там, где полиция, жандармерия и армия все делают вместе, больше всего успеха», — вспоминает Павел Георгиевич. Через неделю начальнику Генштаба приходит благодарность от министра внутренних дел. И тут же — звонок Крылова: «Щёлоков просит зайти». В назначенное время Павел Георгиевич заезжает к Сергею Михайловичу. «Пойдем, он ждет». Первая встреча Мясоедова со Щёлоковым произошла осенью 1970 года.

Чем «зацепил» министр элитного армейского полковника, который вовсе не предполагал становиться милиционером? Слово — Павлу Георгиевичу.

«Я обратил внимание, что у министра на столе лежат журналы с моими статьями, с закладками на нужных страницах. Видимо, их подготовил Сережа. Николай Анисимович вышел из-за стола, поздоровался. Отвечаю по-военному: „Здравия желаю, товарищ министр“. Он доброжелательно: „Почему министр, а не генерал-полковник?“ — „Так в Генеральном штабе научили. Генерал-полковников много, а министр один“. — „У нас, Павел Георгиевич, появилась одна мысль. Поправите, если ошибусь. Вы занимаетесь своей работой в Министерстве обороны уже пять лет. Наверное, есть кому ее продолжать, замену себе подготовили. Как отнесетесь к предложению перейти в МВД?“».

И Мясоедов… согласился. Почему согласился? «Я видел перед собой не большого генерала, а большого человека, который разговаривал со мной на равных. Он мне доверял, хотя я еще ничем перед ним не отличился. Этого я не мог не оценить. Мне доводилось близко наблюдать больших полководцев — Рокоссовского, Мерецкова. У каждого из них было это умение доверять — но не людям вообще, а конкретному человеку. Он поручает тебе дело и не вмешивается, не подстегивает. Но при этом всё видит. И у Щёлокова было такое качество. Допустим, докладываешь ему. Он не отвлекается, на столе бумаги не перебирает. Вникает в существо. Подумает, потом скажет: „Делайте“. Он понял, что вы сможете это сделать. Да, дорого, да, хлопотно, но надо — значит, надо».

Материально Павел Георгиевич от перехода в МВД не выигрывал, в конечном счете даже проиграл. От немедленного присвоения генеральского звания отказался сам, полагая, что должен еще его заслужить. Но на встрече с министром он увидел руководителя, искренне заинтересованного в его работе, готового предоставить ему свободу действий, пригласить необходимых специалистов, создать условия, о которых можно только мечтать. И министерство действительно нуждалось в его услугах. По словам Павла Георгиевича, за годы предшествующих реорганизаций МВД потеряло вертикаль управления, было рыхлым по структуре, не имело современной системы связи и надежных каналов передачи информации. «Я принимаю ваше приглашение, — по-военному прямо ответил Мясоедов, — но согласие на перевод должен дать министр обороны Гречко». Щёлоков потянулся к трубке ВЧ. «Он сейчас на учениях». — «Хорошо, я позвоню ему позже».

А маршал Захаров лишаться ценного сотрудника не собирался. На письмо из МВД с просьбой о переводе Мясоедова он наложил резолюцию: «Отказать». Всё, вопрос закрыт. Так же поступил и с другим письмом. Тогда Павел Георгиевич пошел на военную хитрость. Третье письмо вручил знакомому порученцу министра обороны и попросил, чтобы Гречко сам дал положительный ответ, не отписывая начальнику Генерального штаба. Так и вышло. В результате уволили Мясоедова из Министерства обороны, не объявив благодарности за сделанное. Напоследок Павел Георгиевич зашел к Захарову проститься: «Спасибо, товарищ маршал, многому у вас научился. До свидания». — «До свидания». Но руки Матвей Васильевич на прощание не подал, обиделся.

Щёлоков не ошибся в Мясоедове. Тот оказался человеком не только честным, профессиональным и энергичным, но и мудрым. Примерно месяц полковник входил в курс дела, а потом предложил интересную схему работы. Подразделению Павла Георгиевича, по его расчетам, требовалось около ста штатных сотрудников, причем не «мальчиков и девочек», а серьезных ученых. Такие на работу в милицию, скорее всего, не пойдут. Как быть? Мясоедов предлагает министру: «Позвоните сейчас председателю госкомитета по науке и технике. Если он на месте, мы с вами к нему подъедем. Численность надо брать по их статье. Мы же решаем масштабную государственную задачу в интересах не только милиции, но и всех силовых структур». Министр созванивается, и в тот же день председатель госкомитета их принимает. Щёлоков представляет: «Это товарищ Мясоедов, наш новый сотрудник». — «Николай Анисимович, мы его знаем лучше вас». Вопрос быстро решается. Оказалось, что подразделение Мясоедова почти ничего и не стоит министерству! Туда удается пригласить гражданских специалистов, ученых.

Название новому подразделению помог придумать Крылов. Он раскритиковал первоначальное предложение своего товарища — «Главный научно-исследовательский центр информации»:

— Паша, ты хитрый, а я хитрее. Почему ты не включил в название букву «У» — управление? Ты пришел сюда ради буквы «У»!

Поэтому в окончательном варианте главк назывался ГНИЦУИ — «…управления и информации».

«Умный был человек, — вспоминает о Крылове Мясоедов. — Быть бы Сереже поосмотрительнее, а он напролом шел».

В итоге Павел Георгиевич (он проработает в МВД до 1984 года, 14 лет) оказался в довольно выгодном положении. Он говорит: «У меня не было животного страха, что снимут. Не нужен — ухожу в Госкомитет по науке и технике или преподавать. Чувствовал себя достаточно независимо».

Пройдут годы, в МВД наберет силу первый заместитель министра Ю. М. Чурбанов, конфликт с которым во многом подтолкнет С. М. Крылова к трагическому решению уйти из жизни. Проверяющие от Чурбанова станут всё чаще наведываться в главк к Мясоедову. Один из них скажет, как бы в шутку: «Ты следующий…» Павел Георгиевич ответит, зная, что его слова будут переданы: «Следующим будет тот, кто захочет меня убрать, как Крылова». И Чурбанов отыграл назад. Струсил. Действительно, заслуженный фронтовик, пистолет при нем — шмальнет, потом разбирайся…

Павел Георгиевич Мясоедов не станет полностью «своим» в Министерстве внутренних дел. Для профессиональных милиционеров он — военный, специалист в понятной далеко не каждому области «автоматизированных систем управления». Но Щёлоков ценит своего подчиненного за независимость характера, прямоту суждений и принадлежность к большой науке (Павел Георгиевич еще и художник-любитель, пишет картины — у них с министром общее увлечение). Часто вечерами Николай Анисимович приглашает начальника главка в кабинет, и они беседуют час, а то и два. Павел Георгиевич вспоминает: «У нас с Николаем Анисимовичем была разница в возрасте 13 лет, но он мне казался человеком одного со мной поколения. Каким он был? Умным, дальновидным, собранным. И добрым — совершенно точно. Требовательным? Да, но не в смысле „мог накричать“. Опять вспоминаю маршала Захарова. Матвей Васильевич говорил: „Голубчик, а ведь месяц назад я давал вам поручение…“ И если ты его не выполнил, то готов был провалиться сквозь землю. Вот и свою ответственность перед Щёлоковым я чувствовал, прежде всего, своей совестью».

Десять лет (1969–1979) возглавлял уголовный розыск страны Игорь Иванович Карпец. Участник Великой Отечественной войны, доктор юридических наук, профессор, лауреат Государственной премии, вице-президент Международной ассоциации уголовного права, ученый-криминолог мирового уровня и пр. и пр. Без особого преувеличения можно сказать: более авторитетного руководителя уголовного розыска в двухвековой истории МВД не было. Игорь Иванович Карпец и поныне — олицетворение высшего мастерства и достоинства своей профессии.

Однако в начале 1969 года Карпец еще не столь известная фигура. Он возглавляет Всесоюзный институт по изучению проблем преступности. Борется в основном за научные истины: так, в 1966 году ему с боем удалось отстоять тезис, что преступность — закономерное для социализма явление. И сколько еще впереди таких боев! При социализме «нет» организованной преступности, «нет» профессиональной преступности, «нет» наркомании, проституции и т. д., само собой, «нет» и коррупции. Научная поляна засижена идеологами, за каждую пядь правды надо с ними биться. До ухода в чистую науку и переезда в Москву Карпец возглавлял уголовный розыск Ленинграда, недолго был заместителем начальника городского УВД. Но теперь все его мысли сосредоточены на науке, тем более что с ней, кажется, начинают считаться. Только что на высшем уровне обсуждался секретный доклад о состоянии преступности в СССР в середине 1960-х. Доклад в Президиум Верховного Совета ушел с тремя подписями: генерального прокурора Р. А. Руденко, председателя Верховного суда А. Ф. Горкина и директора института по изучению проблем преступности И. И. Карпеца.

Вернул Игоря Ивановича к практической работе Щёлоков. Игорь Иванович подробно описывает, как это произошло.

«Где-то в конце февраля 1969 года в моем кабинете директора института раздался телефонный звонок. Звонил адъютант министра внутренних дел Н. А. Щёлокова и сказал, что соединит меня с ним».

В разговоре министр предлагает полковнику Карпецу занять пост начальника уголовного розыска страны, обещает ввести в состав коллегии министерства, присвоить генеральское звание (тогда еще — звание комиссара милиции).

«Я сказал, что предложение это для меня неожиданно, что не собирался вновь возвращаться на практическую работу. Министр настаивал. Я отговаривался. Он просил меня подумать. Я сказал, что подумаю».

Проходит месяц. Ученый находится в Австрии на заседании Международной ассоциации юристов. И вдруг его срочно вызывают в советское посольство. На проводе Москва.

«В телефонной трубке раздался голос Н. А. Щёлокова:

— Игорь Иванович! Здравствуйте. Так вы согласны с моим предложением пойти на работу в министерство, принять уголовный розыск? У вас было достаточно времени подумать. Да и я об этом уже поговорил с Леонидом Ильичом и Алексеем Николаевичем! (имелись в виду Брежнев и Косыгин). Отвечайте, — да или нет?»

Легко представить ощущения Игоря Ивановича — его персону обсуждали с Брежневым и Косыгиным! А потребовалось Щёлокову их согласие потому, что институт по изучению преступности — межведомственный, административно Карпец подчинялся Руденко и Горкину. Разговор Москвы с Веной закончился так: Игорь Иванович обещал дать окончательный ответ по возвращении домой.

— Хорошо. Но как только вернетесь, прошу сразу же зайти ко мне.

Свидетель этих переговоров советский посол в Австрии Б. Ф. Подцероб удивлен:

«— Ну, Игорь Иванович! Много уже лет я на свете живу, много повидал, но чтобы звонили за границу, агитируя идти на работу в Союзе, вижу и слышу впервые. Тем более что через два дня вы возвращаетесь в Москву. Вот нетерпение! Впрочем, я слышал, что быстрота и натиск — стиль Н. А. Щёлокова. Ну, и что вы думаете?

— Не знаю, — сказал я. — Чтобы очень хотелось, — так нет, но и сопротивляться оснований нет: ведь это моя работа. Потом я действительно не знаю, как к этому отнесутся Р. А. Руденко и А. Ф. Горкин».

Генеральный прокурор и председатель Верховного суда — достаточно влиятельные фигуры, они могли директора института и не «отдавать». Но что для них ученый? Одним ученым больше, одним меньше. Скоро криминологическую науку на государственном уровне (но не в МВД) опять прижмут. Бороться за Карпеца ни тот ни другой не стали.

«Когда я вернулся в Москву, зашел к тому и другому, понял, что они уже „подготовлены“. Руденко лишь спросил, откуда я знаю Щёлокова? На что ответил, что я его совсем не знаю. А милый человек А. Ф. Горкин мне посочувствовал после того, как я сказал, что мне жаль уходить из института, в который вложено столько сил».

Разумеется, для министра не составляло никакого труда найти другого достойного кандидата на должность начальника союзного угро. Были практики на тот момент и более заслуженные, чем Игорь Иванович. Тем не менее Щёлоков упорно «охотится» именно за Карпецом, с которым, кстати, даже незнаком. Не очевидное решение. Но объяснимое. Николай Анисимович набирает в свою команду не просто профессионалов, а по возможности «звезд». Его не останавливает, а может быть, даже «заводит» то обстоятельство, что Игорь Иванович человек независимого характера, с норовом. Таковы Мясоедов, Крылов и многие другие. Между собой они будут, кстати, в сложных отношениях и самому министру создадут немало проблем. Но Щёлоков на это идет. Он не без оснований полагает, что наличие в МВД самодостаточных, авторитетных фигур работает на авторитет всего ведомства. Такова кадровая политика Щёлокова, по крайней мере до конца 1970-х.

Первая встреча начальника уголовного розыска с министром. Уже знакомая картина: на столе у Николая Анисимовича книги — по праву, криминологии, управлению. В том числе и недавно вышедшая книга Карпеца «Проблема преступности», которую хозяин кабинета, по его словам, изучает. Щёлоков начинает с того, что он хочет поднять значение уголовного розыска, поставить всю работу в МВД на научную основу. Из дальнейшего понятно, что в 1969 году Николай Анисимович уже достаточно ясно представлял программу дальнейших действий.

«Он подробно стал говорить о своих планах совершенствования министерства. Дошел до соображений о возможности создания штаба министерства. Стал говорить о его предполагаемых функциях, роли, о том, что нельзя руководить процессом борьбы с преступностью и определять направления деятельности главков, министерств республик, управлений краев и областей без научного анализа состояния преступности, форм и методов борьбы с ней. Увлекся изложением вопросов об организации профилактики преступлений. Все это было в принципе достаточно обоснованно и правильно. Говорил он и о профессионализме — неотъемлемой характеристике сотрудников любой службы, об их специализации. Сказал и о намерении развернуть сеть высших и средних учебных заведений… Посередине разговора неожиданно спросил:

— А Вы, Игорь Иванович, разговаривали с Сергеем Михайловичем Крыловым?

— Нет, — ответил я.

Он несколько удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал».

Между прочим, в разговоре Николай Анисимович намекнул, что со временем может выдвинуть Карпеца (полковника на тот момент!) и в заместители министра. Игорь Иванович вновь удивлен: такое предлагается «не своему» человеку!

«Ох, сколько куда более близких министру людей хотели сесть в кресло замминистра, какая вокруг этого шла борьба! Мечтал об этом и упоминавшийся С. М. Крылов. Очень мечтал. Все делал для этого… Сразу скажу, что никогда более эта фраза министром не повторялась. Отношения наши складывались по принципу качелей: вверх — вниз, вверх — вниз. Но первый период был периодом эйфории. Я чувствовал поддержку министра и работал достаточно самостоятельно. Однако через некоторое время стал чувствовать себя как в известной игре „холодно — жарко“».

Тем не менее Игорь Иванович возглавлял уголовный розыск страны целых десять лет. Он был абсолютно на своем месте.

Из замечаний Карпеца нетрудно понять, что отношения с Крыловым у него не сложились. Да, так и есть. «Звезды».

Впечатления Игоря Ивановича от первого знакомства с Щёлоковым:

«Я слушал его и удивлялся: ведь он был не юрист по образованию, не профессионал в той системе, в которую пришел, но говорил дельно, знал, о чем говорил и чего хотел».

В коридорах министерства начальник уголовного розыска встретил немало знакомых лиц. «Здесь были и молодые ученые, ставшие потом докторами юридических наук, например, Ю. М. Антонян, Г. А. Аванесов, С. Е. Вицин, и ветераны — Д. В. Гребельский, А. Г. Лекарь и другие. И все они работали или в Высшей школе милиции, или в будущем Штабе. Узнав это, я понял, почему Н. А. Щёлоков говорит профессиональным языком и рассуждает грамотно о проблеме преступности». Карпец назовет «еще одним источником министерских идей» и Крылова.

Многие соратники Николая Анисимовича, и прежде всего Сергей Михайлович Крылов, будут с большим или меньшим основанием считаться «источниками министерских идей». Однако это были идеи, в том числе и Щёлокова. Мы в этом еще не раз убедимся. Пока же имеем два авторитетных свидетельства того, что Николай Анисимович не был простым транслятором чьих-то задумок. В 1969 году он уже глубоко разбирался в сложных научных областях и говорил со специалистами на их языке. Причем со специалистами уровня Мясоедова и Карпеца.

…Анатолий Иванович Алексеев — доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ. Автор почти тридцати книг — учебников, монографий, некоторые из которых переведены на иностранные языки. Имя Алексеева знают криминологи всего мира. В 1990–1994 годах Анатолий Иванович возглавлял Академию МВД. А в начале 1970-х он всего-навсего — молодой ученый, даже не кандидат наук. Его назначают на относительно скромную должность начальника агентурно-оперативного отдела НИИ МВД. Тем не менее перед утверждением Алексеева министр хочет с ним встретиться. Этот факт говорит о том, насколько серьезное значение Николай Анисимович придавал науке.

Немаловажная деталь: в 1973 году А. И. Алексеев и Г. К. Синилов издали первую в СССР монографию, посвященную основам оперативно-розыскной деятельности. Анатолий Иванович как ученый стоял у истоков создания теории ОРД. Возможно, это одна из причин, по которой с ним захотел познакомиться министр, интересовавшийся всем новым.

Алексеев ждет приема четыре дня. Наконец они встречаются и разговаривают минут пятнадцать. Анатолий Иванович хорошо помнит бытовые детали. На министре — безупречный костюм, в галстуке — булавка с переливающимся камнем, от которой Алексеев, только что приехавший из псковской глубинки, не может отвести глаз. Щёлоков, в частности, говорит: «Мы нашу науку бережем, стараемся создать ученым неплохие условия». И добавляет, что его сын — тоже научный сотрудник, получает 105 рублей. Алексееву этот момент кажется курьезным: ему известно, что Игорь Щёлоков ездит на иномарке. Отметив это про себя, он отвечает: «Да, товарищ министр, мы знаем, что наука в МВД пользуется поддержкой». В напутственном слове Николая Анисимовича Алексееву запомнились два момента. «Вам надо, — говорил Щёлоков, — больше внимания уделять профилактической проблематике, хотя ОРД больше нацелена на раскрытие преступлений и розыск преступников. Но за наиболее запущенными категориями преступников, рецидивистов нужно устанавливать оперативное наблюдение, только увещеваниями ничего не добьешься. И еще важная сторона дела: техническое оснащение ОРД».

Был ли знаком министр с работами Алексеева? Анатолию Ивановичу показалось: да, знаком. Он вспоминает: «Меня поразило его владение тонкой агентурно-оперативной тематикой. Мы разговаривали как два профессионала, и он ни разу не ошибся в каком-нибудь термине»[5]. Свою практическую карьеру Алексеев после окончания Ленинградского университета начинал старшим следователем Псковской областной прокуратуры, вел довольно крупные хозяйственные дела. Потом перевелся в систему внутренних дел — на более высокооплачиваемую должность. Как уже отмечалось, при Щёлокове немало сотрудников прокуратуры предпочли работать в милиции. Анатолий Иванович говорит: «Следственный аппарат в МВД очень сильно укрепили выходцы из прокуратуры. В первую очередь такие фигуры, как Владимир Петрович Илларионов, Владимир Францевич Статкус… Я бы сказал, что во многом благодаря им Щёлоков создал культурный слой в МВД».

Оскиан Аршакович Галустьян, генерал-майор в отставке, доктор юридических наук, на рубеже 1970–1980-х работал заместителем начальника Главного управления кадров МВД. Перед ним телефонные справочники Министерства внутренних дел тех лет. Он листает их и перечисляет руководителей, которых можно отнести к «звездам». Хозяйственные и вспомогательные службы мы не берем. И вообще на оценках конкретных людей автор этих строк не настаивает — главное, понять общую картину, кадровую политику МВД при министре Щёлокове.

«Шумилин Борис Тихонович — заместитель министра внутренних дел по милиции. Разносторонне развитый, ярчайший человек. (Шумилин уже представлен читателю, следуем дальше. — С. К.).

Елисов Борис Кузьмич, заместитель министра. Курировал блок охраны общественного порядка. Выдвинулся с самых низов, с „земли“. Был министром внутренних дел Чечено-Ингушетии. Практически ликвидировал бандитизм в республике, действуя отнюдь не репрессиями. Потом возглавлял УВД Ростовской области, оттуда Щёлоков взял его в аппарат. Сильная личность. Я с ним близко познакомился, когда проводил сборы сотрудников внутренних дел перед отправкой в Афганистан, а он курировал эту работу. Месяцами сидели с ним в Ташкенте, готовили бойцов отряда „Кобальт“.

Олейник Петр Александрович, другой заместитель министра, к которому перешла часть функций Шумилина; он курировал и следствие после ухода Бориса Алексеевича Викторова. Олейник был большим специалистом по оперативной работе. В аппарат его взяли с должности заместителя министра внутренних дел Украины. В министерстве поговаривали, что именно Олейника Щёлоков видел своим преемником в МВД. Кстати, Викторов был очень яркой личностью. При Хрущеве участвовал в реабилитации жертв политических репрессий. Борис Алексеевич пришел в МВД с должности заместителя главного военного прокурора СССР. Консультировал знаменитый сериал „Следствие ведут знатоки“. Юрист высочайшей марки.

Штаб МВД. Тут была целая плеяда „звезд“: Крылов Сергей Михайлович, Лекарь Антон Григорьевич — доктор юридических наук, крупный ученый, один из разработчиков темы профилактики преступлений. На меня сильное впечатление производил Каро Игорь Сигизмундович, которого взяли в центральный аппарат из УВД Курганской области. Умница, аналитик, организатор. Очень жесткий по отношению к подчиненным, но справедливый. Начальником штаба он стал уже после Щёлокова.

Богатырев Иван Тимофеевич. Заместитель министра, курировавший систему исправительно-трудовых учреждений, до того пять лет руководил главком. Фронтовик, долго работал в партийных органах. Как секретарь Волгоградского обкома был одним из инициаторов сооружения мемориального комплекса на Мамаевом кургане. Очень авторитетная фигура в системе МВД.

Яковлев Иван Кириллович, командующий Внутренними войсками МВД, генерал армии. Пользовался огромным авторитетом и в министерстве, и у руководства страны. Эпоха в истории Внутренних войск —18 лет ими командовал.

Дальше идет Главное следственное управление. Мурашов Сергей Васильевич — профессионал, вне всякого сомнения. Первым заместителем у него Илларионов Владимир Петрович. Вот действительно уникальная личность. Консультировал Высоцкого во время съемок фильма „Место встречи изменить нельзя“. Мой друг, коллега и соавтор, мы с ним немало книг написали в разных жанрах. Илларионов занимал должность первого заместителя начальника ГСУ 17 лет. Потом, уже при Федорчуке, его назначили начальником филиала Академии МВД по заочному обучению, он сделал из него юридический институт и стал его ректором. Щёлоков очень уважал Владимира Петровича и всегда приглашал, когда обсуждались сложные юридические вопросы. В МВД Илларионов пришел из Московской областной прокуратуры…»

Это далеко не полный список ярких личностей в руководстве МВД того периода, говорит О. А. Галустьян. Но есть кого вспомнить и на уровне областей, краев, республик.

«УВД Иркутской области. Иванов Владимир Дмитриевич. Высочайший профессионал, при нем управление было одним из лучших в Союзе.

УВД Омской области. Алексеев Иван Романович. Светлая личность. „Звезда“ во многих отношениях. Он ко всем своим сотрудникам обращался: „Сынок“. Его именем названа одна из улиц Омска…»[6] Галустьян: «Эти люди были личностями, полностью держали оперативную обстановку в своих областях, краях и республиках. Некоторые позже входили в руководство МВД. Например, Демидов стал замминистра, Шилов — первым заместителем министра (позднее он сменил Шумилина на посту председателя Совета ветеранов МВД). Это — кадры Щёлокова, он их ценил и относился к ним, я бы сказал, по-отечески. А в регионах, где они работали, о них до сих пор помнят».

На уголовном розыске, который при И. И. Карпеце, несомненно, переживал расцвет, стоит остановиться подробнее. Сам Игорь Иванович оставил примечательные характеристики своих коллег. Хочется их привести. Характеры ушедших людей, некогда известных сыщиков, посвятивших жизнь своей профессии.

«Волков Анатолий Иванович (первый заместитель начальника главка, генерал-майор милиции. — С. К.). Кадровый сотрудник уголовного розыска высочайшей квалификации. Прошел через испытания Великой Отечественной войны. Имеет много государственных наград. После окончания войны — в уголовном розыске, прошел путь от рядового сотрудника до начальника Московского уголовного розыска, а затем и начальника Главного управления внутренних дел Москвы. В 1968 году… был назначен первым заместителем начальника главка. По характеру очень оперативный, открытый, взрывной, решительный, внимательный к людям. Правда, этому назначению предшествовали трения, возникшие у А. И. Волкова в связи с недостойным поведением сына одного из высокопоставленных чинов Совета Министров и не понравившейся реакции А. И. Волкова на это поведение. После чего он был с самостоятельной работы в Москве „выдвинут“ по службе… На большее — не рискнули из-за возможного скандала…

Болдырев Владимир Иванович (заместитель начальника главка. — С. К.). Как и А. И. Волков — сыщик высочайшей квалификации. Ветеран Великой Отечественной войны, участвовал в партизанском движении, награжден государственными наградами. После окончания войны — в уголовном розыске, от рядового сотрудника до заместителя, а потом — начальника уголовного розыска Ленинграда и замначальника УВД Ленинграда и области. В противоположность А. И. Волкову молчалив, сдержан, как бы внутри сжигаемый огнем, который, вырываясь наружу, выливается в решительные действия. Никогда не гнушался черновой работы, за что его уважали все сотрудники. Всегда имел свое мнение, отстаивая его, как показала жизнь, себе во вред. Мне пришлось взять его под защиту, когда его „пути“ разошлись с видением этих путей тогдашним начальником УВД Ленинграда и области А. И. Соколовым. Дважды мне удалось отбить стремление куда-нибудь перевести В. И. Болдырева, ибо я был глубоко убежден в том, что это нанесет ущерб делу, но на третий раз — нет, поскольку А. И. Соколов договорился об этом с Н. А. Щёлоковым, сказав, что мешаю ему проводить кадровую политику! В. И. Болдырев был переведен на Сахалин начальником УВД. Однако через три, примерно, года я уговорил назначить его ко мне заместителем. Должен сказать, что на Сахалине с ним расставались с сожалением…

Муравьев Алексей Сергеевич. Один из самых квалифицированных сыщиков в стране в тот период времени. Он как будто родился для этой работы. Хваткий, решительный, умелый организатор. В главке возглавлял группу старших инспекторов по особо важным делам. Еще в МВД РСФСР выполнял наиболее трудные задания… Прошел Великую Отечественную. У него была примета, по которой его знали все в стране: и сотрудники, и преступники — шрам через всё лицо, значительно портивший его внешность. Его за глаза звали „Скорцени“ из-за этого шрама. Хотя прозвище — грозное, отношение же — самое уважительное. Жизнь его прервалась трагически. Но об этом — позже».

О трагедиях — позже.

Где «друзья детства» министра? Земляки? Можно ли представить руководителя без такого рода людей в его окружении? Естественный вопрос не только для «эпохи застоя», но едва ли не в большей степени для того времени, когда пишутся эти строки.

Из «земляков» наиболее заметную должность (до 1980 года) в МВД занимал приглашенный Щёлоковым из Молдавии П. Ф. Перевозник — начальник главка по борьбе с хищениями социалистической собственности (ГУБХСС). «Личность, мягко говоря, неоднозначная, хотя и неглупая», — характеризует его И. И. Карпец. Павла Филипповича в МВД воспринимали как «человека министра». Однако погоды в министерстве он не делал. Поэтому мы не удивляемся, узнавая, что на коллегиях МВД хватало принципиальных споров и самому министру нередко доставалось. Ю. М. Чурбанов, не пожалевший критических стрел против своего бывшего шефа, тем не менее отмечает: «Щёлоков всегда достаточно спокойно относился к критике в свой адрес. Точнее — с пониманием». И далее — о том, какая атмосфера была на совещаниях в министерстве: «Генералы, приехавшие с мест, свободно критиковали Щёлокова и членов коллегии, заместителей министра, ставили перед нами вопросы, прямо говорили, что требуется для укрепления органов в различных регионах страны. Всё это происходило на здоровой основе, глаза в глаза, без каких-либо интриг и кулуарных смакований».

Вместе с тем в целом ряде воспоминаний можно прочитать, что в окружение Щёлокова с конца 1970-х проникло немало подхалимов — без имен. То же автор слышал и от очевидцев тех событий — тоже без имен. Трудно в этом сомневаться, учитывая, сколько времени Николай Анисимович занимал пост министра. Однако не известны случаи, в том числе в конце его карьеры, чтобы кого-то из профессионалов в министерстве «задвинули» за независимость характера, резкое суждение, «недостаточно выраженное почитание» персоны министра или что-то в таком духе. Любоначалия, змеи сокрытой сей, Щёлоков от своих подчиненных не требовал, а многих, напротив, выдвигал за отсутствие такого качества. А уж дальше каждый выбирал свою дорогу.