И вот последний бой.

И вот последний бой.

Патрулирование проходило спокойно. Громадный город с многомиллионным населением широко раскинулся внизу. Собственно, видны были только окраины, с ходу взятые нашими войсками. Всю центральную часть закрывал громадный столб густого дыма, сквозь который просвечивали огни пожарищ. Там продолжались бои.

Крупных групп немецкой авиации давно уже не встречалось в воздухе, кроме той шестерки реактивных. Но это не давало права успокаиваться. Смотреть нужно было в оба. Большую группу легко увидеть издали. А пару «охотников»?

Как бы в подтверждение этого из дыма над центром Берлина вырвался и стал уходить на запад «Ме-109».

— Разворот вправо на сто восемьдесят! — Передавая по радио эту команду, я энергично ввел свой «ястребок» в правый вираж.

Конечно, это был не «охотник». Но, может быть, гораздо хуже «охотника». Мы знали, что иногда с площадей и улиц поверженного города, еще не занятых нашими войсками, взлетают и уходят на запад легкие самолеты и истребители. Что они вывозят? Секретные документы? Руководителей гитлеровского рейха? Может, этот везет самого Гитлера?

«Мессер» даже не пытался вступить в бой. Он просто удирал. Как когда-то удирал такой же «Мессер». Но тогда все было по-другому… Тогда я был ведомым у Виктора Королева, вел один из первых воздушных боев. Это было под Кировоградом…

Дистанция все меньше и меньше.

— Бей его, Женя, бей! — не выдержав, закричал Борис Голованов.

— Сейчас! Смотри, Юрик, за воздухом, может, еще где сматывается.

«Хорош!» Огни трассирующих пуль и снарядов потянулись от носа «ястребка» к «Мессеру», вонзились в его фюзеляж, крыло. Сразу же из мотора «Ме-109» показался белый дымок, блеснуло пламя…

Пал Берлин, но бои продолжались. 1-й Украинский фронт повернул на юг, на помощь восставшей Праге.

Туда же стали летать и истребители. Из одного такого полета не вернулся Степанов. Погиб…

Это был последний день войны, последний боевой вылет…