«ПОЛЬЗА. ЧЕСТЬ. СЛАВА»[1]

«ПОЛЬЗА. ЧЕСТЬ. СЛАВА»[1]

(биографический очерк)

Современному читателю имя Ивана Дмитриевича Путилина мало что скажет. Куда больше читатель знает о Шерлоке Холмсе, Эркуле Пуаро, Пинкертоне и других сыщиках. А между тем сорок лет своей жизни Иван Дмитриевич Путилин отдал благородному, хотя и не всегда благодарному, делу борьбы с преступностью.

В конце XIX века о нем ходили легенды, его называли гением русского сыска, знаменитым, великим сыщиком. Иван Дмитриевич «распутывал» такие преступления, которые, казалось, невозможно было раскрыть, он справлялся с такими делами, которые многим другим были не под силу. Преступники, узнав, что прибыл «сам Путилин», часто сразу шли сдаваться.

Жизнеописание любого человека — дело не простое, а человека, жившего более столетия назад, тем более. Первый помощник в этом — архивы, на них вся надежда. Однако если иметь в виду, что огромное количество материалов, связанных с деятельностью дореволюционной полиции, уничтожено, немалая их часть рассеяна по различным фондам, многие из документов ветхи и поэтому трудны в исследовании, семейные архивы в разное время неизвестно кем просто изъяты, то станет ясно — поиск не был скорым и легким.

Вихри житейских перемен, толща лет, разделяющая нас, стерли многие черты, унесли из людской памяти события и даты, и невозможно теперь с точностью рассказать все о выдающемся в своем деле человеке. Но и те немногие свидетельства, которые удалось установить, являют нам личность неординарную, замечательную и заслуживающую нашей памяти, любви и почитания. Весь путь Ивана Дмитриевича в полиции — это путь исканий, учения, упорного труда, преданности делу и страстного служения долгу.

«ХАЖИВАЛ Я НА РЕКУ ОСКОЛ...»

Родился Иван Дмитриевич Путилин в 1830 году предположительно в Курской губернии (по одним данным — в Новом Осколе, по другим — в Старом Осколе). О месте его рождения с точностью сказать пока невозможно.

Настойчивые архивные розыски позволили установить, хотя не подлинные, а лишь копии документов, из которых следует, что вырос Иван Путилин в Новом Осколе. Не известно, бывал ли он впоследствии на родине, но она притягивала, манила, будила сладостные воспоминания.

«Прелестная теплая августовская ночь навеяла на меня какое-то совершенно не свойственное полицейскому мечтательное настроение. Давно забытые картины детской жизни возрастали одна за другой из моей памяти.

Вспомнилось мне, как в темные ночи мальчишкой 10—12 лет тайком от отца хаживал я за несколько верст от дома на реку Оскол ловить раков. Поставишь сети, разведешь на берегу костер и сидишь себе один-одинешенек, прислушиваясь к однообразному покряхтыванию засевшего где-то коростеля... От этой картины я перенесся воображением в уездный город Старый Оскол (следует, видимо, читать — Новый Оскол. — Л. Б.), где протекли многие годы моего детства».

У Ивана был старший брат — Василий, живший в Петербурге и оказавший определенное влияние на выбор жизненного пути младшего. Пока не установлено, имелись ли еще у И. Д. Путилина браться или сестры. Семья была небогатой, об отце известно лишь, что он служил коллежским регистратором в одном из местных присутствий, о матери — вовсе ничего. Имен их установить тоже пока не удалось.

В десятилетнем возрасте Иван был определен в уездное училище, которое и окончил за четыре года. По сведениям Белгородского государственного историко-краеведческого музея, здание училища сохранилось до наших дней почти без изменений. До последнего времени в нем располагался детский сад.

В течение некоторого времени молодой человек служил в родном городе, пытался устроить свою жизнь. Когда ему исполнилось 20 лет, уехал в Петербург. Василий, служивший после окончания Межевого института в Министерстве внутренних дел, помог младшему брату определиться на службу в канцелярию хозяйственного департамента министерства, которая и началась 31 октября 1850 году.

По свидетельствам современников, Иван Дмитриевич принадлежал к тому редкому типу людей, которые своим трудом, умом и способностями пробивали себе дорогу в жизнь. Эти качества молодого человека были замечены и по достоинству оценены. Открывалась возможность для продвижения по службе.

Но Иван Дмитриевич ощущал недостаток в образовании. Поэтому все свободное время он отдавал учению. Выкраивая из своего скромного жалования средства, он нанимал учителей. Старания не пропали даром, и в 1853 году он с честью выдержал экзамен по всему гимназическому курсу при С. -Петербургском университете. Это давало ему определенные права в продвижении по служебной лестнице. Но душа не лежала к канцелярскому делу. И в декабре 1854 году молодой Путилин свою спокойную жизнь мелкого служащего сменил на службу в полиции в качестве младшего квартального надзирателя. Это была низшая должность в городской полиции, не предусматривающая самостоятельности. Квартальный надзиратель подчинялся частному приставу, преимущественно исполнял его поручения и, естественно, был «на подхвате». С этой маленькой должности и началась полная опасности, риска, отваги, напряженнейшего труда и упорства карьера знаменитого время российского сыщика.

Служба молодого полицейского начиналась в достаточно сложной обстановке: в его участок входили Толкучий рынок, прилегающие к нему улицы и переулки, заселенные столичным сбродом. Не только работа, но и сам выбор, сделанный Путилиным, требовали определенного мужества. По свидетельствам специалистов того времени, общественное мнение по отношению к полиции выражалось в явном неуважении к ней, пренебрежении к ее требованиям, в стремлении отделаться от нее взяткой. Такому отношению соответствовал и состав полиции: в ее ряды вступал всякий, кто искал наживы, полицейские были не только необразованны, но и просто грубы, не внушали никакого уважения и «всякое соприкосновение порядочного человека с полицейским чиновником считалось почти осквернением».

Эту картину дополняют свидетельства самого Путилина о том, что это было время, когда полиция практически ничем не была оснащена, а потому отчаянных злодеев приходилось ловить голыми руками. «Теперь (в конце 90-х годов XIX века — Л. Б.) у нас есть все, что могла выработать культура, прогресс, наука. К нашим услугам — телефон, железная дорога, а в нашей профессии — разные научные методы, приемы, изобретения, хотя бы те же фотографические портреты преступников, антропологические снимки с них и т. д. Теперь мы располагаем армией смышленых, образованных агентов-сыщиков, имеющих возможность хорошо изучить литературу своего предмета.

А тогда? Что было тогда? Ничего, ровно ничего в положительном смысле, но зато много в отрицательном. Неграмотные «будочники», грязные «кварталы» части (квартальные части. — Л. Б. ) с невежественным персоналом, откровенное пьянство и еще более откровенное взяточничество.

Невозможные пути сообщения, так что поездка куда-нибудь за двадцать, десять верст за город, в особенности в глухое ночное время, представлялась уже подвигом огромной трудности.

А они, эти злодеи, точно отлично понимая, как все это неустройство, как вся эта тьма... им на руку, усиливались в своем числе со сказочной быстротой. И мало того, что усиливались численно, но приобретали еще особую смелость, особое ухарское нахальство в своих разбойничьих похождениях. Они резали, грабили, насиловали с такой же легкостью, с какой пьянствовали и распутничали».

До Путилина дело сыска было не то, чтобы плохо поставлено, а вовсе не организовано как следует. Арестовывалось по всякой, даже незначительной, причине много людей, но виновные находились редко.

По словам Ивана Дмитриевича, это было время расцвета разбойничества и сумерек полицейско-сыщнической части. Ловкость злодеев была обратно пропорциональна энергии полиции. 

СО ВСЕМ ЖАРОМ МОЛОДОЙ ДУШИ

При всем этом выбор был сделан, и в нем, безусловно, проявилась гражданская позиция молодого человека, который добровольно избрал для себя такую работу и всецело посвятил себя сыскному делу, «отдавшись ему со всем жаром молодой души, твердо веруя, что истинное служение правосудию в деле поимки негодяев-убийц, служение под именем полицейского-сыщика не может уронить ничьего достоинства».

Начав службу с мелкой полицейской должности, И. Путилин, благодаря настойчивости и трудолюбию, неутомимости и высоким нравственным качествам, быстро продвигался по служебной лестнице, получая отличия и награды. Спустя два года молодой полицейский был назначен старшим помощником квартального надзирателя, а усердие его отмечено бронзовой медалью на Андреевской ленте в память событий 1853—1856 годов.

Уже через три года после начала полицейской службы за отличие при поимке воров и убийц молодой сыщик был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени, а в 1858 г. — И. Путилин стал уже квартальным надзирателем. В том же году, отличившись при поимке бежавших преступников, он награжден орденом Св. Анны 3-й степени, в 1859 г. за раскрытие серии преступлений, совершенных шайкой разбойников, — орденом Св. Станислава 2-й степени, а в 1861 году за исполнение особых поручений — орденом Св. Владимира 4-й степени. Имя его быстро стало известным среди коллег и населения. Бытовало мнение, что для Путилина ничего невозможного не существует.

В то время при расследовании сложных преступлений создавали специальные следственные комиссии, в состав которых включали самых подготовленных в профессиональном отношении людей. Как свидетельствуют документы, Иван Путилин в январе 1863 года был командирован в распоряжение Высочайше утвержденной под председательством статс-секретаря князя Голицына следственной комиссии, учрежденной по делу о злоупотреблениях при изготовлении и торговле золотыми и серебряными изделиями. В этой комиссии он проработал полгода. Начальство ценило в нем профессионализм и служебное рвение; горожане — стремление помочь в несчастье, а преступники выделяли из ряда других полицейских, отдавая должное его исключительной честности и порядочности.

В 1866 году было учреждено Управление сыскной полиции, и первым ее начальником стал И. Д. Путилин, к тому времени уже зарекомендовавший себя как блестящий сыщик.

Полицейским приходилось работать много и напряженно, как, впрочем, во все времена. «Дела было всегда много: кражи, грабежи, убийства следовали чуть не ежедневно. Работать приходилось без устали: производить дознание, розыск краденых вещей, делать облавы и т. п. Редкую ночь приходилось мне спокойно проспать до утра».

В один из дней был убит австрийский военный атташе. Это происшествие взбудоражило всю столицу. Полицейские чины нервничали, в ведомствах царило волнение, государь требовал ежечасного доклада о результатах расследования.

И. Путилин возглавил расследование, и подозреваемый был задержан. Однако великий сыщик не торопился с рапортом: «Подробности происшествия, все признаки, вместе взятые, убеждали меня, что тут работал не один человек, а несколько, друг другу помогавшие, и потому ограничиться заарестованием одного из подозреваемых в убийстве — это значило не выполнить всей задачи раскрытия преступления». Напряженная работа продолжалась, и вскоре были задержаны все участники преступления.

Австрийский император по достоинству оценил труд российского сыщика, наградив его командорским крестом ордена Франца Иосифа 3-й степени.

«ИСПЫТЫВАТЬ СТРАХ МЕШАЛА СЛУЖБА»

Иван Дмитриевич Путилин брался за самые сложные, порой безнадежные дела, был решителен настойчив, бесстрашен. «Испытывать страх, настоящий страх как-то мешала служба. Верьте, не верьте, но это так... Так торопишься и стараешься исполнить задуманное дело, что как-то и страх пропадает».

Он смело внедрялся в шайки сам или внедрял в них своих надежных людей, лично занимался сыском, который любил и которым владел в совершенстве, хладнокровно и самоотверженно преследовал преступников.

Каждое сложное дело мобилизовывало его на активный поиск. Однажды в Петербурге объявилась шайка, промышлявшая разбоями. Вся полиция была поднята на ноги, а результатов нет. «Я весь горел от этого дела, — вспоминал И. Д. Путилин, — потерял и сон, и аппетит... Я дал себе слово: разыскать их всех до одного, хотя бы с опасностью для своей жизни». Путилин лично занялся сыском, и все причастные к делу 20 человек были арестованы.

Опыт, знания, профессионализм Ивана Дмитриевича Путилина были незаменимы. К нему обращались при решении важных вопросов, связанных с преобразованиями и реформами. Известно, что в 1872 году он состоял членом комиссии, учрежденной под председательством Директора департамента исполнительной полиции, занимавшейся составлением правил полицейского надзора и вопросами административной высылке, в 1873 году — членом паспортной комиссии.

За помощью к И. Путилину обращались и из других ведомств. Так, он был включен в комиссию под председательством генерал-адъютанта Лесовского, эта комиссия занималась изысканием мер к уменьшению пьянства среди нижних чинов войск, расположенных в Кронштадте.

А. Кони познакомился с И. Путилиным в январе 1872 года при расследовании убийства иеромонаха Иллариона, совершенного в Александро-Невской лавре. И. Путилин запомнился ему таким: «По природе своей Путилин был чрезвычайно даровит и как бы создан для своей должности. Необыкновенно тонкое внимание и чрезвычайная наблюдательность, в которой было какое-то особое чутье, заставлявшее его взглядываться в то, мимо чего все проходили безучастно, соединялись в нем со спокойною сдержанностью, большим юмором и своеобразным лукавым добродушием. Умное лицо, обрамленное длинными густыми бакенбардами, проницательные карие глаза, мягкие манеры и малороссийский выговор были характерными наружными признаками Путилина. Он умел отлично рассказывать и еще лучше вызывать других на разговор, и писал недурно и складно ... к этому присоединялась крайняя находчивость, причем про него можно было сказать «qu’il connaissait son monde» (он знал людей, с которыми приходится иметь дело), как говорят французы.

В Петербурге в первой половине 70-х годов не было ни одного большого и сложного уголовного дела, в розыске по которому Путилин не вложил бы своего труда».

«КАК ВЫУЧИВАЕШЬСЯ ПОНИМАТЬИ ПРОЩАТЬ!»

Руководя сыскной полицией, И. Д. Путилин старался перенимать у коллег лучшее, что было в их работе. Так, вспоминая одного из них, Келчевского, Иван Дмитриевич отмечал, что это был человек ловкий, умный, находчивый. Никто лучше него не мог произвести допрос. И Путилин не упускал возможности присутствовать при допросах преступников, которые вел Келчевский. Впоследствии Иван Дмитриевич признавался, что своим умением добиваться признания от преступника он целиком обязан Келчевскому.

Иван Дмитриевич был добрым и благородным человеком, умел отдавать должное положительным качествам любого человека, даже если это осложняло его жизнь как сыщика. «... Часа в три ночи, — вспоминал он, — пришел Яшка-вор. Вот уж человек-то был! Душа! Сердце золотое, незлобивый, услужливый, а уж насчет ловкости, так я другого не видывал!»

На протяжении всей своей службы Путилин не переставал учиться: у своих коллег, подопечных, у самой жизни. «Иногда я думаю, — отмечал он в своих записках, — что священник и врач — два интимнейших наших поверенных — не выслушали столько тайн, не узнали столько сокрытого, сколько я в течение моей многолетней служебной деятельности.

Старики и старухи; ограбленные своими любовницами и любовниками; матери и отцы, жалующиеся на своих детей; развратники-сластолюбцы и их жертвы; исповедь преступной души; плач и раскаяние ревнивого сердца; подло оклеветанная невинность и под личиной невинности — закоренелый злодей; ростовщики, дисконтеры, воры с титулованными фамилиями; муж, ворующий у жены; отец, развращающий дочь...

Всего не перечесть, что прошло передо мною, обнажаясь до наготы.

И с течением времени какое глубокое получаешь знание жизни, как выучиваешься понимать и прощать!»

Иван Дмитриевич досконально знал мир с которым вел борьбу, — мир воров и мошенников, босяков и проходимцев. Еще в начале своей полицейской службы он занялся изучением «дна» столицы, для чего часто в свободные часы переодевался чернорабочим, бродягой, купчиком и посещал постоялые дворы, притоны, вертепы. Здесь он изучал нравы, речь, запоминал лица, разговоры. Случалось ему и битым быть, но это не охладило его энтузиазма. Полученные знания очень пригодились ему впоследствии. Знаменитый стал мастером перевоплощения. Когда необходимо было получить нужные сведения, он переодевался, гримировался и шел в шайки, притоны, ночлежки, чтобы реализовать свои замыслы по задержанию лиц, совершивших преступления. Ни сотрудники, встречавшие своего начальника в таком одеянии, ни босяки, хорошо знавшие Путилина в лицо, сыщика не узнавали.

Однажды в окрестностях Петербурга объявилась шайка грабителей, которые нападали на извозчиков, грабили седоков, а случалось — и убивали. Иван Дмитриевич принял решение: внедриться в эту шайку и обезвредить ее. Он обулся в рваные галоши на босу ногу, надел рваные брюки, женскую теплую кофту с продранными локтями, военную засаленную фуражку, подкрасил нос, «сделал» на лице два кровоподтека... Превратившись таким образом в босяка, он смело отправился на окраину Петербурга, нашел нужную избушку, постучал. Поведал хозяевам историю беглого солдата, был принят за своего, обогрет и... здесь он нашел то, что искал. Шайка была ликвидирована.

Артистические способности помогли сыщику задержать известную мошенницу по прозвищу Сонька Золотая Ручка. Дважды ускользала она от Путилина. Совершив очередное преступление — убийство и ограбление в купе поезда, — она заявила напавшему на ее след Путилину: «Велик ты, Путилин, но меня тебе не поймать!» На что сыщик ответил: «И ты велика, Сонька, и я тебя поймаю!» Он не гонялся за дешевой славой, но любил блеснуть мастерством, причем делал это эффектно и с изяществом. Так и в этот раз.

Он сел в поезд под именем барона Ротшильда, позаботившись о том, чтобы Соньке стало известно о богатом пассажире. Она не заставила себя долго ждать. Вошла в купе, блистая красотой, изысканно одетая, назвалась княгиней Имеретинской. Путилин принял игру. Он мило беседовал с лже-княгиней по-французски. Сознался, что имеет достаточные средства и что покорен ее красотой и огорчен выпавшими на ее долю несчастьями, о которых она ему поведала. «Барон» выразил готовность оказать ей материальную помощь. Сонька, как делала неоднократно, бросилась «кавалеру» на грудь, чтобы, обнимая, сделать укол в шею ядом мгновенного действия. И в этот миг прогремел знакомый голос: «Стоять, Сонька! Я — Путилин!», и рука со шприцем была схвачена мертвой хваткой. Соньке только и осталось сказать: «Велик ты, Путилин! Поймал меня!»

«ЧАСТО С ОПАСНОСТЬЮ ДЛЯ ЖИЗНИ...»

И. Д. Путилин работал не только в Петербурге, но и в Москве, Ярославле, других областях. Его в появление в городе наводило страх на преступников, ни один из них не мог и помыслить, что ему удастся уйти от знаменитого сыщика.

Путилину приходилось выезжать в командировки в другие города, чтобы помочь раскрыть такие сложные преступления, как изготовление фальшивых кредитных документов. Заслуги  Путилина в раскрытии подобных преступлений были столь велики, что его наградили орденом Св. Анны 2-й степени с Императорской короной и деньгами в сумме 2090 руб.

Им были раскрыты многие грандиозные преступления: загадочные убийства, таинственные мошенничества, грабежи, кражи. Современники отмечали, что образцово поставленный сыск способствовал и предупреждению большого количества преступлений.

Замечательный сыщик был неподкупен и справедлив. Преступный мир уважал его за честность, бескорыстность, отвагу, его знали как человека, который зря не никого обидит, но и злодею спуску не даст. Его авторитет и необычайная популярность действовали на преступников магически.

Иван Дмитриевич Путилин был категорически против телесных наказаний, считая их ненужной жестокостью, причиняющей ужасающий вред, озлобляя и развращая людей.

Сообразно со своими убеждениями И. Д. Путилин в своей деятельности только в крайней необходимости применял силу. Гуманно и с уважением к человеческой личности он относился даже к тем, кто нарушил закон. Не старался запугать подозреваемого, сбить в показаниях, запутать, а напротив, беседовал с преступником как с хорошим знакомым, старался показать, что не считает его ни извергом, ни злодеем, а лишь несчастным человеком, заслуживающим сострадания. Делал для него все, что мог и что вправе был сделать, не оставляя безнаказанным преступление.

Такое отношение побуждало к раскаянию. Тихая, спокойная беседа, хотя голос у него был громовой, вежливость, с которой он обращался к собеседнику, располагали к откровенности. И Путилин добивался таких признаний, которых не мог получить никто.

Иван Дмитриевич гордился своей принадлежностью к числу полицейских-сыщиков и хотел, чтобы граждане, которых они защищают, ценили этот труд, понимали его сложность и опасность. «... Не знакомые с нашими приемами люди часто приписывают все наши открытия случайности... Действительно, нам всегда помогает случай, но дело в том, что мы гоняемся за ним и в долгих неустанных поисках наконец натыкаемся на него.

Мы знаем места (темные, трущобные места), где могут проговориться и дать хоть косвенные указания; мы знаем места, где разыскиваемый может ненароком попасться, — и в этих местах беспрерывно дежурим, часто с опасностью для жизни, напрягая и слух, и зрение».

В течение многих лет И. Д. Путилин вел записи своих наблюдений, расследований интересных дел. В нем жил исследователь. Он пытался осмыслить записанное, обобщить, систематизировать. Им был составлен один из первых словарей блатного жаргона. В этом словаре есть «термины», дошедшие и до нас: «стырить», «фараон», «фомка»... Была начата работа над «Общим очерком воровства и мошенничества в Петербурге». Подготовительные материалы показывают замысел Путилина: обобщить способы совершения преступлений, дать криминологическую характеристику личности, склонной к ним.

Ивана Дмитриевича занимало все тайное и неведомое. Он детально изучал развитие в России тайных обществ и союзов, в том числе политических. Ему удалось проанализировать причины их возникновения, развитие, структуру.

Имя И. Д. Путилина было известно не только в России, но и за границей. Свидетельством признания заслуг сыщика являлось награждение его австрийским императором Командорским Крестом ордена Франца Иосифа 3-й степени, Императором Германии — Орденом Короны 2-й степени. Самоотверженный полицейский имел разрешение от Императора России на принятие и ношение этих наград.

Иван Дмитриевич был замечательным рассказчиком. Его современники помнили многие истории из жизни сыскной полиции, поведанные самим Путилиным. Некоторые были им же и записаны. Ивану Дмитриевичу были даны легкие перо и слово. Его отличал мягкий южнорусский выговор, свойственный жителям юга России вообще и Курской губернии в частности.

По-видимому, он не отличался крепким здоровьем, потому что трижды по болезни оставлял должность начальника сыскной полиции. Но Путилин с его талантом был незаменим. И трижды его призывали на службу вновь. В общей сложности он прослужил около 40 лет. Был отмечен многочисленными орденами и медалями, которых имел почти полтора десятка, знаками отличия как отечественными, так и иностранными.

Известно, что Иван Дмитриевич как полицейский был причастен к студенческим волнениям, к делу Н. Г. Чернышевского. Как это влияет на отношение к деятельности и к личности И. Путилина? По-видимому, упреки в том, что в этих делах была заметна и рука Ивана Дмитриевича, неуместны. К тому же, как показало время, известные события и личности неоднозначны. Следует отметить, что начальник сыскной полиции И. Д. Путилин служил государству, он не был свободен от обязательств перед ним и обществом, и эти обязательства с честью исполнял, служил верой и правдой без корысти для себя. Перед государством, которому присягал, перед обществом, покой которого он обязался охранять, Иван Дмитриевич был чист.

О личной жизни Ивана Дмитриевича пока удалось узнать немногое. Он был дважды женат. Его первый брак был расторгнут по инициативе жены, Татьяны Константиновны, по причине его, Ивана Дмитриевича, супружеской неверности.

По архивным документам, хранящимся в ЦГИА РФ (СПб. ), установлено, что от первого брака Иван Дмитриевич имел двух сыновей: Константина (18 октября 1861 г. ) и Ивана (28 февраля 1867 г. ). Константин учился в институте инженеров путей сообщения, но курс не окончил, Иван окончил военную прогимназию. Оба сына начали свою трудовую деятельность в департаменте общих дел МВД канцелярскими служащими: Константин — в 1889 году, Иван — в 1887-м, и с 1890 года какое-то время служил в Таможенном департаменте Министерства финансов. Документы свидетельствуют о том, что Иван Дмитриевич с сыновьями поддерживал добрые отношения. По косвенным сведениям предполагается, что в семье Путилиных была и дочь Евгения. Но достоверных свидетельств этому пока нет.

Во втором браке супругой Ивана Дмитриевича была дочь статского советника Ольга Семеновна Иванова. Сведений о том, были ли дети во втором браке, пока не найдена. Установлено, что в течение какого-то времени Иван Дмитриевич жил на Подъяческой улице, а в Парголове у него была дача.

Вот и все, что пока известно о частной жизни великого сыщика.

«СОСТОЯНИЯ НЕ НАЖИЛ»

В 1889 году в чине тайного советника (генерал-лейтенанта) Иван Дмитриевич в связи с болезнью вышел в отставку окончательно. В знак признания заслуг ему была назначена повышенная пенсия — 2400 рублей в год, а в случае смерти — супруге его, Ольге Семеновне, 1500 рублей в год пожизненно.

Тайный советник И. Д. Путилин был кавалером орденов: Св. Анны 1-й и 2-й степеней с Императорской короной; 2-й и 3-й степеней без короны; Св. Станислава 1-й, 2-й, 3-й степеней; Св. Владимира 3-й и 4-й степеней.

Ордена Св. Анны и Св. Станислава 1-й степени давали право потомственного дворянства, орден Св. Владимир любой степени также давал это право. И если вспомнить, что орденом Св. Владимира 4-й степени Иван Дмитриевич был награжден в 1861 году за успешное выполнение особых поручений и, что в то время он был просто квартальным надзирателем, становятся очевидными и значение полицейской деятельности вообще, и роль в ней И. Д. Путилина в частности.

12 апреля 1888 года имя И. Д. Путилина было внесено в третью часть дворянской родословной книги.

Остаток жизни он провел в Новгородской губернии, где у него было небольшое имение. Иван Дмитриевич хотел посвятить свободное теперь от службы время творческим занятиям, описанию пройденного пути, обработке сделанных ранее записей. Но этим планам не суждено было осуществиться. 18 ноября 1893 года он умер от инфлюэнцы, вызвавшей отек легких. Похоронили его в Тихвинском уезде Новгородской губернии. Место захоронения пока не найдено. И есть подозрения, что это и не удастся. Судьба семьи неизвестна.

Старший брат И. Д. Путилина, Василий Дмитриевич окончил службу в чине действительного тайного советника (генерал-майор). Умер он в 1899 году спустя шесть лет после смерти Ивана Дмитриевича, похоронен в Петербурге на Преображенском кладбище. Большего о нем пока узнать не удалось.

Служа верой и правдой своему делу, Иван Дмитриевич состояния не нажил. Его имение, оставшееся наследникам, было продано за долги.

Богатый архив оставшийся после смерти Ивана Дмитриевича, был приобретен издателями. После того как бумаги были разобраны, стали появляться истории о громких делах, раскрытых Путилиным. Часть издавалась по запискам и материалам самого сыщика, часть — по воспоминаниям полицейского врача, работавшего с Иваном Дмитриевичем. Видимо, эти истории пользовались спросом и быстро расходились. Переиздавались они неоднократно, с переработками и изменениями, вносившимися издателями. И теперь еще можно найти эти редчайшие издания. А вот архив И. Д. Путилина найти пока не удалось. Чудом уцелели две фотографии. На одной из них И. Д. Путилин в молодости, на другой — уже будучи знаменитым русским сыщиком.

Написано об Иване Дмитриевиче совсем мало. Биография, составленная неизвестным автором в начале XX века, небольшой очерк, посвященный 100-летию со дня смерти, очерки в «Белгородской правде» о выдающемся земляке да в «С.-Петербургских ведомостях». Но жизнь и деятельность этого замечательного человека, полицейского в лучшем смысле слова, еще ждут своих исследователей, которые по достоинству оценили бы вклад И. Д. Путилина в становление и развитие профессиональных основ борьбы с преступностью.

До наших дней не утратило актуальности замечание одного из современников нашего героя:

«Мы, русское общество, набрасываемся с какой-то лихорадочной страстностью на похождения всевозможных иноземных сыщиков, нередко существовавших и существующих лишь в фантазии господ романистов. А вот свое родное забываем, игнорируем. А между тем это родное куда будет позанимательнее иностранных чудес».