Под именем Петра I

Появление на исторической арене одного из самых ярких представителей династии Романовых – Петра I, который с помощью своих реформ резким скачком «сдвинул» страну, ускорил ход ее развития, породило целую плеяду самозванцев, пытавшихся выдать себя за царя-реформатора.

Ни об одном из русских царей не ходило, наверное, столько легенд, сколько о нем. Но интересно, что лейтмотив большинства этих историй один – царя Петра I подменили. В народе говорили о том, что царица Наталья Нарышкина, вторая жена царя Алексея Михайловича Романова, родила якобы вовсе не сына, а дочку, которую подменили на другого ребенка, мальчика, и младенец этот и есть, мол, нынешний царь Петр: «Родился от немки беззаконной; он подмененный, подкидыш; как царица Наталья Кирилловна отходила сего света, и в то число она говорила ему: ты-де не сын мой, ты подменный; вот велит носить немецкое платье – знатно, что от немки родился». В. О. Ключевский писал об этом: «Первоначальную мысль, основной мотив легенды о самозванстве Петра подсказали те наблюдения, которые поразили народ с самого начала его царствования. Петр прежде всего дал простому люду почувствовать свою деятельность не столько реформами, сколько новыми государственными тягостями.

Надо сказать, что государственные тягости не были новостью для народа: их больно чувствовали и в XVII веке, но тогда за них винили не самого царя, а его правительственные орудия. Царь сидел где-то далеко и высоко над народом, редко являлся перед ним и был окружен в народном представлении ослепительным ореолом неземного величия. Все, что делалось непопулярного в государстве, приписывалось тому средостению, какое отделяло царя от простых подданных, то есть боярскому и приказному правительству. Петр впервые спустился с заоблачной высоты, на которой скрывались его предшественники, вошел в непосредственное соприкосновение с народом, стал перед ним, каким был, перестал быть для народа политическим мифом, каким представлялись ему прежние цари. Народный ропот теперь и направился прямо против царя. Петр явился перед народом простым человеком, совсем земным царем. Но какой это был странный царь! Он предстал перед народом с таким непривычным обликом, с такими небывалыми манерами и принадлежностями, не в короне и не в порфире, а с топором в руках и трубкой в зубах, работал, как матрос, одевался и курил, как немец, пил водку, как солдат, ругался и дрался, как гвардейский офицер. При виде такого необычного царя, совсем непохожего на прежних благочестивых московских государей, народ невольно задавал себе вопрос: да подлинный ли это царь?»

После поездки Петра I в Англию и Голландию слухи о подмене царя обрели новый повод и трактование. Теперь стали говорить, что когда царь был в немецких землях, его там подменили и обратно вернулся другой человек. «Это не наш государь, немец. А наш царь у немцев в бочку закован да в море пущен», – говорили в народе. Родившись с отметкой «подмененного», Петр I под этим же знаком и ушел из жизни. Когда было объявлено о его смерти, поползли упорные слухи, что умер-де не настоящий царь, а его двойник. Настоящий же царь Петр томится в Швеции в плену, но он должен обязательно вернуться и вот-вот появиться в народе.

Вместе со множеством легенд и мифов о подмене царя и «мнимых» самозванцах хватало и реальных авантюристов, выдававших себя за царя Петра I. Одним из первых среди них был Терентий Чумаков. Лжецарь Петр I Алексеевич объявился в марте 1690 года. Известно, что Чумаков родился примерно в 1664 году в Рославле (Смоленский уезд) в семье посадского человека. После смерти отца Терентий был записан в посад, но по-прежнему жил вместе с матерью, которая зарабатывала на пропитание тяжелым трудом. Жизнь ее с сыном была нелегка – вот что она потом вспоминала: «А был-де он, Терешка, зерщик и бражник и пропойца, и ее-де, мать свою, бивал, и за воровство он, Терешка, бит в Рословле кнутом, и была-де на нем, Терешке, падучая болезнь, и временем-де он и в уме мутился». В декабре 1689 года Чумаков сбежал из Рославля в Москву. Там он, по его словам, «бродил меж двор», а в марте 1690-го отправился обратно домой. До Можайска он добирался пешком вместе с попутчиками, перед которыми он и «проявился» в образе государя. Трудно сказать, почему он это сделал. Возможно, идея самозванства родилась у него под влиянием слухов о раскрытом заговоре Ф. Шакловитого против царя Петра, а также того факта, что с июля 1689 года государи пребывали вне столицы – в селе Преображенском. Однако попутчики самозванцу не поверили – видимо, потому, что он был беден и выглядел, как бродяга. Как вспоминал сам Чумаков, попутчики «розошлись с ним в Можайску, а ево-де, Терешку, покинули для того, что-де он, Терешка, глуп и приведет-де им беду». Из Можайска самозванец, уже в одиночку, двинулся к Смоленску. Под Смоленском, в деревне Лучасе, 26 апреля 1690 года самозванец опять представился государем, но был схвачен, закован в кандалы и отправлен в Смоленск.

Второй лже-Петр – Тимофей Кобылкин – объявился в январе 1697-го. Известно, что родился он в Торопце не позднее 1667 года. О его тамошней жизни прямых сведений нет. Можно лишь полагать, что на родине Тимофей прожил не менее 20 лет, там же женился. Примерно в 1687 году он вместе с женой перебрался в Москву и стал заниматься торговлей. Судя по всему, Кобылкин был зажиточным человеком. Он жил своим двором, который располагался в Земляном городе – за Никитскими Воротами. В марте 1697 года его двор со всеми постройками был оценен в довольно большую по тем временам сумму – 31 рубль. К тому же у Кобылкина было тогда немало наличных денег, серебряных украшений, оловянной и медной посуды, тканей. Да это и неудивительно – ведь он весьма активно торговал. Также, судя по всему, он регулярно отправлялся в торговые поездки – и по России, и за границу. В декабре 1696 года вместе с компаньоном Никифором Туфановым он отправился за товаром в Лифляндию (тогда она была частью Шведского королевства). Добравшись до Риги, торговцы накупили «товару овощного на несколько возов» и покинули город. В пути уже недалеко от границы с Россией компаньоны дважды подверглись нападению разбойников. В ночь на 6 января 1697 года примерно в 100 верстах от Пскова на территории Выборгского уезда Тимофей вновь стал жертвой разбойников.

Утром 7 января избитый и ограбленный Кобылкин оказался в селе Ругодово Пусторжевского уезда, которое принадлежало помещику Ивану Шушарину. Тут и состоялось «проявление» лжецаря. На вопрос помещика, кто он таков, откуда и куда едет, Кобылкин ответствовал: «что-де он – Преображенского полку капитан, Петром зовут Алексеевым, ездил-де он по указу великого государя за шведской рубеж…» Шушарин скорее всего поверил этому, ибо велел привести местного попа, а пока того ждали, приказал окровавленного самозванца вымыть в бане. Когда все было исполнено, дворянин дал ему одежду, «к себе в дом отвез, напоил и накормил и в дорогу дал вина и хлеба». Вторично в своей мифической ипостаси Тимофей предстал перед пусторжевским помещиком Кузьмой Горяиновым. Тимофей сказал, «что он с Москвы – Преображенского полку капитан Петр Алексеев, а послан он, Петр, по указанию великого государя за рубеж в Ригу покупок, да с ним же де ездили торопчанин Никифор Туфанов, а тот-де Никифор едет за ним, Петром, с покупкою позади». Помещик поверил проходимцу: «Принял-де он, Куземка, ево, Тимошку, что он назвался капитаном Петром Алексеевым, за государева имя – чаял, что подлинно сам государь, потому что он, Куземка, государя в лицо не видывал».

9 января мнимый царь поехал к Торопцу. В селе Дорошкин Бор, принадлежавшем мелкому служилому человеку Алексею Сумарокову, у самозванца был знакомый – Алексей Кузьмин, в доме которого он и Туфанов ночевали по пути в Ригу. На следствии Сумароковы утверждали, что за государя пришельца не принимали. Возможно, так оно и было, но в то же время они его не схватили и властям не выдали, хотя гость и «назывался Преображенского полку капитаном Петром Алексеевым». В январе весть о самозванце достигла Пскова – псковский воевода получил письма, которые Кобылкин в дороге отправил ему «от имени Петра Алексеевича».

Вскоре лже-Петр был пойман псковскими стрельцами и подвержен допросу. Отвечая на вопросы, Кобылкин перемежал правду и ложь. С одной стороны, он сообщил реальные факты о жизни в Москве и поездке в Торопец и обратно, с другой стороны, заявил, что в Ригу он не ездил и Петром Алексеевичем не назывался. Но уже в марте «в застенке на пытке» Кобылкин все же признался в самозванстве. Приговор был вынесен 17 марта 1697 года, а 1 апреля Тимофей Кобылкин был казнен. Пострадала и его семья: двор и все имущество самозванца перешли к другому владельцу.