Тамбовский волк.

Когда-то я жил и работал в небольшом районном центре участковым врачом и подрабатывал на так называемой "неотложке", — вечерние вызова. Суть в том, что такой же участковый врач в вечерние часы объезжает на машине вызова людей, заболевшим поздно, чтобы вызвать участкового врача, но им это очень надо, т. к. идти на работу они не могут по состоянию здоровья.

Ну и, конечно, этим порой пользовались те, кто по той ли иной причине опоздал вызвать врача утром.

Надо сказать, что я в то время жил в общежитии шахтеров на 3-м этаже в двухместной комнате. В этой комнате мне подселили еще одного мужчину — шахтера.

Я достаточно хорошо сдружился с некоторыми из проживавших в общежитии, мы играли в бильярд в подвале, пили вместе пиво, долго и часто спорили, играли на гитаре, пели и пр. Но невозможно в 5-этажном здании знать всех и дружить со всеми.

Как-то раз меня вызывают в вечернее время или в выходные дни в это же общежитие на 5-й этаж к одному незнакомому мне мужчине. Не помню уж, что у него там было, но помню, что в числе прочих медикаментов назначаю ему мочегонные. Описываю, как их принять сегодня и завтра утром, а потом у него будет достаточно времени, чтобы обратиться к участковому врачу для коррекции моих назначений. Это было необходимо сделать в любом случае, т. к. мочегонные средства не могут приниматься бесконтрольно.

После этого у меня была трудная неделя: я несколько раз дежурил ночами по стационару, ездил ночевать в областной центр к родным, играл целыми ночами на бильярде… Словом, через неделю около 18–00 я, наконец-то, попадаю в общежитие в свою комнату и блаженно вытягиваюсь на своей кровати. На соседней кровати поднимается голова моего соседа по комнате: Тебя искал какой-то мужик.

— Кто?

— Я его не знаю. Он не из нашего забоя, и как будто с верхнего этажа.

— И что он хотел?

— Он хотел видеть тебя. Несколько раз заходил, обещал зайти еще.

— Ладно, если надо — зайдет еще, — сказал я, блаженно засыпая.

Каково же было мое удивление, когда менее чем через час, кто-то трясет меня за плечо. Открываю глаза. Передо мной стоит мужик в домашней одежде. Что-то смутно знакомое, но я и не стараюсь вспомнить его. Мне хочется спать.

— Я пришел спросить у тебя, как мне принимать лекарства.

— Какие лекарства?

— Ну, эти, — как их? — мочегонные.

— Какие мочегонные?

— Ну, ты же сам их мне неделю (!!!) назад прописал. Вот я и хочу узнать, как их принимать дальше.

Я начинаю медленно сквозь сон понимать, кто он и что происходит. Во мне начинает закипать возмущение и злоба: ДА КТО ОН МНЕ, В КОНЦЕ-ТО КОНЦОВ, ТАКОЙ, ЧТОБЫ ВОРВАТЬСЯ В КОМНАТУ И РАЗБУДИТЬ??? С соседней койки вижу заинтересованные, хотя и сонные глаза моего соседа — шахтера.

— К участковому врачу обращались?

— Нет.

— А почему? Я ведь Вас направил к нему на следующий день?

— Ну, и зачем? Я тебя искал.

— А почему именно меня?

— Ну, ты же врач!..

— И что?..

— Ну, вот и лечи.

— Но уже 18–00. Я отработал свое, и теперь я не врач, ни инженер, сантехник, дворник. И я хочу отдыхать.

— Но ты же врач.

— (Обращаюсь к соседу по комнате) Саня! Слушай, ты в забой выйдешь после окончания смены?

— Ну, за двойную плату, наверно, выйду. И пусть мастер меня еще хорошо попросит!

— НЕТ!!! БЕСПЛАТНО!!!

— А не пошли бы они на…!!! Пусть сами работают! Чего это я должен свой выходной проводить на работе. Да еще и бесплатно!

— (Теперь я обращаюсь к стоящему мужику) Видал? Это даже не я тебя послал, а твой брат-шахтер.

— Ну, тогда я к тебе пришел как к другу. (Ну, перестанет он, наконец-то, мне "тыкать"?)

— Ты мне не друг. Я тебя не знаю. А у меня только 1 друг.

— Кто? (Ну, какова наглость?)

— Тамбовский волк!

— Ну, зачем ты так на себя наговариваешь?

— А на себя я могу сказать все, что хочу. Тебе не советую, и на тебя ничего не говорю. Усек? А теперь я хочу спать.

Сказал, — и повернулся к стене лицом. Он еще какое-то время потоптался у меня за спиной, потом ушел. Ни тебе "здравствуй", ни тебе "извини" или "до свидания".

— Саня, я что-то не так сказал?

— Да нет, все так.

Трудно сказать, сможет ли меня понять человек, совершенно не имеющий отношения к медицине, но помнящий как нас всех в брежневские временами заставляли работать "за идею". И как это было противно молчать и терпеть хамство. Особенно интеллигентным людям.

Мне на всю жизнь запомнились случаи из моего детства, когда моя мать — участковый педиатр — практически не имела ни свободных вечеров, ни выходных и праздников. К ней шли и шли люди со своими детьми.

Несколько раз было так, что приводили детей с инфекционными заболеваниями прямо к нам в дом, — никто, почему-то не хотел думать, что у нее тоже есть дети, семья. И что они тоже требуют внимания. И что они тоже могут заразиться.

Или поднимали с постели ночью, в холод, в мороз. Или отрывали от праздничного стола — день рождения, Новый год, 8 марта, — ничто для них не играло значения. Даже часто забывали просто на словах поздравить с праздником.

И все бесплатно! И если откажешь, то пойдут жаловаться начальству.

Мне на всю жизнь запомнилось, как я подходил к дверям на звонок и говорил, что мамы нет дома, что она на работе, в гостях, в кино, в театре, у знакомых и т. д. Как-то раз мать спустя несколько часов выносила мусор, а звонившие в дверь, оказалось, ждали ее на скамейке около подъезда, и очень удивлялись, как это они не заметили, как она вернулась домой.

Потому до конца моих дней и работы особенно бесит такая постановка вопроса. Свой труд, свое личное время все и всегда считали, ценили, а вот к врачу можно прийти в любое время!

Кажется, в последнее время такое отношение уже изменилось. Не для всех, не всегда, но я теперь не стесняюсь и не боюсь говорить, что это не входит в мой круг обязанностей, хотя я и могу это сделать за отдельную плату. Люди стали это понимать. И самое смешное в том, что не понимают это чаще всего только те, кто нами руководит — высшее начальство предприятия, района, города. Складывается впечатление, что они живут при коммунизме. Но только за наш счет.

Вот потому лучше я буду ТАМБОВСКИЙ ВОЛК. И сам, и мой друг. (c)