Как вас теперь называть?

Тарасов был приглашен в энхаэловский клуб «Ванкувер Кэнакс», который в нашей прессе тогда еще называли «Канукс». Вообще названия команд, да еще и в сочетании с названиями городов, которые они представляют, — это особый лингвистический разговор. Вот почему, скажите, город мы пишем и произносим БУффало, а тамошний хоккейный клуб — «БАффало»?

Да и не только названия команд.

Иногда мне кажется, что мы в этом вопросе святее папы римского. Наши американские коллеги спокойно «ударяли» Евгения Кафельникова на втором слоге его фамилии, и хоть трава не расти! А Михаил Сергеевич Горбачёв у них неизменно «Горбачев» — через «е», а не через «ё» и с ударением на «о». Им так удобнее, и никакие другие доводы во внимание не принимаются.

А вот мы, российские комментаторы, по требованию наших взыскательных телезрителей (точнее, телеслушателей) изучаем фонетические законы, лезем в языковые дебри, докапываемся до глубоких семейных корней, чтобы объяснить дотошному болельщику, почему Биксан Лизаразю на самом деле не Биксан, а Бишенте.

Вспомнил именно этот пример, потому что накануне чемпионата Европы-2016 во время нашего товарищеского матча с французами в Сен-Дени специально прислушивался, как называли знаменитого в прошлом защитника и нынешнего телеэксперта его сидевшие рядом коллеги и бравшие автографы болельщики. Вариантов, друзья, там было как минимум три.

А однажды бывший норвежский форвард клуба «Манчестер Юнайтед» на мой прямой вопрос: «Вас зовут Сульшер, Сольскьяер или еще как-то?», не моргнув глазом, ответил: «Да можно как угодно, лишь бы было ясно, о ком идет речь».

Ничего себе! Знал бы герой финала Лиги чемпионов-99, сколько копий было сломано вокруг его фамилии в далекой России!

Сегодня мы с грустью вспоминаем безвременно ушедшего от нас легендарного «летучего голландца». Еще при жизни Йохан Круифф превратился у нас в Кройфа. Да, Кройф — именно так звучит его фамилия. Да, мы долгое время ошибались. Но стоит ли даже в поисках правды так резко обходиться с традицией?

Когда на профессиональном корте впервые появился будущий кумир любителей тенниса, мой хороший друг, обозреватель спортивной редакции ТАСС Андрей Новиков, живший с женой — известным комментатором Ниной Ереминой по соседству с нами, в доме по Лаврушинскому переулку, написал его фамилию как Макинрой. То, что правильно говорить «Мэкинроу», у нас узнали гораздо позже, когда «Макинрой» уже вовсю гулял по страницам советских спортивных изданий. Его почему-то переименовывать не стали. А вот у Круиффа — другая судьба.

Подобных примеров много не только в спорте. Давние, еще советские поклонники американского писателя Эрнеста Хемингуэя подтвердят, что в первых русских переводах на обложке стояло «Гэмингвэй» и даже «Гэмингуй». А в моем детстве не было никакого доктора Ватсона. Друга и помощника Шерлока Холмса у нас тогда звали исключительно Уотсоном.

Когда купленного «Локомотивом» словацкого защитника Гада мы договорились для благозвучия называть Хадом, то еще не знали, что на нас предательски надвигается тема подписанной оренбургским баскетбольным клубом «Надежда» ивуарийки Аманды Захуй. Выручили организаторы соревнований, не мешкая, вписав 23-летнюю спортсменку в протоколы под фамилией матери — Базокоу…

У меня остается только один вопрос. Если мы такие въедливые, то почему, в отличие от всего человечества, футбольный Кубок мира у нас именуется «чемпионатом»? И никто не возмущается.