1911 г.

В первом номере "Ла Ондо дэ Эспэранто" за 1911 г. я дал отчёт о нашем движении в 1910 г., где написал, что в этом году было продано и роздано 60000-100000 учебников Эсперанто. Если бы каждое семя дало всходы, у нас был бы хороший урожай. Но жизнь говорит другое. Наш журнал никак не мог приобрести желаемых 2000 подписчиков. Наш соредактор Б.И.Котзин не жалел сил для достижения этого. Чтоб побудить единомышленников увеличить подписку, мы стали печатать в каждом номере портреты эсперантистов, больше других работавших и делавших что-то для нашей идеи. Кроме того, мы очень широко использовали обменные операции, предлагая разным эсперантским журналам и авторам-издателям печатать объявления о нашем журнале в обмен на объявления о других периодических изданиях или сочинениях в "Ля Ондо дэ Эспэранто".

Несмотря на все усилия и то, что наш журнал был в России единственным эсперантским средством информации, журнал давал некоторые убытки. Но он являлся мощной силой, толкавшей вперёд наше движение. Он являлся зеркалом, в котором можно было видеть всю эсперантскую жизнь в России. К сожалению, эта жизнь, очень светлая и бурная в начале года, сильно потускнела через несколько месяцев.

На петербургском горизонте появилась туча, источником которой был капитан Постников, о котором я говорил выше. Я тогда говорил, что петербургский "конгресс" был устроен Постниковым абсолютно не обращая внимания на финансовую базу. Часть расходов была оплачена д-ром Корзлинским, часть — нашим магазином. Таким же манером он устраивал и другие начинания — Союз и журнал "Руслянда эспэрантисто". Когда в марте 1911 г. состоялось общее собрание Союза, на котором присутствовало только 38 петербургских членов, был зачитан финансовый отчёт, согласно которому за два года, 1909 и 1910, доходы Союза составили 1009 рублей, а расходы — 2813 рублей. О недостающих в балансе 1804 рублях было сказано, что их в разное время предоставил г-н Постников. Другими словами, эту сумму Постников остался должен разным лицам и фирмам, которые ему доверяли как председателю Союза. Я точно не знаю, что предпринял Постников, чтобы вывернуться из финансового затруднения, но после "конгресса" действия его были следующими.

Используя доверие высших чиновников к себе как абсолютно политически благонамеренному офицеру, Постников получил разрешение, датированное 17 апреля 1910 г., основать другую грандиозную по планам организацию "Унивэрсаля лиго" /всемирный союз/. § 1 устава этого Союза говорит: "Унивэрсала лиго является общемировой организацией, ставящей целью пропагандировать идею объединения всех государств". Не знаю сколько русских стало членами этого Союза, но думаю, что не более 10 человек. Приблизительно в то же время Министерство торговли и промышленности поручило ему принять участие в VI-м Всемирном эсперантском конгрессе в Вашингтоне в качестве представителя министерства. На путевые расходы ему дали 300 руб.

Из России на конгрессе были только он и наш маэстро. Постников считал себя представителем эсперантистов России и в этой роли даже предложил, чтобы VIII-й Всемирный конгресс был проведён в России, хотя многие российские организации по этому вопросу не опрашивались. Кроме того, с этим предложением не был согласен даже маэстро. Редакция "Ла Ондо дэ Эспэранто", давая в сентябрьском номере за 1910 г. отчёт о конгрессе по информации из совершенно других источиков, напечатала на стр.7: "Предлагаем наш журнал к услугам г-на Постникова, чтобы он мог опубликовать в нём отчёт о своих действиях на VI-м конгрессе в качестве представителя российских эсперантистов". Но он этого сделать не пожелал и только в апреле 1911 г. отдельной брошюрой вышел его отчёт перед Министерством торговли и промышленности, где, между прочим, читаем: "Язык Эсперанто начинают применять на практике не только отдельные эсперантисты и их организации, но также неэсперантские организации; например, созданное в России и утверждённое в Петербурге неэсперантское научное общество Унивэрсала лиго решило вести официальную зарубежную переписку на языке Эсперанто". Одновременно в той же типографии был отпечатан новый эсперантский журнал "Унивэрсала журнало" /всемирная газета/, который в качестве редактора подписала жена Постникова М.М.Зике.

В новом журнале мы читаем, что 19-го августа во время Всемирного эсперантского конгресса Постников провёл отдельное заседание 1-й международной конференции Унивэрсала лиго. В "протоколе" заседания мы не обнаружили кто созвал заседание, сколько членов Союза на нём присутствовало, кто председательствовал. А в резолюции собрания записано:

"1. В качестве типового устава для всех частей Унивэрсала лиго рекомендуется первый устав Унивэрсала лиго, утверждённый русским правительством 27-го апреля 1910 г.

2. Центральный офис Унивэрсала лиго находится в Петербурге (Россия).

3. Центральный офис устраивает конкурсы с премиями.

4. Следующая конференция будет проведена в Антверпене во время VII-го Всемирного эсперантского конгресса.

5. Желательные темы конкурсов: а) Для чего необходимо объединение всех государств? б) Как можно навсегда устранить международные войны?"

Далее читаем об условиях конкурсов:

"1. Установлены: первая премия в 100 руб. и вторая — в 50 руб.;

2. Сочинения можно писать на русском, французском, немецком, английском языке и на Эсперанто;

3. Сочинения на конкурс следует направлять в закрытом конверте в Центральный офис Унивэрсала лиго (Россия, Петербург, ул. Введенская, 22, кв.9) не позднее 1 (14) мая 1911 г;

4. Результаты конкурса будут объявлены 1-го июня 1911 г. в прессе, после чего авторы премированного сочинения смогут получить деньги в Ц.О.У.Л.;

5. Для рассмотрения сочинений Центральным комитетом русского отделения Унивэрсаля лиго будет приглашено специальное жюри из представителей научных кругов и общественных учреждений".

6,7,8,9. Другие подобные условия…

"Примечание: Унивэрсала лиго образует специальный фонд организации ежегодных конкурсов. Лиц, благосклонных к целям УЛ, просят направлять денежные пожертвования по адресу: Россия, Петербург, Государственный банк, Екатерининский 32, В.К.Гвоздеву (для конкурса)."

Я дословно процитировал оговорки "протокола" и условия конкурса, чтобы можно было полно судить о предприятии, зная, что основатель помимо тысячерублёвых долгов ничего не имеет в кармане.

Конечно опытные детективы царского режима, прочтя эти строчки, сразу спросили себя: 1) Кто присутствовал на заседании 19 августа 1910 г. в Вашингтоне? 2) Кто даёт средства на поддержку столь крупнопрограммной организации, как разрекламированный Унивэрсала лиго и на его премии? Для удовлетворения своего любопытства они тут же произвели тщательные полицейские обыски в квартирах лиц, связанных с УЛ и капитаном Постниковым, а именно: у Постникова, Евстифеева, Берингер, Зике, Буркова, Волковысского, Барабановой, Трапезниковой, Косьянковской и в "Русланда эспэрантисто". В результате из всех названных лиц был арестован только Постников, который занял "скамью подсудимых".

26-го августа 1911 г. завершились заседания военого суда и было оглашено следующее решение: "Военно-окружной суд под председательством генерал-лейтенанта Кириллина, заслушав дело уволенного копитана А.Постникова, 31 года, установил, что он виновен в передаче документа военным агентам Австро-Венгрии, Германии и Японии; австрийский агент кроме того получил одно сообщение. Вышеназванные документ и информация в целях внешней безопасности России должны были храниться в секрете от упомянутых государств. Постников получил денежное вознаграждение от австрийского агента, зная, что переданные сообщения должны были сохраняться в секрете от упомянутых государств. Поэтому, на основании первой части 111-й статьи, суд постановил: Постникова лишить чинов, орденов, нагрудного знака, прав состояния и осудить на 8 лет каторги с последствиями по статьям 16, 23, 25, 28, 29, 30 и 31 уголовного уложения".

Этот судебный процесс нанёс сильный и болезненный удар по нашему движению. О нём писали все русские газеты, вместе с Постниковым во всевозможных преступлениях обвиняли всех эсперантистов. Писали, что Эсперанто является ширмой для сокрытия уголовных дел. Особенно нападали на Эсперанто правые газеты. Например, ежедневная газета "Свет" даже писала, что Эсперанто выдумали католики в целях истребления православной веры и т. д. Из-за подобных клеветнических обвинений министр внутренних дел в сентябре 1911 г. совсем закрыл Русланда Лиго Эспэрантиста с филиалами. Остались действовать только эсперантские общества, работавшие самостоятельно, не признавая Союз, такие как московское, ковненское /Ковно — прежнее название г. Каунаса в Литве/, тифлисское, варшавское. Однако многие эсперантисты, особенно из государственных служащих, прочтя в русских газетах клеветнические статьи об Эсперанто-движении, стали избегать участия в эсперантских кружках и даже скрывать, что они эсперантисты.

Наш журнал "Ла Ондо дэ Эспэранто" вынужден был приложить большие усилия для убеждения легковерной публики в том, что преступление Постникова лишь случайно связано с Эсперанто, что подобные преступления были всегда и везде и это не значит, что вся нация, которой они касаются, тоже является преступной. Для реабилитации нашего движения в № 9-10 нашего журнала была напечатана большая статья о процессе над Постниковым, где было подробно описано поведение обвинённого. В заключительной части статьи было сказано: "Постников совершил двойное преступление: 1) по отношению к государству, 2) по отношению к Эсперанто, ибо он не мог не предвидеть, какой удар поразит эсперантистов, если председатель Союза будет обвинён в предательстве." Статью, подписанную "Веруло" /правдивый/, написал Б.Котзин. Он это сделал как адвокат нашего движения, но по моей просьбе в сноске добавил, что "некоторые факты заставляют предполагать, что Постников ненормален." Лично я убеждён, что он действительно был человеком нервно-ненормальным, почти сумасшедшим. Было бы интересно узнать подробности процесса, но, к сожалению, суд не был открытым.

Постников был в заключении с 1911 до 1917 или 1918 года, когда, после революции 1917 г., он был освобождён вместе со многими политическими арестантами царского режима. Но видно тюрьма его не изменила. Не знаю почему, но уже вскоре, при коммунистическом режиме, его снова арестовали и на этот раз он получил более суровое наказание — расстрел. Вспоминая его, я часто себя спрашиваю, к какому типу относится этот человек? Был ли он "человеком идеи фикс", карьеристом или чрезмерно амбициозным человеком? Я не могу судить о нём как о простом жулике, ибо не располагаю для этого данными. Если бы он пожелал сделать карьеру с помощью Эсперанто, то будучи человеком неглупым должен был понимать, что в условиях царского режима в высших кругах Эсперанто рассматривался в общем в качестве несерьёзного развлечения. Я склонен думать, что это был человек, захваченный идеей всеобщего языка. Одновременно он желал обязательно быть генералом движения. Для этого он собрал армию — Русланда Лиго Эспэрантиста. Собрав армию, он предпринял разные походы. Но они требовали денег. Членские взносы были слишком жалки. Где же взять денег? Поначалу взаймы давали разные кредиторы, но этот источник не безграничен. Что делать дальше? Не принять ли предложения соблазнителей — военных шпионов? Почему бы не сделать этого для форсирования идеи? И как об этом узнают? Ну, ладно, хорошо! За его поездкой в Америку, его Унивэрсала лиго уже пристально наблюдали опытные детективы… Преступление было установлено и…русский эсперантский Наполеон получил свой остров Св. Елены. Весьма поучительный пример для многих.

На нас свалилась задача исправления результатов его походных экспериментов. С этой целью мы попытались показать в нашем журнале, что среди приверженцев нашего языка есть лица, которые никак не могут быть заподозрены в государственных изменах, напимер, генералы, коммерсанты, священники, университетские профессора и т. д. Портреты таких людей печатались на первых страницах каждого номера журнала. Одновременно мы тратили более значительные суммы на объявления о магазине, институте и журнале в разных русских периодических изданиях. На тумбах для объявлений в Москве мы расклеивали платные объявления о курсах Эсперанто в институте.

Благодаря этому публика всё время читала о нашем языке и видела, что Эсперанто живёт и прогрессирует. Поэтому число наших клиентов не уменьшалось, а непрерывно росло. Даже самое юное учреждение — курсы — сделало большой шаг вперёд. Среди курсантов после долгого колебания наконец нашлись два пионера, которые отважились пойти на экзамен для получения дипломов по специальному (преподавательскому) курсу. Это были студенты Московского универсистета В.Жаворонков и В.Оттесен. 2-го октября была создана комиссия, состоявшая из меня, Н.Корзлинского, Г.Смирнова, С.Шабуневича и К.И.Шидловского. Для письменного экзамена дали тему "Автобиография", которую экзаменуемые должны были раскрыть за один час. Затем их экзаменовали устно в рамках программы института. Оба достаточно хорошо написали автобиографии и дали удовлетворительные ответы на устные вопросы. 8-го октября комиссия присудила обоим желаемые дипломы.

Не согласился только один из экзаменаторов. По его мнению, дипломы могли получить только те, кто знает наш язык идеально. Но большая часть комиссии обратила внимание на то, что если бы все так думали, то лишь немногие заканчивали бы учебные заведения, а что касается нашего института, — никто бы в дальнейшем не желал экзаменоваться и это убило бы институт. К счастью, его мнение было единственным и не смогло отпугнуть других соискателей. В течение всего года в институте было 14 групп.

Таким образом всюду мы чувствовали себя достаточно сильными. Наши предприятия были вроде скалы, о которую разбивались волны вражды, скептицизма, клеветы, предательства. Но скала — это скала, а не континент. Каждое живое существо стремится к большей стабильности. Наши развившиеся предприятия ясно показали, что моего небольшого капитала совершенно недостаточно для всестороннего подталкивания нашего движения. Нам надо бы было осуществить многие полезные издания в разных областях науки и практики, увеличить число оплачиваемых сотрудников, но для этого нужны были деньги и деньги. Кроме того, меня никогда не привлекало название капиталиста и коммерсанта. Эти названия всегда предполагают некоторую эксплуатацию человека человеком. Я бы предпочёл, чтоб мои предприятия стали общественными. Тем более, что я чувствовал и видел, что большая часть работы в моих предприятиях либо не оплачивалась (напимер, наших корреспондентов в журнале), либо почти не оплачивалась (в институте).

Это настроение подвигло меня напечатать в 1911 г. в № 4 "Ла Ондо дэ Эспэранто" статью "Практика плано" /практический план/, в которой я предложил образовать в нашей стране акционерное "Общество книгоиздания и книготорговли" с капиталом в 100000 рублей. Для осуществления этого плана я хорошо изучил наше законодательство о подобных обществах, выработал устав общества и отпечатал его в большом количестве в виде брошюры под названием "Сигнифо дэ акциай социэтой пор эспэранта мовадо" /значение акционерных обществ в Эсперанто-движении/. В журнале и брошюре я приглашал единомышленников объявить о своём желании вступить в Общество. Номинальная цена одной акции составляла 100 рублей. Я предложил положить в основу Общества все мои предприятия. Но увы! Эсперантисты всегда были богаты идеями, но не деньгами. В течение 1911 и 1912 годов заявили о своём желании войти в Общество только 15 человек с общим взносом в 2000 рублей. Поэтому сбор 100-тысячного капитала мне пришлось отложить на будущее.

В ожидании того счастливого времени мы продолжали работать с теми средствами, которые имели в руках. Таким образом в 1911 г. наше издательство обогатилось новыми изданиями: 1) "Эн Русуйо пэр Эспэранто" А.Ривьеры, 2) "Ду раконтой дэ А.Чехов" /два рассказа А.Чехова/ в переводе Б.Котзина и 3) "Кауказа каптито" /кавказский пленник/ Л.Толстого в переводе А.Сахарова. С этим "багажом" мы вошли в 1912 год.