1909 г.

Теперь мне надо было позаботиться о реализации своего права. Принимая во внимание опыт безуспешной попытки издавать журнал в прошлом году, я решил, что редакционный комитет журнала никак не может быть многолюдным. Мы ведь в прошлом году только о названии журнала спорили несколько заседаний. Чтобы не повторить ту же историю, я пригласил для работы в редакции только одного человека — секретаря Московского общества эсперантистов Р.Е.Менцеля. Хотя он ещё был юношей и учился в Московском университете, но будучи по природе очень серьёзным и хорошо знающим, кроме Эсперанто, несколько других языков, из которых немецкий был для него вторым родным языком, он представлялся самым хорошим кандидатом на должность секретаря редакции. На моё предложение занять этот пост он охотно согласился и таким образом редакция нового журнала была образована.

Вместе мы начали готовить материал для первого номера. К сожалению, нам не хватало времени, чтоб выпустить его в январе. Поскольку первый номер журнала играет решающую роль в привлечении абонентов, он должен быть выпущен с наибольшей заботой. Получив разрешение издавать "Ла Ондо дэ Эспэранто", я сразу написал в Варшаву д-ру Казимиру Беину, уже прославившемуся в эсперантском литературном мире благодаря многим прекрасным переводам, прося его об участии в новом журнале. Он любезно согласился на это и по моей рекомендации перевёл для журнала довольно интересный и остроумный рассказ Е.Чирикова "В тюрьме". Этот рассказ мы напечатали в качестве фельетона в трёх первых номерах журнала и одновременно издали его отдельной книжкой тиражом 10000 экземпляров по фиксированной цене 10 коп. Эта книжка стала первым изданием московского книжного магазина "Эсперанто".

Чтоб немного приободрить эсперантских сочинителей, магазин даже выплатил переводчику гонорар: он не был большим, но имел моральное значение. Кроме этого фельетона, профессор Московского университета Роман Брандт дал для первого номера большую пропагандистскую статью. Она была напечатана на двух языках — эсперанто и русском. Сам я написал вступительную статью, а Менцель дал материал для хроники Эсперанто-движения в России и за границей. Таким образом первый номер был заполнен.

Чтоб облегчить его набор, я попросил владельца типографии Холчева выбрать из наборщиков самых хороших рабочих и послать их ко мне для изучения Эсперанто. Приглашение приняли четверо рабочих: девушки Киселёва, Полякова, Бубнова и юноша Зеленов. Эта группа после дала двух прекрасных эсперантских наборщиков — Киселёву и Полякову.

В феврале 1909 г. журнал был набран и отпечатан в количестве 10 тыс. экземпляров. Мы придали ему формат ежедневных газет, надеясь таким образом привлечь внимание публики к Эсперанто. Была зафиксирована минимальная цена журнала: 1 рубль за год и 10 коп. за отдельный номер при ежемесячном выпуске. Для рекламы журнала я раздал его всем московским газетным киоскам и разослал бесплатно всем эсперантистам России, чьи адреса у нас были, а также всем эсперантским периодическим изданиям. Но, увы! Когда я после собрал все непроданные журналы, то обнаружил, что по всей Москве было продано только 20 экземпляров, а владельцы киосков просили меня больше не загружать их такой невыгодной продукцией.

Но номера, разосланные эсперантистам, дали очень большой результат: мы получили много похвальных отзывов, зачастую слишком восторженных, и довольно много подписчиков. Цитирую здесь некоторые отзывы…

16/III-1909 г. наш маэстро написал: "С большой радостью получил первый номер Вашего журнала "Ля Ондо дэ Эспэранто". В то время, как даже самые малые народы имеют свой эсперантский орган, большой русскоговорящий народ в последнее время оставался совсем без органа; поэтому появление Вашего журнала, который кладёт конец этой странной и достойной сожаления ситуации, несомненно радостно приветствуется всеми нашими друзьями. Желаю Вашему журналу процветания и надеюсь, что Ваши энергия и упорство вскоре добудут журналу доверие и уважение всех эсперантистов и, прежде всего, сотрудничество и поддержку всех русских эсперантистов. Ваш Л.Заменгоф."

21/Ш-1909 г. один из пионеров Эсперанто-движения в России д-р Островский написал из Женевы: "Очень благодарю Вас за любезную присылку № 1 "Ла Ондо дэ Эспэранто" и от всего сердца желаю журналу успешной и долгой жизни. С радостью вижу новые русские орудия борьбы за нашу дорогую идею, свободно возникающие теперь на пути, впервые проложенном моим скромным журналом "Эспэранто" после больших и дорогостоящих хлопот. К несчастью, мой журнал вскоре был предательски умерщвлён "внутренним врагом". Это принесло мне большие моральные страдания, но меня утешает мысль, что я облегчил путь другим единомышленникам, которые продолжают дело без помех русского правительства, которое до меня не разрешало эсперантский журнал даже нашему дорогому маэстро д-ру Заменгофу."

9/II-1909 г. написал также один из наших пионеров И.Ширяев (инициатор энциклопедии Эсперанто): "Из объявлений в "Биржевых ведомостях" № 27 я с огромной радостью узнал, что наконец мы, русские, снова имеем наш собственный национальный орган "Ла Ондо дэ Эспэранто"; пусть он живёт и приносит хорошие плоды."

Подобные письма в большом количестве мы получили из России и из-за границы. Из них мы увидели, что стоим на прочном фундаменте. Не напрасно столь тепло приветствовали появление журнала наши старые и новые единомышленники. Вскоре после его появления, 8-го марта 1909 г., в № 55 самой распространённой в России газеты "Русское слово" была напечатана большая статья под заглавием "Эсперантисты", которая начиналась словами: "Только что в Москве вышел первый номер эсперантского журнала "Волна Эсперанто". Далее почти на целой колонке давалось много сведений о распространении нашего языка. В общем статья была написана в очень благосклонном тоне по отношению к нашему языку и имела очень важное значение для пропаганды языка — ведь эта газета имела более миллиона подписчиков. Мы подсчитали, что только одна эта статья покрыла весь убыток, который дал "Ля Ондо дэ Эспэранто" в первый год издания.

Разосланные в большом количестве экземпляры журнала привлекли к нам множество корреспондентов из провинции. Для 2-го номера редакция получила уже достаточно материалов для хроники Эсперанто-движения в стране. Вместе с подпиской на "Ла Ондо дэ Эспэранто" прибывали заказы на книги, т. к. в каждом номере журнала назывались книги, которые можно было получить из московского магазина "Эсперанто". Следовательно, эти два предприятия взаимно поддерживали друг друга.

Когда я теперь вспоминаю то время, я удивляюсь единодушию, с которым встретили наш журнал. Когда появляется какой-нибудь национальный журнал, обычно в начальный период он должен много бороться за существование. Прежде всего его атакуют другие журналы, видящие в нём своего соперника, конкурента. Если бы в то время в России было много эсперантских журналов, возможно наш журнал постигла бы такая же участь. Вспомните, сколько атаковали парижский эсперантский журнал "Ла Ревуо" /обозрение/, когда его выпустил профессор Ш.Бурле. К счастью для "Ла Ондо дэ Эспэранто", в то время журнальное дело в России переживало большой кризис. Почему так случилось? Для выяснения этого нужно совершить краткий экскурс в историю эсперантской прессы нашей страны.

Если вы почитаете историю Эсперанто первых лет после его возникновения, вы узнаете, что русская цензура не желала разрешать издание эсперантской газеты или журнала, опасаясь революционной пропаганды. Впервые она разрешила это в 1905 г. д-ру Островскому, который, живя в Ялте (в Крыму), сумел отпечатать в Петербурге только один номер своего журнала "Эспэранто".

В процитированном выше письме д-р Островский писал, что журнал был предательски умерщвлён "внутренним врагом". Во время моего посещения Петербурга д-р Аснес немного приоткрыл мне эту историю. Прибыв в Петербург, чтоб похлопотать об издании эсперантского журнала, д-р Островский некоторое время жил у своего родственника д-ра Аснеса, вместе с которым работал над осуществлением этой идеи. Д-р Островский был старым эсперантистом, весьма поднаторевшим в языке, а д-р Аснес, как житель Петербурга и хороший организатор, был ему хорошим помощником в этом деле. Когда было получено разрешение на издание журнала и была организована эсперантская типография, встал вопрос о том, кто будет издателем и редактором. Поскольку Аснес не чувствовал себя достаточо сильным в Эсперанто, он естественно должен был согласиться с тем, чтоб редактором стал Островский, тем более, что Островский дал нужные для печатания деньги. Журнал вышел. Но что делать дальше? Где-то надо устроить контору для приёма подписки, рассылки журнала, переговоров с типографией и т. д. Одним словом, встал ряд практических вопросов, которые нашими мечтателями абсолютно не предвиделись и не учитывались.

В результате д-р Аснес решил: пусть д-р Островский поступает как хочет, а он, Аснес, вместе с несколькими петербургскими единомышленниками будет издавать свой собственный журнал. И они стали издавать "Русланда Эспэрантисто". Это дало д-ру Островскому повод обвинить д-ра Аснеса в предательских действиях. Конечно после этого Островский вынужден был совершенно прекратить выпуск своего журнала и в России в 1905 г. остался единственный журнал "Руслянда Эспэрантисто", первый номер которого появился в апреле. Журнал был назван органом общества "Эсперо" и в качестве редактора подписал его Аснес.

Но любое издание требует денег. Видимо д-р Аснес совершенно не был склонен тратить на это собственные деньги, как делал д-р Островский для "Эспэранто", а, с другой стороны, касса общества "Эсперо" не была очень богатой. Из-за этого и из-за недостатка литературных сил, готовых безвозмездно сотрудничать с журналом, он выпускался очень неаккуратно. В 1905 г. вышло только 6 номеров. Кроме того раскол между Островским и Аснесом не остался секретом для эсперантского мира и многие нашли в этой истории виноватым г-на Аснеса и были даже склонны к его бойкоту.

Главными сотрудниками Аснеса являлись Е.Радван-Рыпинский и Вс. Лойко. Е.Радван-Рыпинский был служащим петербургской полиции и хотя владел дипломом "профессора Эсперанто", присуждённым ему в письме французского общества за пропаганду Эсперанто, в общем не был достаточно образованным человеком. Не зная иностранных языков, он часто дословно переводил тексты и из-за этого его эсперантские статьи изобиловали русизмами и для иностранных эсперантистов зачастую были не совсем понятными. Однако он был на удивление трудолюбивым человеком и ревностным эсперантистом. Он выполнял много "канцелярской" работы в обществе "Эсперо" и в редакции журнала "Русланда Эспэрантисто", но не мог быть примерным эсперантским стилистом.

Более интеллигентным и искусным сотрудником был студент Петербургского университета Всеволод Лойко, сын одного из пионеров Эсперанто Лойко, жившего в Минске. Но он был ещё слишком молод и очень занят университетской учёбой.

Эти трое составили редакцию и контору журнала. Естественно, что все они, будучи одновременно загруженными своими обязанностями — врача, канцеляриста и студента, — не в состоянии были аккуратно исполнять всё, чего требовало от них издание журнала и руководство обществом "Эсперо". Вот почему в октябре 1907 г. д-р Аснес пишет мне: "Из Вашего письма я заключаю, что Вы оставили службу в Ардатове. Моё предположение верно или нет? Если да, то что же Вы думаете делать? Вы получите должность в Петербурге? Для нас, петербургских эсперантистов, это было бы очень важным, ибо мы сейчас очень озабочены будущими делами…У нас в Петербурге недостаёт умных людей."

В том же письме Аснес сообщил, что он договорился с издателем и редактором ежемесячного журнала "Вестник Знания" В.В.Битнером об издании эсперантского журнала "Эспэро", который будет бесплатным приложением для подписчиков русского журнала и чья цена для неподписчиков будет 4 рубля, а для членов эсперантских организаций — 3 рубля. " Я решил, — пишет он, — сотрудничать в "Эспэро", а "Русланда Эспэрантисто" издавать только в качестве органа эсперантских групп и обществ, если они того пожелают… Вы хорошо понимаете, что моё решение справедливо (безошибочно?): именно с помощью "Вестника Знания" мы распространим Эсперанто в России, а не с помощью "Русланда Эспэрантисто", который несмотря на все хлопоты и заботы имеет меньше 300 подписчиков."

В ходе моего визита в Петербург в декабре 1907 г., о котором я писал выше, я видел г-на Битнера, жаловавшегося, что д-р Аснес действует по отношению к нему недостаточно искренне: то он соглашается закрыть "Русланда Эспэрантисто", то желает продолжить его издание. А он, Битнер, уже везде объявил об издании "Эспэро"; если "Русланда Эспэрантисто" не будет закрыт, то он боится большого провала из-за нехватки сотрудников и материала, несмотря на то, что все статьи, которые будут печататься в "Эспэро", будут оплачиваемы. Из дальнейшего разговора на эту тему с Аснесом я понял, что он желает сидеть сразу на двух стульях: быть главным редактором "Эспэро" и, на всякий случай, не закрывать "Русланда Эспэрантисто".

Поскольку я увидел, что в это дело вмешался денежный интерес (т. е. оплачиваемая работа в "Эспэро") и Аснес поступает не вполне искренне, я решил держаться в стороне от отношений между Битнером, Аснесом и другими сотрудниками "Русланда Эспэрантисто" и возвратился в Москву для работы с московскими эсперантистами. Из Москвы я написал Аснесу, что намереваюсь издавать в Москве новый эсперантский журнал в форме ежедневных газет для того, чтоб он не был конкурентом предполагаемого "Эспэро" и "Русланда Эспэрантисто".

Мне неизвестны дальнейшие детали урегулирования отношений между Аснесом и Битнером, но в 1908 г. журнал "Русланда Эспэрантисто" в прежней форме уже не выходил. Появился только один номер в формате ежедневной газеты; в качестве редактора подписал его В.Лойко. Вместо ежемесячного "Русланда Эспэрантисто" появился эсперантский журнал "Эспэро" как приложение к русскому журналу Битнера "Вестник Знания".

1-й номер "Эспэро" представлял из себя довольно толстый выпуск из 48 страниц, набранных петитом, с двумя параллельными текстами: на русском и на эсперанто. О программе журнала Битнер писал (дословно): "Ближайшей нашей программой является прежде всего, конечно, пропаганда идей мира, культурного единения народов и поднятия духовного уровня каждой нации до такой высоты, когда сами собой уничтожатся царствующие между ними враждебные отношения на почве взаимного соперничества, которые заменит сознание всеобщего братства на началах истинного демократизма."

К сожалению, программа мира уже в 1-м номере не гармонировала с его содержанием. В нём были напечатаны статьи в защиту атеизма, общественно спорные статьи и даже лично оскорбительные. Среди последних особенно плохое впечатление оставляла статья некоего П.Хайды, в которой наш великий писатель и апостол мира Л.Н.Толстой был выписан весьма некрасивыми красками. Я послал редакторам "Эспэро" довольно большую статью, критикующую статью Хайды, но редакция "Эспэро" отказалась её напечатать. После этого я уже ничего не посылал для этого журнала. Взамен я начал хлопотать об издании эсперантского журнала в Москве, намереваясь печатать его в Казани. А когда казанский губернатор не разрешил печатать журнал в Казани, я выпустил его в Москве, как о том сказано выше.

Журнал "Эспэро" существовал только один 1908-й год. Прекратив его издание, Битнер написал довольно резкую статью в адрес лиц, составлявших редакцию журнала. Чтоб можно было судить о характере этой статьи, процитирую только следующие первые строчки: "Грустно бывает видеть человека, которому после целого ряда бесплодных усилий приходится сознаваться в своей несостоятельности, в своей ошибке… Ещё печальнее, однако, положение того, кто сознаёт жизненность самого дела, его величие, громадное общественное, даже общечеловеческое значение и принуждён отказаться от работы на этом поприще только потому, что оно попало в руки самозванцев, способных лишь погубить саму идею, а не двинуть её вперёд…Читателям уже известно, что из-за мелких интриг, которые тотчас же обнаружились на развалинах "Русланда Эспэрантисто", № 1 журнала "Эспэро" мог выйти только со вторым номером "Вестника Знания"…"

Итак, в 1909 г. российские эсперантисты остались без какого-либо эсперанто-русского органа, и когда в феврале вышел "Ла Ондо дэ Эспэранто", его приветствовали как избавителя от неприятной ситуации. Такая обстановка была весьма благоприятна для нового журнала и вскоре он занял очень твёрдое положение.

1-й номер журнала вышел в феврале 1909 г., ибо в январе мы не сумели приготовить всё необходимое для издания. Как я уже говорил ранее, этот номер служил для нас объявлением о новом журнале и магазине и мы щедро разослали его в разные уголки мира. 2-й номер мы печатали уже значительно меньшим тиражом — 3000 экземпляров, ибо мы знали, что ни один эсперантский журнал того времени не имел более 2000 подписчиков. В первые месяцы по появлении нашего журнала у нас было только несколько сот подписчиков и журнал приносил нам довольно значительный убыток, но это нас совсем не беспокоило, ибо мы видели, что благодаря журналу клиентура магазина заметно выросла. Таким образом эти два предприятия — магазин и журнал — взаимно помогали друг другу и с каждым днём всё сильнее укрепляли своё положение.

Магазину очень сильно помогло появление Полного эсперанто-русского словаря нашего маэстро Л.Л.Заменгофа. До 1908 г. российские эсперантисты, изучая и применяя Эсперанто, пользовались лишь Универсальным словарём д-ра Заменгофа, содержавшим только корневые слова, или более полными словарями на французском и немецком языках, что очень сильно мешало распространению нашего языка в России. На это часто жаловались маэстро и он решил сам создать полный эсперанто-русский словарь с производными словами. Переписываясь с ним по этому поводу, я предложил ему продать нам весь тираж издания. Он на это согласился и предоставил нам весьма благоприятные условия по оплате. Таким образом наш магазин стал как бы издателем словаря, что превратило его в Эсперанто-центр всей России.

Одновременно магазин заложил важный камень в свой фундамент путём издания Эсперанто-русской грамматики Кара и Панье, переведённой с французского языка студентом Теличеевым и отредактированной мною. До 1909 г. русские пользовались для обучения только фундаментальной грамматикой Заменгофа, вошедшей в качестве составной части в мою книгу "Сур войо аль кунфратиджо дэ пополой", и Полной грамматикой Щавинского, не содержавшей упражнений. Открытие нашего московского магазина и широкая пропаганда Эсперанто побудили в 1908 и 1909 гг. московских эсперантистов д-ра Н.А.Кабанова и студента Титова предпринять издание более полных учебников. Н.А.Кабанов создал два учебника: "Первая эсперантская книга для чтения" и "Полная грамматика языка Эсперанто", которые он выпустил в книжном издательстве "Посредник". А Титов, преведя на русский язык с французского грамматику Кара и Панье, выпустил её как своё собственное сочинение при посредстве магазина "Знание".

Для пропаганды нашего языка оба предприятия несомненно были полезны, но они несколько отвлекали нашу клиентуру и грозили ослабить наш магазин. Конечно мы продавали эти издания в нашем магазине и указывали их в каталоге, но в то же время думали о собственном издании полной грамматики. Поэтому нас очень удовлетворило предложение студента Московского университета Б.Теличеева издать его перевод грамматики Кара и Панье, придав ему правильное название. Поскольку учебник был создан авторами специально для французов, мне потребовалось приспособить его для русских, написав несколько страниц разъяснений касательно тех правил языка Эсперанто, которые отличаются от правил русского языка, например, об артикле "ла", о винительном падеже, о сложных формах спряжений и т. д.

Эти разъяснения сделали "французскую" грамматику пригодной для русских читателей и она была встречена пользователями весьма благосклонно. Первое издание имело тираж в 5000 экз.; это количество вполне окупало авторский гонорар и позволяло установить на книгу весьма сходную цену — 20 коп. Книги были распроданы за год и последующие издания мы уже печатали тиражом в 10000 экз. Продажа такого тиража в течение года давала магазину доход, покрывавший зарплату одного мальчика. Таким образом к концу 1909 г. мы обладали уже двумя доходными изданиями: словарём Л.Л.Заменгофа и грамматикой Кара и Панье.

Кроме того у магазина уже было два собственных литературных издания: "В тюрьме" Чирикова в переводе нашего выдающегося переводчика К.Беина и Ш-й том сочинений Девятнина, который был отпечатан в Казани и выслан в Москву в декабре 1908 г. Получив его из типографии, я очень пожалел, что печатал его за пределами Москвы, ибо меня не удовлетворили ни бумага, ни внешний вид книги. Кроме того авторский гонорар (300 руб.) очень увеличил цену книги (65 коп.); без гонорара книга стоила бы только 35 коп. Из-за этого книга плохо раскупалась и весь тираж (3000 экз.) распродавался 20 лет. Такие издания рассматриваются коммерческими издателями как губительные для дела, но мы утешались мыслями, что этим изданием мы достигли двух целей: 1) обогатили нашу литературу и 2) немного помогли нашему тонущему в долгах поэту.

К сожалению, эта помощь была слишком мала. В своих письмах в феврале и марте 1909 г. он мне писал: "С 5 декабря я уволен и с тех пор, не получая жалованья, я истратил 300 рублей из тех денег, которые должен был передать идущему мне на смену; мне дали две недели на возмещение недостачи…" И далее: "Моей измученной душе сейчас так плохо, что мне очень трудно даже думать о чём-нибудь другом, кроме как о том, как я к завтрашнему дню найду нужный рубль, чтоб только быть сытым…"

Создалась воистину трагическая ситуация: с одной стороны — потеря должности, с другой — незаконная растрата государственных средств, громада частных долгов и семья из 5 человек! Я хотел ему помочь всем сердцем, но для этого нужны были весь мой капитал и все новые эсперантские предприятия. Я не мог также найти ему хорошую должность. В таком ужасно неприятном положении я не знал, что делать…, когда в апреле или мае в Москву прибыл сам страдалец.

В Москве жила его свояченица, у которой он нашёл временное пристанище. При первом визите ко мне поэт развернул богатую картину оптимистических грёз по поводу его намерений устроить здесь свою жизнь: он сможет много зарабатывать своей литературной работой в редакциях разных журналов и т. д. Одним словом передо мною сидел типичный поэт с богатой фантазией и пустым карманом. Конечно его фантазии обанкротились после первых же попыток найти какую-нибудь хорошо оплачиваемую работу. К счастью, свояченица, как акушерка, имела в Москве много знакомых. С их помощью она нашла для него должность администратора небольшой гостиницы.

Конечно жалкий заработок был недостаточен, чтоб прокормить его и семью и совершенно не улаживал его жизнь. Чтоб как-то вывести его из этого положения, я предложил следующую комбинацию. В тогдашней эсперантской литературе отсутствовали более или менее большие произведения. Мы мечтали перевести на Эсперанто самое крупное сочинение Л.Н.Толстого "Войну и мир", но для этого очевидно недоставало наших литературных и денежных сил. Поэтому мы решили перевести другое большое трёхтомное сочинение того же автора "Анну Каренину". Работа была поделена между мною, Менцелем и Девятниным: каждый должен был перевести один том.

За свой перевод Девятнин получил авансом 150 рублей. Мы с Девятниным выполнили свою часть работы, а Менцель перевёл только половину и на этом дело окончилось. Вместо плюса работа дала минус. Но всякий раз, когда мы по неопытности что-нибудь теряли, мы всегда утешались нравоучительным изречением: "Каждый урок должен быть оплачен." Ведь вся наша тогдашняя деятельность на эсперантской ниве была непрерывной учёбой: мы учились издавать, учились распространять наши издания, т. е. торговать, мы, наконец, учились сочинять; естественно, наша учёба не всегда была успешной.

Но в общем магазин и журнал заметно прогрессировали. С журналом уже сотрудничала большая часть российских эсперантских сочинителей и пробовали свои силы многие новички нашей литературы. Среди сотрудников в 1909 г. мы видим профессора филологии Московского университета Р.Ф.Брандта, К.Беина (Кабе), С.Полянского, д-ра К.И.Шидловского, д-ра О.С.Когана, Анну Шарапову, С.Шабуневича, А.Ступина, Г.Смирнова, д-ра Корзлинского, А.Замятина, Т.Щавинского, адвоката Шавковского, С.Обручева[11], А.Фишера, Н.П.Евстифеева, французского д-ра Шало, В.Девятнина, Эска, М.Шидловскую, д-ра И.Островского, Г.Дешкина, д-ра Вейцлера, В.Огородникова и многих других, которые не желали подписываться своим именем.

C финансовой точки зрения журнал за первый год дал убыток, но, учитывая стоимость помещённых в журнале объявлений о магазине и их пропагандистский эффект, мы уже по истечении года не рассматривали его как нечто убыточное. Что касается работы магазина в этом году, то она очевидно сделала большой шаг вперёд. Вместо 4-страничного каталога в 1908 году, мы издали уже 8-страничный каталог. В него вошли почти все издания главных эсперантских издательств и многие книги, изданные авторами. Доходы магазина были уже таковы, что мы могли совершенно спокойно смотреть в будущее и даже подумывать о приглашении второго мальчика. Оборот магазина увеличивался пропорционально платной рекламе в русских газетах и реклама производилась пропорционально обороту. Оба эти момента были ясно связаны между собою, и с ними, со своей стороны, были связаны пропаганда и распространение нашего языка.

В отношении пропаганды нашего языка магазин действительно был вне упрёков. На рекламу мы денег не жалели. Объявления о магазине печатались во всех серьёзных русских изданиях: в газетах "Русское слово" и "Русские ведомости", в журнале "Нива" и т. д. Поскольку магазин находился на одной из главных улиц Москвы, его почти ежедневно посещали агенты различных рекламных предприятий, которые, соперничая между собою, предлагали нам наиболее благоприятные условия рекламирования.

Помимо размещения объявлений в прессе, мы печатали их на отдельных листах и расклеивали на стенах и столбах в Москве и на станциях железных дорог… Одним словом, мы заставляли читать, говорить и слушать об Эсперанто везде, где могли. В результате мы со всех сторон получали требования о более детальных сообщениях об Эсперанто и заказы на учебники. Это уже сделало недостаточными силы трёх работников в магазине и мы решили пригласить ещё одного мальчика.

С другой стороны, многие наши объявления в прессе обратили на наш язык внимание корреспондентов разных газет и редакций. Наш магазин очень часто навещали представители изданий, которые просили дать им более или менее обстоятельную информацию о нашем языке, его распространении, литературе и т. д.

Когда какой-нибудь эсперантист посылал в газеты специальную пропагандистскую статью, они обыкновенно её не печатали, ибо автор статьи большей частью не был знаком редакциям и последние опасались стать жертвами мистификации. Совсем иначе они относились к отчётам своих специальных корреспондентов. Особенно трудно было пробить брешь в солидных изданиях с сотнями тысяч и миллионами подписчиков, напр., в "Русском слове", имевшем более миллиона подписчиков, в "Русских ведомостях", "Биржевых ведомостях", в журнале "Нива" и подобных. Мы могли печатать в них только платные объявления, стоившие очень дорого, но всегда дававшие хорошие результаты.

И вот магазин на Тверской улице неожиданно посетил представитель газеты "Русское слово" и попросил дать ему подробные сведения о структуре, существе, распространении, перспективах и т. д. нашего языка. По ходу беседы выяснилось, что у нас есть общие знакомые, а в результате беседы в этой важной российской газете (№ 259 от 24/Х-1909 г.) была напечатана прекрасная статья, весьма благосклонная к Эсперанто.

А вот другой случай. Нашим языком заинтересовался редактор иллюстрированного журнала "Вокруг света" В.А.Попов. Он лично прибыл в магазин и, увидев там множество изданий разных стран мира, обширную переписку на Эсперанто, решил открыть в своём журнале особый эсперантский отдел и пригласил меня в качестве постоянного сотрудника для руководства этим отделом. Для нас это было очень важным, т. к. газету "Русское слово" и журнал "Вокруг света" издавало самое большое в России книжное издательство Сытина.

Своё сотрудничество с этим журналом я использовал для убеждения редакции выпустить в качестве бесплатного приложения к журналу в 1910 г. эсперантскую грамматику. Сперва редакция намеревалась издать учебник, переведённый с французского, английского или другого языка, но я знал, что над созданием эсперанто-русской грамматики уже довно трудился В.Н.Девятнин. Следовательно теперь представился прекрасный случай совершить одновременно два хороших дела — дать толчок нашему Эсперанто-движению и помочь метущемуся в финансовых затруднениях, ибо это книжное издательство выплачивало гонорары своим сотрудникам. В результате между Девятниным и издательством был заключён контракт, согласно которому автор уступал права издания грамматики тиражом, равным числу подписчиков журнала "Вокруг света" (ок.25000 экз.), для рассылки подписчикам в качестве бесплатного приложения, и, кроме того, тиражом около 10000 экз. для продажи в многочисленных книжных магазинах издательства.

Это было нашей большой победой. Отныне слово "Эсперанто" печаталось во всех рекламах книжного издательства. В 1910 г. грамматику Эсперанто бесплатно получили все подписчики журнала, а т. к. журнал получали почти все публичные библиотеки, то семена нашего языка упали на очень плодородную почву. С другой стороны, автор грамматики согласно контракту получил около 500 рублей гонорара, что несколько ослабило душившую его петлю долгов.

Выше я упомянул статью об Эсперанто в газете "Русское слово". Но не только эта газета обратила внимание на наше движение. Например, 20 августа того же 1909 г. довольно крупная московская газета "Раннее утро" напечатала одноколонное интервью с редактором журнала "Ла Ондо дэ Эспэранто" А.А.Сахаровым. Приведу маленькую дословную цитату из этой статьи: "Давайте послушаем, что рассказывает один из самых ревностных эсперантистов А.А.Сахаров:

— В настоящее время никакие усилия, наветы и другие подобные действия не могут остановить распространение Эсперанто, который уже проник во все уголки земного шара и заложил крепкий фундамент для своего дальнейшего расцвета."

Такие статьи и многие платные объявления в прессе и на стенах сильно привлекали внимание публики к нашему языку. Об Эсперанто люди читали уже во всех концах России и многие уже стали воспринимать наш язык как распространённый в мире всеобщий язык. Отовсюду мы получали заказы на учебники, словари и книги для чтения. Чтобы удовлетворять потребности, нужно было заказывать заграничные издания большими партиями. Это подбадривало заграничные издательства "Ашетт", "Прэса Социэто Эспэрантиста" в Париже, "Мюллер и Борель" в Берлине, "Брита Эспэранта Асоцио" /британская ассоциация эсперантистов/ и многие другие помельче и все они давали нам большие и благоприятные кредиты.

Наш магазин таким образом стал одним из самых важных и надёжных эсперантских книжных предприятий. Известность его особо сильно возросла, когда в сентябре 1909 г. вышло классическое сочинение Тургенева[12] в переводе нашего выдающегося стилиста К.Беина (Кабе). В Москве, для московских эсперантистов, магазин уже играл роль центрального справочного бюро и клуба, как я о том говорил выше. Сюда приходили не только покупать книги, но и узнать новости эсперантского мира, ибо магазин получал все эсперантские газеты и журналы, которые тогда издавались. А многие посещали магазин, чтобы послушать или попрактиковать устную эсперантскую речь.

Для нескольких человек ежедневное посещение магазина сделалось даже необходимостью. Особенно нравилось посещать магазин студентам Московского университета и технических учебных заведений. Встречаясь здесь, они "индуктировали" друг в друге эсперантский "электрический ток"; здесь часто рождались "великие идеи" и планы более действенной пропаганды нашего языка. Затем эти планы детальнее обсуждались в ходе встречь в Московском обществе эсперантистов и окончательно принимали форму публичных докладов, лекций, музыкальных эсперантских вечеров и т. д. Таким образом были проведены пропагандистские вечера и лекции 22/Х-1908 г. (был разыгран "Ревизор"), 26/II, 14/Ш, 16/Ш, 8/IV, 30/IX, 2/XII и 3/XII-1909 г.

Над устройством вечеров больше всех работали главный уполномоченный УЭА[13] в России Шабуневич, председатель Московской студенческой группы В.С.Боднарский, д-р Корзлинский и многие другие. Устройство вечеров требовало огромных усилий и хлопот и, чтобы на эту работу подбить, постоянно нужна была некая толкающая сила. Этой силой была единодушная работа московского книжного магазина, журнала "Ла Ондо дэ Эспэранто", Московского общества эсперантистов, делегата УЭА, Московской студенческой группы эсперантистов и Всероссийского общества врачей-эсперантистов, руководимого д-ром К.И.Шидловским. К этим учреждениям вскоре присоединилось ещё одно — Московский Институт Эсперанто.