Глава 25 Верный, как смерть

Из-под его кисти выходили не только феи и тому подобные нежные создания, но в равной степени дикие и страшные сюжеты, так что у его работ был очень своеобразный стиль, смягченный присущим отцу юмором. Он писал вещи более ужасные, чем Блейк, и менее мрачные, чем Вирц1.

(Артур Конан Дойл об изобразительном творчестве своего отца)

Во второй половине 1880?х годов, в годы своего пребывания в приюте «Саннисайд», Чарльз Дойл часто сидел снаружи на земле, рисуя карандашом и красками в альбоме, листы которого теребил легкий ветерок. Когда он сосредотачивался на мире вокруг себя, у него получались выразительные реалистичные работы, в частности эскизы его товарищей на пикнике. Он написал полную лиризма акварель, на которой изображены мужчина и женщина, мирно прогуливавшиеся на лужайке возле красивых каменных зданий «Саннисайда» со ступенчатыми фронтонами и металлическими колпаками над дымовыми трубами. Кроме того, Чарльз Дойл сделал набросок вида из окна: пара дерзких грачей, общавшихся на лужайке. Один из них ухватил червя и предлагал его второму. Под этим рисунком было подписано: «Можно ли представить себе большее бескорыстие?»

Чарльза Дойла очаровали изящные фиолетово?зеленые пучки мяты, украшающие обеденный стол «Саннисайда», и он также запечатлел это на акварели. Он восхитился видом молодой кудрявой служанки, которая, стоя на коленях, мыла пол, при этом в луже было видно ее отражение – и сделал набросок этой сцены чернилами, затушевав затем рисунок акварелью. Молодая женщина, покраснев, попросила копию рисунка – и Чарльз Дойл не отказал ей². Судя по всему, он еще не утратил покладистости и очарования. Кроме того, он, очевидно, использовал свое творчество как способ общения с персоналом и другими собратьями по приюту. Однажды он позировал для групповой фотографии, держа в руке большой альбом.

Нередко Чарльз Дойл рисовал то, что никто из пациентов приюта не мог видеть вокруг себя. Например, он вообразил себе гигантскую белку, несущую младенца в шляпке. Иногда, как и его знаменитый брат Дики, Чарльз Дойл рисовал фей: крошечные фигурки прятались от дождя под шляпкой гриба, выглядывали из-за рождественских листьев остролиста и ягод, летели на диковинных птицах. Похоже, феи являлись семейным увлечением Дойлов. Однажды Чарльз Дойл, выйдя с альбомом наружу, нарисовал ночной вид строений «Саннисайда», красиво освещенных лунным светом, с бледными ангелами, в том числе в виде бесплотных лошадей, спускавшихся с облаков на лужайку.

На некоторых рисунках Чарльз Дойл изобразил, как он общался с загадочным сфинксом: он то целовал его, то ездил на нем верхом, то спасался от него. На одном из рисунков, подписанном словом «побег», было изображено, как Чарльз Дойл, прорвавшись через лист бумаги и сжимая рукой разорванный край, радостно танцует после своего избавления. Полностью одетый, с длинной бородой, Чарльз Дойл пожимает руку завернутому в саван скелету, который по-приятельски хлопает его по плечу. За Чарльзом контуром прорисован ангел, пытающийся схватить его за левую руку. Хотя Чарльз с готовностью жмет своей правой рукой кости скелета, его левая рука лежит у него в кармане, и ангел не может до нее дотянуться. В нижнем правом углу Чарльз Дойл написал: «Верный, как смерть».

Несомненно, Чарльз скучал по Мэри, с которой не виделся много лет – с тех пор как его в начале 1881 года (если не раньше) направили в Блейерно в учреждение доктора Форбса для лиц, страдающих алкогольной зависимостью. Один из рисунков в том альбоме, который он заполнял в приюте «Саннисайд», Чарльз сделал по памяти – или же в приступе острой тоски. В 1886 году в рамках кампании за внутреннее самоуправление Шотландии было организовано движение за создание в Эдинбурге шотландского парламента, аналогичное движению в Ирландии. Будучи ирландцем и живя в Шотландии уже несколько десятилетий, Чарльз Дойл живо интересовался тем, насколько Англия готова расширить автономию для остальной части Соединенного Королевства. Поддержка премьер-министром Уильямом Гладстоном принципа внутреннего самоуправления для Ирландии разобщала либеральную партию и подрывала ее позиции. Именно в это время Чарльз Дойл изобразил черной тушью самого себя, длиннобородого и в очках, сидящим у ног своей возлюбленной Мэри, обхватив руками колени и восторженно глядя на улыбавшуюся жену, занимавшуюся вышивкой. Под рисунком была нежная подпись: «Мэри, моя несравненная домашняя самоуправительница. В данном случае расторгать унию не предлагается»[73].

Шестого октября 1887 года Чарльз Дойл сообщил лечащему врачу, что встретил в окрестностях «Саннисайда» свою жену³. Он даже утверждал, что в течение долгого времени беседовал с ней. Это был вымысел.

Артур Конан Дойл давно восхищался талантом и честолюбием отца, и ему было больно осознавать, что тот растрачивает свои способности впустую. Он попытался ему помочь, подключив его к оформлению своей повести. В начале 1888 года издательство «Уорд, Локк энд компани» предложило переиздать «Этюд в багровых тонах» отдельной книгой. Поскольку издательство обладало авторскими правами на произведение, ему не требовалось разрешения автора на это, тем не менее оно заручилось его согласием. Была ли эта идея маркетинговой уловкой издательства, или же Артур Конан Дойл добился этого из сыновней привязанности – так или иначе, он предложил отцу проиллюстрировать будущую книгу.

В то время Чарльза Дойла стали все чаще беспокоить мысли о возможной смерти⁴. В марте 1888 года служитель в приюте «Саннисайд» отметил, что Чарльз Дойл по крайней мере половину дня проводил в молитвах, стоя на коленях в бильярдной с молитвенником в руках. «Не помнит ничего, что произошло недавно, – отмечалось в отчете, – но хорошо помнит то, что он выучил, и тех людей, которых он знал много лет назад»⁵.

Каким бы ни было его эмоциональное состояние, Чарльз Дойл подготовил для издательства «Уорд, Локк энд компани» шесть рисунков⁶. Однако ни один из них не мог продемонстрировать того вдохновения или полета фантазии, которые были заметны в его прежних работах, либо хотя бы подтвердить тот уровень мастерства, который прослеживался в его альбоме. Когда Артур Конан Дойл получил два первых отцовских рисунка (в пакете без какого-либо сопроводительного письма), он написал матери, что они были не то чтобы неудачными, но «несколько незаконченными». Тем не менее Артур Конан Дойл счел необходимым поблагодарить отца. Чарльз Дойл каким-то образом смог собраться с силами и, сосредоточившись, написать в ответ любезное письмо, в котором, в частности, передавал добрые пожелания для Туи. Пересказывая матери этот эпизод, Артур Конан Дойл в постскриптуме добавил с несбыточной надеждой: «Папа в своем письме, похоже, был доволен своей судьбой»⁷.

Несомненно, Чарльз Дойл не счел возможным использовать обитателей приюта или его персонал в качестве моделей для рисунков, он также проигнорировал описания сцен и характеров персонажей повести, которые дал ему сын. Артур, должно быть, был удивлен тем, что издательство «Уорд, Локк энд компани» вообще согласилось публиковать эти рисунки в качестве иллюстраций. На первом из них был изображен момент, когда инспектор Лестрейд в присутствии Шерлока Холмса и доктора Ватсона открывает дверь в доме № 3 по Лористон-гарденс, где находится труп Еноха Дреббера. Фигуры на рисунке были нескладными, схематичными, комиксовыми. Они были выполнены в стиле, недостойном даже лондонского юмористического журнала «Панч». Бородатый доктор Ватсон возвышался над тощей, сутулой фигурой, которая не имела ничего общего с описанием Холмса в повести Артура Конан Дойла. Единственный представленный на рисунке полицейский, Лестрейд, с козлиной бородкой, вскинул руку – тем самым Чарльз Дойл, очевидно, хотел передать жест ужаса. В бесформенной шляпе, низко надвинутой на широкий лоб над обезьяньим лицом с заостренным подбородком, Шерлок Холмс производил самое жалкое впечатление из всех присутствовавших в комнате. Как ни странно, самой естественной фигурой смотрелся бросавшийся в глаза труп Дреббера с раскинутыми руками и ногами, занимавший весь передний план.

Остальные рисунки были не менее дилетантскими. Холмс фигурировал на трех из них (всего же их было шесть). На одном рисунке какая-то фигура (которая не только противоречила описанию Шерлока Холмса в повести, но даже не была похожа на две другие зарисовки сыщика, сделанные Чарльзом Дойлом) сидит за столом, грозя пальцем и поучая разношерстную компанию беспризорников, которую Ватсон описывает как «ораву на редкость грязных и оборванных уличных мальчишек, которых я когда-либо видел»[74]. Холмс поясняет Ватсону: «Это отряд уголовной полиции Бейкер-стрит… От этих маленьких попрошаек больше толку, чем от десятка полисменов. При виде человека в мундире у людей деревенеет язык, а эти сорванцы всюду пролезут и все услышат». Чуть позже он окрестил уличных мальчишек «нерегулярными полицейскими частями, командой с Бейкер-стрит». Чарльз Дойл едва наметил контуры этих мальчишек: на рисунке им могло быть и десять лет, и сорок – собственно говоря, как и фигуре Холмса. Сидящий рядом бородатый Ватсон, как и на иллюстрации, изображавшей место преступления, был похож скорее на самого Чарльза Дойла.

Тем не менее Артур Конан Дойл, желая помочь отцу, высказался перед редакцией «Уорд, Локк энд компани» за публикацию его рисунков. Вскоре он сообщил Лотти, что договорился с издателями «насчет рисунков папы для «Этюда в багровых тонах»⁸. Судя по всему, друг Артура Конан Дойла в Саутси, архитектор Генри Болл, согласился изготовить деревянные гравюры по рисункам Чарльза Дойла⁹.

На самом же деле издательство «Уорд, Локк энд компани» пыталось уговорить Артура Конан Дойла согласиться на еще более низкую цену за работы Чарльза, чем та, которая была изначально предложена (и так достаточно скромная). Оно предлагало лишь три гинеи за шесть рисунков и соответствующую работу Генри Болла. Артур Конан Дойл (пока еще малоизвестный писатель, не пользовавшийся каким-либо влиянием в издательском мире) направил в издательство униженное письмо, объясняя, что обычно Чарльз Дойл получал по пять фунтов за каждую страницу своих работ, но поскольку он, Артур Конан Дойл, был заинтересован в успехе публикации своей повести, он готов продать рисунки по приемлемой для издательства цене: по три фунта за страницу. Он решительно заявил, что альтернативное предложение издательства представляется ему настолько невероятным, что он может лишь предположить, что это какая-то ошибка. «Уорд и Локк – настоящие евреи»¹⁰, – возмущался он в разговоре со своей матерью. Он заявлял, что скорее сожжет рисунки, чем согласится на такой грабеж.

В июле 1888 года издательство «Уорд, Локк энд компани» опубликовало повесть Артура Конан Дойла отдельным изданием в рамках своей новой серии в мягкой обложке – по шиллингу за экземпляр. Обложка была белой, из дешевой плотной бумаги, ее верхнюю половину занимало название «Этюд в багровых тонах», напечатанное буквами в экзотическом восточном стиле; в нижнем углу значилось: «Конан Дойл». На обложке книги был представлен рисунок Чарльза Дойла, изображавший картину убийства на Лористон-гарденс с Холмсом, Ватсоном и Лестрейдом, стоявшими в дверях. Подпись под рисунком гласила: «На голом полу неподвижно распростерлась одинокая страшная фигура (стр. 31)». Другие пять рисунков также занимали каждый целиком всю страницу.

Издательское предисловие к «захватывающей и интригующей» повести утверждало (ошибочно), что побочная линия сюжета, связанная с мормонами, была не только увлекательной, но и исторически точной. Дальше шло уверение в том, что описываемая в повести «разгадка непостижимой тайны благодаря проницательности мистера Шерлока Холмса» вызовет у читателей «стойкий интерес» – не меньший, чем недавние бестселлеры вроде романтического приключенческого романа Арчибальда Клаверинга Гюнтера «Господин Барнс из Нью-Йорка» и чикагского детективного романа Лоуренса Л. Линча «Выслеженный тремя». Слабые рисунки Чарльза Дойла в предисловии похвалы не удостоились; там была представлена лишь его родословная:

«Особую ценность изданию придают иллюстрации, выполненные отцом автора, господином ЧАРЛЬЗОМ ДОЙЛОМ, младшим братом почившего господина РИЧАРДА ДОЙЛА, выдающегося коллеги ДЖОНА ЛИЧА, творившего на страницах журнала «Панч», и сына выдающегося карикатуриста, чьи острые политические шаржи, подписанные буквами «H. B.», были ярким событием культурной и общественной жизни Лондона сто лет назад».

Судя по всему, прижимистое издательство так и не заплатило Артуру Конан Дойлу столько, сколько он просил. В ноябре оно прислало ему письмо, в котором прямо указывалось, что издательство ничего не должно ему сверх уже переданной суммы¹¹. Книга Артура Конан Дойла также никогда не поступала в продажу в железнодорожные киоски книготорговца У. Г. Смита, хотя это весьма привлекательное предложение могло быть сделано писателю, чтобы поощрить его к дальнейшему сотрудничеству с «Уорд, Локк энд компани» – возможно, по той причине, что в 1885 году издательство приобрело права на публикацию «Избранных произведений из Библиотеки художественной литературы Смита»¹².

Артур Конан Дойл больше не смог заработать ничего на повести «Этюд в багровых тонах», однако наконец-то появилась книга с его именем на обложке.

Еще не ставший своим в издательском сообществе, Артур Конан Дойл, вероятно, не знал о недавнем прецеденте, который представил заключенный с ним контракт издательства «Уорд, Локк энд компани» (отказавшегося оплачивать ему роялти) в еще более негативном свете. Бристольская компания Дж. У. Эрроусмита (которой Артур Конан Дойл в свое время безуспешно предлагал свою рукопись «Этюда в багровых тонах») издавала свой собственный рождественский ежегодник по шесть пенсов за экземпляр. В 1883 году в третьем выпуске этого ежегодника была опубликована новелла Хью Конвея (под этим псевдонимом писал лирик, поэт и автор мистических рассказов Фредерик Джон Фаргус). Хью Конвей продал непосредственно Дж. У. Эрроусмиту за 80 фунтов авторские права на свой остросюжетный роман «Отозванный»¹³, мелодраматическую сагу с массой случайных стечений обстоятельств об утрате памяти, преодоленном безрассудстве и ясновидении. Разошлась лишь половина шеститысячного тиража «Рождественского ежегодника Эрроусмита»¹⁴, и Хью Конвей полагал, что сделка была весьма разумной.

Однако в начале 1884 года издатель выпустил небольшую книжку в мягкой обложке (по шиллингу за экземпляр) в серии «Бристольская библиотека Эрроусмита» – и буквально за пару месяцев тридцать тысяч экземпляров этой книги были раскуплены в книжных лавках железнодорожных станций пассажирами, желавшими отвлечься от железнодорожного шума и копоти. Эрроусмит повел себя честно: он аннулировал первоначальный контракт с Хью Конвеем и подписал новый, предусматривавший выплату писателю роялти с продаж в течение шести лет. Между тем Хью Конвей совместно с Дж. Коминсом Карром, влиятельным искусствоведом, куратором одной из лондонских галерей, театральным администратором и драматургом, известным своей поддержкой художников?авангардистов (в частности, прерафаэлитов), переработал свой роман в драматическую пьесу.

Таким образом, к 1887 году, когда издательство «Уорд, Локк энд компани» опубликовало повесть Артура Конан Дойла, Эрроусмит продал уже более 350 000 экземпляров британского издания романа «Отозванный». Об этом романе, казалось, говорили все вокруг. Это произведение активно не только издавалось, но и переделывалось (на безвозмездной основе) в Соединенных Штатах. Когда роман «Отозванный» находился на пике своей популярности, в Амхерсте, штат Массачусетс, на него обратила внимание малоизвестная поэтесса Эмили Дикинсон. Придя в восторг от этого произведения Хью Конвея, она написала по его мотивам стихотворение под таким же названием – «Отозванный». Когда через несколько дней она умерла, на ее надгробном памятнике было высечено: «Отозванная, 15 мая 1886 года»¹⁵. Сам Хью Конвей скоропостижно скончался от брюшного тифа годом ранее¹⁶.

Хотя закулисная история с романом Хью Конвея не вдохновила издательство «Уорд, Локк энд компании» заплатить Артуру Конан Дойлу роялти за «Этюд в багровых тонах», успех этой повести продемонстрировал коммерческий потенциал остросюжетных приключенческих произведений.

Несмотря на эти финансовые неудачи и напоминания о его зыбком литературном статусе, Артур Конан Дойл в 1887 году завершил свой роман «Приключения Михея Кларка», повествующий о событиях в Англии в конце XVII века: о протестантском восстании, направленном на свержение короля-католика Англии, Шотландии и Ирландии Якова II после смерти его старшего брата Карла II. Судя по всему, в этом историческом экскурсе Конан Дойл следовал примеру трех своих любимых писателей: Александра Дюма, Роберта Льюиса Стивенсона и Чарльза Рида. В 1886 году роман Стивенсона «Похищенный» был частями опубликован в еженедельном детском литературном журнале «Young Folks’ Paper» («Молодежная газета»)¹⁷, в котором были также впервые опубликованы «Остров сокровищ» и «Черная стрела». Издававшийся в Эдинбурге ежемесячный журнал «Блэквуд» положительно отозвался о первой половине рукописи «Приключений Михея Кларка», но после прочтения остальной части заветного произведения писателя журнал отказался приобретать роман. Конан Дойл чуть ли не умолял издателей пересмотреть свое решение, но они не снизошли до его просьб. Вскоре Артур предложил это произведение другому издательству.

В 1888 году Конан Дойл переработал вторую часть «Этюда в багровых тонах» в пьесу в трех актах. 30 августа он был приглашен в отель «Лэнгхем» в Мерилибоуне на обед с Джозефом Маршаллом (известным как «Дж. M.») Стоддартом, который прибыл в Лондон из Филадельфии, где редактировал «Ежемесячный литературный и научно-популярный журнал Липпинкотта».

Они обедали в зале с мозаичными мраморными полами в желто-багровых оттенках и высокими потолками с лепниной. Со времени завершения в 1865 году строительства «Лэнгхэма» этот грандиозный отель в неоготическом стиле, с длинными рядами изящных окон (арочных, с вертикальными разделительными стойками и ажурным рисунком переплета) в несколько ярусов, стал одним из самых известных в Европе. Он мог похвастать не только электрическим освещением на входе, но и гидравлическими подъемниками (первыми в стране), которые назывались поднимающимися комнатами. Принц Уэльский присутствовал на торжественном открытии отеля, а свергнутый Луи Наполеон III провел здесь бо?льшую часть своего изгнания.

Дж. М. Стоддарт был известен тем, что искал авторов произведений, которые ему понравились. На этот обед он пригласил еще двоих гостей: ирландского парламентария Томаса Патрика Джилла и ирландского писателя Оскара Уайльда, уже считавшегося известным проповедником эстетства. Уайльд, который был на пять лет старше Конан Дойла, недавно опубликовал сборник «Счастливый принц и другие сказки», однако был известен прежде всего своей поэзией, за которую был удостоен престижной оксфордской премии «Ньюдигейт», а также пьесами, такими как «Герцогиня Падуанская».

Артур Конан Дойл нашел Оскара Уайльда очаровательным и впечатляющим. Ему понравились его утонченный ум и привычка подчеркивать особо важные моменты искусными жестами. Когда четверо собеседников обсуждали, как в будущем могут вестись войны, Оскар Уайльд чуть повернул голову и, едва всплеснув рукой, веско произнес: «К границе с обеих сторон подойдет химик с бутылкой»¹⁸.

Консервативный, поддерживаемый издательской фирмой «Липпинкотт» в Филадельфии, серьезно относившийся к качеству публикаций, выходивший на хорошей бумаге «Ежемесячный литературный и научно-популярный журнал Липпинкотта» с момента своего дебюта в 1868 году неуклонно укреплял свою репутацию и позиции на книжном рынке, хотя так и не смог добиться финансовой независимости. С самого первого номера, гарантировав писателям хорошие гонорары («в планы издателей не входит просить кого-либо делать что-то даром»¹⁹), журнал смог привлечь к сотрудничеству известных авторов. Рукописи поступали со всей страны – от Фрэнка Р. Стоктона из Новой Англии, от автора, писавшего под псевдонимом Октав Танет[75] на западе, от Уильяма Гилмора Симмса на юге. На страницах «Ежемесячного литературного и научно-популярного журнала Липпинкотта» публиковались также произведения весьма популярной писательницы детективных романов Анны Кэтрин Грин, автора «Дела Ливенуорта». Романист Генри Джеймс, работая для журнала в качестве корреспондента, обеспечил ему репутацию периодического издания, публиковавшего лучшие в то время путевые заметки.

«Ежемесячный литературный и научно-популярный журнал Липпинкотта» стремился придерживаться практики литературного журнала «Атлантик»: печатать произведения только американских авторов, однако вскоре нарушил его, опубликовав роман английского писателя Энтони Троллопа, а затем став издавать любых англоязычных писателей, которые были интересны редакторам и читателям. Тем не менее он не мог конкурировать с двумя крупными литературными журналами США: «Харперс» и «Сенчери» (оба издавались в Нью-Йорке). В 1886 году «Ежемесячный литературный и научно-популярный журнал Липпинкотта» стал оформлять страницы не в два столбца, как было принято в то время, а в один – так было проще размещать материал для печати и набирать его. В 1887 году, до того как Дж. М. Стоддарт встретился с Артуром Конан Дойлом, журнал начал публиковать все произведение целиком в одном номере, не разбивая его на части по нескольким номерам. Чтобы поместиться в одном номере журнала, романы должны были быть достаточно короткими (редакторы называли их небольшими романами или повестями).

Дж. М. Стоддарт угостил своих гостей вином и обедом. В конце вечера Оскар Уайльд согласился написать для журнала роман (им стал «Портрет Дориана Грея»), а Артур решил создать вторую повесть о Шерлоке Холмсе.

Это было время, насыщенное бурными событиями. В сентябре 1888 года в четырех номерах еженедельного издания «Пэлл-Мэлл газетт» был опубликован небольшой роман Конан Дойла «Тайна Клумбера», гротескное приключенческое произведение об оккультных способностях буддийских жрецов. «По нашему мнению, – восторженно отозвалось на эту публикацию издание «Вечерние новости Портсмута», – данное произведение динамичнее «Этюда в багровых тонах», который хотя и заслужил широкую известность, не может похвастаться тем, что постоянно держит читателя в напряжении. Таким образом, оно способствует существенному росту писательского авторитета доктора Дойла».