"Дело врачей"

Дело, которое в наибольшей степени ожесточило против сенатора Маккарти его врагов, особенно либерально-космополитическую группировку, можно было бы назвать "делом врачей", по аналогии с почти синхронными и в чём-то подобными событиям в Советском Союзе.

В январе 1954 года в штаб Маккарти позвонил не представившийся по имени армейский генерал и рассказал интересную историю, случившуюся с зубным врачом по фамилии Перец.

В 1952 году США продолжали боевые действия в Корее. В связи с этим производилось дополнительное укомплектование армейского персонала. В октябре 1952 года в армию был призван, в числе прочих, нью-йоркский дантист Ирвинг Перец. Направили его служить, однако, не за океан, как большинство других, а рядом с домом, на базу Форт Килмер в Нью-Джерси. Незадолго до того, как надеть военную форму, Перец подписал стандартный личный листок, в котором была фраза: "я не являюсь и никогда не был членом какой-либо организации, планирующей изменить форму правления антиконституционными методами". В конце октября призванным дали для заполнения форму лояльности, где были вопросы: "являетесь ли вы или были ли когда-либо членом компартии?", "являетесь ли вы или были ли когда-либо членом организации, проповедующей свержение правительства силой?" На каждый из них Перец, в качестве ответа, сослался на 5 поправку к Конституции США, разрешавшую свидетелю отказ от показаний против самого себя. И отправился служить капитаном. Военная разведка обратила внимание на заполненную Перецем форму и предприняла расследование. Отчёт о нём был послан в Пентагон, с предложением уволить Переца из армии как лицо, представляющее потенциальный риск безопасности (securityrisk). В апреле 1953 года главный хирург армии США подписал рекомендацию об увольнении Переца. То ли из-за рассогласования действий различных служб, то ли по иным причинам, никаких последствий это дело не возымело. Наоборот, через полгода, 14 октября, тот же главный хирург подписал приказ о повышении Переца в звании, в числе других офицеров, и 2 ноября тот стал майором. Хотя ещё 21 октября новый командующий Форт Килмер, бригадный генерал Цвикер, получивший доклад военной разведки, направил в Пентагон рекомендацию об увольнении Переца. 30 декабря 1953 года министерство обороны предложило дать Перецу почётную отставку в течение 3 месяцев, в любой день по его выбору. Служба для Переца, видимо, не была слишком тяжёлой ― он выбрал днём увольнения 31 марта 1954 года.

Маккарти, ознакомившись с этой историей, решил предпринять расследование и выяснить: 1) кто отдал приказ о повышении Переца, несмотря на его ложные показания при заполнении личного дела; 2) кто велел предоставить офицеру, отказавшемуся ответить на вопрос "являетесь ли вы или были ли когда-либо членом организации, проповедующей свержение правительства силой?", почётную отставку.

22 января 1954 года в Форт Килмер побывал следователь, а 30 января Маккарти вызвал Переца в комитет. Сессия была закрытой.

Выслушав от Переца историю его службы, Маккарти пришёл в недоумение. "Хотел бы я знать, как коммунистам удаётся изменять даже приказы о призыве в армию", заметил он. "Обычного человека послали бы в Иокогаму, а Ваш приказ неожиданно переменили и Вас оставили в стране. В мой офис ежедневно приходят письма от множества молодых людей, которые просят, чтобы их не посылали за океан, потому что их жёны очень больны. Но их всё-таки посылают туда. Хотел бы я знать, чем объясняются ваши потрясающие успехи"[152]. Он спросил Переца ― не собирается ли тот подавать в отставку с военной службы? Тот ответил: "да".

1 февраля 1954 года Маккарти написал военному министру Стивенсу письмо, требуя аннулировать предоставление Перецу почётного увольнения и предать его военному суду за дачу ложных сведений о себе при поступлении на службу. За ложные показания Перецу угрожало тюремное заключение сроком до 5 лет.

2 февраля 1954 года Перец попросил у генерала Цвикера, командующего базой Форт Килмер, увольнение и немедленно получил его.

В тот день Маккарти защищал в сенате бюджет своего комитета[153]. Он упомянул и о новом деле ― заявил, что будет добиваться расследования и наказания лиц, ответственных за повышение Переца в звании и за его почётное увольнение. "Это единственное, что может показать нашим офицерам, что двадцать лет измены закончились и настали новые времена", добавил он.

18 февраля 1954 года в комитете Маккарти продолжились слушания по делу Переца. Полицейский офицер, внедрённый в компартию, показал под присягой, что Перец и его жена ― коммунисты. Затем был вызван сам Перец. До начала дачи показаний он сделал следующее заявление: "меня вызвали в этот комитет, чтобы задать некоторые вопросы о моих политических убеждениях в прошлом и настоящем. Чтобы мою позицию не поняли неправильно, я заявляю, что отказываюсь отвечать на такие вопросы, по праву, предоставленному мне пятой поправкой к Конституции-"

Тут Маккарти прервал Переца. "Вас вызвали не для того, чтобы спрашивать о Ваших политических убеждениях", сказал он. Вы здесь, чтобы рассказать о той роли, которую Вы играли, когда, будучи офицером армии США, принимали участие в заговоре, направленном на свержение силой конституционного правления. Вот зачем Вас вызвали. Вас не собираются спрашивать о Ваших политических убеждениях".

Однако многого от Переца добиться не удалось ― на задаваемые ему вопросы следовала ссылка на 5 поправку.

В тот же день перед комитетом Маккарти давал показания генерал Ральф Цвикер, командующий Форт Килмер. Маккарти хотел узнать: почему Перец был повышен в звании, несмотря на ложные показания, которые он дал, и как получилось, что ему была предоставлена почётная отставка. Своими вопросами он методично загонял генерала Цвикера в угол. "Знал ли генерал, перед изданием приказа о почётном увольнении Переца, что тот отказался отвечать на вопросы комитета, сославшись на 5 поправку к Конституции, и что имелись показания свидетелей, что Перец ― коммунист?" После попытки уклониться от ответа, Цвикер признал, что он "читал об этом в газетах". "Предотвратил ли бы генерал почётное увольнение своего подчинённого, если бы узнал, что тот ограбил банк или украл автомобиль?". "Да", согласился Цвикер. "А если бы он украл 50 долларов?" "Да", ответил Цвикер. "Неужели участие в коммунистическом заговоре менее важно, чем кража 50 долларов? Не смешно ли, что человеку, укравшему 50 долларов, Вы отказались бы дать почётное увольнение, а человеку, изменившему государству, принимающему участие в заговоре против страны, которую Вы поклялись защищать ― нет?" Припёртый к стене генерал не нашёл в этом ничего смешного. Маккарти безжалостно продолжал: "Как Вы считаете, генерал, следует ли того, кто с почётом уволил человека, под присягой названного членом коммунистического заговора, самого уволить с военной службы?" "Нет, я так не считаю", процедил генерал и пробормотал про себя: "сукин сын".

"Тогда", заключил Маккарти, "вас следует снять с командования. Любой человек, который имеет честь быть генералом нашей армии и который говорит: "я защищаю другого генерала, покровительствующего коммунистам", недостоин носить свою форму.

Во вторник мы продолжим наши слушания и американский народ увидит, какого рода офицеры служат в наших войсках".

Проблема заключалась в том, что Цвикер, очевидно, не по своей инициативе решил вопрос с Перецем так, как он его решил, а по совету кого-то "сверху". Маккарти хотел узнать имя этого советника. Но Цвикер не хотел сообщать ему это имя ― в первую очередь из соображений лояльности к начальству.

Тем не менее, Маккарти решил довести дело до конца. Выступая в отеле "Коммодор" в Нью-Йорке, он заявил, что намерен выявить тех, кто отвечает за укрывательство коммунистических агентов в армии. "Мы не знаем, кто отдал приказ", сказал Маккарти. "Мы знаем, что приказ формально был подписан генерал-адъютантом, но мы ищем тайного хозяина, который в действительности отдал приказ. Нам надо узнать, во-первых, кто отдал приказ о повышении Переца, зная, что тот коммунист, во-вторых, кто изменил его место службы, в-третьих, кто отдал приказ о его почётном увольнении. Цвикер, как он показал на слушаниях, не сам отдал приказ, а по указанию другого генерала. Но назвать имя этого генерала он отказался".

Маккарти неоднократно запрашивал военного министра Стивенса: кто отдал приказ о повышении Переца и кто приказал дать ему почётную отставку? Но тот отказывался отвечать.

Почти весь февраль в американских СМИ дебатировался вопрос Маккарти: "Кто повысил Переца и кто дал ему почётную отставку?"

3 марта 1954 года вмешался президент Эйзенхауэр. Он признал, что "в деле Переца армией допущена серьёзная ошибка".

Это не удовлетворило Маккарти. Но получить имена ему не удавалось. Стивенс ограничивался сообщениями, что "проверка показывает отсутствие подрывной деятельности".

11 мая министр обороны Вильсон позвонил президенту и сообщил, что комитет Маккарти требует назвать имена должностных лиц, которые в какой-либо форме причастны к делу Переца. Эйзенхауэр приказал не давать такой информации. В письме к Вильсону он указал, что "раскрытие содержания любого разговора, письма, документа или рекомендации сотрудников исполнительного аппарата противоречит общественным интересам, и он возражает против этого".

Сила Маккарти держалась на добровольных информаторах из числа средних и низших чинов исполнительного аппарата. Поэтому на приказ "не давать информации комитету Маккарти" он отреагировал сразу же. Он заявил, что "если бы сотрудники госдепартамента не постучались в двери Карла Мундта, Элджер Хисс был бы сейчас помощником госсекретаря, а не федеральным заключённым". Маккарти обратился с призывом к правительственным служащим игнорировать указание Эйзенхауэра. Он сказал: "Я буду продолжать собирать информацию. Это мой путь и ничто на земле этого не изменит. Я хочу поблагодарить всех, кто сообщал мне информацию, даже если какой-либо мелкий бюрократ в Вашингтоне проставил на ней штамп "секретно", чтобы защитить себя… До сих пор никто не был вызван перед большим жюри по обвинению в передаче мне информации… Я хочу сказать двум миллионам федеральных служащих, что их обязанностью является сообщать о случаях взяточничества, воровства, коррупции, шпионажа, и что лояльность к начальству не может быть выше лояльности своей стране".

Получить имена главных лиц, связанных с "делом Переца" ему, однако, так и не удалось.

В своём расследовании "дела Переца" Маккарти коснулся, сам того не подозревая, весьма чувствительной области. Более важной, чем "новейшие радарные установки" и даже чем "атомные секреты". Нужный врач на нужном месте может сделать очень много ― начиная от предоставления лицам, связанным с ним какими-либо интересами, информации о здоровье своих пациентов, до влияния, в ту или иную сторону, на это здоровье. Такой врач, без преувеличения, может изменить ход истории. Например, если бы в августе 1948 года велось правильное лечение А. А. Жданова, ближайшего соратника Сталина, то в высших эшелонах партийно-политического управления СССР конца 1940 ― начала 1950-х гг. сложился бы совсем иной расклад сил; в частности, не возникло бы "ленинградское дело", повлекшее за собой, после ухода Сталина из жизни, захват власти группировкой Берии-Маленкова-Хрущёва и всё последующее[154].

Заинтересованные лица, по понятным причинам, всегда крайне нервно реагировали на расследования или хотя бы только публичное освещение подобных инцидентов. Так, после сообщения врача кремлёвской поликлиники Л. Тимашук о неправильном лечении А. А. Жданова, её стали травить как "скандалистку". Мало того, хотя позже сами же лечащие врачи Жданова признались (под давлением фактов) во "врачебной ошибке", заинтересованные лица припомнили Тимашук раскрытие этой "врачебной ошибки" и, сразу после смерти Сталина, в апреле 1953 года она была лишена ордена Ленина, которым её наградили три месяца назад, в январе 1953 года. Тогда же, очень оперативно, было прекращено "дело врачей" и сама эта проблема, о которой большинство русских узнало лишь в последний период жизни Сталина, надолго исчезла из открытой печати.

Таким образом, показ общественности действий нужных людей и раскрытие связей между ними именно в медицине представлялись для заинтересованных лиц крайне нежелательными.

Дело Переца переполнило чашу терпения американских либералов. Агнес Мейер[155], выступая в Огайо на собрании местного отделения союза университетских профессоров, заявила, что Маккарти ― это "фашист № 1".