Дегенеративное искусство

Осенью 1947 года внимание всей Америки было привлечено к заседаниям Комитета по расследованию антиамериканской деятельности. С 20 октября там начали давать показания ведущие деятели киноиндустрии США: продюсеры, режиссёры, сценаристы, актёры. Центральное место на слушаниях в Комитете заняло обсуждение вопроса о подрывной деятельности в Голливуде.

Голливудская кинопродукция, с некоторого момента, стала превращаться в поток дешёвой бульварщины, в штампованные приёмы воздействия на эмоции зрителей с целью достижения коммерческого успеха; в шоу-бизнес. Уже само по себе это могло считаться подрывом национальной безопасности ― подобно распространению фальсифицированных продуктов питания или поддельных лекарств. Но, кроме того, в голливудские фильмы, с середины 1930-х гг., начали последовательно внедряться идеи, направленные на разложение общества и деформацию его базовых ценностей.

Ряд патриотических политиков США связывал оба этих явления с проникновением и распространением в тогдашней голливудской среде международных коммунистов.

Внимание Комитета по расследованию антиамериканской деятельности к положению в киноиндустрии было привлечено уже в конце 1930-х гг. В выпущенном в 1939 году отчёте Комитета, возглавлявшегося Мартином Дайэсом, конгрессменом от штата Техас, говорилось, что "Голливуд инфильтрован подрывными элементами". Проведённое тогда же комитетом Дайэса изучение федеральной программы поддержки театров, запущенной рузвельтовской администрацией, показало, что на её деятельность оказывают возрастающее влияние ― проникают и закрепляются там, образуя мафиозный клан ― международные коммунисты.

Первый комитет по расследованию антиамериканской деятельности (Special committee on Un-American activities), образованный в 1934 г. по предложению конгрессмена-демократа С. Дикштейна[92], занимался изучением нацистских групп в США. Он работал до конца 1936 года. В январе 1937 г. Дикштейн снова внёс предложение "расследовать антиамериканскую деятельность". Тогда его резолюция была отклонена, но в мае 1938 г., по предложению Мартина Дайэса, был образован комитет для расследования "подрывной и антиамериканской пропаганды" (Special investigation committee), работавший до 1944 г. Комитет Дайэса занимался не столько нацистами и ККК (хотя и ими тоже[93]) сколько, главным образом, изучением внедрения в США агентов международного коммунизма. С января 1945 года, по предложению конгрессмена Джона Ранкина, Комитет по расследованию антиамериканской деятельности (HUAC) был сделан постоянным.

Вопрос о положении дел в киноиндустрии США стал в повестке дня Комитета одним из основных. Джон Ранкин, выступая на пресс-конференции, заявил, что "в Голливуде организован один из наиболее опасных заговоров с целью свержения правительства США… это место является очагом подрывной деятельности против американского народа". "Мы преследуем тарантула", добавил он.

В то время многие политические и общественные деятели США отрицательно относились к наполнившей страну низкопробной бульварной голливудской продукции, к пропаганде в ней низменных инстинктов, к невысокому уровню морали среди самих голливудских "звёзд". Джон Ранкин, например, говорил, что в киноиндустрии "действуют элементы, которые коварно и незаметно пытаются распространять подрывную пропаганду, отравляют умы наших детей, искажают историю нашей страны и дискредитируют христианство". Популярного комика Ч. Чаплина он называл "извращенцем из Англии, печально известным своими совращениями белых девушек"[94].

По ряду причин занятия теми или иными искусствами часто привлекали к себе лиц, не приспособленных, по своей сущности, ни к какому производительному, полезному для других людей труду. В средневековье социальный статус "творческой интеллигенции" был чрезвычайно низок. Церковь отказывалась женить или хоронить актёров. Более того, разные области искусства регулярно вырождались, из-за внедрения в них дегенератов, занимавшихся подражательством, имитациями и выражением своих психопатологий.

В 1946 году Комитет по расследованию антиамериканской деятельности обратил внимание на распространение в стране информационных технологий, которые позже получили название манипуляции сознанием. А именно, некоторые радио и телеобозреватели подавали сообщения о новостях так, что слушатели не могли отличить имевшие место реальные факты от мнений или предположений комментаторов. Таким образом, вместо картины происходящих в мире событий, слушатели воспринимали точку зрения на них авторов передач.

Конгрессмен Джон С. Вуд из Джорджии, председатель Комитета, предложил, для устранения этих злоупотреблений, билль, требовавший, чтобы новостные программы были чётко отделены от программ мнений, и чтобы публике были известны имя комментатора, место его рождения, национальность, а также политическая ориентация.

Безликая форма подачи информации ― точнее, рекламы и пропаганды ― была одним из важных условий манипуляции сознанием. Неудивительно поэтому, что предложение Вуда вызвало яростные протесты со стороны либерально-космополитических СМИ. "Нью-Йорк таймс" и близкие ей по духу газеты критиковали его; печатали карикатуры на сторонников билля.

После выборов 1946 года, на которых республиканская партия одержала победу, положение Комитета по расследованию антиамериканской деятельности укрепилось. Дж. Парнелл Томас, новый председатель Комитета, объявил, что его сотрудники будут выявлять лиц, занимающихся подрывной деятельностью, во всех социальных сферах: в правительстве, профсоюзах, Голливуде, школах и так далее.

В мае 1947 года Томас и главный следователь комитета Стриплинг прибыли в Лос-Анджелес. После заслушивания на закрытых заседаниях показаний ряда свидетелей они сообщили журналистам, что получены данные о масштабной инфильтрации подрывных элементов в киноиндустрию, особенно в Союз сценаристов, который, по словам Томаса, был "переполнен коммунистами"[95].

Через две недели после визита Томаса и Стриплинга в Лос-Анджелес Комитет по расследованию антиамериканской деятельности заявил, что многие сценаристы Голливуда наводняют фильмы пропагандой и продвигают, с помощью манипуляционных технологий, подрывные идеи. Отмечалось, что главы студий ничего не предпринимают, чтобы изменить положение вещей. Комитет известил, что вскоре по этим вопросам будут проведены публичные слушания.

Некоторой увертюрой к предстоящим слушаниям стал вызов в начале осени 1947 года в Комитет композитора Ганса Эйслера, младшего брата крупного международного коммуниста Герхарда Эйслера[96].

Сам Герхард Эйслер уже допрашивался не так давно в Комитете по расследованию антиамериканской деятельности. 13 октября 1946 года Луис Буденц, бывший видный функционер компартии США, редактор Daily Worker, отказавшийся в 1945 году от коммунистических воззрений, выступая в Детройте по радио, сообщил, что американские коммунисты получают приказы от находящегося в США тайного эмиссара Коминтерна. Вслед за чем Дж. Парнелл Томас вызвал Буденца для дачи показаний в свой комитет. Через два дня имя тайного эмиссара стало явным ― это был Герхард Эйслер, действовавший под псевдонимами Ганс Бергер, Юлиус Эйсман и другими. 4 февраля 1947 г. Эйслер был арестован иммиграционными властями, а ещё через два дня доставлен в HUAC. Давать какие-либо показания он отказался. Председатель Комитета Дж. Парнелл Томас указал свидетелю, что ему следовало бы проявлять больше уважения к стране, гостем которой он является. Профессионального революционера это замечание окончательно вывело из себя. Стуча по столу кулаком, он закричал: "Я не гость вашей страны! Я антифашист! Я политзаключённый!"

Герхарду Эйслеру были предъявлены обвинения в неуважении к Конгрессу и в нарушении закона о въезде в США ― он не указал в иммиграционном листке свою принадлежность к компартии. Он был осуждён, но затем, после отклонения в 1949 году его апелляции, таинственным образом бежал из тюрьмы.

Ганс Эйслер, младший брат Герхарда, прибыл в США в начале Второй мировой войны. От соответствующих фирм Голливуда он получил заказы на музыку для кинофильмов, а от фонда Рокфеллера ― $20 тыс. на "изучение новых музыкальных форм". В Голливуде он сотрудничал с Бертольдом Брехтом и Фрицем Лангом, также эмигрантами из Германии[97]. Следователи Комитета выяснили, что, когда истёк срок временной визы младшего Эйслера, о нём проявила заботу сама Элеонора Рузвельт. Жена президента направила заместителю госсекретаря Самнеру Уэллесу записку, заверявшую, что Эйслер-младший ― между прочим, автор "Коммунистического марша", в котором звучали такие слова: "Коминтерн зовёт тебя, поднимем выше советское знамя" ― не является коммунистом. В поддержку Эйслера выступил и ряд журналистов. Осенью 1940 года его виза была продлена.

Как выяснилось на слушаниях в Комитете, Ганс Эйслер был членом компартии Германии с 1925 года, но при въезде через мексиканскую границу показал в иммиграционном листке, что никогда не состоял в компартии. За дачу ложных показаний он был арестован и в 1948 году, несмотря на активную кампанию в его поддержку со стороны Чаплина, Стравинского, Леонарда Бернстайна, Аарона Копленда и других, депортирован, вместе с женой, в Чехословакию.

Хотя Ганс Эйслер отправлялся в воспевавшийся им мир социализма, перед отбытием он заявил, что "покидает Америку с чувством горечи и сожаления". Про членов Комитета он сказал: "я слышал вопросы этих людей и видел их лица и, как старый антифашист, могу сказать, что они представляют фашизм в его прямой форме".

Позже Ганс Эйслер перебрался в Восточную Германию. Впрочем, и там его самая крупная работа, опера "Фауст", представлявшая собой карикатуру на произведение Гёте, была подвергнута официальной критике, как "оскорбляющая чувства немецкого народа".

20 октября 1947 года, после подготовки списка вызываемых свидетелей, в Комитете открылись публичные слушания по проблеме подрывной деятельности и инфильтрации агентов международного коммунизма в Голливуде. Присутствовало более ста журналистов; велась прямая телевизионная трансляция.

Дегенеративное искусство. Хотя на слушаниях Комитета речь шла, в основном, о внедрении международных коммунистов в американскую кинопромышленность, но фактически перед обществом был поставлен более широкий вопрос о распространении в стране дегенеративного искусства.

Дегенеративное искусство, в его наиболее общем определении, это псевдоискусство, создаваемое дегенератами. Оно характеризуется имитационностью, подражательностью, пошлостью, а также пропагандистской направленностью и выражением психопатологических комплексов.

Проникнув в какую-либо область искусства, дегенераты, прежде всего, стараются установить там клановую монополию. К этому их побуждает, во-первых, осознаваемая бездарность. Во-вторых, мафиозно-клановая поддержка позволяет им гораздо успешнее продавать-навязывать народу свои произведения. Никто не стал бы покупать уродливо карикатурную или декадентскую литературу, картины с чёрными квадратами, записи сумбурной музыки, если бы назойливая клановая реклама не навязывала их, заглушая естественную реакцию нормального человека ― "да ведь это просто бред больных людей!" ― подобно тому, как такая же реклама навязывает фальсифицированные продукты питания вместо натуральных. Если бы дегенеративное искусство распространялось лишь в своей естественной среде ― среди самих дегенератов ― то оно бы очень быстро самоликвидировалось из-за вымирания производителей, не приспособленных, по своей сущности, ни к какому полезному труду. Поэтому вопрос навязывания-продажи своих подделок нормальным людям является для дегенератов вопросом выживания.

Впрочем, материальная составляющая творчества дегенератов, является хотя и главной для них, но не единственной ― вопреки распространённому мнению. Некоторое психологическое наслаждение они получают от соблазнения людей; обращения их в себе подобных выродков.

Распространение дегенеративного искусства имеет разнообразные негативные последствия для отдельных людей и для общества в целом; оно аналогично распространению болезней или фальсифицированной еды. Оно портит вкус; влечёт разные физические и психические недуги. Негативно сказывается распространение дегенеративного искусства и на его авторах, хотя на первый взгляд может показаться, что, навязав-продав своё псевдотворчество нормальным людям, они "преуспели в жизни". Однако это не так ― углубляясь в свои занятия, вместо того, чтобы попытаться зарабатывать на жизнь общественно-полезным трудом, дегенераты ещё больше ухудшают своё состояние.

Распространение в обществе дегенеративного искусства, образование группами дегенератов мафиозно-клановых клик для навязывания своей продукции нормальным людям, по сути, представляют собой подрывную деятельность и угрозу национальной безопасности. В здоровой части общества это вызывает естественную защитную реакцию ― меры для ликвидации патологий; улучшения окружающей социальной среды.

Следователи HUAC составили список из сорока трёх лиц, которых предполагалось пригласить в Комитет. Девятнадцать из них заявили заранее, что от дачи показаний они откажутся.

Вначале на слушаниях выступили представители патриотического Союза кинематографистов за продвижение американских идеалов, образованного в 1944 году. Они назвали ряд деятелей Союза сценаристов и Союза киноактёров, которые предположительно состояли в компартии. Тогдашний президент Союза киноактёров Рональд Рейган и известный создатель мультфильмов Уолт Дисней заявили, что коммунистическая пропаганда является серьёзной проблемой в киноиндустрии. Дж. Парнелл Томас согласился с ними: голливудские фильмы наполнены подрывной пропагандой. Джек Уорнер, глава одноимённой фирмы, выступая на слушаниях, заявил о своём патриотизме и приверженности к американским ценностям, но на вопрос Ричарда Никсона: "какие антикоммунистические фильмы выпустила его студия?" ответил: "сейчас работаем над одним".

Во вторую неделю слушаний были приглашены лица, названные как "предполагаемые коммунисты". Десять из них ― Альва Бесси, Герберт Биберман, Лестер Коул, Эдвард Дмитрюк, Ринг Ларднер, Джон Лоусон, Альберт Мальц, Самуил Орниц, Адриан Скотт, Дальтон Трамбо[98] ― на вопрос: "являетесь ли вы, или были когда-нибудь членом компартии?", по совету своих адвокатов, отвечать отказались, оспаривая право Комитета задавать такой вопрос. При этом они ссылались на Первую поправку к Конституции США, гарантирующую американцам свободу слова.

Допрос десяти голливудских "отказников" продолжался четыре дня. Они не стеснялись в выражениях. Звучали возгласы: "Комитет использует технику Гитлера!"; "Готовятся концлагеря!"; "Сегодня сжигают фильмы (?), завтра будут сжигать людей!" Председателя оскорбляли и провоцировали, чтобы, в случае его срыва, иметь зацепку в суде. Обозлённый Дж. Парнелл Томас в конце концов назвал их поведение "типичной тактикой коммунистов".

Либерально-космополитические газеты ― "Нью-Йорк таймс", "Вашингтон пост" и другие ― резко осуждали Комитет; обозреватели Дрю Пирсон и Джек Андерсон нападали на него в прессе и радиовыступлениях; видные актёры выступали в защиту коллег; бывший вице-президент Генри Уоллес, начавший предвыборную кампанию, назвал голливудскую "десятку" "теми, кто более всего заинтересован в донесении правды людям".

Но, несмотря на поднятый шум, всем десятерым были предъявлены обвинения в неуважении к Конгрессу и они предстали перед судом. Восемь были приговорены к году тюремного заключения и $1 тыс. штрафа; Биберман и Дмитрюк ― к 0. 5 года и $1 тыс. штрафа. Их апелляции были отклонены, а в 1951 году Верховный суд подтвердил, что ссылка на Первую поправку к Конституции не даёт права свидетелю не отвечать на вопрос "коммунист ли он?". Причиной для такого отказа может быть только ссылка на Пятую поправку к Конституции.

Сумма штрафа для большинства имела чисто символическое значение ― сценарист Трамбо, например, зарабатывал в Голливуде около $200 тыс. в год. Несколько хуже для "отказников" было другое. 25 ноября 1947 года, под давлением общественного мнения и угроз бойкота, 50 исполнительных директоров ведущих киностудий приняли заявление: они решили приостановить сотрудничество с голливудской "десяткой" или уволить их без компенсации; никто из "десяти" не будет нанят на работу, пока не очистится от обвинений в неуважении к Конгрессу и под присягой не заявит, что не коммунист. Дж. Парнелл Томас назвал это заявление "конструктивным шагом". В результате, после отбытия заключения, члены "десятки" оказались в "чёрном списке" и были вынуждены работать под псевдонимами, либо переехать в другие страны.

В сентябре 1950 года один из десятерых, Э. Дмитрюк, заявил, что он был коммунистом, и готов дать показания о своей деятельности. Он был досрочно выпушен на свободу и в апреле 1951 года дал показания перед HUAC. Он назвал 26 работников Голливуда, состоявших в компартии или близких организациях, в их числе видного режиссёра Жюля Дассена[99]; показал, что Дж. Лоусон, А. Скотт и А. Мальц требовали от него включать в фильмы коммунистическую пропаганду.

В результате расследования подрывной деятельности в Голливуде потеряла работу не только "десятка". Среди попавших в "чёрный список" были Аарон Копленд, Лилиан Хеллман, Артур Миллер[100] и многие другие. В 1949 году Американский легион напечатал список 128 сотрудников Голливуда, обвиняемых в коммунистической активности, и потребовал, чтобы они либо оправдались, либо были уволены. Аналогичную работу провели издатели еженедельника "Контратака", получившие доступ к данным ФБР.

В то самое время, когда в Соединённых Штатах расследовалась подрывная деятельность в киноиндустрии, в Советском Союзе велась борьба с разложением в театрах, музыке и литературе.

Распространение дегенеративного искусства в обеих странах имело много общего между собой. И в США и СССР его представители, в своём подавляющем большинстве, находились в оппозиции ко взглядам и ценностям основной части населения. В СССР это были те, кого позже стали называть "диссидентами" или "несогласниками". В США эти лица также сосредоточивались в среде разных меньшинств, в первую очередь сексуальных, а в политическом отношении ― среди международных коммунистов. Можно быть уверенным, что если бы прогрессивная творческая интеллигенция СССР оказалась в Америке конца 1930-1940-х гг. она бы вся попала в категорию "подрывных лиц". И обратно, если бы представители демократической интеллигенции США оказались в СССР, например, в 1937 году ― они в полном составе подверглись бы "необоснованным массовым репрессиям", как враги русского (впрочем, и американского тоже) народа.

Активизация борьбы с дегенеративным искусством — 2 половина 1930-х гг. и 1947-48 годы ― была в США и СССР практически синхронной.

Во второй половине 1930-х гг. в США был поставлен вопрос о подрывной деятельности в Голливуде, а в СССР примерно тогда же была разогнана РАПП ― "российская ассоциация пролетарских писателей" (в которой, впрочем, не было ничего "российского" и уж тем более ничего "пролетарского"). В 1947 г. в США началось расследование подрывной деятельности в Голливуде, а в СССР тогда же были приняты постановления партийно-государственных органов, осудившие как возросший поток низкопробной бульварщины в искусстве, по существу, подрывавший национальную безопасность, так и мафиозную клановость, объективно имевшую тот же подрывной характер.

Активизация борьбы с дегенеративным искусством в первом случае (1937-39 гг.) в США являлась реакцией здоровой части общества на распространение в искусстве, в первую очередь в киноиндустрии, вырожденных лево-троцкистских элементов. Сходный характер имели и сталинские репрессии против прогрессивной творческой интеллигенции тех же лет.

Активизация борьбы с дегенеративным искусством во втором случае (1947-49 гг.) также была обусловлена в США и СССР практически идентичными обстоятельствами. За военные годы в обеих странах возросло влияние патриотов, нормальных людей, с естественными, не извращёнными, чувствами и целями. Пережившие войну люди обострённо реагировали на всё фальшивое и антигосударственное ― каковым, по сути, было навязывание народу, с помощью рекламы и групповщины, дегенеративных произведений. Поэтому, завершив борьбу против внешних врагов, они начали борьбу против врагов внутренних ― против укоренившихся дегенератов, их мафиозных кланов, их псевдотворчества.

* * *

Однажды на заседании Комитета, расследовавшего деятельность в Соединённых Штатах врагов американского народа, появился недавно избранный сенатор. В тот день как раз заслушивались показания о влиянии на американскую кинопромышленность "прогрессивной творческой интеллигенции". Председатель Комитета Дж. Парнелл Томас вежливо предложил сенатору принять участие в опросе свидетелей. Однако тот отказался, сказав, что хотел бы только послушать выступающих. Это был сенатор Маккарти.