Идеальная жена

Наше самоуважение определяется нашим выбором. Всякий раз, как мы действуем в гармонии со своим аутентичным «я» и своим сердцем, мы завоевываем собственное уважение. Все настолько просто. Каждый выбор важен.

Дэн Копперсмит

– Сегодня полгода, как мы женаты, – проговорил Рич, собираясь на работу. – Почему бы нам не сходить вечером в ресторан? Где бы ты хотела поужинать?

Я сразу же подумала, хочу итальянскую кухню, – но вслух сказала:

– Не знаю. Выбери сам.

– Ладно, пойдем тогда в мексиканский.

Опять мексиканский!

Я помахала ему из окна, пока он выруливал с подъездной дорожки, а потом рухнула в кресло и дала волю слезам. Вот, прошло всего полгода, но я уже чувствую себя совершенно одинокой!

Я с готовностью переехала после нашей свадьбы в Цинциннати из маленького городка Маршалл в штате Мичиган, но адаптация шла медленее, чем мне представлялось. Я была в ужасе от перспективы потеряться в большом городе – и не меньше боялась быстрого многополосного уличного движения. Но самое главное, я боялась поделиться мыслями и страхами со своим молодым мужем.

Я никогда не чувствовала себя комфортно с противоположным полом, но, познакомившись с Ричем, сразу поняла, что это мой мужчина. Я быстро влюбилась в его эксцентричное чувство юмора, интеллект и сильную веру в Бога. После всего восьми месяцев ухаживания мы поженились.

Я купалась в его любви, но постоянно боялась, что одно необдуманное слово, одно неверное движение с моей стороны – и наша идиллия даст трещину. Когда вечером он возвращался с работы домой, я в напряжении ждала, что он сделает мне какое-нибудь замечание: «Ты пересолила это рагу», «Ты что, забыла, я не ем цукини», «На книжных полках полно пыли, ты вообще хоть раз там ее вытирала?» и так далее. К слову сказать, он ни разу не сделал мне ни одного замечания, но я старалась сделать все, чтобы у него не было повода.

Ранимая и сомневающаяся, я нравилась мужу даже больше, чем «идеальная» с готовым ужином на столе.

И даже в таких незначительных вещах, как выбор ресторана, я предпочитала оставить свое мнение при себе, боясь, что мой вариант ему не понравится. Я вела себя точь-в-точь как моя мать.

До пяти часов у нас была самая веселая мама на свете. Она играла со мной и братом в настольные игры, рассказывала о своем детстве и пела нам старые песни. Мы устраивали домашний театр. Иногда занимались рукоделием. Но в пять вечера мы, дети, со всех ног бежали в свои комнаты, а мать нервно занималась приготовлением ужина. Папа возвращался домой ровно в половине шестого и не желал ждать ни минуты, стол уже должен был быть накрыт.

Мы никогда не знали, в каком настроении будет папа, когда придет домой. Время от времени он казался добродушным, но чаще всего расхаживал по дому и из-за чего-нибудь орал. Невозможно было предсказать, что выведет его из себя.

Мама ходила на цыпочках вокруг папы, стараясь предугадать любое его желание. Но он всегда к чему-то придирался. Казалась, мы раздражаем его просто самим фактом своего существования.

Однажды он вернулся домой неожиданно рано. Мама как раз демонстрировала нам гимнастический трюк, балансируя стаканом воды, поставленным на лоб. Дверь с грохотом распахнулась, застав нас врасплох, и мама от неожиданности разлила воду.

– Что еще за дурость? – потребовал ответа папа.

– Я… я показывала детям то, что умела в школе, – заикаясь, пробормотала мама.

– Когда ты только повзрослеешь? Ведешь себя, словно сама ребенок!

Она не ответила и молчала до конца дня. Тогда папа вновь отругал ее:

– Да что с тобой такое? Хорош нюни распускать!

Все ему было не так.

И вот я следую по маминым стопам, хожу на цыпочках вокруг Рича, мысленно репетируя все, что ему скажу. Даже вскакиваю, когда он приходит домой, чтобы он не застал меня перед телевизором или за каким-нибудь столь же праздным занятием.

И я подумала: «Я не смогу быть счастлива в этих отношениях, если буду постоянно бояться. Мой муж не похож на отца, поэтому я должна отказаться от маминой модели поведения. Я должна рискнуть быть собой».

Я позвонила мужу в офис. Мой голос дрожал:

– А мы не могли бы пойти праздновать в итальянский ресторан?

– Я думал, ты хочешь в мексиканский.

– На самом деле я хочу в итальянский.

– Ладно, пусть будет итальянский.

Вечером по дороге в ресторан я глубоко вдохнула и заставила себя сказать:

– Мне неприятно говорить об этом, но я в растерянности. Мне трудно представить себе, что я смогу найти работу в большом городе, он по-прежнему меня пугает. Особенно дорожное движение!

– Да? Ого! Я даже не представлял, что это так! Но тебе не обязательно работать, милая.

– Это вторая часть проблемы… привязанность к четырем стенам вгоняет меня в депрессию.

– Ой, малышка, я же не знал! Обещаю, мы найдем способ все решить. – Он положил ладонь поверх моей руки и пожал ее.

Постепенно я начала делиться своими чувствами с Ричем. Разумеется, эта перемена произошла не за один день. Более того, я делала шаг вперед, а потом скатывалась на прежние позиции, и это снова вызывало у меня подавленность. Тем не менее спустя пару месяцев прогресс был налицо.

Однажды вечером Рич вернулся с работы и нашел меня на диване, свернувшейся калачиком, поглощенной чтением романа. Я даже еще не начала готовить ужин, но не стала и подскакивать при его появлении. Вместо этого я просто улыбнулась и сказала:

– Дочитываю последнюю главу – слишком увлеклась, чтобы откладывать в сторону. Закончу через пятнадцать минут.

Теперь мы с Ричем делимся друг с другом всем – и радостями, и переживаниями, и просто мнением. Я поняла, что ранимая и сомневающаяся я нравлюсь ему не меньше, чем «идеальная» жена с готовым ужином на столе. Сейчас мой брак точно такой, о каком я мечтала. Я стала более уверенным человеком. А в процессе еще и нашла себе лучшего друга.

Диана Л. Уолтерс