Закон и порядок

Дискриминация есть дискриминация, даже когда кто-то утверждает, что это традиция.

Дашанна Стоукс

Закончив нездоровые и неблагополучные отношения, я поняла, что, кроме них, в моей жизни не было ничего интересного или значимого. Чтобы хоть с чего-то начать, я подала документы в вечерний колледж и попросила босса отправлять меня на все бесплатные курсы и тренинги, которые предлагала наша компания сотрудникам.

Осознав, что при желании могу успешно учиться, я начала лучше относиться к себе. Но я по-прежнему не знала, какой профессиональный путь мне выбрать. Поэтому я решила участвовать в любых конкурсах на рабочие места, если работа казалась мне особенной, интересной и трудной, и получила приглашение в том числе из департамента полиции Филадельфии.

Письменный экзамен проводили в здании средней школы, и я дала 95 процентов правильных ответов. Во время собеседования успешно прошла тест на детекторе лжи и психологический тест в полицейской академии. Мне оставалось только пройти медкомиссию. Когда я встретилась с врачом, он велел мне выпрямиться, чтобы измерить мой рост. Затем замешкался и сказал:

– О, давайте-ка повторим еще раз!

Снова измерил мой рост и заявил:

– Вы недотягиваете четверть дюйма.

Я не поняла и переспросила:

– Не дотягиваю до чего?

Я и не знала, что существуют какие-то требования в отношении роста. Месяц спустя я получила письмо, в котором мне сообщили, что я не получила эту работу.

Расстроенная и разочарованная, я вернулась на свою должность помощника супервайзера в банке. Три года спустя мне на работу позвонила женщина и сказала, что она из федерального правительства. Она спросила, действительно ли я – Кэтлин Моррис, и попросила назвать мой номер социального страхования.

– Я не даю свой номер социального страхования по телефону, – ответила я.

– Можете ли вы сказать «да» или «нет», если я назову его сама? – тут же спросила она и продиктовала мой номер абсолютно верно. – Я из федерального правительства, – повторила моя собеседница.

– Хорошо, но дело в том, что я сейчас на работе. Вы можете позвонить мне домой?

– В какое время вы будете дома? – спросила она. Я сказала, что буду в половине шестого.

Я приехала домой и стала ждать. Телефон зазвонил ровно в половине шестого. Я подняла трубку и спросила:

– Как вы меня нашли?

– По вашему номеру социального страхования.

Потом она рассказала мне, что подается коллективный иск против полицейского департамента Филадельфии за дискриминацию женщин и мое имя есть в списке. Она хотела получить подтверждение того, что я прошла все тесты, и моего текущего почтового адреса. Затем спросила, желаю ли я принять участие в этом судебном иске. Я ответила утвердительно.

В рамках нашей договоренности женщина спросила:

– Вы можете получить предложение о работе, возмещение ущерба и прибавку к трудовому стажу. Что предпочитаете?

Я сказала:

– Я хочу получить всё.

Прошла еще пара лет, а потом я получила по почте письмо с распоряжением явиться в полицейскую академию не позднее чем через сорок восемь часов. Я была в шоке, потому что успела совершенно забыть обо всей этой истории.

Мне пришлось остричь свои волосы длиной до плеча, чему я сопротивлялась до тех пор, пока мой командир не пригрозил, что я не окончу академию, если не постригусь. Физическая подготовка была суровой. Я была довольно спортивной, потому что еще до поступления пробегала по четыре мили в день, но не знала, что придется карабкаться по лестнице на трехэтажное здание. (Я боюсь высоты!) Инструкторы потратили тридцать минут, то уговаривая меня, то грозясь, прежде чем я добралась до вершины. К тому же я не умела плавать. Когда инструктор столкнул меня в воду в глубоком конце бассейна, я едва не захлебнулась. Кто-то прыгнул в бассейн и вытащил меня на бортик. Кое-как я выучилась плавать по-собачьи.

Через два месяца обучения мне выдали револьвер «смит-вессон» 45-го калибра. Я никогда прежде не видела настоящего оружия. Пистолет оказался слишком тяжелым для моих рук. Чтобы укрепить их, я начала усердно подтягиваться и отжиматься. После всей этой дополнительной подготовки я наконец сумела сладить со своим оружием. Четыре месяца спустя я вышла на сцену как одна из пяти женщин, принятых на работу в полицию Филадельфии. После церемонии я отправилась ужинать со своей семьей, а когда вернулась домой, сообщение, найденное на автоответчике, велело мне явиться на работу к полуночи того же дня.

Я явилась в участок к 0.00 с пистолетом в кобуре и в полицейской форме, пошитой на мужчину. Я оказалась единственной женщиной на построении личного состава участка. Вплоть до этого момента женщины работали только с несовершеннолетними. Нам с напарником выделили машину, и началась моя карьера полицейского. Теперь я была стражем общества. Я патрулировала улицы Филадельфии двенадцать лет, пока травма, полученная в результате автомобильной аварии, не вынудила меня уйти на пенсию.

Кэти Моррис