Глава 8 Июль 1942 года: моя спасительница-2

Письмо Рюмика М. Е. старшему литработнику газеты «Кировоградская правда» Левицкому Владимиру Ильичу (окончание)

В декабре 1941 года я разыскал Велиховскую М. Я. в запасном полку, который размещался в селе Подгородное Запорожской области, и забрал её в свою часть в 132-ОАТБ. Здесь она работала в должности фельдшера в звании лейтенант медицинской службы.

Велиховскую называли «наша Маруся», её очень любили солдаты и командиры. Она в самой сложной обстановке находила слова для облегчения страданий раненых и больных. В воинской части Марусю все жалели, так как знали, что её родителей, двух сестрёнок и одного братишку немцы расстреляли в первые дни оккупации в г. Кировограде.

Велиховская М. Я. была очень смелая, весёлая и умная девушка, она по праву заслуживала большую любовь и уважение среди личного состава части. Выглядела очень молодо, стройная, волосы чёрные, роста среднего, подвижная, красивая. У неё был низкий грудной голос. Всегда держала себя в высшей степени скромно, без кокетства, без игры. Была органически честная, чистая душой и сердцем.

Эта прекрасная и обаятельная девушка второй раз спасла мне жизнь.

Было это так.

В первых числах июля 1942 года 132-ОАТБ, которым я тогда командовал, базировался в 22 км от г. Луганска в шахтёрском посёлке Сутоган. Штаб 32-РАБ находился на станции Белая, а штаб 8-ВА — в г. Старобельске.

26 июля 1942 года начальник 32-РАБ полковник Перцуленко вызвал меня в штаб, который размещался в землянке. Приказал срочно доставить на самолёте По-2 секретную почту в штаб 8-ВА, поскольку лётчик заболел и не может лететь. Я ответил полковнику, что после тяжёлого ранения, полученного в октябре 1941 года под г. Красноармейском, был списан с лётной работы. Но полковник только повторил своё приказание и вышел из землянки. Мне больше ничего не оставалось делать, как «взять под козырёк», то есть доставить секретную почту и доложить об исполнении.

Секретную почту в штаб 8-ВА я доставил на самолёте По-2 в срок, но на обратном пути меня постигла большая неудача, отказал двигатель. Пришлось делать вынужденную посадку на картофельное поле. Посадка была произведена неудачно, жёстко, самолёт разбился. Я остался жив, но повредил позвоночник и ногу. Крестьяне, которые работали на картофельном поле, подобрали меня и отвезли на повозке на полевой аэродром, который находился примерно в 3 км от места катастрофы.

На аэродроме меня поместили в полевой лазарет, который находился в землянке в полукилометре от аэродрома. Лазарет принадлежал 421-му БАО.

Я попросил начальника лазарета, майора м/с тов. Тарковского (до войны он проживал в Одессе), переправить меня в лазарет моей части. Начальник лазарета сообщил, что моя часть 132-ОАТБ несколько часов назад перебазировалась в г. Шахты, следовательно, мне придётся пробыть в лазарете до полного выздоровления. Оставалось только согласиться и ждать, когда наступит улучшение.

Долго пользоваться медицинской помощью мне не пришлось, так как буквально через 2—3 дня ночью по боевой тревоге первый эшелон 421-БАО срочно перебазировался в г. Краснодон.

Лазарет, в котором я находился, должен был следовать вторым рейсом через 3 часа после ухода первого эшелона. Однако через 2 часа появились немецкие танки и перерезали пути отхода нашим частям в сторону г. Луганска. Таким образом, второй эшелон вместе с лазаретом оказался в окружении.

Велиховская М. Я. (1920—1961)

Все, кто мог как-то двигаться, присоединились к наземным частям и с боями вышли из окружения. Нас, троих тяжелораненых, оставили в землянке в 300 метрах от полевого аэродрома. К счастью, немецкие танки на аэродром сразу не вошли, и мы оказались не замеченными для противника.

Пролежали мы в землянке 2 суток без медицинской помощи, без пищи и без воды.

На третьи сутки ночью подъехал к нам немецкий легковой автомобиль марки «Opel-Kapitan», из которого вышли люди в гитлеровской форме…

Сложно выразить словами глубину нашего отчаяния, которое ровно через минуту переросло в радость. «Немцами» оказались наши товарищи, переодетые в немецкую военную форму — командир автовзвода 2-й роты 132-ОАТБ лейтенант Карпов Леонид Алексеевич и фельдшер санитарной части Велиховская Мария Яковлевна.

Почему они? Потому что в 132-ОАТБ это были единственные два человека, которые хорошо знали немецкий язык.

Нас, троих раненых, посадили в машину и повезли просёлочными дорогами. Когда проехали через линию фронта юго-западнее г. Луганска, мы встретили советских разведчиков одной из наземных частей, занимавших оборону. Номер этой части я уже не помню.

Нас бережно сняли с машины и отнесли в безопасное место (окоп). Двое из разведчиков сели в машину и вместе с нашими спасителями уехали в сторону линии фронта.

На прощание Маруся мне сказала: «Берегите себя, товарищ командир, для решающей схватки с коварным врагом — германским фашизмом». Затем обняла меня и моих товарищей, крепко поцеловала и уехала.

Лежать в окопе нам долго не пришлось, так как в скором времени приехала на санитарной машине медсестра, которую называли Леночкой. Она забрала всех троих и доставила в полевой госпиталь, который дислоцировался в г. Новошахтинске.

На другой день нас, вместе с другими ранеными, эвакуировали в другой полевой госпиталь в станице Батайск Ростовской области.

Товарищей моих звали Кац Иосиф Исаакович и Шарапов Владимир Константинович. Оба были рядовыми. В какой части они проходили службу, мне не удалось узнать, так как они находились в тяжёлом состоянии и мало разговаривали. Я только понял, что они с авиаполка, который базировался на полевом аэродроме вместе с 421-БАО. Один из них говорил, что в их полку был Герой Советского Союза майор Баранов. Откуда родом Кац и Шарапов, мне также не известно, так как их сразу из Батайска отправили в глубокий тыл, кажется, в г. Астрахань.

Лично я после выздоровления возвратился в свою часть, 132-ОАТБ, которым продолжал командовать до конца войны. В нашу задачу входило материально-техническое обеспечение авиачастей и соединений, базировавшихся на территории 32-РАБ 8-ВА.

С тех пор больше мне не пришлось увидеть ни лейтенанта Карпова Л. А., ни лейтенанта м/с Велиховскую М. Я. Они не возвратились в 132-ОАТБ и продолжили службу в других частях.

О судьбе лейтенанта Карпова Л. А. я узнал только в 1956 году от знакомого мне генерал-майора тов. Клебанова, который сообщил, что Карпов погиб в авиакатастрофе в марте 1944 года под г. Мелитополем Запорожской области.