16 сентября 1988 года. Одесса. Фестиваль «Золотой Дюк»

В середине сентября Виктор с Рашидом и Наташей отправились в Одессу, где 16 сентября состоялся премьерный показ «Иглы» на фестивале «Золотой Дюк».

Фотографу Юрию Бойко удалось близко пообщаться с лидером «Кино». Поскольку Юрий фотографировал участников кинопремьер, то после показа предложил Виктору посетить его мастерскую. И Цой не отказал. Так и появилась прекрасная фотосессия, которую Юрий сохранил и которая не так давно стала достоянием общественности…

Юрий Бойко, фотограф:

«Давно это было. Тогда он еще не был богом, потому что был жив. Нормальный, в меру застенчивый. Под неусыпным оком Марьяны. Попили, попели. Обменялись номерами телефонов. Пару раз созванивались. Хотел в Одессу… А потом случилось то, что случилось… К сожалению, особых (необычных) подробностей и не было. Разговаривали, смотрели мои работы, пили чай. Давно было. Мелкие подробности стираются. А выдумывать – неохота. Одну фотографию я ему подарил…»[155]

Инга Королева:

«Я его видела на бульваре, возле гостиницы „Лондонская“, вместе со съемочной группой „Иглы“. И была на премьере „Иглы“ в ДК Политеха. Перед фильмом выступали Нугманов и Цой. Виктор говорил мало, но отвечал на вопросы из зала».[156]

Нонна Гришаева, актриса:

«Один раз в своей жизни я взяла автограф. Мне было лет четырнадцать. И к нам в Одессу с фильмом „Игла“ приехал мой любимый, ныне покойный, Витя Цой. Я сидела в ложе оперного театра и высмотрела Цоя в партере. Подошла к нему (меня просто колотило от волнения) и протянула трясущимися руками билетик. И Цой на нем расписался. Этот билетик много лет лежал у меня под стеклом на письменном столе. И теперь, когда у меня просят автограф, я всегда даю, потому что помню то свое волнение».[157]

На фестивале «Золотой Дюк» в сентябре 1988 года было записано любопытное интервью. Сергей Шолохов, ведущий программы «Пятое колесо», снял этот материал на теплоходе «Шаляпин».

Из интервью Виктора Цоя и Наталии Разлоговой тележурналисту Сергею Шолохову:

С. Шолохов: Сергей Соловьев рассказывал о том, что когда нужно было собрать людей на картину «Чужая Белая и Рябой», то специально арендовали солдат на случай, если не придет зритель, но когда ему потребовалось созвать массовку на концерт Цоя, Цой только развел руками: «Нет проблем, обеспечьте милицию». Так?

B. Цой: Я никогда не был настолько самоуверенным, поэтому ничего такого не говорил. Я думал, что людей, которым нравится наша группа, в Москве много, и надеялся, что, узнав о концерте, они придут. Я предложил устроить бесплатный концерт, чтобы во время концерта снять необходимый эпизод. Люди пришли. Ничего такого… «обеспечьте милицию»… я не делал, я ничего этого не знал.

Н. Разлогова: Соловьев сделал картину на базе рок-музыки не потому, что она ему нравится, а потому, что он чувствует, что за этим будущее, что это тот язык, который понимает основная масса зрителей.

C. Шолохов: Виктор, в фильме «Асса» после мелодраматического финала, когда красавица убивает своего любовника-мафиозо, который падает в ванну с розами, и жанр берет свое, вы поете песню протеста. Не кажется ли вам, что тут есть некая спекуляция… созданная, чтобы интеллектуалы нашли здесь какие-то свои радости?

В. Цой: А я не считаю эту песню песней протеста. И вообще я не очень понимаю, зачем она нужна этой картине. Она выглядит, на мой взгляд, вставным зубом… Ну это, скорее, дело режиссера. В конце концов, я не мог предположить, каков будет конечный результат. Отвечает за это только режиссер. Я рад, что в этом фильме мне удалось выглядеть максимально отдельно от всего остального.

Н. Разлогова: То, что песня оказалась в конце, вполне естественно, это должно было заставить зрителя досидеть до конца фильма. Ведь Виктор Цой в титрах идет четвертым, на уровне исполнителей главных ролей, и люди, конечно, ждут его появления. Если песню пустить в начале, вдруг они уйдут? А так они будут сидеть до конца… Этим обеспечивается касса.

На теплоходе участники фестиваля были вынуждены общаться с журналистами несколько часов подряд (теплоход отплыл, и деваться было некуда). И разговор Цоя с Шолоховым, тогда еще никому за пределами Питера не известным, был не первым и очень долгим, поэтому превратился в неспешную беседу о кино. Никто не предполагал, что в эфир войдет именно фрагмент общего разговора. Когда на следующий день Шолохов сказал Виктору и Наталии: «Ваше интервью очень здорово получилось», – Цой по просьбе Наташи попросил, чтобы ее в кадре не было. Но Шолохов поступил по-своему, и у него были на то основания: в беседе Наталия упоминала «папино кино» (термин времен французской «новой волны», придуманный Годаром).

Кинематографическая общественность пришла в ярость, решив, что это выпад неграмотной молодежи из «трущоб» против жрецов высокого искусства. В результате программу Шолохова упомянул в эфире ныне Первого канала сам Алексей Герман: «Я не знаю, что уж имела в виду девушка, сидевшая рядом с рок-музыкантом, когда говорила о „папином кино“…»

И когда месяц спустя Разлогова приехала в Ленинград с лекциями о «новой волне», мэтру пришлось пересмотреть свою позицию: «Я же не знал, что это сестра Разлогова…» Юмор ситуации заключался именно в том, что страна семимильными шагами шла вперед, а киноэлита этого не заметила и знать не знала людей, которые вдохновляли миллионы.

Сергей Шолохов, журналист:

«Что касается интервью Цоя на теплоходе. У меня была идея прочитать этот теплоход как такой некий ковчег, типа все завершилось, и интересно, кто же попал на ковчег. Кто останется после того, как все будет снесено очередным наводнением. И с удивлением обнаружил, что все представители человеческой флоры и фауны там были отобраны. Там были инноваторы и консерваторы, радикалы, партийные боссы и православные гуру, лидеры перестройки во главе с Коротичем. На этом ковчеге были все. И это было мне очень интересно. А из мира контркультуры там оказался Цой. И я, естественно, его позиционировал как представителя огромного мира контркультуры, которого взяли, как лучшего. Все тогда как бы отправились в светлое будущее, а темное прошлое как бы осталось на берегу. Рашид Нугманов тогда не присутствовал, он на пляже находился, отдыхал, и не был на корабле.

На теплоходе я поговорил со всеми – и с Рязановым, и с Говорухиным, и Глазунов там был, Коротич. К тому времени я уже закончил университет, аспирантуру и был взрослый дяденька. И я уже работал на телевидении. Цоя я знал как лидера группы „Кино“ по рок-клубу и по его дружбе с Курехиным. Но еще больше он мне был интересен как представитель некой другой галактики, потому что все остальные были более-менее похожи друг на друга. Конечно, они отличались немножко – например, „Аквариум“ от „АукцЫона“, но Цой выпадал абсолютно из общего ряда тусовки. И, конечно, когда он засветился в фильме „Игла“ с грандиозным своим нежным и в то же время строгим обликом, который покорил абсолютно всех… Он был настоящий такой строгий юноша среди разболтанного рок-клуба, где у всех были всегда какие-то проказы. Там же кто под мухой был, кто под иными экзотическими напитками и веществами, а Цой всегда сохранял в себе присутствие потусторонних сил, не будучи посторонним. Чудесное сочетание этого мира, реальности и сказочности. Цой – это как замочная скважина в иной мир… Курехин использовал „Кино“ и Цоя в своих „Поп-механиках“, в рок-секции. Делались весьма интересные постановки. Потом Курехин и Цой разошлись, но этого я уже не застал, я видел их лишь в момент триумфа.

Насчет того, что в кадр во время моего разговора с Цоем попала Наташа Разлогова… Тогда все же снимали на одну камеру и потом не было возможности как-то вырезать лишнее. Снимали же общий план. Наташа была против, но я ничего не мог сделать. Был момент, когда Наташа поддержала не очень красноречивого Цоя и стала помогать ему формулировать мысли, и стало очевидно, что он разделяет ее точку зрения, и стали ясны мысли самого Цоя. Наташа просто озвучивала его мысли, а Цой солидарно кивал головой.

Тогда на теплоходе кроме социального какого-то драйва был такой драйв смены эпох, смены поколений, и это было здорово».[158]