Съезд и съест

И все бы хорошо, да что-то нехорошо, как прозорливо писал детсковоенный писатель Гайдар.

В Харькове, столице то есть Советской Украины, состоялся 3-й Всеукраинский Съезд Советов рабочих, стало быть, крестьянских, ну и красноармейских депутатов. «Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка!» — спели год как образованные комсомолки в красных косынках. Вот к коммуне съезд и гнул.

Вопрос о земле! Все бывшие помещичьи и кулацкие земли идут в собственность государства, и на них устраиваем сельскохозяйственные коммуны.

Стоп, туповато сказали крестьяне, услышав новость. Эти земли мы уже два года как поделили и пашем! Делили свои Советы, по справедливости. Поливали своим потом. За эту земельку кровь лили, били немцев, и офицеров, и панов, и гетмана, и Петлюру. Чего это — отдавать обратно государству?

А уж вот-то хрен вашему государству! — злобно сообщила вольная анархическая республика. Сами решаем, как жить!

В порядке симметричных политических мер в Гуляй-Поле собрался 3-й же Съезд Свободных Советов селянских депутатов — то есть съезд махновской республики. Батько сидел в президиуме. Президиум призывал прекратить матерные выступления, хоть бы и верные по существу.

Съезд попомнил большевикам и чрезвычайки с их расстрелами, и реквизиционные отряды для выгребания зерна, и диктатуру, и, короче, на резолюцию коммунистического съезда наложил свою: «Отказать!»

А вот это уже был бунт. И товарищи Ленин, Троцкий, Свердлов и компания стерпеть такого не могли.

Дыбенко прислал телеграмму, что съезд контрреволюционный.

Троцкий прислал приказ готовиться к походу на Румынию.

Нарком продовольствия с чудной фамилией Цюрупа прислал продотряды с телегами.

А вот патроны присылать как-то перестали. А они расходовались в постоянных боях с белыми и петлюровцами по рубежам махновской республики.