В СОВЕТСКОЙ ИДЕОЛОГИИ

В СОВЕТСКОЙ ИДЕОЛОГИИ

На пути к построению моего внутреннего государства мне, естественно, пришлось иметь дело с марксизмом-ленинизмом. Я не мог его игнорировать, поскольку он был официальной советской идеологией, претендовавшей на объяснение всего того, что становилось предметом внимания моего государства. Кроме того, идеология была непосредственной средой моей жизнедеятельности. Большинство моих друзей, близких, знакомых и коллег по образованию и по профессии были философами, а философия составляла ядро советской идеологии. Я мог наблюдать все аспекты функционирования и эволюции советской идеологии. И не только наблюдать. Она касалась меня лично как во внешней деятельности, так и в моей внутренней жизни. Естественно, взаимоотношения с идеологией стали одним из важнейших элементов моей жизни.

Я пришел в философию, уже имея определенное отношение к советскому обществу и к советской идеологии. Я пришел с намерением получить образование, которое позволило бы мне лучше понять мое общество и определиться в нем в качестве личности особого рода, как я уже начал это себе представлять ранее. Поэтому я учился усерднейшим образом. И досконально изучал марксизм-ленинизм, поскольку он непосредственно касался волновавших меня проблем. Мое отношение к марксизму было двойственным. С одной стороны, он доходил до меня в том виде, в каком он стал ядром советской идеологии и заслуживал презрения и насмешки. С другой стороны, изучая его в подлинниках, я включал его в контекст мировой философской культуры и видел в нем многое такое, что заслуживало уважения. Будучи от природы склонным к диалектически гибкому способу мышления, я уже в студенческие годы обратил внимание на самое интересное для меня в марксизме, на диалектический метод. Я уже писал о том, что мое понимание диалектического метода встретило враждебное отношение со стороны философских властей. Поэтому я оставил намерение разрабатывать диалектический метод в рамках марксизма и в интересах марксизма. Мое отношение к марксизму стало полностью критическим. Я стал относиться к нему как человек второй половины двадцатого столетия, знакомый с высшими достижениями современной науки, профессионально занимавшийся логикой и методологией науки.