30

30

[Осень 1962. Коми — Ленинград]

Дорой Донат!

Сегодня у меня много времени и я напишу тебе длиннейшее письмо

Я очень благодарен тебе за то, что ты пишешь мне почти каждый день. Это меня очень поддерживает. Я сейчас переписываюсь только с тобой, с мамой, с Лялей и Ксюшей. Перестал писать Валерию и Славе Веселову. И тот и другой писали мне всякую ерунду, про то, что они мне завидуют. Им, вероятно, наша жизнь в тайге кажется цепью приятных и нетрудных подвигов, что мы — этакие суровые сибиряки, мужественные и простые. На самом же деле геройство, к сожалению, связано с разными малоприятными вещами, с испугом, например, и быстро надоедает. Я здесь встречал нескольких очень храбрых и сильных людей, но и им муторно. Одно только радует, что время быстро летит.

И еще, конечно, выручают стихи. Я уже, кажется, писал тебе, что не рассчитываю стать настоящим писателем, потому что слишком велика разница между имеющимися образцами и тем, что я могу накатать. Но я хочу усердием и кропотливым трудом добиться того, чтоб за мои стихи и рассказы платили деньги, необходимые на покупку колбасы и перцовки.

А потом, я не согласен с тем, что инженер, например, может быть всякий, а писатель — непременно — Лев Толстой. Можно написать не слишком много и не слишком гениально, но о важных вещах и с толком.

Мне, пока что, никаким другим делом не хочется заниматься. Года через три я попробую написать повесть. Жаль только, что я несколько лет не писал стихов, я бы сейчас писал лучше. Даются они мне большим трудом. Сегодня, например, целый день сочинял стих со смыслом и хорошими, странноватыми рифмами (заведует-завидует, похожи-похуже), и так и не получилось ни черта.

Донат, кроме тех стихов, что я тебе посылаю, есть еще десятка два песенок на музыку Додулата. Они все похожи одна на другую и худ[ожественной] ценности не представляют. Приблизительно такие:

А нам плевать на высшее начальство

Привыкли мы ничем не дорожить

Давай споем, товарищ по несчастью

Вполголоса споем про нашу жизнь.

И т. д.

Или:

От Витью до Вожаели

Мы патронов не жалели

Знает нас

Здесь каждый и любой

И повсюду под гитару

Мы с Довлатовьм на пару

От Витью до Вожаели

Пели про любовь

И т. д.

Или:

Но я не собираюсь умирать

Еще так мало выпито и съето

У нас в пределах зоны

Царят свои законы

И мы хотим напомнить вам про это.

И т. д.

Додулат — личность презанятная. В нем есть эдакая утесовская пошлинка. Но он очень забавно разговаривает, не слишком умно, но беспрерывно. Например, он говорил про одного майора, что у него «денег — курвы не клюют».

Про меня сказал, что я настолько высокий, что мне, чтоб побриться, надо влезть на табурет. Про худенькую Светлану сказал: «Не все то золото, что без тить». Я однажды был сонный на инструктаже, а Додулат потом утверждал, что я заснул во время своего собственного выступления. Он недавно сидел на кичке. Она находится рядом с кабинетом лейтенанта Найденова. И Додулат целый день распевал там рок-н-ролл с таким припевом:

Найденов — буги,

Найденов — рок

Найденов в зоне тянет срок.

И т. д.

Нас с ним знают на подкомандировках, даже там, где мы не пели и не читали. Из-за того, что у нас схожие фамилии, нас знают как одно лицо — Додулатов.

Дальше. За тельняшку спасибо. Я зверски обрадовался, т. к. мне не чужд мелкий пижонтизм, а в тельняшке есть пиратский колорит. Когда я получил посылку, то немедля на морозе разделся догола и напялил ее. Шпиг — восторг! В общем большое спасибо.

Сдавать на шоферский класс запретили в штабе части.

Машинку отобрал все тот же лейтенант Найденов.

Маме я пишу очень часто. Втрое чаще, чем она мне. Мне кажется, что мои письма должны ее успокаивать. Мама пишет мне толстые, уморительно смешные письма, и я без нее скучаю.

Сегодня говорили со Светланой по телефону. Было плохо слышно. Она кричала: «Что тебе прислать, Центнер? (она меня зовет Центнер) Что прислать? Ну скажи первое, что придет в голову». Я сказал: «Фотографию». Если она пришлет, то я смогу одну лишнюю послать тебе.

Кстати, Донат, ты можешь позвонить мне. Отсюда заказать разговор с Ленинградом нельзя, а из Л[енингра]да можно. Нужно звонить от 10 утра до 3. Сперва заказать разговор, а потом послать телеграмму с вызовом для разговора. Позвони мне поближе к Новому году. Это не должно обойтись очень дорого, думаю, рубля полтора, вместе с телеграммой.

Достать портрет Васильева легально нельзя. Это квалифицируется как связь с заключенными. Здесь начальство не очень следит за развитием литературы и все, что в зоне, считается контрой. Ты лучше достань книгу его стихов. В ней есть хороший портрет[21]. Когда увидимся, я расскажу тебе много интересного.

Сережа.