21

[Осень 1962. Коми — Ленинград]

Дорогой Донат!

У меня все в порядке. Получил ли ты письмо для Ксюши [и] стихи:

«Разговор с конкурентом»

«Я в эту ночь расставлю часовыми»

«Офицерские жены»

Ты знаешь, Донат, я думаю, что тебе будет интересно знать, что я видел в зоне строгого режима во время обыска портреты Есенина и П. Васильева[17]. А из артистов часто встречается Черкасов. У меня ничего нового. Вот, например, плохой стишок:

Светлане

Ты солгала мне, — я спокоен,

Я очень хитрым стал с тобою

Я стал придирчивым и строгим

К тебе, как к вычеркнутым строкам

И получил покой в награду.

А если ты сказала правду?..

Донат! А это стихотворение иного рода. Ты только пойми его правильно, здесь не про то, чтоб кругом крали и чтобы не ловили жуликов, оно против травли, например газетной и т. д. вообще…

— Держите вора! — нет ужасней крика.

А вор бежал так медленно и криво.

Он впереди не видел ни черта.

Лишь чувствовал, как улица крута.

Бросали люди теплые постели,

И магазины шумные пустели,

Мамаши забывали про детей

И крик тот становился все лютей.

— Держите вора! Эй! Держите вора! —

Затарахтев, проехал «черный ворон».

А вор бежал все тише. Он устал.

И чувствовал как улица узка.

Я молча сторонюсь подобных зрелищ.

Двадцатый век, как ты легко звереешь.

И бешеный кидаешься в погоню.

Спокойнее, век атома, спокойнее!

Донат! И еще вот что: я твердо решил, что ты стихи никому не показываешь. Месяцев через восемь я приеду в отпуск и сам распоряжусь.

Привет Люсе и Ксюше.

Сережа.