7
7
10 августа 1962. [Коми — Киев]
Дорогой Донат!
Получил сразу два твоих письма и книжечку. Спасибо. Газету возвращаю. Рад, что ты сумел «поделиться своими мыслями без тяжеловесных академических претензий». Спасибо тебе за все.
Видишь, зато как часто я тебе пишу. Теперь так: мне больше абсолютно ничего не нужно. Если что понадобится, я тебе, конечно же, напишу.
Донат, я тебе послал два письма со стишками. Как там? В конце этого письма прочти еще одно.
Когда получу отзыв твой, пришлю целую пачку с подробными комментариями, все понятные для тебя стишки я уже израсходовал.
Фотографий, Донат, у меня нет. Все они разосланы дамам.
Кстати, Ася работает. Ее точно восстанавливают в ЛГУ. Она пишет, что серьезно занимается. Если это так, то я с ужасом убеждаюсь, что во всем виноват я.
Я тебе, кажется, уже писал, что последнее письмо ты можешь послать числа 20–21, лучше не позже этих чисел.
Что-то вот уж неделю нет писем от мамы. Я беспокоюсь.
Еще раз спасибо за пищевую посылку. Финики — великолепная закуска.
Пиши еще, пожалуйста, про Ксанку. Большой привет Люсе. Я ее очень уважаю. Скоро напишу еще.
Обнимаю всех
Сергей.
ВЕСНА
Эти годы пройдут, но останется память,
Дым костра обернется сединой на висках,
К своему карабину морозом припаян
Я, солдат, часовой под шифрованной кличкой «весна».
Я — весна! Я — весна, я дыхание лопнувших почек,
Я весна, мне озябшие руки у рта не согреть,
Две недели провел я в мрачнейшей из одиночек
На посту номер сорок, на мигуньской горе.
Заезжал лейтенант, по морозу, в мундире нарядном
Обмотав над локтем алый, крови краснее лоскут,
Я докладывал хрипло: «На объекте — порядок»
Убирал ото рта и прикладывал руку к виску.
* * *
Меня тайга учила мужеству,
И чистоплотности любовь,
В бригаде у литовца Гужаса,
Скотиной делался любой.
Мы пили спирт зимой суровою,
И жарким летом пили спирт,
Отгородясь колючей проволокой,
На нас глядел преступный мир.
Он был похож, тот рай беспаспортный
На наш законный, строгий, ад,
Он, как юродивый на паперти,
Был злоязык и глуповат.
А мы глядели настороженно,
И привыкали к тем вещам,
И песни мрачные, острожные,
Затягивали по ночам.