ГОСУДАРСТВО ВСЕОБЩЕГО БЛАГОДЕНСТВИЯ

ГОСУДАРСТВО ВСЕОБЩЕГО БЛАГОДЕНСТВИЯ

Благополучнее мы будем,

Коль не дерзнём в стремленье волн...

Г.Р Державин

Солидное впечатление произвели на меня шведские достижения, главное из которых — система социального обеспечения населения — родилось не в горниле классовых боёв и революций, а в ходе компромиссов между классами. Знаменитое Сальтшёбаденское соглашение между профсоюзами и Союзом предпринимателей от 1937 года заложило правила мирного сожительства главных антиподов на рынке труда и производства и в конечном результате привело к стабильному социальному миру в стране, росту производства и благосостояния трудящихся. В то время как в первой стране социализма, в подкрепление надуманного тезиса об углублении классовой борьбы в переходный период, выискивались и уничтожались миллионы врагов народа и революции, в стране, действительно разделённой на классы, эти классы искали компромисс во имя своего общего будущего.

Индия — страна чудес и легализации.

Американцы, приезжая в Швецию, искренне верили, что там установлен настоящий социализм. Во всяком случае, это было фактом в 1970-х годах, когда я работал в Швеции.

Наши пропагандисты, делая попытки объяснить природу и причины шведского феномена, всегда ссылались на то, что Швеция в течение последних ста пятидесяти лет воздерживалась от войн. Нейтралитет, конечно, сыграл тоже свою роль в созидании государства всеобщего благоденствия. Но тогда почему поверженная в кровавой бойне Германия опять перегнала нас, победителей, в своём экономическом и социальном развитии? И почему на сотом году нейтралитета Швеция всё ещё находилась в таком тяжёлом экономическом положении, что целый миллион шведов был вынужден эмигрировать в США? И почему благосостояние к шведам пришло лишь на сто пятидесятом году соблюдения этого самого нейтралитета? И почему мы после пятидесяти пяти лет мирной жизни ничуть не приблизились к намеченной цели и даже удалились от неё?

До последнего времени, ещё до войны, уровень жизни в Швеции был вполне сопоставим с нашим, но потом, в 1960-х, она сделала резкий рывок по всем направлениям, в то время как в Советском Союзе начался экономический спад, а потом застой, сменившийся смутой и полным коллапсом. В чём тут причина?

Ответ, кажется мне, довольно прост: всё заключается в людях, которые управляют страной. Шведские социал-демократы по заслуженному праву должны считаться отцами современной шведской нации. Это благодаря их дальновидной политике в стране установился классовый мир, далеко не означающий капитуляцию зарплатополучателей перед работодателями, как нам говорили на протяжении целого ряда лет. Нет, социал-демократы вместе с профсоюзами постоянно вели борьбу за свои права, то и дело наступали на пятки капиталистам и вынуждали их идти на уступки. И добились они этих уступок не путём экспроприаций и возврата награбленного, а путём бескровного эволюционного давления на капитал и равномерного распределения прибылей. Шведы избежали громких государственных переворотов и не стали развязывать разрушительных гражданских войн. Они сделали это в рамках обычной — буржуазной, разумеется, — парламентской демократии.

Да и шведские капиталисты оказались не такими твердолобыми, чтобы продолжать самоубийственную политику ограбления рабочих, которую сейчас проводят наши скороспелые олигархи. Они резонно рассудили, что лучше поделиться с ними куском пирога, чтобы сохранить сам пирог.

Вот так и возник социализм со шведским лицом.

По данным М., жизненный уровень в Швеции выше, чем в США. От вознаграждения за переданную информацию агент отказался.

Не будем вдаваться в детали о том, какой социализм построили шведы. Я бы назвал его государственным. Но работает он на каждого члена общества эффективно, результаты его — особенно на расстоянии — кажутся впечатляющими. При ближайшем рассмотрении на «солнечном лике» шведской демократии обнаруживаются многочисленные тёмные пятна.

О демократии в Швеции у нас в России говорили и говорят много — особенно наши так и не состоявшиеся «демократы». Мы почему-то забываем, что демократия — это диктатура закона и порядка, а потом уж — права и свобода как осознанная необходимость и ответственность перед обществом. С тем, что мы за двадцать лет построили у себя в России, демократия не имеет ничего общего. Взять хотя бы средства массовой информации. В Швеции мало найдётся журналистов и издателей, отваживающихся опубликовать откровенно расистские или профашистские материалы. По общественному телевидению (а другого у шведов нет) не передают передач, оскорбляющих чувства верующих и общепринятые принципы морали. Существует законодательство о СМИ, в котором содержатся ограничения на публикацию материалов, способных нанести ущерб государственной безопасности, то есть цензура. И вряд ли позавидуешь журналисту, пытающемуся обойти эти ограничения. А как же иначе?

В Швеции не приватизированы железные дороги, порты, почта, телеграф, электро-, гидро- и атомные станции. Государственные чиновники не имею права заниматься частным бизнесом и политикой. Нарушение закона, особенно налогового, связь с криминалом для шведского политика — смерть. Общественное мнение является высшим судьей страны, и попробуй скомпрометируй себя в его глазах!

Но люди есть люди, и всё человеческое шведам присуще — в той или иной степени. Поэтому шведская демократия даёт сбои, потому что осуществляется она с помощью людей, чиновников, стоящих у власти. Шведским чиновникам тоже не хочется «дурной» огласки, они тоже подвержены мелким страстям типа взяточничества, кумовства, жульничества и превышения полномочий. Они так же не любят критику, как и все другие бюрократы, а потому потихоньку преследуют неугодных им лиц.

Моя квартирная хозяйка Сигрид Талльму, бывший школьный врач, в полную меру хлебнула чашу борьбы с бюрократией по своему ведомству. Она боролась с ней несколько лет подряд, но потерпела полное поражение. Корпоративность школьных администраторов, равнодушие высшего начальства к злободневным проблемам оказались сильнее гражданского чувства простой школьной «врачихи», и ничего, кроме потери работы и здоровья, фру Талльму в результате не приобрела.

Камнем преткновения послужила проблема употребления наркотиков и алкоголя в шведских школах в 1960-х годах. Школьные власти, министерство образования закрывали на неё глаза и предоставляли развиваться ей в соответствии с естественным ходом событий. Фру Талльму била во все колокола, писала во все инстанции, обращалась к самому министру Улофу Пальме, призывая их к принятию необходимых мер, но получала в ответ одни отписки, сводившиеся к тому, что в шведских школах «всё хорошо, прекрасная маркиза!»

Более разочарованного в шведской демократии человека, нежели фру Сигрид Талльму, я не видел.

Шведские власти со времён отца социал-демократии Таге Эрландера водило за нос своих граждан, скрывая своё тесное сотрудничество с НАТО. Они имеют на своей совести так называемые шпионские судебные процессы, подобные делам Ю. Розенберга в США. Демократия Швеции омрачилась беспрецедентным полицейским преследованием левых и коммунистических элементов в стране. Она оказалась несостоятельной и в громком деле о так называемых нарушениях советскими, а потом и российскими подводными лодками морских границ Швеции, о чём мы расскажем ниже. И список таких изъянов на корпусе хвалёной шведской демократии можно было продолжить.

...По сравнению с Данией Швеция производит впечатление крупной державы. Так оно и есть на самом деле: и по территории, и по экономическому потенциалу, по достижениям в социальной и культурной областях, по степени влияния, оказываемого на другие страны и народы, и по той роли, которую шведы играют в международной жизни, Швеция, несомненно, является страной значительной. О шведах, Швеции и шведском образе жизни знают все: от президента США до самого нищего гражданина Бангладеш, мечтающего эмигрировать на западный берег Ботнического залива.

Прагматизм, трудолюбие и удивительное (для нас) законопослушание — вот, пожалуй, те три кита, на которых зиждется шведское общество. Последняя черта даёт о себе знать даже при сравнении шведов с другими европейскими народами. До последнего времени шведы вообще не знали замков и, уходя из дому, оставляли двери открытыми. Утаивание размеров доходов от государства — самое тяжкое преступление перед обществом.

Правда, «достижения» цивилизации — злоупотребление наркотиками, ограбления банков, подлоги, насилие и террор — в начале 1960-х стали активно вторгаться в городскую жизнь свеев и в настоящее время стали составной частью их буден. Но всё равно соблюдение закона, каким бы несправедливым он ни был, до сих пор входит в святую обязанность шведа.

Законопослушание оборачивается для нашего брата шпиона своей неприятной стороной. Слишком многие наши первичные контакты оказываются под контролем у СЭПО, потому что законопослушный швед частенько спешит доложить в контрразведку о своём знакомстве с советским дипломатом.

Швед пунктуален во всех мелочах, так что не стоит удивляться, если он позвонит в советское посольство и попросит передать господину второму секретарю Григорьеву, что он «опаздывает на встречу с ним в обусловленном ранее месте».

У нас уже много писали о самоубийствах в Швеции. Возможно, эту болезнь действительно можно отнести к чисто шведским, но за четыре с половиной года работы в стране у меня не создалось впечатления, что швед охотнее расстается с жизнью, чем норвежец или финн. Думаю, просто в стране дело подачи публике статистических данных поставлено честнее, чем у других. Хотя сами шведы, например писатель и классик современной шведской литературы Ивар Лу-Юханссон, утверждают, что они обладают удивительной способностью не быть счастливыми[48].

Интерес к сексу, а вернее, какое-то гипертрофированное отношение к нему на самом деле имеет место, как, впрочем, и в других странах Скандинавии. Сдаётся, суровые климатические условия существования, разбросанность и распылённость населения—оно в подавляющем большинстве было исключительно крестьянским и никогда не знало ни сёл, ни деревень и жило небольшими хуторами — в некоторой степени способствовало появлению в душе какого-то надрыва. Отношение полов может включать целую гамму сменяющих друг друга чувств: от истового почитания и обожествления до ненависти и первобытной жажды крови.

Оговорюсь сразу: всё это, конечно, чисто умозрительные заключения, основанные на моих личных наблюдениях и на чтении классической шведской литературы, в первую очередь А. Стриндберга, того же И. Лу-Юханссона, и относящиеся к экстремальным ситуациям, которые на практике имеют место не так уж часто. Не все же русские ленивы и беспечны, а американцы зациклены только на киношном мордобое и деньгах. Всё, что я сейчас рассказываю, носит, естественно, условный характер.

Швед любит выпить, но часто стыдится этого. Купив бутылку аквавита в «Сюстембулагете» — спиртное продаётся исключительно в государственных магазинах с этим названием, — швед не станет размахивать ею на виду у публики, а спрячет её в портфель или в сумку. Появление на улице в нетрезвом виде не рассматривается как какое-то геройство, а, наоборот, считается позорным поступком. Статистика показывает, что многие шведы страдают алкоголизмом, но редко кто из окружающих догадывается об этом, потому что больной выпивает не на виду у всех, а в одиночку у себя дома.

Как бы между прочим источник заметил, что сейчас он реже встречается с оперработником и это позитивно сказывается на соблюдении «сухого закона».

Швед, в отличие от великоросса, вообще стыдится своих слабостей и боится показать их окружающим. Его предпочтительная среда обитания — одиночество, а одиночество — благотворная почва для самокопания, самоанализа и раскаяния.

У шведов не принято приходить в чужой дом, даже к самым лучшим друзьям, без приглашения. Приём гостей не обязательно связан с обильным угощением — хозяева могут ограничиться и чашкой кофе. Застолье в нашем понимании существует, но устраивается оно в торжественных случаях, и тогда на столе не бывает недостатка ни в выпивке, ни в еде. Чужак и иностранец не должен огорчаться, что знакомый швед не приглашает его к себе в дом. Делается это исключительно редко и свидетельствует о степени доверия шведа к новому человеку. Вообще же шведы предпочитают встречаться на нейтральной почве. Дорога к дружбе со шведом длинна, но если она пройдена, то можно всегда рассчитывать на верность и взаимность.

Если уж зашла речь о застольях, то хотелось бы обязательно подчеркнуть необходимость соблюдения ритуала употребления алкоголя. После произнесения тоста тостующий, поднимая рюмку или бокал, по очереди обменивается взглядом с другими участниками стола, а потом уже делается «опрокидон». По шведским понятиям, чрезвычайно невежливо смотреть в это время в сторону соседки или уставить взор в крышку стола и вливать в себя между этими занятиями напиток. Говорят, что обычай смотреть друг другу в глаза во время пития возник в древние времена, когда конунги, встречаясь за столом, должны были продемонстрировать, что налитое в чаши вино, упаси боже, не отравлено и что они не боятся пить вино вместе со всеми.

Шведский застольный тост «Мин сколь, дин сколь ок алла ваккра фликуш сколь»[49] в той или иной форме дошёл почти до всех отдалённых уголков земного шара.

Милым архаичным явлением стал и обычай позвонить хозяевам на следующий день по телефону и поблагодарить их за вчерашний вечер — «такк фёр и гор» или не забыть произнести фразу «такк фёр сист» при первой встрече с хозяевами после того приятного междусобойчика. Являться со своей бутылкой вина или водки в гости, как правило, не принято, если на этот счёт не было других оговорок. При складчине или при встрече на »шведский» счёт (сами шведы употребляют термин «на гамбургский или немецкий счёт») каждый приносит спиртное и съестное с собой.

В отличие от датчан шведы большие формалисты и ярые приверженцы протокола, особенно на официальных приёмах и в других торжественных случаях. До последнего времени в стране существовала особая форма обращения друг к другу в третьем лице. Это — выше, чем и без того вежливая форма обращения на «вы», принятая во многих странах и языках мира.

Предположим, что на Уденсплане встретились двое знакомых, один из которых, к примеру, врач, а другой — профессор.

— Добрый день, господин профессор! Прекрасная сегодня погода, — говорит врач, снимая шляпу.

— Добрый день, господин доктор. Господин доктор прав: такой погоды я не припоминаю с лета памятного 1905 года, когда норвежцы разорвали с нами союз.

— Господин профессор читал сегодняшнюю «Дагенс ню-хетер»?

— Ещё нет. А что там чрезвычайного прочёл господин доктор?

— Господин профессор, вероятно, слышал, что Гитлер покончил с собой в бункере.

— Неужели? Господин доктор не ошибся?

И так далее в том же духе. В русском языке такая форма обращения употребима довольно редко, да и то в ироничном смысле. У шведов она исчезла к 1960-м годам, когда выходцы из простых слоёв, а не потомки заносчивых дворян и баронов стали определять политический климат в стране. Демократия так далеко шагнула вперёд, что в стране всё большее распространение получает форма обращения на «ты». Она используется учениками в школе по отношению к учителям, простым рабочим по отношению к министру или своему хозяину — практически во всех случаях жизни. Формой «вы» пользуются в основном иностранцы, всё ещё изучающие шведский язык по устаревшим учебникам.

Неофициальная, дружественная обстановка, например застолье, часто может сопровождаться пением и танцами. Шведы, в отличие от многих из нас, помнят слова своих народных песен и допевают их, как правило, до конца. С увлечением они танцуют и свои народные танцы.

Я не согласен с установившимся мнением о том, что шведы угрюмы, мрачны и скучны. Да, некоторые особи при некоторых обстоятельствах могут казаться вам слишком дотошными, слишком серьёзными или слишком занудными, но подавляющее большинство шведов и шведок так же любят веселье, праздники, как беспечные французы и легкомысленные итальянцы, и смех и юмор — не такие уж редкие у них гости. Другой вопрос, какое веселье, какой юмор: естественно, шведский юмор придётся не каждому по вкусу — особенно тем, кто привык к армянским или еврейским анекдотам, а шведский менталитет и темперамент будет отличаться от французского или итальянского.

Очень распространены в Швеции «фирменные» праздники, под которыми я имею в виду всякого рода юбилеи и памятные годовщины фирм, которые, как правило, отмечаются при участии всего персонала предприятия. Владельцы фирм тем более охотно идут на организацию таких веселий, что затрачиваемые ими средства не входят в сумму, облагаемую налогом.

Излюбленные «фирменные» праздники наступают в конце августа—начале сентября, когда приходит пора раков. Не знаю, откуда взялся такой обычай, но в это время буквально вся страна «наваливается» на раков: на шведских, турецких, русских и прочих. Полки и холодильники магазинов заблаговременно набиваются горами брикетов с раками, реклама доводит себя до истеричного состояния, предлагая самые вкусные, самые экологически чистые и мясистые экземпляры членистоногих, и всякая уважающая себя семья или компания обязательно покупает или заказывает себе на стол раков. Вполне естественно, к ракам подаётся охлаждённый со «слезой» аквавит, а потом всё это обильно «заливается» пивом. По окончании пиршества, когда захмелевшие участники с трудом поднимаются из-за стола, оставляют после себя весьма живописную картину: батареи пустых бутылок и целые терриконы из рачьих клешней и чешуи.

За неделю-другую до рождественских праздников шведы болеют от укуса другой «мухи», и все наперебой стараются попасть или, наоборот, пригласить к себе на стакан глинтвейна знакомых, друзей, сослуживцев. Проходят эти праздники всегда с большим подъёмом и являются своеобразной репетицией Рождества. (Рождество же я бы не назвал весёлым праздником — он скорее проходит в строгом соответствии с установившимися канонами сдержанности, умеренности, умиротворённости и миролюбия. Прямо как у Ч. Диккенса.) В то время, когда за окном свирепствуют морозы, кружит вьюга, а темнота спускается над городом сразу после 15.00, признаться, очень кстати оказаться за дружеским столом или в дружеском кругу вокруг большой крюшонницы с пахучим и горячим напитком, согревающим не только промёрзшие кости, но и душу.

Только в Швеции отмечают праздник с итальянским названием «Лючия». Он попадает на 13 декабря, когда темнота и холод полностью овладевают страной, и служит своеобразной компенсацией недостатка тепла и света. Праздник возник пару столетий назад, но никто не может сейчас вполне достоверно установить, когда именно и кто был его автором. Возможно, какой-нибудь странствующий купец, под впечатлением увиденных в Италии всякого рода шествий католиков во время праздников святых, попробовал повторить это на промёрзлой, покрытой толстым слоем снега земле Свеаландии. Эксперимент удался, и потом праздник Лючии стал повсеместно распространяться по всей стране, потому что пришёлся по душе меланхоличным и чувствительным в душе шведам.

Теперь это — красочный и светлый праздник, неотъемлемой частью которого являются свечи. Уже ранним утром девочки, облачившись в белые платья, подпоясанные красными или золотистыми поясками, со свечой в руке или еловым венком на голове, к которому также прикрепляются горящие свечи, входят в спальную комнату к родителям, будят их, если те спят, и угощают принесенными на подносе горячим кофе и булочками с шафраном. В темноте зимней ночи появляются свет и тепло.

Каждая школа, каждый класс, каждый рабочий коллектив выбирает свою Лючию — девочку или незамужнюю девушку, самую красивую, самую добрую и добродетельную, одевают её во всё белое, как Снегурочку, голову украшают венком с горящими свечами и пускаются вместе с ней — со свечами в руках — в медленное шествие, распевая псалмы и гимны, прогоняя тьму и принося с собой торжественную атмосферу мира и покоя.

В день летнего солнцестояния, 21 июня, празднуется день Середины лета. Где-нибудь на природе выбирается живописная ровная поляна, в центре её воздвигают высокий шест, на вершину шеста прикрепляют обруч или колесо, шест и обруч украшают живыми венками, и мужчины, и женщины начинают водить вокруг него хороводы. В танцы пускаются все от мала до велика, повсюду звучит народная музыка и песня. Музыканты, в оркестре которых обязательно присутствует скрипка, «трудятся» с раннего вечера и до рассвета—только успевают вытирать пот со лба! Под Упсалой есть постоянное место, на котором ежегодно отмечают этот праздник и на которое приезжают желающие со всей округи, то бишь провинции Свеаланд, в том числе и из Стокгольма.

А традиционная лыжная гонка Васалоппет! Теперь она стала международным спортивным состязанием, в котором может участвовать и увенчанный лаврами олимпийский чемпион, и школьник из Норрчёпинга, и пенсионерка из Мальмё. Не важно, что ты не станешь победителем или сойдёшь с лыжного марафона длиной около 150 километров, главное — это участие. Говорят, что первым эту дистанцию пробежал курьер, спешивший предупредить Густава Васу, тогда ещё скрывавшегося от датских ищеек у своих друзей в провинции Даларна, бастионе непокорных и строптивых шведских «бретонцев», о грозящей ему опасности.

Нет, что ни говорите, а традиция — это великая вещь. Если хотите подорвать дух народа, уничтожьте его традиции, и вы увидите, как на ваших глазах разрушится цементирующая государство сила. Народ, поддерживающий свои традиции, достоин всяческого уважения.

Шведы очень любят спорт, любимыми видами спорта традиционно считались зимние: хоккей с шайбой и мячом (банда), лыжи, коньки. Они и до сих пор пользуются у шведов большой популярностью. Когда многочисленные озёра и мелководные заливы на морском побережье затягиваются льдом, шведы собираются в небольшие группы, надевают коньки — длинные беговые «норвежки», вооружаются шестами с металлическими наконечниками, самодельными парусами, берут запас еды и кофе и пускаются в увлекательные путешествия по льду. Как правило, участвуют в таких походах целыми семьями. Ничего подобного я нигде больше не видел.

Последнее время шведы стали активно заниматься теннисом и горными лыжами — исключительно благодаря Бьёрну Боргу и Ингмару Стенмарку. Когда эти две звезды в середине 1970-х стали восходить на спортивном небосклоне, вся Швеция была от них без ума. Во всех магазинах, домах, офисах не выключались телевизоры, когда транслировались соревнования с участием этих двух великолепных спортсменов. У Борга и Стенмарка появилась масса последователей, и теперь Швеция превратилась в сильную теннисную и горнолыжную державу со своими великолепными кортами и горнолыжными курортами.

Считаю, наблюдать такое повальное подражание своим кумирам в наш век скептицизма и господства электроники—большое удовольствие. Причём явление это так же далеко от «квасного» патриотизма, как и от проявлений национализма или «великодержавного» шведского шовинизма.

Это напоминает мне теперь те далёкие и канувшие в Лету времена, когда мы, мальчишки, тоже старались во всём подражать Владимиру Куцу, Игорю Нетто, Евгению Гришину. Это свидетельствовало, на мой взгляд, о том, что страна находилась на стадии духовного подъёма. В 1970-х годах, как мне кажется, Швеция переживала именно такое динамическое состояние.

Шведы — большие спорщики. В споре швед уважает факты, однако если с ним начать говорить свысока и пытаться вообще затрагивать его чувства и личное достоинство, то, даже если твои доводы и аргументы в споре с точки зрения логики могут быть самыми убедительными, он всё равно будет стоять на своём. Спорить надо по существу, не разоблачать, не бранить за несогласие и неуступчивость.

— Вы так считаете? А я думаю иначе.

И это не обидит собеседника, даже если вы не оставите камня на камне на его доводах. Но если вы скажете: «Вы ошибаетесь (это неправда, вас ввели в заблуждение)», то он просто сочтёт вас хвастунишкой или нахалом.

Шведы помешаны на экологии. Бурное развитие промышленности во второй половине нашего века привело к массовому отравлению водоёмов, гибели флоры и фауны. Спохватившись вовремя, они установили жёсткий контроль за промышленными отходами, а на бытовом уровне буквально терроризируют друг друга за каждый уроненный в лесу пакетик или выброшенную бутылку. Помнится, как после очередной нашей вылазки на Ваксхольм, куца сотрудники советских учреждений часто выезжают на отдых половить рыбу, пособирать грибы или бруснику, в посольстве заявился швед, владеющий на Ваксхольме участком с домом, и предъявил претензии по поводу замусоривания леса. В качестве доказательств он не поленился привезти с собой бутылки из-под «Столичной» и другую пищевую упаковку. Нам было очень стыдно, и впредь мы уже старались не оставлять за собой никаких следов и аккуратно вывозили мусор в специально отведенные места.

Предметом особого внимания в стране являются атомные электростанции, старики, инвалиды и дети. Несмотря на то что реакторы у шведов надёжные, а потребность в электроэнергии огромная, представители «зелёных» партий настояли-таки на референдуме, одержали на нём победу, и теперь к 2013 году из тринадцати атомных электростанций в стране не должно остаться ни одной.

Молодому поколению даётся великолепный шанс вырасти и получить профессию, чтобы начать самостоятельную и независимую от родителей, достойную человека жизнь. Если молодой человек хочет получить высшее образование, то, как правило, он должен рассчитывать на себя. Стипендии в нашем смысле слова в шведских вузах не существует. Они выдаются в исключительных случаях особо одарённым и бедным студентам, а основная масса студенчества добывает деньги на учёбу сама.

Для того чтобы обеспечить финансовую базу для пятишестилетнего обучения в университете, молодой швед или шведка может обратиться за помощью либо к своим родителям, либо к государству. И в том и в другом случае деньги придётся возвращать с небольшими процентами обратно. Закончив учёбу и устроившись на работу, бывший студент обязан в течение нескольких лет выплатить своим «предкам» и любимому государству всю сумму, которую он взял в начале своей учёбы.

Для лиц, по каким-либо причинам не сумевших в более раннем возрасте получить высшее образование, существует целая сеть заочных и так называемых народных высших школ, а также всевозможных курсов и кружков. Каждый пятый швед, включая младенца или пенсионера, учится в сети этого бесплатного образования.

Любой окончивший гимназию имеет право поступить в любое высшее учебное заведение без приёмных экзаменов. Сам факт окончания гимназии предполагает гарантированный для продолжения учёбы уровень знаний.

Стариков обеспечивают всем необходимым, чтобы дать им возможность достойно прожить оставшуюся часть жизни — как правило, отдельно от детей. Если старики не могут за собой ухаживать и не могут нанять приходящую служанку, они всегда могут устроиться в дом престарелых. Об инвалидах проявляют такую заботу, что они практически не чувствуют себя таковыми и принимают полноценное и достойное участие в жизни общества.

Именно поэтому главным поведенческим элементом шведа является чувство собственного достоинства. Оно проявляется во всём: в строгой манере одеваться, вести беседу, делать покупку, закуривать сигарету, ухаживать за женщиной, выполнять указание начальника. Вам не удастся увидеть шведа, бегущего за отходящим автобусом, торопящегося прорваться к прилавку или стойке бара, пытающегося заполнить освободившуюся нишу в потоке автомобилей. Он точно знает своё место. Он уверен, что оно никем не будет занято, и потому никому его не уступит. Я всегда сравниваю поведение шведов с нашими русскими картинками. Чего стоит только один наш русский полковник, бегущий опрометью с портфелем в руках за только что отошедшим автобусом! Я не могу представить в этой ситуации даже шведского прапорщика.

Это впечатляет.

Политическая жизнь Швеции во многом напоминает датскую: примерно те же самые партии, те же самые программы и атмосфера межпартийной борьбы за места в риксдаге и правительстве. Социал-демократы, как и в Дании, уже не могут формировать правительство большинства и опираются на голоса Левой партии (коммунисты) — партии, отколовшейся от промосковской КПШ и провозгласившей свой «еврокоммунистический» путь. Буржуазные партии блокируются друг с другом, чтобы свалить социал-демократов, но не всегда и не обо всём могут договориться.

В политической жизни Швеции, как это принято в монархической среде, заблаговременно подбираются, постепенно выдвигаются и набирают опыт политической борьбы и управления страной преемники нынешних руководителей. Это происходит планомерно, продуманно, системно. Шведы не допускают ситуаций, в которых после ухода лидера начинают судорожно искать того, кто бы мог его заменить. Впрочем, это типично для многих западных стран — у них всегда под рукой подходящий человек, будь это директор фирмы, председатель партии или премьер-министр. (Только у нас в России с уходом вождя начинаются неразбериха, склока, раздоры, потому что полностью отсутствует система подбора и выдвижения кадров. Не было их при советской власти, нет и при так называемой демократии.)

И какой же вывод сделал бы ты, уважаемый читатель, прочитав эти строки? Правильно, заниматься вербовочной работой в Швеции чрезвычайно трудно. Имидж страны «со сложным оперативноагентурным режимом» Швеция завоевала заслуженно, и каждый наш разведкомандированный был об этом хорошо наслышан.

Но разведка тем и сильна, что на каждый яд вырабатывает своё противоядие. Против любой самой жёсткой контрразведывательной меры разведчик находит средство и вступает в достойную борьбу с этим, чёрт побрал бы его, режимом. В конце концов, правила игры навязывает он, а не контрразведка, которая вынуждена следовать за чужой инициативой. А инициатива одного разведчика стоит многого: чтобы её локализовать, противнику нужно мобилизовать несопоставимые с ней солидные людские и материальные ресурсы.

Борьба идёт с переменным успехом, что может послужить наглядной иллюстрацией стабильности мироздания, подтверждением закона сохранения энергии или оправданием теории вероятности и больших чисел, иначе говоря, везения. А без везения нет разведки, как без энтузиазма масс не бывает великой стройки коммунизма.

Так что оперработники, желающие на деле доказать, что недаром сидят на шее у налогоплательщика, могут и из Швеции возвращаться домой с чистой совестью. Было бы только желание.

Из этого читатель может заключить, что мы в Стокгольме не сидели сложа руки и чего-то добивались. Я не стану комментировать это высказывание, скажу только, что работали мы тогда много, потому что было интересно. Во всяком случае, в Швеции я уже действовал более осознанно, уверенно и целенаправленно.