3. Первый маскарад
3. Первый маскарад
У мамы в киоске всегда было людно, детям так понравилось иметь под боком еду, что некоторые под удобными предлогами выскакивали с уроков и съедали, купив там, конфету или печенье. А что там было? Печенье фасованное и развесное разных сортов, всевозможные конфеты и карамели, а еще пряники — тоже разные. Самое популярное лакомство по причине дешевизны — конфеты «Школьные», пастила в фантиках. А я есть в школе не любила — ни в буфете не брала, ни из дому не приносила. Высидеть на занятиях пять-шесть часов без еды для меня не составляло труда. И позже всегда считала жевание на рабочем месте — чистым свинством, и не уважала «жующих» людей.
Наступил Новый год — праздник цветных бумаг, стекляруса, марли и крахмала. Первая школьная елка, маскарад, выступление на публике. Подготовка к этим торжествам была волнительной, особенной, так что клацанье ножниц, шуршание бумаги и запахи клея обретали другое значение — теперь наши изделия предназначались не только для себя, для домашнего маскарада, но и для чужих глаз. Странные наряды из отбеленной и накрахмаленной марли, сшитые вручную, а то и просто скрепленные булавками, которые в другой раз постеснялась бы надеть, в этот день казались просто верхом роскоши — блестящими и завораживающими. В них — менялась походка, другим становилось самоощущение и видение мира. Невольно вскидывалась голова, надменным огоньком загорался взгляд, стать наливалась горделивостью — и уже мы парили над буднями, над убогостью текущего дня, находя в себе древнюю память, что-то из давних жизней, в ином обличье, часе и космосе.
Празднество начиналось коротким словом директора, где он подводил итоги полугодия, перечислял по именам отличников учебы и вручал именные подарки, чаще художественные книги. А мы, дети, стояли вокруг елки в костюмах и заботились только об одном — чтобы нас не узнали. Те же, кого называл директор в выступлении и кто должен был выходить за именным подарком, переодевались в костюмы позже и после официальной части незаметно возвращались к елке уже неузнаваемыми.
Родители изготовили маскарадный костюм и мне, я изображала отрывной календарь: обтягивающие белые рейтузы, просторная блуза в наколотых на нее разноцветных цифрах-снежинках, а на голове — шапочка-маска в виде блока календаря. На нем красовалась дата — 31 декабря.
Свой костюм надо было представить, или защитить, как мы говорили. Мне дали слово, и я читала стихи С. Маршака:
Дети спать пораньше лягут
В день последний декабря,
А проснутся старше на год
В первый день календаря.
Год начнется тишиною,
Незнакомой с прошлых зим:
Шум за рамою двойною
Еле-еле уловим.
Но ребят зовет наружу
Зимний день сквозь лед стекла —
В освежающую стужу
Из уютного тепла.
Добрым словом мы помянем
Года старого уход,
Начиная утром ранним
Новый день и новый год!
И тут я эффектно откалывала от маски последний день года, он медленно кружился и снижался на пол, открывая новую дату — 1 января 1955 года.
А в конце бал-маскарада объявляли победителей конкурса костюмов и выступлений, им опять дарили что-то — шкатулку, пенал, цветные карандаши. Затем всем детям раздавали бумажные кульки с конфетами, где обязательно было яблоко и пара орехов — особенное лакомство!
Как бы мы ни старались, какие бы маски ни надевали, все равно наш Новый год походил на ожившие страницы русских народных сказок. Мы не знали и не представляли и поэтому не могли изобразить отличной от них зимы, иных ее примет, других героев, персонификаций и образов. И это здорово! Я, никогда не видевшая леса, в воображении рисовала его по узорам, что оставлял на окнах мороз, а узоры читала по виденным в сказках иллюстрациям. Зачем мне нужны были другие края и страны при такой необъятной Родине, вмещающей в себя все: снега и вечную зелень, тепло и холод, свет и тень — четыре стороны света?!
Морозные рисунки на окнах, это было завораживающее зрелище! Проснувшись, я летела к окну, взбиралась на стул и рассматривала, что тут наросло за ночь. Водя по наледи взглядом, читала — вот тут шла сирота, оставленная в лесу злой мачехой, тут она присела согреться… Я дышала на это место, чтобы ей стало теплее, гладила пальчиком ее косы, но от этого на стекле протаивало пятно и сказка исчезала. Нельзя прикасаться к сказкам руками!