Больше поэтов хороших и разных!
Больше поэтов хороших и разных!
Как-то, очень давно, в наш НИИ приехали два друга-поэта: Александр Аронов и Вадим Черняк. Приехали они подзаработать – их пригласили на какой-то молодежный вечер и они читали стихи. Подработку эту (двадцать пять рублей на двоих) устроил им я, так уж получилось, что я был с ними знаком, а наш комсомольский секретарь у всех спрашивал, нет ли каких знакомых артистов или сатириков, или еще кого, кто бы мог развлечь молодежь перед танцами.
Вечер проходил в нашем учрежденческом кафе. Там поэты и читали свои стихи, а комсомольцы, сидя за столиками, ждали, когда художественная часть закончится, и можно будет перейти к танцам. Поэтому слушали вполуха. Но не все. Один внимательный слушатель все же был. Это был наш институтский поэт. Он регулярно печатал свои опусы в многотиражке. Поэт был прыщав, неудачлив в любви и завистлив. Стихи были соответствующие. Одно стихотворение помню до сих пор:
Твои глаза, как два болота
Меня готовы засосать.
Я трепещу и жду чего-то,
И вместе с тем готов отдать
На свете все за взгляд коварный,
Горячей крови бурный ток.
Увы, я вижу лишь амбарный
На сердце девичьем замок.
Позор и горе! Недруг гнусный
В амбар проник чрез задний ход!
Ведь ключ был прост – признанье в чувствах,
А я остался у ворот.
И вот, печалию объятый,
Побрел я прочь, и поделом –
Ведь надо было, трус проклятый,
Ломиться прямо напролом.
Ну так вот, Аронов и Черняк читают, этот Витя слушает, а я сижу недалеко. И Витя говорит девушке, своей соседке по столику:
– Подумаешь! Я-то могу и лучше этих написать. Главное – напечататься, но там у них сплошной блат, мафия! Своих печатают только!
С тех пор прошло много лет. Давно нет на свете Саши Аронова. И вот ушел из жизни и его друг Вадик Черняк. Знаю, что и у того, и у другого вышло, еще при жизни, несколько поэтических книг. Но этих сборников у меня нет. Какие-то отрывки, строчки помню, конечно.
Я слушал, тихий и несмелый,
И ничего не говорил,
А надо мною лебедь белый,
Как лебедь белая парил.
Это Черняк.
А вот Аронов:
И все-таки я твой, Россия,
В снега заброшенный семит.
Я уж не говорю о знаменитых «Если у вас нету дома» и «Остановиться, оглянуться».
Но ведь и Витины строчки тоже помню. Вот что удивительно.
Пышные формы, волнующий стан,
Пляшут невольницы древний канкан.
Старый эмир сидит у фонтана,
Курит кальян под звуки канкана.
Или:
Как лучшей половине мира
Вас поздравляет моя лира
.
Что за непонятная вещь эта память!