ЭКСТРЕМ-МОДЕЛИ 1950 ГОДА
ЭКСТРЕМ-МОДЕЛИ 1950 ГОДА
Рассказ заслуженного мастера спорта и заслуженного тренера РСФСР Старшего инструктора по альпинизму Ш.Тенишева о самом рискованном восхождении в его жизни, услышанный Младшим инструктором альпинизма И.Виноградским осенью 1970 года в Баксане и воспроизведённый по памяти.
Хочу сказать, что столь модные сейчас экстремальные виды спорта родились не на пустом месте. Риски в жизни были всегда. И вообще, может быть, больше всех рисковал когда-то сам Господь Бог, создавая человека. Дело-то новое. Опыта – никакого. И куда это существо потом попрет, какую тропинку выберет на Земле, может, и самую крутую и нехоженую, – этого ж никто не мог сказать... А так и получилось в итоге. Маршруты становились все круче. Предприятия все рискованнее с каждым годом... Впрочем, у каждого времени – свои риски. Свои Одиссеи. Свои Афанасии Никитины. Свои Мессереры...
Осень в том далеком 1970 году в Баксанском ущелье стояла замечательная. По-настоящему «золотая». Теплая. Вершины млели в хрустальной голубизне, и о том, чтобы вскоре вернуться в «суету городов и потоки машин», противно было даже и думать... Все спортивные планы были выполнены, задуманные маршруты, вроде бы, пройдены, но покидать горы так отчаянно не хотелось, что тренерский совет придумал еще один выход в высокогорье: решили сводить отряд новоиспеченных значкистов еще на один снежный «пупырь» Виа-Тау по маршруту второй «А» категории трудности.
На обратном пути, плохо маскируя свое категорическое нежелание идти вниз, мы остановились на морене, дав задание – сушить снаряжение. Все: от репшнуров до «кошек»! Благо солнце сияло, как последний раз в жизни... Командиром похода был заслуженный мастер спорта по альпинизму, заведующий кафедрой физкультуры Кабардино-Балкарского Университета Факир Тенишев. Сам он был то ли кабардинцем, то ли балкарцем, то ли представителем великого татарского народа с легкой примесью еврейской крови, сказать трудно, но это был стопроцентный «человек Востока» с его мудростью, лукавинкой и неторопливой речью... Он сидел на пуховом спальном мешке, брошенном на камни морены, брал плоские черные сланцевые плитки, нагревал их на примусе, затем клал между ними носки, создавая своеобразную «сушильную батарею» по принципу торта «Наполеон», и попутно вел свой рассказ:
– Осень в этом году вон какая замечательная стоит. Как можно такой осень дома сидеть? Что-то учить? Книжки читать? Марксизм-ленинизм изучать?.. Как можно?..
Помню, в 50-м году такой же осень была. Даже еще лучше. Потому что мы все еще молодые были. Начали учебный год 1 сентября. Чувствуем: невозможно дома находиться. Дышать нечем. На хурму-виноград кишмиш – смотреть противно! Надо что-то придумывать, чтобы, не нарушая учебно-воспитательный процесс, уйти от него подальше, в горы, к чертовой матери!
Ваш друг Шакир – хитрый собака, он идет в партком и говорит: «Надо срочно пойти и установить бюст товарища Сталина на Марухском перевале, где во время войны шли бои, и мы победили, но место это ничем не отмечено. Пока. А так как таких мест осталось совсем немного, – мы должны быть первыми!»
Партком – он сам хитрый. Он понимает, что Шакир со своими студентами и студентками просто учиться не хочет. Но в этой ситуации не может рискнуть и сказать «нет». Зачем на этот дикий перевал сейчас бюст тащить?! И кто его там кроме горных галок увидит?.. Тем более что Марухский перевал – вообще не Кабардино-Балкария, а Карачаево-Черкессия, хотя всё равно – дружба народов. Короче, дня не прошло, – издают приказ: «...в ознаменование...» – и все такое. Находят деньги, снаряжение напрокат, продуктов кучу, автомашины с автобусами – для подхода, флаги разные дают, знамена – как без знамен, тогда чуть ли не в туалет со знаменами ходили – ну и этот самый бюст, разумеется, новенький, из магазина, можно сказать, «ненадеванный», с бирочкой, купленный по безналу прямо на базе учебно-методических пособий.
Тогда вождей купить – продать очень легко было. Единственное, в чем не было дефицита. Пожалуйста! До полного удовлетворения спроса населения! Желающих совершить патриотический бросок, и тем самым увильнуть от учебы, – пол университета набежало. Но отбирали мы самых лучших. Отличников брали. Мальчиков. И самых красивых девушек! И под оркестр, с цветами и песнями рванули в горы. Пока нас за хвост не поймали или погода не испортилась...
На автобусах в горы вверх ехать – милое дело! Душа радуется. Но этот Марухский перевал такое дикое место, куда машина – шайтан ее забери – не доходит. И даже тропы хорошей нет. Лезть надо. В общем, выгрузились мы из автобусов цыганским табором, провели торжественную линейку и объявили «дневку». Чтобы разобрать снаряжение, продовольствие и груз разделить, как полагается. Нам вверх идти – бюст тащить – не менее двух суток... Вечером, понятно, костер, комсомольские песни, чай...
Спиртного тогда ни у кого не было. Только в аптечке – в укладках со шприцами, как полагается. Ну и еще, на всякий пожарный случай, литpa полтора... Во флягах. У тренеров. На всякий случай.
Прибегает, как стемнело, одна комсомолка, самая активная, и говорит: «А как мы бюст понесем?»
– Как понесем, – говорю, – в рюкзак упакуем и – вперед!...
– Он такой у нас большой, товарищ Сталин, что ни в один рюкзак не лезет, мы пробовали...
Пошел я посмотреть на вождя и ахнул. И еще раз убедился, что в любом коллективе кроме честных коммунистов есть ещё и оппортунисты и предатели. Бюст вождя они выбирали, наверное, самый большой из всех имевшихся. Тут не студент, тут подъемный кран нужен. Что делать? Естественно, как во всех трудных случаях, собирать партком. На экстренное закрытое совещание: что делать с вождем?! Ясно, что – воздвигать! Нести надо. Но как? Конечно, эти дикари с острова Пасхи и не таких истуканов вручную ставили, но это – на мирском пляже, а не и горах... Наши партийцы на острове Пасхи не были, но они тоже не дикари – придумали. Решили вопрос. У нас с собой были носилки.
Положили мы товарища Сталина на носилки для пострадавшего, прибинтовали и – двинули. Конечно, поначалу хотели его прикрыть как-то на носилках, но чем? Красным флагом можно, но тогда – похороны получаются. Белой простыней – тем более. А тут еще выяснилось, что наверх его тащить удобнее, как говорится, «ногами вперед»... И, хотя ног у него нет, все равно – неприлично. Так идешь, и думаешь: «Ей-богу, лучше бы он своими ногами туда наверх шёл!» К вечеру мы все так намаялись, комсомолки в особенности (и больше всех – самые красивые) -просто на ногах не стоят.... Нашли место, встали на ночевку. Но я понимаю, что мы полпути прошли только, дальше совсем круто будет... а не влезть мы не можем. Кто ж это будет так рисковать своим партбилетом?!
Что делать? Правильно! Собираем партком. Но уже не целиком, а – бюро. Узкий круг. Самых проверенных и преданных. И не «под протокол» решаем: расчленить вождя – распилить его на две удобоваримые части. А наверху собрать, склеить цементом, благо у нас с собой все было из инструментов. Первый вопрос решили – расчленять. Второй вопрос: кто будет конкретно заниматься ночью этим рискованным делом? И третий вопрос: как пилить? Голову отпиливать? По шее? Технологически удобно. Самое узкое место. И незаметное. Но уж больно страшное и рискованное. Нет, мы, конечно, – марксисты, мы – атеисты, мы – безбожники и, если Партия прикажет, комсомол ответит «Съесть!». Наконец, единогласно приняли по отношению к товарищу Сталину «соломоново решение»: отпилить ему оба плеча. И облегчение существенное, и технологично. А если замазать хорошо, вообще можно сказать, мол, так и было!
Всю ночь при свечах посменно члены бюро пилили вождя, а один из них, чтобы заглушить непонятные для окружающих звуки, играл на гармошке революционные песни разных композиторов... А наутро испортилась погода! Ветер, снег, температура упала, все на камнях с непривычки не выспались, в особенности самые активные и красивые девушки. Они, похоже, вообще за ночь глаз не сомкнули, – что делать? Да? Уже понимаете? Собирать партком в расширенном составе -правильно! И принимаем единогласно боевое решение: вперед идет штурмовая группа и носильщики. А остальные здесь разводят костры и готовят им горячую пищу и место для митинга...
Пока лезли наверх по плитам, плечи вождю разбили, а голова, представьте, уцелела! Крупная была. Так мы ее и укрепили. Хотя и поспорили: куда лицом? Если на Восток, – выйдет прямо носом к стене. На Запад – идеологически ущербно. Короче, развернули вождя лицом к спуску. Это было и удобно, и логически правильно: смотрит ведь вождь туда, откуда он пришел. И куда, возможно, ему самому потом спускаться придется. Если раньше не спустят...
Несколько лет после этого все мы думали, – кто же предаст нас? Кто «заложит»? Жили в состоянии непривычного риска быть арестованными... Но не произошло. Все молчали, как могила.
...Нет, были и среди коммунистов порядочные люди. К тому же, мы все были соучастники. Водной «замазке»... которой бюст укрепляли... Это было самое рискованное мое восхождение...
Так закончил Шакир свой рассказ и добавил:
– Смотри, а носки уже высохли! Всегда так делай на восхождении. Лучший способ – между камушков!
– А если таких камушков нет под рукой? – спросил кто-то из подошедших к тому моменту участников...
– Как нет? – сказал Старший инструктор. – Надо их всегда с собой в рюкзаке носить. Кто ж без камней в рюкзаке в горы ходит? Это рискованное дело, честное слово...
Много лет прошло с той поры, но хрустальное осеннее небо Баксана и золото листвы в его ущельях, и этот рассказ о том экстремальном времени, в котором мы все тогда жили, до сих пор живет в моей памяти...