ОБОРОНА ПОД ЗАЛАЗНОЙ

ОБОРОНА ПОД ЗАЛАЗНОЙ

Преследуя 10-й полк, противник неожиданно напоролся на верхкамцев, которые, пропустив сквозь свои ряды московских парикмахеров и официантов, во встречном бою крепко стукнули разошедшихся беляков.

— Это вам не цирюльники, — приговаривали красноармейцы, осыпая белых градом пуль и ругательств.

Как вскоре выяснилось, против нас действовала Пермская дивизия белых, сформированная ими вскоре после занятия Перми из мобилизованных крестьян Пермской губернии. Тут был и Чердынский полк, оказавшийся в это время против нас. И получилось, что с одной стороны — белые чердынцы, а с другой — краевые. Белые чердынцы большого упорства в наступлении не проявляли. Они пытались еще несколько раз атаковать нас, но каждый раз, получив крепко по зубам, откатывались и отходили к Залазнинскому заводу. Вскоре разведка установила, что белые начинают лихорадочно укрепляться под Залазной, делая засеки и опутываясь колючей проволокой. Это был уже признак того, что от наступления они отказались.

Мы также получили распоряжение укреплять свои позиции. Участок нашего полка здесь тоже был растянут на несколько десятков километров, и нам пришлось применить ту же тактику, что и в кудымкорской обороне.

Однако вскоре условия обороны резко изменились. Дело близилось к весне, и наши ледяные окопы под лучами весеннего солнца стали оседать и таять. Земля же была еще настолько мерзлой, что взять ее походной солдатской лопатой было невозможно. Вспоминается курьезное донесение командира 5-й роты Собянина: «Солнце припекает, снег тает, садится, и окопы наши убегают вместе с ручьями».

Положение усложнялось еще тем, что белые начали проявлять активность. Бывали случаи, когда они по ночам проникали к нам в тыл, пробираясь между опорными пунктами.

Чтобы в какой-то степени обезопасить нас от этих неожиданных визитов или хотя бы предупредить их, красноармеец 2-й роты Губанов Константин предложил оригинальный выход — в промежутках между подразделениями ставить самодельные мины. Делалось это так: укладывалась на землю ручная граната, укреплялась на месте, а за ее предохранительное кольцо привязывалась тонкая проволока или телефонный провод, который туго натягивался и проходил близко к земле в обе стороны от гранаты, параллельно линии фронта. Достаточно было зацепиться за туго натянутую проволоку, как предохранительное кольцо соскакивало и немедленно следовал взрыв гранаты. Это служило сигналом того, что на данном участке появился противник. Тогда с обоих соседних опорных пунктов открывался огонь, и затем к месту взрыва устремлялись дежурные взводы, чтобы окружить и изловить появившегося противника. Правда, изловить и окружить не всегда удавалось, но «граната-патруль», как прозвали эти самодельные мины, почти всегда нас предупреждала о попытке противника пробраться в наш тыл.