ОБОРОНА НА АЛЬМЕ

ОБОРОНА НА АЛЬМЕ

6 марта 1918 года в Симферополе собрался Всетаврический съезд Советов, в котором участвовало более четырехсот делегатов, в том числе сто двадцать татар. Прошло всего десять недель с тех пор, как были разгромлены татарские националисты и разогнан Курултай. Министры Джафар Саидаметов и другие удрали в Турцию, а тысячи татар-крестьян остались на месте. Большевики понимали важность привлечения татарской бедноты на сторону Советской власти, понимали, какой отклик это встретит на Ближнем Востоке среди мусульманских народов.

Вместе с сочувствовавшими большевики располагали большинством на съезде. Предстояло наметить пути решения земельного вопроса, упорядочения рабочего контроля на предприятиях. Остро стоял вопрос о борьбе с безработицей. Самыми важными были вопросы об отношении к Брестскому мирному договору и о государственном статуте Таврии. Гавен твердо держался ленинской линии в вопросе о мире с немцами, он энергично боролся против сторонников Троцкого, «левых» коммунистов, левых эсеров и всех противников Брестского мира.

После бурных прений съезд высказался за принятие условий мирного договора с Германией и единодушно проголосовал за провозглашение Советской Социалистической Республики Тавриды. О рождении нового, социалистического государства было сообщено по радиотелеграфу. Предполагалось, что это удержит занимавших всю Украину немцев от нашествия на Крым.

По всей Таврии шел стихийный раздел помещичьих земель. Во многих крестьянских комитетах орудовали эсеры и кулацкие элементы; они норовили побольше земли и инвентаря урвать для себя, оттеснить сельскую бедноту. Большевиков в сельских комитетах было очень мало. Надо было решить, какую часть земель социализировать, круто вмешаться в процесс стихийного раздела земли, защитить интересы бедноты, ее земельные нужды. По этим вопросам съезд принял решения.

Ко времени съезда были национализированы принадлежавший французской фирме аэропланосборочный завод «Анатра» и бельгийские электростанции с их трамвайным хозяйством. Наряду с бывшими казенными заводами постепенно национализировали и другие крупные промышленные предприятия. Восемьдесят царских и княжеских дворцов были взяты в государственное управление.

Был избран Всетавричеокий ЦИК во главе с Жаном Миллером. ЦИК избрал председателем Совнаркома Тавриды Антона Слуцкого, рекомендованного на этот пост Центральным Комитетом партии. Комиссарами стали: С. Новосельский — наркомвнудел, А. Коляденко — наркомфин, И. Федосеев — наркомпрод, С. Акимочкин — наркомюст, Ф. Шиханович — наркомтруд, Н. Фирдевс — наркомпрос. 9 марта правительство Республики Тавриды объявило о принятии им Брестского мирного договора. В трудных условиях нависшей угрозы вражеского нашествия стала налаживаться работа народных комиссариатов.

Опасность немецкого нашествия и явное оживление в стане контрреволюции вызвали новую вспышку самосудов над офицерами.

В Симферополе отряд Шмакова ворвался в горсовет, сместил Тарвацкого с должности председателя Совета и силой заставил президиум проголосовать за их командира в председатели. Шмаковцы не хотели мириться с тем, что им не разрешили устраивать самосуды.

Гавен сразу выехал в казармы. Он сумел убедить матросов в неправильности их действий. Навязанное силой решение было отменено. В связи с этим председатель Совнаркома Тавриды А. И. Слуцкий обратился 29 марта 1918 года по телеграфу: «Ко всем Советам Тавриды! Всякое… командное лицо или отряд, который покушается на права власти, принадлежащей Советам, ставит себя вне рядов Красной Армии, а в ряды ее врагов; ЦИК Тавриды требует… подавить всякую такую попытку, не останавливаясь ни перед какими самыми крайними мерами…»

Были приняты все меры к прекращению анархических выступлений. Большевики призвали моряков к выдержке и железной революционной дисциплине.

14 марта В. И. Ленин писал комиссару Юга — Серго Орджоникидзе: «Очень прошу Вас обратить серьезное внимание на Крым и Донецкий бассейн в смысле создания единого боевого фронта против нашествия с Запада. Убедите крымских товарищей, что ход вещей навязывает им оборону и они должны обороняться независимо от ратификации мирного договора. Дайте им понять, что положение Севера существенно отличается от положения Юга и ввиду войны, фактической войны немцев с Украиной, помощь Крыма, который (Крым) немцы могут мимоходом слопать, является не только актом соседского долга, но и требованием самообороны и самосохранения»[11].

20 марта на объединенном заседании Севастопольского Сове 1 а с участием делегатов И Общечерноморского флотского съезда, Центрофлота, делегатов судовых команд и главного заводского комитета Морского завода всю ночь продолжались горячие прения по вопросу об обороне Крыма. Был избран Комитет защиты социалистической революции в составе Гавена, Пожарова, Васенко и двух левых эсеров — Спиро и Шерстнева. В заключение была принята характерная для тех дней резолюция: «Заслушав доклад и прения по обороне Крыма, участники заседания, закрывая его в шесть часов утра 21 марта, ушли от слов к оружию… Объявить всему миру, что пролетариат и крестьянство Севастополя решили победить или погибнуть». Комитет защиты революции назвали сокращенно Комзарев, или Совет пяти.

Таврический ЦИК утвердил Гавена председателем Комзарева. Декретом Таврического ЦИК. 22 марта Комзарев был преобразован в Верховный военно-революционный штаб Республики Тавриды.

Таврический губернский съезд большевиков обсудил создавшееся положение и избрал губернский комитет партии в составе Гавена, Коляденко, Миллера, Новосельского, Тарвацкого, Фирдевса, Шаталова и других.

В те же дни Гавена избрали председателем Севастопольского комитета большевистской организации. Гавен работал с огромной нагрузкой. Он состоял членом бюро губернского комитета партии, членом президиума Таврического ЦИК, председателем Комзарева и редактором газеты «Таврическая правда». Товарищи, близко знавшие Гавена, поражались, как он, больной, на костылях, справлялся со всеми этими обязанностями.

26 марта специальным декретом Совета Народных Комиссаров Республики Тавриды Верховный военно-революционный штаб был преобразован в Комиссариат по военно-морским делам. Руководителем стал Гавен. В коллегию комиссариата вошли большевики Пожаров, Ермолин и Басенко и левый эсер Шерстнев. В декрете говорилось, что: «Комиссариат по военно-морским делам является верховным военным органом Советской республики Тавриды и ему предоставляется право распоряжаться всеми военными силами республики и местными военно-революционными штабами, находящимися в полном подчинении комиссара по военно-морским делам». Были объявлены мобилизация саперов и минеров, разверстка поставки лошадей в армию и мобилизация буржуазии (в возрасте от 18 до 30 лет) на рытье окопов. Мобилизованных на рытье окопов направляли на Перекопский перешеек в Чонгар, а саперов и минеров с инженерным имуществом в Севастополь, в распоряжение Комиссариата по военно-морским делам.

Через несколько дней Черноморский отряд в составе семи тысяч красных бойцов выступил на фронт. Однако красногвардейские и краснофлотские отряды, успешно одолевшие в январе 1918 года силы русской контрреволюции, теперь не могли служить прочным заслоном против регулярных германских войск.

В воззвании Военно-морского комиссариата за подписью Юрия Гавена от 5 апреля 1918 года говорилось: «Всем, всем, всем!.. Кому дороги завоевания революции… Революционный Севастололь и красный Черноморский флот решили до последнего вздоха стойко защищать Крым от посягательств банд генерала Макензена… Все к оружию… и тесному единству для защиты революции!.. Враг будет разбит… Да здравствует Международная пролетарская революция!»

В считанные дни под руководством Гавена были развернуты позиции на реке Альме. В командование фронтом вошли и левые эсеры, объявившие себя сторонниками священной революционной войны против германского империализма. В первые же дни исчез с передовых позиций, дезертировал с фронта командующий — левый эсер Шашков. Гавену пришлось принять на себя фактическое руководство боевыми операциями. На фронте находилась и Арменуи в отряде бывших политкаторжан.

Контрреволюционные силы готовились нанести удар в спину. В то время, когда почти все большевики Севастополя ушли отрядами на Альминский фронт, контрреволюционеры спровоцировали в Севастополе серьезные беспорядки. Центрофлот совместно с Военно-морским комиссариатом Тавриды выступил с призывом не поддаваться никаким провокационным слухам, сохранять полное спокойствие. Было объявлено, что все митинги и собрания будут созываться только в помещениях, а не под открытом небом и только с разрешения Центрофлота.

18 апреля германские войска заняли Перекоп и двинулись в глубь полуострова. 22 апреля 1918 года отряд галичан под командованием атамана Балбачана, шедший в авангарде частей 52-го германского корпуса, занял Симферополь. Вслед за ним в город вступили германские войска. В районе Альмы и Бельбека завязались сильные бои. Против немцев сражались отряды В. А. Басенко, А. Е. Максюты, Матузенко, Васильевского, балаклавский коммунистический отряд Селищева, евпаторийский отряд А. И. Находкина и другие. В тылу немецких частей действовал Черноморский партизанский отряд особого назначения. Особенно отличились отряды под командованием Басенко и Васильевского. Немцев приостановили.

22 апреля находившиеся в Ялте народные комиссары Тавриды А. Слуцкий, С. Новосельский, Ян Тарвацкий, А. Коляденко и другие пытались пробраться в Керчь, чтобы уйти с полуострова морем, но попали в засаду и погибли.

23 апреля в бою под Булганаком геройски погиб Владимир Афанасьевич Басенко, член ВЦИК и Комзарева, один из самых энергичных организаторов Альминского фронта. Он вышел с 12 бойцами в разведку. Навстречу им показалась немецкая бронеплощадка. Намереваясь забросать бронешющадку гранатами, он пошел вперед и пал изрешеченный пулями. Погиб под Алуштой Борис Петрович Ждановский, командовавший отрядом бывших политкаторжан. В боях погибли Карл Вагул, мичман Лященко, Ян Булевский и многие другие организаторы красногвардейских отрядов.

Воспользовавшись уходом большевиков на фронт, эсеровско-меньшевистское большинство Центрофлота в середине апреля провело спешные перевыборы Севастопольского Совета. В итоге большевики оказались в Совдепе нового состава в меньшинстве. Гавену и большевикам пришлось вести борьбу на два фронта: на Альме против немцев и в тылу против социал-предателей.

23 апреля была получена директива Совнаркома, в которой говорилось: «Совнарком предлагает Черноморскому флоту оказать энергичное сопротивление захвату Севастополя, а в случае невозможности удержать Севастополь со всеми судами, могущими выйти в море, перейти в Новороссийск, уничтожив все остающиеся в Севастополе суда, имущество, запасы». 25 апреля состоялось делегатское собрание флота, заводского комитета Морского завода и рабочих порта, на котором обсуждался вопрос о выполнении директивы Совнаркома.

Увод флота из Севастополя встретил отчаянное сопротивление морских офицеров и командующего флотом адмирала Саблина, считавших Новороссийск абсолютно непригодным для стоянки военного флота. Бешеное сопротивление оказывали также эсеры из Центрофлота. Они устраивали на кораблях бесконечные митинги.

Большевикам на флоте не легко было уводить и особенно уничтожать корабли. Но они понимали правильность директивы Совнаркома. Необходимо было быстро и решительно прекратить митингование на кораблях и базах, покончить с шатаниями и колебаниями, сломать сопротивление офицерства. Только по настоянию делегации во главе с Гавеном Саблин отдал, наконец, приказ об уходе флота из Севастополя в Новороссийск.

Немецким захватчикам потребовалось десять дней, чтобы с боями продвинуться на 76 километров от Симферополя до Севастополя. 28 апреля немцы заняли Булганак и Альму.

29 апреля на рассвете Гавен отдал приказ последним частям, прикрывавшим отступление, оторваться от неприятеля и отходить для погрузки на суда. С девяти часов утра в Южной бухте шла погрузка красногвардейцев и моряков на корабли. Эвакуация закончилась в десять часов вечера. Весь день большевики вели на кораблях напряженную борьбу за их уход в Новороссийск. В полночь 29 апреля оставили Севастополь и взяли курс на Новороссийск 12 миноносцев, вспомогательный крейсер «Троян», 65 моторных катеров, 11 буксирных судов, 47 барж и несколько десятков других вспомогательных судов.

30 апреля вечером ушли линкоры «Свободная Россия» и «Воля», еще пять миноносцев, подводные лодки и другие корабли. Когда суда стали выходить из севастопольской бухты, германская артиллерия открыла по ним огонь с высоты «Северная сторона». Один эсминец, подбитый вражеским огнем, выбросился на берег близ Ушаковской балки, другой был затоплен командой в порту, чтобы не достался немцам. Подводные лодки и мелкие суда были вынуждены вернуться в Южную бухту. Несколько кораблей осталось в Севастополе, часть ввиду ремонта, часть — оставшаяся без команд. В два часа утра поредевшая флотилия скрылась за поворотом к Херсонесскому маяку.

Эвакуация была осуществлена по плану, предложенному Гавеном, а сам он последним покинул позиции. Старые бойцы и участники этой эпопеи свидетельствуют в своих воспоминаниях о проявленном им мужестве.

Пала Республика Таврида. Площади городов «украсились» виселицами. Улицы оглашали военные оркестры кайзеровской армии. Под гнетом восстановившихся буржуазно-помещичьих порядков рабочие и сельская беднота стали прозревать и по-новому расценивать происходившее. Обманутые люди, прежде шедшие за социал-соглашателями, стали понимать правильность действий большевиков.

В Крыму в подполье остались Н. Тимофеев, И. Полонский, И. Ржанников, Ян Бек, Е. Богатурьянц, С. Просмушкин, большевики с довоенным стажем и опытом, и молодые большевики: О. Алексакис, В. Киров-Харик, М. Гершуни, Ф. Рылов, В. Хайкевич, Е. Шульман, Н. Бурмистров, Р. Гринберг, И. Тихомиров, А. Мамигонов, Д. Скрыпник и многие другие. Они вынесли на своих плечах основную тяжесть первого подполья крымских большевиков.

Подпольщики за короткий срок сумели овладеть почти всеми профессиональными союзами, связались с кооперативами, создали несколько опорных пунктов подрывников, а также крепкую группу агитаторов, владевших немецким языком.

Душой большевистского подполья в Крыму была Евгения Богатурьянц (Лаура), инженер-химик, большевичка с 1909 года. Ее старший брат Арменак Аракелович Богатурьянц (Аверьян), большевик со II съезда РСДРП, был одним из организаторов всероссийской стачки работников почты и телеграфа в октябре 1905 года. Две сестры, учительницы, помогали подпольщикам. В квартире одной из них, Елизаветы Богатурьянц, хранилась большевистская литература.

После прибытия кораблей и эвакуированного имущества в Новороссийск Гавен до середины июля работал в революционном штабе Кубано-Черноморской республики. Он получал полную информацию о положении в Крыму и о деятельности большевистского подполья.

В конце мая 1918 года началась трагедия Черноморского флота. В. И. Ленин требовал: «ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно»[12]. В директиве Совнаркома командующему Черноморским флотом 28 мая 1918 года было сказано: «Ввиду явных намерений Германии захватить суда Черноморского флота, находящиеся в Новороссийске, и невозможности обеспечить Новороссийск с сухого пути или перевода в другой порт, Совет Народных Комиссаров по представлению Высшего Военного Совета приказывает Вам с получением сего уничтожить все суда Черноморского флота… находящиеся в Новороссийске»[13]. 1 июня последовало предписание В. И. Ленина члену коллегии Народного комиссариата по морским делам И. И. Вахромееву, находившемуся в Новороссийске, о немедленном уничтожении судов. Затем 13 июня распоряжение: «…Подтверждаем приказ: немедленно уничтожить суда. Председатель ЦИК Свердлов, Председатель Совнаркома Ленин»[14] 3. В большевистском руководстве на Кубани, среди видных деятелей Кубано-Черноморской советской республики были люди, не понявшие требования Ленина топить флот. Подолгу спорили на совещаниях. А время торопило, немцы наседали. Часть командиров кораблей: В. Кукель-Краевский и другие, считала необходимым беспрекословно выполнить директивы Советского правительства, чтобы ни один корабль не достался врагу.

Мать Гавена — Готлиба Дауман.

Домик на хуторе Крейпи под Ригой, где родился Юрий Гавен.

ОРГАНИЗАТОРЫ РЕВОЛЮЦИОННОГО БОЛЬШЕВИСТСКОГО ПОДПОЛЬЯ В ЕНИСЕЙСКОЙ ССЫЛКЕ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ.

А. П. Спундэ. Ю. П. Гавен. В. А. Ватин-Быстрянский

Группа политических ссыльных в Минусинске в 1916 году.

Сидят во втором ряду: Р. Н. Шагов (четвертый справа), Ф. Н. Самойлов (пятый справа); стоят: Ю. Гавен (второй слева), А. Спундэ (десятый слева), А. Оввян (тринадцатая слева).

Первый революционный митинг в Минусинске 2 марта 1917 года.

Ю.Гавен среди членов исполкома Минусинского Совета рабочих солдатских и крестьянских депутатов в 1917 году.

ЧЛЕНЫ КРЫМСКОГО ОБЛАСТНОГО ПОДПОЛЬНОГО КОМИТЕТА РКП(б) В 1918–1919 ГОДАХ.

И. А. Назукин. M. Л. Рылова. С. М. Мирный. И. М. Полонский.

Группа крымских подпольщиков 1918–1920 годов с Ю. П. Гавеном.

Сидят (справа налево): Александров (первый), Фридман (второй), Васильев (третий), Мокроусов (четвертый), Гавен (пятый), Кубанцева Эмма (шестая), Лысенко Андрей (седьмой), Даярен-Айярлы (восьмой). В последнем ряду между Гавеном и Мокроусовым стоит Ив. Скорик.

Группа крымских подпольщиков 1918–1920 годов.

Сидят во втором ряду (слева направо): Матус Левковский (первый), Оскар Тарханов (третий), Андрей Лысенко (четвертый), Сергей Бабахан (Николай) (пятый), Катя Григорович (шестая). В третьем ряду (между Бабаханом и Григорович) стоит К. К. Максимова (Патя).

Дом в Севастополе, в котором была явочная квартира, содержавшаяся подпольщиками-большевиками, братьями Котнер в 1918–1919 годах.

В. А. Елагин, 1922 год.

Мандат Крымпомгола за подписью Ю. Гавена на имя секретаря КрымЦИК В. А. Елагина.

Юрий Гавен и Арменуи Оввян (в первом ряду) с семьей Елагиных на отдыхе в 1923 году.

За возвращение кораблей в Севастополь при опросе высказались 450 моряков, 500 голосовали против этого, а 1000 воздержались. И все же часть флота ушла в Севастополь. Команды судов «Керчь», «Гаджибей», «Фидониси», «Калиакрия», «Сметливый», «Стремительный» и другие потопили свои корабли, чтобы не сдать их врагам.

Гавен, естественно, тяжко переживал гибель флота. Ко времени его первого прибытия в Севастополь там числилось до ста кораблей и тысяч сорок моряков. В Новороссийск их пришло всего несколько тысяч.

В середине июля 1918 года Гавен был отозван в Москву и слег в госпиталь. Ему грозила ампутация ноги. В больнице он подводил итоги своей деятельности в Крыму, справлялся у своей совести: все ли он сделал, что было в его силах для выполнения заданий партии.