ГОДЫ В МОСКВЕ
ГОДЫ В МОСКВЕ
Гавен не стремился к большим постам и высоким должностям, не думал о карьере. Не сразу проходила тоска по Крыму. Отведенная ему комната люкс-литер 13 в гостинице «Метрополь» казалась неуютной по сравнению с его прежним крымским жильем. Жил он пока один. Арменуи с детьми осталась в Крыму, где заканчивала свои дела, связанные с ее деятельностью в обществе «Друг детей» и в Крымском МОПР. Его назначили на большую и трудную работу — членом президиума Государственной плановой комиссии СССР, руководителем сельскохозяйственной секции. По новизне и масштабу это было несравненно труднее, интереснее того, что ему приходилось делать в Крыму. Но там практическая работа на месте, со всей ее конкретностью и осязаемостью, казалась намного более продуктивной. Потребовались не только все самые ценные качества Гавена, как человека и коммуниста, но и государственный размах, достаточно глубокие знания.
Сельскохозяйственная секция Госплана СССР тогда занималась главным образом планированием совхозного хозяйства, его финансированием и организацией; планированием развития сельскохозяйственного машиностроения и машиноснабжения, вопросами ирригации и вообще планами роста сектора интенсивных культур — сырья для пищевой промышленности.
Кто сам не был причастен к большой работе в центральных плановых органах, в частности в те годы первых годовых «промфинпланов», и не соприкасался с подготовительными работами по составлению контрольных цифр и наметок первых пятилеток, тому почти невозможно представить себе трудности и напряжение всего дела планирования хозяйства в масштабе Союза ССР. Труднее всего было планировать именно сельское хозяйство, где ко всем известным конкретным данным объективного характера постоянно примешиваются такие факторы, как суховеи, засухи, град и другие.
Прежде чем докладывать СТО, готовые планы рассматривали в сельскохозяйственной секции Госплана и на заседаниях его президиума. Затем доклады и годовые планы согласовывали с ВСНХ, Наркомземом, Наркомфином, Сельскохозяйственным банком и союзными республиками. Лишь после прохождения всех этих инстанций планы докладывались Совету Труда и Обороны или Совнаркому СССР.
Началась напряженная работа. 26 ноября 1924 года Гавен выступил на заседании Совета Труда и Обороны (СТО) с докладом о плане финансирования сельскохозяйственного машиностроения. Через два дня он докладывал на заседании ЭКОСО РСФСР «Проект постановления ЦИК и Совнаркома СССР о порядке финансирования сельскохозяйственного машиностроения на 1924–1925 годы». 28 ноября ему был выдан мандат с поручением выступить на заседании СТО при обсуждения этого проекта.
В середине декабря ему поручили участвовать от Госплана на Всесоюзном съезде по сельскохозяйственному кредитованию, представлявшему в те времена важнейший рычаг регулирования и стимулирования развития всего сельского хозяйства страны.
В декабре же Гавен докладывал на заседаниях Госплана, затем — в СТО годовую смету Наркомзема, кредитный план Сельскохозяйственного банка на 1924/25 год, результаты обследования комиссий СТО ирригации в Туркестане, итоги восстановления и планы развития тонкорунного овцеводства в СССР.
В январе 1925 года Гавена назначили докладчиком на разных заседаниях СТО. Он делал доклад «О конъюнктурном обзоре народного хозяйства за 1923–1924 годы и перспективы на 1924/25 год». В заседаниях Госплана, СТО и Совнаркома участвовали самые крупные хозяйственные работники: Кржижановский, Середа, Цюрупа, Брюханов, Межлаук, Шлихтер, Лежава, Красин, Хинчук, Фрумкин и многие другие эксперты и члены Госплана, консультанты Советского правительства. Быстрота и ясность ответов на вопросы участников заседания СТО и СНК свидетельствовали о том, насколько докладчик овладел предметом и материалом каждого из его докладов. Вопросы же часто задавались трудные. Один Юлий Ларин способен был своими вопросами загнать в тупик любого докладчика.
В конце января Гавен представлял Госплан на большом совещании в «Крестьянской газете» на Воздвиженке, на котором собрались крестьянские и рабочие корреспонденты газеты со всех концов страны. Обсуждались вопросы подготовки к весеннему севу. «Готовь сани летом, а телегу — зимой» стало девизом тех дней. Редактором «Крестьянской газеты» был Я. А. Яковлев, талантливый организатор, потом выдвинутый на руководство сельхозотделом ЦК ВКП(б), а затем на пост наркома земледелия СССР. С этого совещания началась дружба Гавена с Яковлевым, продолжавшаяся до их гибели.
Первые месяцы 1925 года Гавен работал над обеспечением выполнения плана экспорта сельскохозяйственных продуктов. Об этом он докладывал на заседании СТО. В начале февраля он представлял Госплан на специальном совещании по вопросу «Об изменении системы сельскохозяйственного налога».
В том же месяце Гавен докладывает на заседании Совнаркома о плане распределения сельскохозяйственных кредитов между союзными республиками, о борьбе с последствиями неурожая, о фонде борьбы с засухой. В этом вопросе у бывшего председателя Крымпомгола был большой опыт.
Среди важнейших общегосударственных дел, которыми занимался Гавен, нельзя было не отметить одного небольшого дела. По его предложению Совнарком принял решение об использовании ливадийских дворцов в Крыму под курорты для крестьян и рабочих совхозов. Позднее Юрий Петрович присутствовал в Крыму при появлении первых курортников—крестьян и батраков в бывших царских покоях. Уже летом 1925 года здесь лечились триста крестьян из разных областей Советского Союза. 8 июля 1925 года «Известия» писали: «Над царскими дворцами в Ливадии в знак открытия крестьянского санатория поднят красный флаг… Одна крестьянка, которая попала сюда на лечение, сказала: „Мы здесь живем, как в раю“».
Наряду с огромной общегосударственной работой Гавен вел большую общественную деятельность. С первых же дней после приезда в Москву он попал в стихию старых дружеских связей, в среду латышей — большевиков и политкаторжан. Почти все, кто уцелел после гражданской войны, кто спасся от террора ульманистов, находились в Москве. Среди них были легендарные командиры Красной Армии, известные политработники, прославленные чекисты, ученые и крупные хозяйственные деятели.
В Обществе политкаторжан, в их доме в селе Михайловском на Пахре он встречался с живыми участниками Парижской коммуны, героями ее баррикад. Здесь, на советской земле, под старость нашли приют коммунары Анри Фуркад, Антуан Гэ, А. Леруа, Пьер Дегейтер — автор «Интернационала». Гавен часто беседовал с ветеранами революции: Верой Фигнер, Михаилом Фроленко, Николаем Морозовым, Михаилом Сашиным, Львом Дейчем.
В Москву перевели из Крыма многих партийных, советских и хозяйственных работников. И не было такого наркомата, такой крупной организации, где бы крымчане не занимали видных постов. Со временем в столице образовалось землячество, оказывавшее существенную помощь постоянному представительству Крымской республики в Москве.
Гавен и Арменуи были приняты в Общество старых большевиков. Его рекомендовали старейшие деятели Латвийской коммунистической партии — Павел Дауге, Петер Стучка, Рудольф Эндруп, а также его сопроцессники и товарищи по каторге: Карл Бегге, Юрий Межин, товарищи по енисейской ссылке — А. П. Спундэ и Е. Румба. В рекомендательной записке Дауге писал, что знает Гавена как одного из самых деятельных членов СДЛК. Арменуи рекомендовали в члены Общества старых большевиков Елена Стасова, Фридрих Ленг-ник, Серго Орджоникидзе, Рубен Катанян.
В ноябре на расширенном заседании совета Общества политкаторжан Арменуи Сумбатовна сделала доклад о деятельности филиала общества в Крыму. Главным в деятельности политкаторжан Крыма была организация МОПР и шефство крымского отделения МОПР над политзаключенными в Польше и в Турции. Доклад Оввян был выслушан на совете с большим интересом.
Гавен был одним из авторов «Обращения совета Общества политкаторжан к эстонским революционерам» в связи с террором, свирепствовавшим в буржуазной Эстонии. В «Обращении», подписанном по поручению общества народовольцами Сажиным, Фроленко, Гавеном и Шумяцким, бывшие политкаторжане клеймили позором эстонских палачей.
Вскоре Гавена ввели в состав Центрального Комитета МОПР как представителя Общества старых большевиков.
Помощь МОПР считалась основным долгом каждого политкаторжанина и старого большевика. Ко времени начала работы Гавен в ЦК МОПР в Советском Союзе насчитывалось уже более четырех миллионов членов этой организации. МОПР шефствовал над сотнями тюрем в тридцати трех странах, проводил массовые кампании сбора средств для помощи жертвам фашизма и реакции. Проводились массовые кампании против казней революционеров. МОПР обеспечивал адвокатскую защиту на суде и помощь узникам и их семьям. В СССР находилось много политэмигрантов из фашистских и капиталистических стран. МОПР заботился об их трудоустройстве, жилье, медицинской помощи, пенсиях, о детдомах для их детей. МОПР издавал свою газету, бюллетени и журнал, устраивал многочисленные выставки, лекции, доклады.
В серии акций МОПР в начале 1925 года крайне важное место занимало воззвание московских адвокатов «К адвокатам мира» в связи с угрозой смертной казни двумстам молодым революционерам в Эстонии, в том числе тринадцати подросткам. «Не позволяйте превратить правосудие в комедию, прикрывающую убийства! Не позволяйте воскрешать кровавые судилища, кровавые застенки!»
В январе 1925 года Гавен в составе делегации политкаторжан присутствовал на судебном процессе провокатора Окладского в Колонном зале. Окладский много лет служил в охранном отделении; он выдал Желябова, Фигнер, Фроленко и еще многих. Обвинителем выступал Феликс Яковлевич Кон, свидетелями — Вера Николаевна Фигнер, Михаил Федорович Фроленко и другие народовольцы. Суд вызвал исключительно большой интерес бывших политкаторжан. После суда над Окладским состоялся еще ряд таких же процессов. На каждом присутствовала официальная делегация Общества бывших политкаторжан. Гавен был на суде над старейшей провокаторшей — Анной Серебряковой, затем (6 мая 1926 года) на суде над палачами Чугуновым, Жабиным и Фроловым, на суде над бывшим начальником Рижского централа Эрнестом и старшим надзирателем Круминым.
В конце марта Гавен был гостем на расширенном заседании пленума Исполкома Коминтерна, посвященном памяти Ленина.
В октябре Гавен и Арменуи участвовали в работе четвертого пленума совета Общества бывших политкаторжан. Гавена избрали в состав правления кассы взаимопомощи. Многие из бывших политкаторжан остро нуждались в материальной помощи и в устройстве быта. Гавен был одним из авторов устава этой кассы. Он умел изыскивать необходимые источники помощи, ускорить назначение пенсий, помочь получить жилье.
14 ноября, в пятую годовщину освобождения Крыма, «Правда» напечатала статью Гавена «Роль Крыма в пролетарской революции».
В декабре Гавен еще раз участвовал во встрече старых деятелей партии с латышами делегатами XIV съезда партии. Участники встречи сфотографировались вместе с П. И. Стучкой и П. Г. Дауге. Гавена усадили между этими заслуженными ветеранами революции, как бы подчеркивая место Гавена в первой шеренге коммунистов Латвии. В первом ряду у ног ветеранов разместились легендарные герои гражданской войны — Ян Фабрициус и другие.
По установившейся традиций каждый Новый год встречали в Обществе политкаторжан. Эти бывшие каторжники были весьма жизнерадостным народом. Люди, не щадившие жизни в революции, были большими жизнелюбами. Собравшись встретить 1926 год, они усадили Гавена между И. А. Теодоровичем и Феликсом Коном, под начальством которого Гавен работал в 1920 году в Закордонном отделе ЦК КП(б)У.
По договоренности с Комиссией по истории партии ЦК ВКП(б) с начала 1925 года регулярно собиралась Крымская группа Истпарта в Москве. В бюро группы избрали Гавена, Островскую и Сапронова. На ее заседаниях в Наркомтруде на Старой площади участвовали каждый раз по сорок-пятьдесят коммунистов — активных участников революции в Крыму. Комиссия заслушала воспоминания и сообщения Островской, Гавена, Сапронова, Дугачева, Семенова, Никонова, Кукеля, Тихомирова, Мокроусова и других. Крымская группа Истпарта стремилась продолжить в Москве издание сборников «Революция в Крыму», девять выпусков которых вышли в Крыму в первой половине двадцатых годов. Юрий Гавен был душой этого начинания в продолжение почти десяти лет.
В те же годы в Москве работала группа Истпарта Латвийской компартии и Латвийской секции Коминтерна, в которой деятельно участвовали Стучка, Дауге, Эндруп, Пельше, Гавен, Крастынь, Янсон, Пиече, Луттер и другие старые деятели СДЛК — КП Латвии. Они учредили в Москве издательство «Прометей», издавшее труды Латвийской группы Истпарта. По поручению этой группы Гавен написал много биографий погибших революционеров и «лесных братьев», готовился восстанавливать протоколы II съезда СДЛК.
Большая общественная деятельность не заслоняла главного — работу в Госплане. Гавен участвует в работе нескольких комиссий СТО, Бюджетной комиссии ЦИК СССР, а в середине апреля 1926 года его утвердили членом конъюнктурного совета Госплана, на который возлагалась ответственность за оценку хода развития народного хозяйства страны.
В июне 1926 года его командируют на Кавказ для ознакомления с состоянием и организацией совхозов и коммун. До этого Гавен участвовал в разработке «Положения о трестированных совхозах» и докладывал о «Положении» президиуму Госплана. Всю весну он вел борьбу против проектов сокращения чрезвычайных расходов на сельское хозяйство по бюджету, намечавшемуся Наркомфином. Он руководил разработкой трехлетнего плана и сметы расходов на землеустройство; готовил материалы к первому всесоюзному совещанию колхозников; снова возвращался к работе над планами водохозяйственных сооружений в хлопководческих районах Средней Азии.
Под его руководством сельскохозяйственная секция Госплана занималась вопросами организации государственного надзора за районами виноградарства и борьбой с филоксерой. По этим вопросам Гавен выступал на заседаниях Госплана.
Осенью 1926 года обострение болезни ноги и тяжелый приступ воспаления почек привели его в санаторий. Но и здесь он много читал, просматривал статистические отчеты, следил за экономической литературой.
Гавен любил жизнь. Знал, что она складывается из больших трудов и забот, из больших радостей и огорчений, из крепкой дружбы и братства. Вместе с партией он прошел все хорошее и все самое трудное. Он радовался успехам страны, не выносил всякую фальшь в жизни и в политике, совершенно не переносил бесстрастных мещан в политике и в быту. «Моя хата с краю» — для него было синонимом подлости. Руководители Госплана — Глеб Максимилианович Кржижановский и Семен Пафнутьевич Середа — высоко ценили деятельность Гавена. Руководитель сельхозотдела ЦК РКП(б) Я. А. Яковлев постоянно поддерживал Гавена. Он участвовал в заседаниях ЦК при обсуждении важных вопросов политики в деревне.
Арменуи отдавала все силы детским учреждениям — обществу «Друг детей», деткомиссиям, детским домам и площадкам. Со времени переезда в Москву она заведовала Детским городком имени III Коммунистического Интернационала. ЦК комсомола прикрепил ее к московской пионерской организации. По ее предложению совет Общества политкаторжан взял шефство над детской колонией беспризорных, помещавшейся в бывшем Зачатьевском монастыре, здесь же жила и сама Арменуи со своими детьми.
По партийной мобилизации Арменуи Сумбатовна попала в число «1000 студентов-коммунистов» и поступила в Сельскохозяйственную академию имени Тимирязева на факультет электрификации сельского хозяйства. Но, будучи студенткой и матерью троих детей, она не порывала с большой общественной работой.
Исполком Коминтерна торжественно отмечал двадцатипятилетие Латвийской коммунистической партии. На торжественном заседании присутствовали основатели латвийской социал-демократии и среди них Гавен. Собравшийся в Москве цвет Латвийской компартии не забывал ни на минуту о революционном долге перед своим народом. Эти люди были уверены, что Латвия вскоре будет советской.
26 июля 1930 года второй раз собрались в Москве все видные латыши-комунисты на чествование шестидесятипятилетия Петера Стучки и тридцатипятилетия его революционной деятельности. Торжество проходило в Красном зале Московского комитета РКП(б) на Большой Дмитровке. Приветствовать юбиляра пришли представители ИККИ, ЦК РКП(б), Комакадемии н Института красной профессуры, МГУ, Верховного Суда, Наркомпроса и многих других учреждений.
В личном архиве Юрий Гавен до самой своей гибели хранил как бесценный документ напечатанный на оранжевой бумаге пригласительный билет на вечер чествования Петера Стучки.
В десятую годовщину освобождения Крыма от врангелевщины и окончательного установления там Советской власти бывшие крымские работники собрались в Татарском клубе в Малотатарском переулке в Замоскворечье. Пришли подпольщики и красные партизаны, очень многие политработники и командиры Красной Армии — участники освобождения полуострова в 1920 году. Гавен выступил с воспоминаниями.
Последний год из семи лет на посту члена президиума Госплана Гавен больше болел и лечился, чем работал. Его это угнетало. Лечили его в Кремлевской больнице и санаториях, где он отлеживался по нескольку месяцев. Снова вскрылись свищи на щиколотке и начался вторичный процесс туберкулеза голеностопного сустава. В конце марта 1931 года ему пришлось оставить непосильную для него работу в сельхозсекции Госплана.