ЕНИСЕЙСКАЯ ССЫЛКА

ЕНИСЕЙСКАЯ ССЫЛКА

Енисейская ссылка считалась весьма суровой. Сюда ссылали наиболее опасных врагов царизма: разинцев, стрельцов, декабристов, петрашевцев, народовольцев, первомартовцев и деятелей партии «Пролетариат», деятелей «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». В конце прошлого века отбывал ссылку в Енисейском крае В. И. Ленин.

На севере края условия ссылки были особенно тяжелыми. Административно-сосланные ничего не получали от казны, а найти заработок было почти невозможно. Были случаи самоубийства на почве голода. Ссыльные, ослабленные после каторги, не могли добывать пропитание рыболовством и охотой. В годы реакции и в начале войны приток ссыльных на Енисей увеличился.

К началу первой мировой войны Гавен попал на поселение в село Чадобец Пинчугской волости на реке Ангаре, в Енисейском уезде. С первых дней мировой войны обозначилось размежевание между политическими ссыльными. В августе — сентябре 1914 года в колониях ссыльных на Ангаре обсуждали три резолюции об отношении к начавшейся войне: резолюции Кежемской и Пинчугской колоний были оборонческого, оппортунистического направления. Только резолюция Чадобецкой колонии была выдержана в духе пораженчества, призывала к борьбе против начатой царизмом войны. Автором чадобецкой резолюции, разосланной по всем колониям ссыльных на Енисее, был Гавен.

Вскоре на Ангару прибыла новая группа ссыльных, доставившая постановление ЦК СДЛК об отношении к войне, составленное в большевистском духе, с последовательно интернационалистических позиций. Это был первый документ партийных центров об отношении к империалистической войне, попавший сюда. Это постановление полностью подтверждало правильность чадобецкой резолюции.

Примерно в середине ноября пришли столичные газеты с сообщением петербургского агентства от 8 ноября 1914 года об аресте большевиков — депутатов Государственной думы. Им инкриминировали полную солидарность с пораженческими тезисами Ленина.

В марте 1915 года ссыльные Буянов и Киселев привезли на Ангару тезисы Ленина о войне, вооружившие большевиков в их борьбе против оборонцев. В тезисах было сказано: «С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России и разжигающих национальную вражду для усиления гнета великорусов над другими национальностями и для укрепления реакционного и варварского правительства царской монархии».

Весной 1915 года Гавен перенес операцию в енисейской больнице. Почти два месяца он был оторван от колонии. Но ему удалось установить связь с енисейскими большевиками, среди которых были его земляки латыши А. Спундэ, Е. Румба и другие товарищи. Они часто навещали его, привозили книги, еду.

По выходе из больницы он попал в коммуну ссыльных, которая была центром енисейских большевиков. Среди наиболее деятельных участников коммуны были Перенеси, Румба, Спундэ, Жуковский, Львовский и др. Коммуна поддерживала постоянную переписку с другими районами ссылки, особенно с Туруханском, где находились в ссылке три члена ЦК партии — Я. М. Свердлов, С. С. Спандарьян и И. В. Сталин. Переписывались с красноярскими большевиками, которые держали связь с Москвой и Питером и снабжали ссыльных большевиков резолюциями и воззваниями ЦК, Петербургского и Московского комитетов партии, а также нелегальными изданиями. Коммуна держала связь с Еленой Стасовой, которую весной после кратковременного ареста поселили в селе Бея, а с лета — в селе Курагино Минусинского уезда.

Летом 1915 года с помощью товарищей по коммуне Гавен попал на грязелечение в село Плотбище. Здесь он, правда, не занимался политической деятельностью, но все же хранил у себя антивоенные прокламации и прочую нелегальщину. По доносу провокатора эсера Базарова жандармы обыскали Гавена. Хотя им не удалось обнаружить ничего компрометирующего, охранка не оставляла больного без наблюдения.

Весь сентябрь того же года он пролежал в красноярской больнице, а затем был выслан в Минусинск. В октябре и ноябре минусинские большевики с участием Гавена выпустили и распространили шесть прокламаций против войны. В конце ноября ему разрешили вернуться обратно в красноярскую больницу для продолжения лечения. Лежа в больнице, Гавен установил связь с местной организацией РСДРП.

Красноярская подпольная группа революционных социал-демократов была организована в начале 1915 года ссыльными большевиками, которым вскоре удалось вовлечь в организацию местных рабочих. Здесь были Мещеряков, Шлихтер, Дубровинский и другие известные деятели партии. Летом 1915 года, незадолго до первого приезда Гавена в Красноярск, здесь проездом побывали сосланные на Енисей большевики — депутаты Государственной думы.

Выписавшись в середине декабря из красноярской больницы, Гавен поступил на работу в местную типографию, в которой печаталась краевая газета «Енисейская мысль». Учитывая настроения типографских рабочих, большевики готовили стачку. Разрабатывали и формулировали требования рабочих. В стачечный комитет были избраны Гавен и другие деятели большевистского подполья.

Стачка началась 9 января 1916 года, в памятный для всех рабочих России день. Красноярская забастовка печатников с самого начала была в центре внимания общественности сибирских городов. Начался сбор средств в помощь бастующим. Приток средств усилился после того, как в иркутской газете «Сибирь» была напечатана корреспонденция Гавена о причинах и ходе стачки. Стачечный комитет распространял прокламации о значении забастовки и о положении рабочих. Администрации удалось подавить стачку. В секретном донесении в департамент полиции начальник Енисейского жандармского управления сообщил, что «предпринятыми арестами в ночь на 23 января 1916 года была ликвидирована опасность перерастания забастовки печатников во всеобщую забастовку».

К тому времени были организованы ячейки большевиков (группы революционных социал-демократов) в железнодорожных мастерских и депо, где работало более двух тысяч рабочих.

На первых порах в эти ячейки вступило человек по пятнадцать. После забастовки печатников влияние ячейки среди железнодорожников усилилось. Были созданы ячейки торговых служащих на лесопильном заводе, у деревообделочников. Распространялись антивоенные листовки, печатавшиеся в той же типографии, где работал Гавен. Там печатали и другие нелегальные материалы.

После стачки печатников образовался подпольный городской комитет большевиков, начавший широкую партийную работу среди рабочих Красноярска. Большевики использовали созданную политическими ссыльными кооперативную легальную организацию «Самодеятельность». Вскоре Гавен был арестован «по подозрению» и брошен в красноярскую тюрьму.

13 марта 1916 года на квартире рабочего железнодорожных мастерских Савватьева состоялось совещание большевиков, на котором выступил А. Е. Бадаев с докладом о суде над большевиками — депутатами Государственной думы и об их поведении на суде. В трехчасовой речи А. Е. Бадаев подробно осветил положение рабочего класса во время войны и призывал организовать массовое движение за отказ от работы на войну. По докладу Бадаева разгорелись страсти. Прения затянулись допоздна. На другой день совещание продолжалось на квартире рабочего Градовского в том же составе, но без Бадаева, вынужденного срочно уехать. Это совпало с освобождением Гавена, выпущенного из красноярской тюрьмы за отсутствием улик. Товарищи тут же привели его на квартиру Градовского, и он председательствовал на совещании. Была принята предложенная им резолюция, одобрявшая поведение депутатов на суде. Однако главное в предложениях Гавена заключалось в призыве к организации широкого стачечного движения рабочих и отказ от работы на войну, усилению антивоенной агитации среди трудящихся. Совещание поручило Гавену и Аксенову-Сергущеву составить воззвание к рабочим в духе принятой резолюции.

Вскоре Гавен опять слег в госпиталь из-за обострения болезни. В связи с этим 30 апреля 1916 года Енисейское губернское жандармское управление доносило в департамент полиции: «Внезапная тяжелая болезнь, грозящая смертельным исходом одухотворявшего всю группу… Гавена, привела к сильному охлаждению пораженческой деятельности бадаевцев». На самом деле Гавен быстро поправился и вопреки надеждам жандармов никакого «охлаждения пораженческой деятельности бадаевцев» не произошло.

По выходе из больницы Гавен по доносу провокатора был арестован и вновь попал в красноярскую тюрьму, а затем выслан в село Ермаковское — в то самое Ермаковское, где в свое время был вынесен знаменитый ленинский «Протест 17-ти» против русских бернштейнианцев. Здесь он близко познакомился с жившим в то лето в этом селе бывшим депутатом Государственной думы большевиком Федором Никитичем Самойловым. Знакомство их потом переросло в дружбу на всю жизнь. Сюда, в Ермаковское, дошли тогда подробности о Кин-тальской конференции, решения которой приняли к руководству большевики на Енисее.

28 июня 1916 года чиновник особых поручений при енисейском губернаторе в секретном обращении, адресованном в тюремное отделение Енисейского губернского управления, сообщил, что «иркутский генерал-губернатор, рассмотрев переписку Енисейского жандармского управления по исследованию благонадежности лиц, входящих в красноярскую группу революционеров, поставивших себе целью и задачей пропаганду пораженчества среди населения и главным образом среди рабочих железнодорожных мастерских, выполнявших заказы военного ведомства, постановил: „Переписку в отношении Михаила Довбня, Георга Гавсна и бывшего депутата думы Алексея Бадаева прекратить и запретить им дальнейшее проживание в Красноярске, с тем чтобы отлучки их с мест водворения в губернский город и уезд могли быть разрешаемы губернатором лишь в самых исключительных случаях и с соблюдением особой осторожности“».

В конце лета 1916 года Гавен вновь переехал в Минусинск для больничного лечения. Здесь он вместе с Ватиным-Быстрян-ским, Александром Спундэ и другими товарищами организовал подпольную большевистскую группу, в которую вступили все ссыльные большевики Минусинска. Эта организация охватила весь уезд и развернула большую деятельность. Явкой для подпольщиков служила библиотека Минусинского музея, в которой работал Ватин-Быстрянский. Здесь была сформулирована «Декларация минусинских большевиков против войны» за подписью «Группа революционных социал-демократов», обсуждавшаяся потом в колониях ссыльных.

Этот документ, написанный при участии Гавена, послужил платформой для всех большевиков на Енисее. «Декларация» была известна в колониях ссыльных за пределами Енисейского края — на туруханском севере и в других районах Сибири.

В Минусинске Гавен сблизился с бывшим депутатом Государственной думы Н. Р. Шаговым, с которым встречался у Ф. Н. Самойлова, познакомился с М. К. Мурановым, несколько раз приезжавшим из Енисейска. На Енисее отбывали ссылку и старые товарищи — бывшие делегаты V съезда партии, большевики А. С. Ведерников, А. Джапаридзе, Конкордия Самойлова, Ян Тарвацкий. В библиотеке музея и в доме Е. Е. Брагина на Степной улице, где в свое время бывал В. И. Ленин, встречались самые деятельные участники подполья. Вырабатывались планы партийной работы. По заданию парторганизации Гавен побывал на некоторых промышленных предприятиях края. В 1916 году здесь прокатилась волна стачек. Бастовали рабочие рудников «Случайный», «Знаменитый», «Богом дарованный» и Черногорских копей.

В сентябре навестить Гавена приехала из Петрограда Термина. От нее он узнал о гибели старшего брата Эрнеста на фронте в Восточной Прусии, о ранении Анса, за боевые заслуги произведенного в чин поручика.

В конце 1916 года Гавен по поручению партийной подпольной организации организовал стачку печатников Минусинской типографии, в которой тогда работал. Власти сразу же обрушились на стачечников и, преследуя их арестами, сорвали стачку в начале 1917 года. Но даже сорванная стачка имела известный отклик в рабочей среде и в колониях ссыльных.

Во второй половина 1916 года в Минусинск переехала ссыльная большевичка Арменуи Оввян — сопроцессница Е. Д. Стасовой, сосланная с нею в Сибирь после провала В 1912 году большевистской группы Стасовой в Тифлисе. Арменуи училась с.1907 года в Одессе на курсах, а с 1911 года она учительствовала в Тифлисской школе общества учителей, которой заведовала Елена Дмитриевна. Будучи членом партии с 1910 года, Арменуи вступила в подпольную группу, которой руководила Е. Д. Стасова. Квартира Арменуи на улице Орбелиани в доме 33 использовалась для конспиративных явок. Вдесь бывали Е. Д. Стасова, Ольга Швейцер, Сурен Спандарьян, другие товарищи. Здесь весною 1912 года скрывался Серго Орджоникидзе и И. В. Сталин после своего побега из ссылки.

Отец Арменуи в молодости был сельским учителем в Нагорном Карабахе. Потом служил приказчиком на лесном складе промышленника Манташева. Старшие братья Арменуи — Шаварш и Арташес — тоже социал-демократы. Шаварш учился на медицинском факультете в Одессе, а Арташес — в политехникуме. Младшая сестра Ануш училась в Петербурге на женских курсах. Все они давали уроки, чтобы заработать на жизнь. Младшие братья — Мушег и Эгише — учились в той самой школе, которой заведовала Елена Дмитриевна.

С детства Арменуи и ее братья находились под влиянием братьев своего отца, видных гнчакистов (армянская социал-демократия). Один из них жил в эмиграции в Лондоне. Другой был участником революции в Персии. У него Арменуи забрала персидский паспорт, отдала его Сталину и тем самым помогла скрыться от охранки.

Приезд Арменуи был событием в жизни Гавена, но бурный семнадцатый год затмил все. Известие о Февральской революции вызвало восторг. Ссыльные, позабыв о партийных разногласиях, кидались на шею, целовались и в слезах поздравляли друг друга. Человеку, не пережившему каторгу и ссылку, трудно представить себе состояние этих людей в тот час, когда до их сознания дошло, что рухнул режим насилия и они вдруг обрели свободу.

Не выдержали нервы Николая Романовича Шагова, одного из депутатов-большевиков. Так до смерти и не восстановился его рассудок. Близкие товарищи были потрясены этим несчастьем.

Годы каторги тянулись как вечность, а годы ссылки прошли быстро. Так по крайней мере казалось Юрию Гавену. На всю жизнь остались в памяти седой Енисей и товарищи по совместной борьбе.