Переоценка

Переоценка

Биллионы и триллионы австрийских крон и германских марок после войны украшали пивные бутылки. Переоценка встряхнула мир. Зашатался кумир золотой. Теперь с начала своей войны за шесть месяцев Рузвельт поглотил двести биллионов долларов. Очевидно, предстоит метаморфоза доллара. Американское божество должно преобразиться, но каково будет одеяние такого преображения?

Опять переоценка! Трещит старый мир! Опять бомбили мирный Брюгге. Неужели город-музей будет разбит? А что с Парижем? Случайно мелькают вести о смертях. А где московские художники? Где Юон, Рылов, Лансере, Яремич, Билибин, Павел Кузнецов, Грабарь, Феофилактов, Сарьян, Уткин, Богаевский… Где они? Почему за все это время о них ничего не слышно? Не исчезла же вся группа?

В "Модерн Ревью" в июньском номере спрашивают по поводу дебатов в парламенте о разрушении исторических памятников, почему не применяется наш Пакт? Почему говорят о привлечении Красного Креста, когда имелся Красный Крест Культуры для защиты культурных ценностей? Почему? Об этом можно бы спросить многих членов Парламента. В Амритсаре вышла "Радость искусства". Радхакришнан правильно заметил в своем вступлении о положении искусства. Неплохо бы всяким главарям и президентам почитать и запомнить о нетленной радости человечества. Ведь немного радости осталось в мире!

Не боимся переоценок. В них — движение! Но должны они совершаться во благо человечества, вне суеверий и предрассудков. Рассказывали, что многие летчики суеверны, верят во всякие приметы. Совместима ли победа над пространством с суеверием? Вот Генри Уоллес толкует о будущем мире и демократии. Ему ли говорить о честности и мире? Его демократия не есть ли демонократия? Какой мир всего мира возможен, если во главе будут заседать демоны?

В переоценке есть освежение, есть дерзание, оно хорошо, если осознана ответственность. Но сейчас мир стонет от безответственности. Война! И потому "все можно", все допущено. И трактирный джаз заглушает стоны бредущего человечества.

"Митюха, я ведмедя поймал". "Тащи его сюда!" "Да ен не пущает".

11 июня 1942 г.

Публикуется впервые