Благодушно

Прилетела Ваша весть от 17-2-47. Многое, многое знакомо и нам, о чем Вы пишете. Что делать! Се ла ви[156] — как говорят французы. Станковая живопись — изелпентинг (мольберт). Посылка Митусовым все равно не дойдет. И деньги возьмут и не дойдет. Сенаторам не стоит посылать брошюру — лучше в университеты, в школы и библиотеки. Хорошо, если Инге рассылает по всем адресам, которые я Вам послал. И мы очень ждем присылку. Спасибо заранее за краски и холст. Картины в голове толпятся, а насчет материалов плохо, хуже, чем во время войны. Посылаю ревью из "Сильпи" — кое-кому показать можно. Посылаю еще пять Конланов. Имейте в виду, что посылка каждой книги Конлана стоит одну рупию (в долларе их три) — это следует добавить к цене. Раньше, кажется, было дешевле. Падение прихода, рост расхода — прорва безысходная! Интересно, каков список книг выйдет у Инге. По-прежнему думаю, что попорченные издания бросать не следует. Из них можно сделать частичные альбомы. Жаль, что Магдалина так занята.

Благодушно, ради справедливости вспомним некие странности. "Слава" была пожертвована Красному Кресту и направлена через ВОКС. Вы получили от ВОКСа извещение, что рукопись читалась на собрании с огромным интересом, — писатели и художники пишут коллективное письмо и — ничего! В "Славянах" был мой записной лист, а затем — ничего. Гусев начал переписку о приобретении картин, кончилось безобразной сысоевщиной, и Вам не отвечено на оплаченную телеграмму. Грабарь начал писать мне: "Тебя надо. Очень надо"; "Начинаю действовать" и — ничего. А теперь Вы получили известие о вандализме в Риге, о разгроме склада изданий. Сложите вместе и получится нечто необъяснимое, престранное. То Вам начинают писать из ВОКСа (не отвечая на Ваши вопросы), то умолкают. То хвалят деятельность АРКА, то забывают о ней и даже сторонятся. Что же это такое? Какие-то перебои. Главное же, сами начинают, вводят в заблуждение и расходы и потом бросают беспричинно! Странно!

Конечно, странности повсюду. Читали ли Вы в одном из номеров "Тайм" за Октябрь вопиющее описание костюмированного бала в Лондоне? Мужчины по большей части были одеты апашами, а дамы почти без костюмов. Наконец, вывезли платформу с голыми девицами, апаши кинулись на них, повалили и произошла безобразная свалка. Вот Вам и Мир и Культура. Откуда же звериные нравы? Откуда одичание? Не от войны, ибо за шесть лет культурный человек одичать не может. Все зверство издавна глубоко гнездилось, и гады вылезли при первой возможности. Когда читаешь и слышишь о всяких безобразиях, уж простите, опять начинаешь взывать о Культуре, о Знамени Мира с его девизом: "Здесь не безобразят". Толпам нужно нечто показательное, нечто зримое, и громкий девиз может отрезвить дикарей-вандалов.

Уже послано Вам мое приветствие Азийской конференции, а теперь еще просит привет Братство искателей истины в Дели. Послал им о том же — о единении, о достижении через Красоту. Святослав спрашивает, как лучше двинуть Знамя Мира — через местные комитеты или прямо через правительство? Отвечаю: и то и другое не мешают друг другу, наоборот, помогают. Лишь бы времени не терять. Святослав и Девика будут на Азийской конференции 24 Марта. Число-то какое! Вот и противоставим невежеству и дикости самую истинную Культуру. Пусть зверюги громят и уничтожают, а мы вопреки всем трудностям будем строить. Отвечаю на запросы незнакомых обществ и конференций и все думается — зазвучит же где-то неведомое сердце! Даже голос в пустыне не пропадет, а как-то и где-то сделает свое дело. Не нам судить о путях.

А вот зазвучали неведомые сердца. Булгаков из Праги переслал коллективное приветствие сов[етских] зодчих. Булгаков добавляет: "Вот вам привет, если не из Москвы, то от московских людей. Они не видали еще нового Рериха, имя которого пользуется на Родине такой славой и почетом и хорошо известно и представителям молодого поколения. "Как мастерски сделано"! — восклицали они. — Прямо с жадностью впились в Ваши полотна". Удивительно, что с зодчими у меня всегда были особо добрые отношения. Избрали меня членом Правления Общества Архитекторов — чего раньше не бывало. Даже когда на конкурсе проектов церкви в Скерневицах именно мой проект был избран, то и такое вторжение в область строительства не повлияло на наши сердечные отношения. Шесть храмов довелось украшать — в Почаеве, в Пархомовке, в Талашкине, в Перми, во Пскове, в Шлиссельбурге. Где оно все? Живо ли? Так привыкли мы ко всяким разрушениям.

Пришли бюллетени ВОКСа, АРКА, каталоги — очень интересно. Пошлите Пауль А. Стрюк для его каталога Конлана, Андреева и Пакт. В "Дон оф Индия" статья С.Дева "Поднимите Знамя Мира". Такие напоминания всюду полезны. Пусть бы в школах показалось Знамя. По Лагору ради успокоения ходят Комитеты Мира с плакатами. Вот бы им ходить со Знаменем Мира! Большие волнения по всему Пенджабу. Много убитых, раненых, изувеченных. Выгорели целые кварталы и базары. Сколько бедствий! Вы удивляетесь, почему я назвал Индию голодной, а СССР сытым? Я потому писал Вам, что ТАСС из голодной Индии повез пищу в сытый СССР, что в Индию везут хлеб со всего мира, а СССР кормит Францию, Польшу, Германию, а может быть, и еще кого-то. Странно, если свой народ терпит нужду, отдавать чужим, сомнительным друзьям. Если же пищевое положение в СССР, как Вы пишете, трудно, то не стали бы затруднять посылки огромной пошлиной. Сложно все это. Где же истина?

Беспокоит нас, что Вы не имеете ответа от Муниципального Совета в Брюгге. Месяцы летят, а мы не знаем нынешнего положения Музея. Тюльпинк был полным заведующим, как же без него? Фонтес удивлен, не получая более писем от Мадахила. Что с ним? И Коимбра молчит так же, как Югославская Академия. Не позвонить ли Вам соответствующим консулам и спросить, почему я как почетный член не получаю никаких известий? Тревожусь за Шауб-Коха, давным-давно послал ему заказное письмо, и ни звука. Он всегда был очень отзывчив и деятелен. Жив ли? Рудзитис и Лукин уже могли бы Вам ответить, но "ответа нет, бушует вьюга". Семь дней мы сидели без почты. Толпы нападали на поезда и движение расстраивалось. С телеграммами у нас не слаще. Прислали идиота почтмейстера, не знающего телеграфа. Потому теперь телеграммы идут до Катрайна и оттуда пересылаются с почтой. Се ла ви!

В газете, присланной Катрин, есть весьма любопытное заявление молодежи. Устали от посредственной музыки и просят давать настоящее творчество. Хотят слушать Баха, Бетховена, Брамса, композиторов высокого строя. Надо думать, скоро молодежь потребует истинное искусство вместо крикливой мишуры вроде шагалов. Недаром французы зовут его шакалом. Эта кличка подходяща для всей этой своры. Бывает в нашем саду — шакалы как завоют, как зальются визгом и лаем — точно бы случилось что-то серьезное. А на поверку — были просто шакалы, даже охотники на них не зарятся. Посредственность, крикливая подделка, низкая роскошь напоминают слова Чингис-хана, сказавшего Таосскому[157] монаху Чань-Чуню: "Я устал от роскоши Китая и возвращаюсь к простоте и бедности". В Ордосе и посейчас ждут возвращения великого вождя. Мишура дурного вкуса реет над миром мрачным предвестником. В ней зарождение всяких вандализмов и активных и пассивных. Психоз дурного вкуса — опасная эпидемия. Молодежь калечится, а на костылях далеко не уйдешь.

Никто не заподозрит нас в стеснении свободы творчества. И в писаниях, и в словах, и на деле мы достаточно долго и упорно твердили о свободе мысли и художества. Если мы предупреждаем об опасности дурного вкуса, мы лишь предупреждаем, но не будем сожигать всякие шрекенкамеры. Пусть поколения помнят и о калеках, об искривлении позвоночника, о размягчении мозга. Что было, то было. Быль не выскребешь. История должна быть во всеоружии, иначе она перестанет быть наукою. История — наука реальная, летопись всех веков и народов. Вот и 24 Марта и вся культурная эпопея не забудется и понадобится нашим будущим друзьям. Эта весточка уже не дойдет до 24-го, особенно сейчас, когда здешняя почта расстроена. Опасаемся, что многие письма и посылки могут пропасть. И опять какие-то добрые люди будут изумляться, почему не отвечаем. Вы знаете, что я имею привычку отвечать в тот же день, хотя и кратко. Собеседник не должен зря ожидать отклик. Не украдем чужое время и ожидание.

Пусть 24 Марта принесет Вам не только вопли, но и что-то радостное. Под добрым знаком пройдет у Вас памятный день 24 Марта — под знаком рассылки брошюры "Знамени Мира". Под знаком благовестия, под знаком Братства. Поистине, что может быть знаменательнее, нежели посвящение памятного дня делу мира, охранению всего, чем живо человечество. Что может быть прекраснее, нежели дума, кому бы напомнить о священном понятии Мира, о труде мирном, полезном преуспеянии рода человеческого. Около думы о Мире встанут мечты о сотрудничестве, о доброжелательстве, о взаимном уважении. Знаем, что такие мысли будут роиться в Вас. А мечта уже есть преддверие действительности. Привет Вам, преодолевающим. Привет Вам, вестникам добрым. Радоваться Вам!

15 марта 1947 г.

Публикуется впервые