Полёт с маршалом Тито

Полёт с маршалом Тито

Через несколько дней, в ночь на 18 сентября, на нашу долю выпал ещё один полёт на остров Вис. Задание получили на этот раз мой и Володи Павлова экипажи. Два тяжёлых воздушных корабля один за другим отправились в путь.

К этому времени группа тяжёлых кораблей, поддерживающих связь с нашей базой, в количестве десяти самолётов, прибыла на аэродром в Бари. Они привезли важные вести из Советского Союза, очень хотелось побеседовать с товарищами, однако вылет задерживать было нельзя.

Как и в первый раз, мы приземлились на острове Вис в сумерках. После короткого осмотра материальной части экипажи отправились на отдых. Подъём был назначен ранний — в час ночи.

18 сентября. Стояла тёмная ночь. Веяло свежей морской прохладой. Кругом было тихо, спокойно, не спали только часовые на постах — бойцы противовоздушной обороны острова да сторожевые катера бороздили прибрежные воды. Нас пригласили в помещение за получением задания, а механики в это время отправились на аэродром готовить машины к вылету. Перед нами стояла ответственная боевая задача: произвести полёт к частям Советской Армии, действующим совместно с частями Народно-освободительной армии Югославии.

— Старт назначается на три часа ноль-ноль минут, с таким расчётом, — приказал генерал-майор Соколов, — чтобы оба наших самолёта, вылетающие с острова Вис, включились в группу самолётов, стартующих из Бари курсом на восток. Объединённая группа из двенадцати кораблей составит целую армаду.

Вылет с острова предусматривался без стартовых сигналов, в абсолютной темноте, чтобы не привлечь внимания противника. Командирам кораблей при взлёте запрещалось включать какие бы то ни было осветительные приспособления. Впрочем, с аэродромом мы уже успели ознакомиться, и все препятствия, какие имелись на нём, запомнили наизусть. Оставалось проложить предстоящий маршрут на карте. Маршрут выпадал трудный: Адриатика, скалистые горы Боснии и Сербии, Дунай, линия фронта, равнина Румынии.

Пока экипажи изучали предстоящий курс по карте, у наших машин собрались офицеры из штаба Народно-освободительной армии Югославии и советские офицеры связи. Поднявшись первым по лесенке и войдя в самолёт, я заметил на кресле по левому борту пассажира. В светло-сером плаще, звёздочка на пилотке поблескивает эмалью. Лицо его показалось мне знакомым. Пассажир на мой недоумевающий взгляд никак не реагировал. Оставалось загадкой, как мог этот человек попасть в самолёт раньше командира корабля. Готовый сорваться с моих уст вопрос был предупрежден легким прикосновением чьей-то руки. Я обернулся.

Советский полковник приказал мне:

— Занимайтесь своим делом!

Пассажирская кабина постепенно наполнялась офицерами. Командир нашей группы полковник Щелкунов напомнил о спасательных жилетах. Я вынес их в кабину, и все занялись подгонкой жилетов и лямок парашютов. Мы с Еромасовым помогли незнакомцу в сером плаще надеть жилет, не забыли положить возле него парашют.

Конспиративно, в абсолютной темноте медленно подрулили машину на старт. Поставив самолёт на линию взлёта, опробовали моторы, дали газ с тормозов и повели машину по одним приборам.

Слева и справа горизонт закрывали от нас возвышенности, внизу проплывали склоны гор, выступал обрывистый берег, размываемый морским прибоем. Мы держались на высоте трёхсот метров. Вдруг ослепительный луч прожектора, как яркий столб огня, ударил сверху по борту фюзеляжа, пополз по хвосту нашего самолёта. Чтобы вырваться из этого огненного плена, мы снизились ещё больше, увеличивая одновременно скорость. Когда назойливый луч застрял в расселинах гор, наш самолёт спокойно, на высоте ста метров, полетел своим направлением.

Прожектор нас встревожил не на шутку. Дело в том, что на острове Вис базировались английские истребители ПВО, и, следовательно, их противовоздушная зенитная артиллерия была наготове. Трудно сказать, что разыскивали прожекторы. Во всяком случае, нас могли случайно подбить.

Штурман передаёт:

— Командир, курс девяносто градусов.

Меняю курс, перевожу самолёт в набор высоты. Необходимо набрать три тысячи метров — впереди вражеский берег, территория, занятая противником.

Чем дальше мы летим на восток, тем спокойнее рельеф местности: скалистые берега Адриатики сменяются округлёнными возвышенностями, пологими холмами, лесистыми широкими долинами. Многоводный Дунай зеркальной дорогой уходит в сторону от нашего пути. Внизу мерцают вспышки ракет, тьму прорезают огни орудийных залпов. Приближаемся к линии фронта. Перелетев её, мы оказываемся над равниной Румынии — теперь она уже освобождена от оккупантов. Вот наконец и город Крайова! Зажглись стартовые огни — стало быть, нас ждут.

Круг над аэродромом и заход на посадку. Полёт окончен. Пассажир в сером плаще, оказавшийся маршалом Тито, благодарит сопровождавших его командиров и весь экипаж за благополучный полёт.

Да, вторично советская авиация оказывает маршалу Югославии большую помощь…

15 октября наш экипаж доставил на площадку Дивцы к действующим частям личный состав штаба НОАЮ.

Затерявшееся в горных склонах местечко Дивцы находилось в восьмидесяти километрах от Белграда, на юго-запад от него. Оно стало в те дни центром партизанского района. Отсюда подготавливалось наступление Народно-освободительной армии на Белград.

Чтобы точнее выйти на цель, мы с штурманом проложили курс сперва на Белград, тогда ещё занятый фашистами, а уже оттуда должны были лететь на Дивцы.

Погода стояла скверная, но откладывать вылет было нельзя. Нам предстояло в эту памятную ночь пересечь Адриатическое море, горы Боснии и Черногории, после чего выскочить на Дунай и уже оттуда разыскивать лагерь партизан.

За окном кабины сплошная облачность, в кабине темно, хоть глаз выколи. Только фосфористые поверхности стрелок на приборах излучают чуть заметное зеленоватое сияние. Хлещет холодный непрерывный дождь, самолёт начинает обледеневать. Пока это обстоятельство не страшит: машина оборудована противообледенительным устройством, кромка крыла обтянута резиной, образующей своего рода отсеки — камеры, куда поступает воздух. Начинаю волноваться за другое: как бы не проскочить Белград, тогда уж цели ни за что не найти!

Внизу едва мелькают приметные чёрные пятна, скорее всего — разрывы в облаках. За дождём по-прежнему ничего не видно, «дворники»-стеклоочистители мало помогают. Летим над равниной, земля просматривается с большим трудом. Наконец прямо под нами сквозь мутную сетку дождя блеснула водная гладь Дуная. Меняем курс. Ещё немного — и видим цель. Даём вниз условный пароль — красную ракету. Один за другим в ответ зажигаются сигнальные костры. Свет их то и дело затягивается дождевой завесой.

А как садиться? Сколько времени здесь идёт дождь, каков грунт на посадочной площадке, не размякла ли она? Короткое совещание с членами экипажа и единодушное мнение — садиться. Эх, была не была!..

Поравнявшись с кострами, самолёт мягко коснулся земли. Я затаил дыхание: что-то будет? Не покалечить бы машину! Но нет, самолёт катится, грунт хороший, значит, не завязнем в грязи и обратно взлететь сможем.

Мы уже привыкли к тёплым встречам с нашими друзьями, однако то, что ожидало нас в Дивцах, превзошло все ожидания. Шёл противный мелкий дождь, вода хлюпала под ногами, но никто не хотел замечать этого. Вокруг самолёта собрались бойцы и офицеры Народно-освободительной армии Югославии. Откуда-то появились музыканты, начались пляски; девушки-партизанки затащили и наших лётчиков в круг; веселье стало общим.

Никогда не забыть мне крошечной площадки, запрятанной в отрогах гор, оживлённых загорелых лиц, весёлой пляски при свете факелов…

Офицеры штаба НОАЮ и две машины типа «виллис» нами были доставлены в Дивцы в эту же ночь.

Высший командиры Югославской армии 20 октября въехали в освобождённый от гитлеровцев Белград.

28 октября 1944 года маршал Тито, выступая в Белграде перед участниками парада югославских войск, заявил:

«В боях за Белград воины Славной Советской Армии и наши воины объединились для совместной борьбы против немцев. Улицы Белграда были политы кровью сынов всех народов Югославии и кровью героев Советской Армии, сынов великого Советского Союза. Именно поэтому борьба за Белград имеет исключительное историческое значение».