34

34

Украина ошеломила меня уровнем бьющей в глаза бедности — в сравнении с тем, что я видел там раньше. При советской власти (того периода, который я застал) это была весьма зажиточная республика, с уровнем жизни, явно более высоким чем в Центральной России (если не брать саму Москву). Тут никто не ездил на электричках километров за двести, за колбасой, или стиральным порошком. Прилавки магазинов ломились от товаров, люди были очень хорошо одеты, женщины не выходили на улицы без многочисленных золотых украшений. Шахтёры Донбасса считали зазорным ехать на черноморские курорты не на своей машине. И, скажем откровенно, украинцы, в массе своей, отличались избалованностью и надменностью. Нередко, побывавшие на Украине русские, вздыхая говорили: "Хорошо у них там, всё есть. Но люди — тяжёлые". На украинских вокзалах милиция пристально вглядывалась в каждого, кто был — не то что плохо, а просто недостаточно дорого одет.

Теперь я увидел серые толпы невзрачно одетых людей (практически на любом вокзале), с громадным количеством тачек, баулов, сумок, корзин, тюков и коробов. Люди брали штурмом поезда и электрички, стремясь любыми путями попасть в Россию, чтобы хоть что-то продать за русские рубли. На местных же рынках царила пустота. Никто ничего не хотел продавать за купоны, курс которых был потрясающе низким. Порой можно было услышать диковато (с непривычки) звучащие фразы: "Зарплата — четыре миллиона! Хоть ложись и помирай"…

Правда и жизнь была подешевле чем в России. Но не во всём. Одежда, обувь и хлеб, стоили не дешевле российских. Зато очень дешёвым был проезд в электричках. Но поездка в этих самых электричках (видимо как раз по причине дешевизны билетов) была одним большим мучением. Вагоны набивались битком. Жара, духота, дышать нечем, люди стоят тесно прижавшись друг к другу — даже в тамбурах. Кругом — всевозможные коробки и баулы. И по этим вагонам, беспрерывным потоком, умудряются сновать торгаши всех возрастов — от детей до стариков. Торгуют чем угодно — от домашних пирожков до порнографических журнальчиков. Почти все разговоры — о торговле, деньгах, курсе купонов, ценах на московских рынках. Иной раз слышится ругань — примерно на те же темы. Какая-то цыганка матерится на весь вагон: братья-славяне умудрились надуть её при обмене рублей на купоны… На всём — в том числе на облике обшарпанных вокзалов и грязноватых электричек с ободранными начисто сиденьями (это охотники за кожей постарались), лежит отпечаток какого-то тотального бедствия. Такое впечатление, что вся Украина устремилась куда-то с тачками и баулами. В разговорах упоминаются такие факты, что уж не знаешь — верить ли?

Один мужичок говорит что знает предприятие, где зарплату выдают гробами. Другой рассказывает о кирпичном заводе, на котором с рабочими расплачиваются кирпичами. Третий повествует о том, что в их местности стали хоронить людей без гробов — на которые просто нет денег. Четвёртый — о том, что кое-где на пригородных линиях, вместо тепловозов, тянут вагоны паровозы. Какой-то дед хвалит Туркменбаши — дескать, золотой человек, дал своим людям четыре бесплатных "вещи": воду, газ, свет, соль. Кто-то возмущается низким курсом купонов: "Чи мы усих дурнише?!" А кто-то в ответ начинает доказывать, что это роли не играет — дескать, у японцев иены и у итальянцев лиры, тоже дешёвые, но они живут прилично. Мол, всё зависит не от высоты курса денег, а от того, сколько их люди на руки получают. Слова вообще-то разумные, но и без того раздражённую публику, они ещё больше злят. Слышатся язвительно-издевательские комментарии… И такой базар-вокзал на колёсах — практически в каждой электричке. Все поголовно жалуются на жизнь и дружно ругают власть. У меня лично создалось такое впечатление, что если бы в тот "купонный" период, нашлась на Украине спаянная группа боевиков, типа коммунистов образца 1917 года, или хотя бы уровня махновцев — у этой группы были бы все шансы поднять мощное вооружённое восстание, в котором приняло бы участие большинство населения.

Однако были на Украине и такие особенности, которые выгодно отличали её от России. Явно пошли на убыль заносчивость и демонстративное презрение к небогатым людям. Стало больше душевности в отношениях. В какой-то степени, трудности сблизили людей. На Украине я увидел вокзалы, на которых можно было ночевать. Я был одет столь же невзрачно, как и большинство других пассажиров. Порой люди укладывались спать прямо на пол, подстелив какие-нибудь картонки. Укладывался и я.

Конечно — так было не везде. Но общий фон был именно таким. Власть (пусть даже и вынужденно) пошла на определённые уступки населению. Например, я уже упоминал о дешёвых билетах на проезд в электричках. Особенно по сравнению с Россией, в которой старались выжать деньгу — из кого можно и не можно. Если в России происходило резкое сокращение количества рейсов пригородных поездов (например, электричка Орёл — Тула, стала ходить всего один раз в день, а пригородное движение на линии Сухиничи — Спас-Деменск прекратилось вовсе), то на Украине электрички продолжали шпарить во всю ивановскую — причём, пенсионеры в них ездили вообще бесплатно. Люди торговали в электричках свободно и в основном "от себя". Не похоже было, что их "крышует" какая-нибудь "братва", или какой-нибудь ОМОН (вещь, в России неслыханная). На большинстве рынков (особенно в небольших городах) было заметно, что люди не боятся бандитов, а милиции хоть и боятся — но не панически. Правда поговаривали, что в Донбассе криминал и менты жмут людей сильнее, чем в других районах Украины. А там — кто его знает…

Правительство Украины явно закрыло глаза на существование "чёрного рынка" и позволяло людям выживать, как только можно. А это уже, само по себе — немало. При всех неурядицах, при всех минусах, людям небогатым — как ни странно это покажется — на Украине было легче чем в России. Разумеется, лишь до некоторой степени.

В этой республике я малость тормознулся. Здесь совсем нетрудно было подшабашить по мелочам. В сельской местности люди день деньской, не разгибая спин, возились на своих огородах и дачных участках, в расчёте на вывоз сельхозпродукции в Россию — или, по крайней мере, в крупнейшие города Украины. Они сами искали помощников, предлагали прохожим подзаработать. Я в таких случаях не отказывался. Больших денег это конечно не сулило, но была еда, крыша над головой и кой-какая копейка на день грядущий. Это меня устраивало. Таким макаром, чуточку подкормившись, оклемавшись и прибарахлившись, стал оглядываться по сторонам. Какими-то долгосрочными перспективами здесь, разумеется, не пахло. Лето — оно и на Украине не вечное. Надо было думать о дне завтрашнем. Точнее — о зиме.