Глава 13

Глава 13

Рейд против морских коммуникаций союзников едва ли прибавил славы «Адмиралу Хипперу». В то же время его младший «коллега», «Пингвин», продолжал завоевывать новые лавры. После захвата норвежского китобойного флота капитан рейдера готовился к возвращению на просторы Индийского океана.

19 января старший офицер военно-морской базы на Фолклендских островах узнал, что «Оле Веггер», «Солглимт» и суда-китобойцы потоплены немецким рейдером в районе острова Буве. Единственный крупный английский военный корабль в этом районе океана, вспомогательный крейсер «Куин оф Бермуда», немедленно направили на поиски рейдера. 22 января крейсер достиг острова Южная Георгия, где капитан получил уточненные сведения о дерзкой акции Крюдера. Все выглядело намного хуже, чем это представляли себе первоначально. Норвежские корабли были не потоплены, а захвачены немцами. 3 китобойные плавбазы, 11 китобойных судов, 150 000 баррелей ценного китового жира, 6000 тонн высококачественного топлива, значительное количество продовольствия и пресной воды, 700 моряков — все это оказалось в руках противника. То была катастрофа крупного масштаба.

На острове Южная Георгия в основном придерживались мнения, что норвежский флот скорее всего уведут в южную часть Индийского океана, где китовый жир почти наверняка переправят на японские торговые суда. Сами же китобойные суда после этого немцы или потопят, или же передадут японцам, которые будут использовать их в составе своего китобойного флота.

Получив такие сведения, капитан «Куин оф Бермуда» продолжил поиски рейдера в южном и восточном направлениях, дойдя до Южного Полярного круга, однако эти поиски оказались безуспешными. Затем, в соответствии с приказами Адмиралтейства, вспомогательный крейсер занялся уничтожением всех пустовавших китобойных баз на близлежащих островах, чтобы они не достались противнику.

Но в действительности Эрнст Крюдер не собирался передавать захваченные им суда японцам — да и вообще никому. Китовый жир, который легко можно было переработать в горюче-смазочные вещества, также используемые при изготовлении взрывчатки, являлся стратегически важным материалом для германской промышленности. Китобойные базы, скорее всего, пришлось бы держать в укромном месте до окончания войны, в то время как суда-китобойцы идеально подходили для сопровождения подводных лодок. Поэтому Крюдер намеревался отправить домой всю флотилию. Он прекрасно понимал, что подобный переход — весьма рискованное предприятие, поскольку судам в основном пришлось бы идти через районы океана, контролируемые союзниками. Однако он был уверен в экипажах этих кораблей, даже несмотря на то, что находившиеся на борту пленные норвежцы значительно превосходили немцев численно. Крюдер мог выделить лишь по 4 своих охранника на каждый китобоец, и этим четверым приходилось присматривать за норвежским экипажем, который составлял 12 человек.

Захваченные плавбазы — «Оле Веггер» и «Пелагос», а также вспомогательное судно «Солглимт», 11 китобойцев сначала отвели в пустынный район океана в 200 милях к северо-западу от островов Тристан-да-Кунья. Здесь они получили запас топлива и провизии с танкера «Нордмарк». «Пелагос», командование которым принял обер-лейтенант Кюстер, отправился в путь 25 января. Ему предстояло добраться до порта назначения Бордо. На следующий день за ним последовал «Солглимт» под командованием лейтенанта Баха. Каждое судно должно было достичь Бискайского залива разными маршрутами.

Подготовка к отплытию «Оле Веггера» заняла больше времени, и лишь 20 февраля эта флотилия была готова отправиться в путь. Следуя в кильватере «Оле Веггера», которым командовал лейтенант Блау, суда-китобойцы выстроились в колонну, идя на некотором расстоянии один от другого. Следующая встреча была намечена в Северной Атлантике между 5 и 7 марта. Там китобойные суда должны были заправиться топливом с танкера «Спихен». До определенного времени плавание проходило без всяких происшествий, так могло продолжаться и дальше. Но два китобойца, «Стар 19» и «Стар 24», неожиданно встретились с британскими военными кораблями. 13 марта неподалеку от Гибралтарского пролива их перехватил вспомогательный корабль «Скарборо», который патрулировал этот район. Первым англичане остановили «Стар 24», однако на его борту им ничего не показалось подозрительным, а потому он продолжил свой путь. Оба китобойца могли избежать опасности, если бы немецкий экипаж «Стар 19» не запаниковал и не затопил судно, когда к нему приблизилась шлюпка со «Скарборо». Игра была окончена, и немцам на борту «Стар 24» не оставалось ничего другого, как последовать примеру их товарищей на «Стар 19».

Китобойные плавбазы «Пелагос» и «Оле Веггер» с ценным грузом на борту, а также вспомогательное судно «Солглимт» избежав встречи с английскими кораблями, по очереди прибывали в Бордо в период с 11 по 20 марта. Им не довелось выйти в море под германским флагом, однако потеря была серьезным ударом для союзников. Столь же серьезные последствия потеря имела и для страховой компании Ллойда, поскольку каждое из этих судов было застраховано на сумму более 300 000 фунтов стерлингов. Что касается 8 китобойцев, то после удачного завершения перехода в порты, находившиеся под немецким контролем, их переоборудовали в противолодочные корабли и минные заградители.

Однако самый лучший из них, 354-тонный «Пол 9», Крюдер оставил при «Пингвине», возложив на него выполнение разведывательных функций. Корабль получил новое название — «Адъютант», и экипаж его теперь состоял исключительно из немцев под командованием лейтенанта Ганса Карла Хеммера. Затем все 3 корабля взяли курс на восток к острову Кергелен, где была намечена встреча со вспомогательным судном «Альстертор», вышедшим из германского порта 18 февраля.

Остров Кергелен, к которому «Пингвин» и его вспомогательные суда прибыли 12 марта, является, вероятно, одним из самых удаленных и безлюдных мест, какие только можно найти в Мировом океане. Находящийся в южной части Индийского океана, в 3300 милях к юго-востоку от мыса Доброй Надежды, остров весьма точно был назван открывшим его в 1772 году французским мореплавателем Ивом де Кергуленом-Тремареком «безлюдным» островом. Это самый крупный участок суши в составе архипелага из 300 маленьких островков и скал. Гористый, покрытый многочисленными ледниками и торфяными болотами, он представляет собой довольно мрачное и негостеприимное место. В 40-х годах XX столетия остров считался необитаемым, однако в его северной части имелась довольно крупная естественная гавань. Здесь «Пингвин» и сопровождавшие его суда встали на якорь. Со стороны моря заметить их было невозможно — впрочем, и сама вероятность появления здесь британских военных кораблей была невелика. На протяжении последующих двух недель команды трех кораблей занимались подготовкой «Пингвина» и «Адъютанта» к предстоящим операциям в Индийском океане. Машины и палубные механизмы рейдера подверглись тщательному ремонту, а корпус перекрашен. Затем на его борт переправили груз с «Альстертора», в том числе и новый разведывательный самолет Хе-59. В то же самое время «Адъютант» переоборудовали для постановки минных заграждений и переправили на его борт 40 мин из тех, что были на «Пингвине». Теперь на борту рейдера оставалось 130 мин.

После выполнения своей задачи «Альстертор» отправился в обратный путь. 25 марта «Пингвин», теперь замаскированный под лайнер «Тамерлан» компании «Вильхельмсен Лайн», под норвежским флагом покинул бухту острова Кергелен в компании «Адъютанта». Согласно полученным Крюдером приказам, ему надлежало отправиться на встречу с танкером «Кетти Бровиг» — норвежским кораблем, захваченным «Атлантисом». Рандеву должно было состояться у Сайа де Мальха — кораллового рифа недалеко от острова Маврикий. Находившееся на борту «Кетти Бровиг» топливо надлежало переправить на «Пингвин» и «Адъютант», а затем «Кетти Бровиг» должна была сопровождать их в качестве вспомогательного танкера и постановщика минных заграждений. Дальнейшей задачей трех кораблей являлась постановка минных заграждений у западного побережья Индии на подходах к Карачи и Бомбею.

«Пингвин» и «Адъютант» достигли 75 градуса восточной долготы 1 апреля и затем продолжили движение вдоль этого меридиана на север. Рано утром 2 апреля, дойдя до 25 градуса южной широты, они повстречали танкер «Оле Якоб». Последний также был ранее захвачен «Атлантисом». Капитан «Оле Якоба» сообщил Крюдеру, что, по первоначальному плану, его танкеру надлежало встретиться с «Кетти Бровиг», но он не сумел обнаружить судно. То был тревожный знак, и, пополнив свои запасы топлива с «Оле Якоба», Крюдер устремился на север. Его опасения за судьбу «Кетти Бровиг» возрастали с каждой минутой. Когда рейдер прибыл к Сайа де Мальха пятью днями позже, в этом районе не оказалось ни одного судна. Самолет «Пингвина» совершил несколько разведывательных полетов, но летчики так и не обнаружили танкер. 12 апреля, когда судьба «Кетти Бровиг» по-прежнему оставалась неизвестной, Крюдер пришел к заключению, что бывший норвежский корабль был или потоплен, или захвачен противником. И это его предположение оказалось довольно близким к истине.

В конце февраля 1941 года 8000-тонный пароход компании «Северогерманский Ллойд» «Кобург» укрывался в порту Массава на Красном море, находившемся под контролем итальянцев. Капитан ожидал первой возможности выйти в море и отправиться в один из германских портов. К этому времени английские войска уже заняли значительную часть территории Итальянского Сомали и вступили в Эритрею. 5 марта, когда возникла непосредственная угроза уже и порту Массава, «Кобургу» пришлось выйти в море. Вскоре после этого капитан немецкого корабля получил указания провести рандеву с «Кетти Бровиг» у рифа Сайа де Мальха, чтобы пополнить свои запасы топлива и продовольствия перед долгим переходом в Европу. Но этот приказ был передан с использованием итальянского кода, который англичане расшифровали некоторое время тому назад. Поэтому в месте встречи оба немецких корабля были перехвачены австралийским крейсером «Канберра» и новозеландским «Линдером». Во избежание захвата добычи противником немцы затопили их.

Проведя в районе Сайа де Мальха времени больше, чем он считал необходимым, Крюдер окончательно укрепился во мнении, что «Кетти Бровиг» скорее всего потоплена или же попала в руки врага. После этого он вновь двинулся в северном направлении, чтобы продолжить кампанию против торговых кораблей союзников. Впрочем, теперь ему приходилось соблюдать особую осторожность, поскольку в результате действий немецких рейдеров английские военные корабли усилили патрулирование отдельных участков Индийского океана. Когда рейдер достиг северной части Мозамбикского пролива, Крюдер приступил к планомерному прочесыванию этого района в поисках транспортов, шедших в Англию из индийских портов. Днем Крюдер вел «Пингвин» в северо-восточном направлении, а ночью ложился на юго-западный курс. Видимость была в этот период года просто великолепной. Поскольку «Адъютант» также вел патрулирование, идя параллельным с «Пингвином» курсом, а днем разведывательный самолет постоянно находился в воздухе, в поле зрения капитана рейдера находился довольно обширный район океана.

Но все эти усилия не давали никаких результатов. За шесть дней монотонного патрулирования «Хейнкель» совершил не менее 35 вылетов, но была замечена лишь какая-то арабская лодка. Тогда Крюдер решил двинуться в восточном направлении. Утром 24 апреля, когда рейдер находился в 360 милях к северо-востоку от Сейшельских островов, терпение Крюдера наконец-то было вознаграждено. В 8 часов утра на «Адъютанте», действовавшем самостоятельно, заметили корабль, шедший курсом на сближение. Он явно направлялся к Мозамбикскому проливу. Лейтенант Хеммер лег на параллельный курс, держась от незнакомого судна на приличном расстоянии. По коротковолновой радиостанции «Хагенук» он сообщил Крюдеру о том, что следует за транспортом водоизмещением 6000–8000 тонн, вероятнее всего, британским.

Этим транспортом был «Эмпайр Лайт» водоизмещением 6828 тонн. Судно, построенное в военное время, принадлежало Британско-Индийской пароходной компании. В данный момент оно направлялось из Мадраса в Англию с заходом в Дурбан. На борту заметили «Адъютант» рано утром, но из-за размера и необычного внешнего вида его приняли за вспомогательный британский военный корабль, патрулировавший эти воды. Когда «Адъютант» изменил курс и исчез из виду, на «Эмпайр Лайт» посчитали, что тот отправился патрулировать другой район. Поэтому капитан транспорта не изменил курса и скорости своего корабля, совершенно не подозревая об угрожавшей ему опасности.

Получив донесение от Хеммера, Крюдер немедленно отдал пилоту «Хейнкеля», находившегося в воздухе с самого рассвета, приказ возвращаться. Погодные условия были довольно хорошими, но все же на море наблюдалось некоторое волнение. Поэтому, хотя гидросамолет вполне удачно сел на воду, на борт рейдера его удалось поднять лишь к полудню. После этого «Пингвин» на полной скорости устремился к точке, указанной командиром «Адъютанта».

Хеммер по-прежнему следовал за транспортом, принадлежность которого ему точно определить не удалось. В 19 часов уже стемнело, но «Пингвин» все еще не появлялся. Под покровом темноты Хеммер решил приблизиться к преследуемому кораблю, опасаясь, что тот может оторваться от преследователя. К 23 часам «Пингвин» по-прежнему не появился, и командир «Адъютанта» начал опасаться, что рейдер в темноте мог пройти мимо. Поэтому, нарушая радиомолчание, он по радио запросил у Крюдера позицию рейдера. Капитан ответил, что его отделяют от «Адъютанта» примерно 10 миль и ему понадобится примерно 3 часа, чтобы догнать разведывательное судно. Получив такие сведения, Хеммер распорядился через короткие интервалы времени подавать с кормы «Адъютанта» световые сигналы.

Примерно в 2 часа ночи 25 апреля показавшийся за кормой разведчика темный силуэт возвестил о прибытии «Пингвина». Рейдер на полной скорости шел мимо «Адъютанта», словно ночной призрак, и лишь мерцающие брызги воды, вылетавшие из-под носа корабля, и мерный рокот работавших машин выдавали его присутствие.

В 5 часов 15 минут, когда в слабом свете наступающего дня начал прорисовываться пока еще неясный силуэт «Эмпайр Лайт», Крюдер приказал открыть огонь, чтобы захватить англичан врасплох. Комендоры «Пингвина» проявили, как всегда, великолепную точность стрельбы, первым же залпом сбив мачту и антенну британского корабля. Вторым залпом была уничтожена труба и выведен из строя рулевой механизм. Вскоре английский транспорт беспомощно замер, а его экипаж ожидал прибытия группы захвата с рейдера. Все 70 его членов в течение часа были переправлены на борт «Пингвина». Когда все ценное с борта «Эмпайр Лайт», включая кодовые книги, которые не успели уничтожить, перегрузили на рейдер, транспорт был затоплен при помощи взрывчатки. Операция была проведена практически идеально: ни один человек не погиб, преследуемый транспорт даже не успел отправить в эфир сигнал SOS.

Хотя уничтожение «Эмпайр Лайт» и прибавило Крюдеру уверенности, он понимал, что без танкера невозможно будет в дальнейшем проводить успешные операции. К тому же ему было необходимо еще одно вспомогательное судно для постановки минных заграждений. Поэтому немецкий капитан устремился на север, где проходили маршруты следования танкеров, направлявшихся в Персидский залив и обратно.

На протяжении последующих двух дней «Пингвин» и «Адъютант» шли курсом на север, держась друг от друга на расстоянии 50 миль. Разведывательный самолет поднимался в воздух при первой возможности, однако горизонт по-прежнему оставался пустым, даже когда оба судна пересекли экватор. Крюдер уже решил было, что англичане запретили всем своим кораблям в этом районе выходить в море, когда в полдень 27 апреля в одно и то же время были замечены три судна, два из которых шли курсом на юг и одно на север. Ни один из этих кораблей не являлся танкером, который был столь необходим Крюдеру. Однако поскольку в его основные обязанности входило уничтожение торговых кораблей противника, то даже если бы он и не смог потопить все три, то хотя бы один из них необходимо было добавить в список пущенных ко дну английских транспортов. Крюдер выбрал самый крупный из трех, шедший курсом на север, скорее всего направлявшийся в Коломбо.

Выбор Крюдера оказался верным. Рейдер преследовал 7266-тонный «Клан Бьюкенен», один из лучших торговых кораблей, бороздивших просторы Индийского океана. Он принадлежал компании «Кэйзер Ирвин», одной из крупнейших судоходных компаний мира. Благодаря активному сотрудничеству с военно-морским флотом в период Первой мировой войны компания получила неофициальное название «ВМФ Шотландии». «Клан Бьюкенен», построенный на собственной верфи «Кэйзер Ирвин» в Гриноке в 1938 году, являлся первоклассным транспортом, приспособленным к перевозке любого типа грузов. Его паровые двигатели, дополненные турбиной низкого давления, обеспечивали судну максимальную скорость 17,5 узла, что являлось почти недостижимым результатом для подавляющего большинства торговых кораблей того времени. Командовал кораблем капитан Д. Дэвенпорт-Джонс, а экипаж состоял из 25 офицеров-англичан и 96 матросов-индийцев. Традиционная для судов компании пропорция в таком составе диктовалась давними торговыми связями с Индией. На борту корабля также служили два профессиональных военно-морских артиллериста, возглавлявших артиллерийский расчет транспорта, состоявший из англичан. Большинство из них прошли краткие артиллерийские курсы перед отплытием из Англии. Вооружение же корабля состояло из 120-миллиметрового орудия и 2 пулеметов «Гочкис».

«Клан Бьюкенен» отплыл из Ливерпуля в конце марта 1941 года. На борту находилось 6000 тонн военных грузов и снаряжения, предназначавшихся для английских войск в Индии. В тот момент уже шли активные приготовления к отражению возможной японской агрессии. Расстояние в 7000 миль через Атлантику и вдоль мыса Доброй Надежды транспорт преодолел в одиночку. Ему посчастливилось избежать встреч с немецкими подводными лодками, «Кондорами» и надводными рейдерами. И это в то время, когда немцы топили в среднем 20 союзных транспортов в неделю. Идя на полной скорости, «Клан Бьюкенен» благополучно достиг Дурбана 18 апреля. Приняв на борт запас топлива, пресной воды и продовольствия, а также значительное количество армейской почты, транспорт вновь вышел в море 19 апреля.

В этот период войны немецкие подводные лодки еще не патрулировали в Индийском океане, а потому «Клан Бьюкенен» направлялся в Индию кратчайшим маршрутом через Мозамбикский пролив. Дэвенпорт-Джонс знал, что в Индийском океане действуют по меньшей мере два немецких надводных рейдера, однако об их точном местоположении в данный момент можно было лишь догадываться. Используя великолепные ходовые характеристики корабля, Дэвенпорт-Джонс совершил быстрый переход через Мозамбикский пролив, миновав Коморские острова 23 апреля.

Еще через два дня, утром 25 апреля, когда «Эмпайр Лайт» шел ко дну, «Клан Бьюкенен» находился рядом с Сейшельскими островами. На борту «Клана Бьюкенена» находилось три радиста, которые, сменяя друг друга, круглосуточно прослушивали эфир. Однако благодаря смертоносной точности комендоров «Пингвина» судьба «Эмпайр Лайт» осталась неизвестной остальному миру. Идя северо-восточным курсом, Дэвенпорт-Джонс намеревался пройти между Лаккадивскими и Мальдивскими островами через пролив Восьмого градуса. После того, как корабль прошел путь длиной 9000 миль и теперь входил в зону оперативных действий английской флотилии восточного побережья Индии, базировавшейся в портах Цейлона, его капитану можно было простить некоторую степень благодушия. Он не забросил целиком выполнение своих служебных обязанностей, однако, по всей видимости, почувствовал, что теперь можно несколько ослабить бдительность.

После того как «Клан Бьюкенен» был обнаружен, Крюдер прибег к своей испытанной тактике. Он лег на параллельный с транспортом курс, держась от него на некотором расстоянии. В полночь он повел рейдер сходящимся курсом, рассчитывая при первых проблесках солнца начать атаку. Два судна, в довоенные годы плававшие в этих водах в качестве торговых кораблей, медленно и неумолимо сближались. Их встреча могла привести лишь к одному результату.

Рассвет 28 апреля наступил со стремительностью, присущей низким широтам. Полный мрак уступил место утреннему свету в течение нескольких минут. Погода стояла прекрасная, дул легкий ветер, предвещая наступление еще одного знойного дня. «Клан Бьюкенен» в этот момент находился в 600 милях к юго-западу от острова Миникои, самой северной точки пролива Восьмого градуса. Транспорт двигался таким курсом, чтобы пройти в 10 милях южнее этого острова со скоростью 15 узлов.

Старший помощник Стэнли Дэвидсон, несший вахту на мостике, как раз закончил утренние наблюдения за звездами и готовился нанести на карту текущую позицию корабля. В этот момент сразу несколько снарядов пронеслись над транспортом и взорвались рядом с судном. Дэвидсон замер на месте и увидел вспышки выстрелов по правому борту — как ему показалось, на расстоянии 3–4 миль. Вбегая в рулевую рубку, чтобы включить сигнал боевой тревоги, старший помощник услышал, как еще несколько снарядов просвистели в воздухе и взорвались в воде перед самым носом корабля.

Впрочем, не было особой необходимости включать сигнал боевой тревоги, поскольку мало кто из экипажа «Клана Бьюкенена» в тот момент не находился уже на логах. Капитан Дэвенпорт-Джонс прибежал на мостик через несколько секунд после первого залпа рейдера. Внешне он сохранял спокойствие, хотя в глубине души досадовал, что противнику удалось перехватить корабль в тот момент, когда он уже приближался к концу своего долгого пути. Капитан распорядился подготовить к уничтожению всю секретную документацию и кодовые книги и приготовить шлюпки к спуску на воду. Какое-то время он испытывал искушение все же попытаться оказать сопротивление с помощью своего орудия, но время уже было упущено. В этот самый момент орудие оказалось сметенным с палубы точным залпом с «Пингвина». Пролетев в воздухе, оно с грохотом врезалось в обшивку в районе машинного отделения. Дэвенпорт-Джонс поблагодарил судьбу за то, что еще не успел послать к орудию артиллеристов.

Снаряды продолжали градом сыпаться на палубу транспорта, наполняя воздух бесчисленными осколками шрапнели. И посреди всего этого хаоса второй офицер-радист Уолтер Кларк упорно отстукивал на своем радиопередатчике сигнал SOS. Когда с рейдера просигналили: «Прекратите использовать свой радиопередатчик, в противном случае будем продолжать обстрел» — Дэвенпорт-Джонс понял, что пришло время принимать не самое легкое решение. Офицеры транспорта сохраняли присутствие духа, но матросы-индийцы уже запаниковали и начали покидать машинное отделение. В этот момент один из снарядов угодил в мостик. Понимая, что дальнейшее сопротивление приведет лишь к ненужным жертвам, капитан приказал Кларку прекратить передачу призыва о помощи и полностью отключить передатчик. Затем он поставил ручку машинного телеграфа в положение «стоп». Старший помощник Дэвидсон так описывал то, что происходило далее:

«Обстрел с рейдера, продолжавшийся 10 минут, прекратился примерно в 5 часов 25 минут. После этого немцы отправили к нашему кораблю моторный катер с группой захвата, состоявшей из возглавлявшего ее офицера Варинга (Варнинга) и шести до зубов вооруженных матросов. Они поднялись на борт нашего корабля и сразу же взяли под контроль мостик. Немцы потребовали предоставить им секретную документацию, которую мы успели уничтожить. К тому времени капитан уже отдал приказ спустить шлюпки на воду. Первая шлюпка получила слишком много повреждений, и ее использование не представлялось возможным. Однако остальные три шлюпки уцелели и были спущены на воду. Весь экипаж уже разместился в них. К тому времени на корме корабля начал разгораться пожар. Я вызвал на мостик второго механика, но он уже находился в одной из шлюпок. С помощью третьего механика, оставшегося на мостике, и немецких матросов нам удалось приостановить дальнейшее распространение пламени.

Вернувшись на мостик, я увидел, что немцы допрашивают капитана. Когда присутствовавшему тут же второму офицеру-радисту задали вопрос, кто отдал ему распоряжение вывести из строя передатчик, капитан заявил: „Такой приказ отдал я“.

Нам приказали взять с собой как можно больше одежды и плыть на шлюпках в сторону рейдера. Капитана доставили на немецкий рейдер отдельно от остальных на моторном катере. Тем временем подошел еще один катер с немецкого корабля. Прибывшие на нем собрали все имевшиеся на транспорте запасы продовольствия, спиртных напитков и табачных изделий, а также забрали с собой все имевшиеся на борту беспроводные средства связи и бумаги, найденные в каюте капитана и моей.

По прибытии на борт рейдера все 25 британцев были помещены в предназначенное для них помещение в трюме номер 2, по левому борту корабля. Затем немцы переписали наши имена и звания. Они отобрали у нас все деньги и вообще все, что находилось в наших карманах, включая ножи, бумаги, сигареты и спиртное. После этого нам предложили располагаться в этом помещении, как нам будет удобно. В каюте имелось 24 койки и еще одна подвесная. Перед койками находился стол, за которым одновременно могли сесть 12 человек. Длина каюты составляла примерно 10 метров, ширина — 5, а высота ее была около 3 метров. Справа от входной двери находились туалет, 2 умывальника и 2 душевые кабины. В каюте имелось устройство для регенерации воздуха, однако не было ни одного иллюминатора и никаких дополнительных переборок, отделявших ее от борта корабля. Не было и какого-либо помещения для послеобеденных прогулок.

Наши матросы-индийцы (96 человек) были размещены в помещении в трюме номер 3.

Примерно в 7 часов, сразу после того как переписали наши имена, я отчетливо услышал звуки двух взрывов. Капитан заметил, что это, должно быть, взорвали наш корабль».

«Клан Бьюкенен» пустили ко дну с помощью взрывчатки в 7 часов, после чего «Пингвин» вновь двинулся вперед. Крюдер по-прежнему был преисполнен решимости найти столь необходимый для проведения дальнейших операций танкер, а потому приготовился в случае необходимости углубиться в просторы Аравийского моря. Это само по себе представляло немалый риск. Хотя на сигнал SOS, отправленный с «Клана Бьюкенена», и не поступило ответа от какой-либо береговой или корабельной радиостанции, все равно оставалась немалая вероятность того, что этот сигнал мог быть кем-то принят. В этом районе находилось множество английских военно-морских баз — в Адене, Карачи, Бомбее, Коломбо и Момбасе, — а охота за «Пингвином» уже могла идти полным ходом. И все же Крюдер не утратил веры в свою способность переиграть противника. Он отправил радиограмму в Берлин, в которой потребовал, чтобы «Альстертор» ждал его к югу от Диего-Гарсиа 8 мая — капитан рейдера планировал там переправить пленных на борт вспомогательного корабля. Также Крюдер отдал «Адъютанту» приказ идти к месту предполагаемого контакта.

Вероятно, он пересмотрел бы свои планы, если бы знал, что радиограмма с «Клана Бьюкенена» действительно была принята двумя наземными станциями радиослежения — в Адене и Коломбо. Хотя сигнал был очень слабым и искаженным, его смысл не вызывал никаких сомнений. Боевые корабли, находившиеся в портах восточного побережья Индии, уже находились в состоянии боевой готовности, и, когда сведения об атаке на «Клан Бьюкенен» получило командование флотилии восточного побережья Индии, вице-адмирал Р. Лефам приказал новозеландскому крейсеру «Линдер» выйти в море. В то же время отряд, состоявший из тяжелого крейсера «Корнуолл», легкого крейсера «Хоукинс» и авианосца «Игл», вышел из Момбасы и устремился на север. В течение очень короткого промежутка времени Индийский океан стал крайне опасным местом для «Пингвина».

Не подозревая о сгущавшихся вокруг него тучах, Крюдер углубился в просторы Аравийского моря. Рейдер крейсировал почти у самого входа в Оманский залив, где его капитан надеялся встретить столь необходимый ему танкер. Но, несмотря на то что «Хейнкель» почти непрерывно вел патрулирование в воздухе, не удалось заметить ни одного корабля. 4 мая Крюдер осознал, что он теперь находится в опасной близости к самой пасти льва, и потому приказал взять курс на юг. «Пингвин» прошел в непосредственной близости ко входу в Аденский залив, но даже здесь, на одном из самых оживленных корабельных маршрутов в мире, не обнаружил ни одного достаточно крупного судна. Продолжая идти курсом на юг, рейдер прошел мимо пустынного острова Сокотра. Теперь «Пингвин» направлялся к Мозамбикскому проливу. По-прежнему навстречу не попадалось ни одного корабля.

И лишь 6 мая, после 3 недель поисков, на горизонте показался какой-то танкер. Сначала были замечены верхушки двух мачт, затем высокая дымовая труба. Вскоре перед глазами немецких моряков предстал знакомый силуэт нефтяного танкера. Им оказался «Бритиш Имперор» водоизмещением 3663 тонны, один из самых старых и небольших судов компании «Бритиш Танкер». Командовал им капитан Э. И. Хендерсон, а экипаж состоял из 9 офицеров-англичан и 36 матросов-индийцев. Корабль направлялся из Дурбана в Абадан, трюмы его были пусты.

Ликующий Крюдер немедленно пустился в погоню, следуя за танкером параллельным курсом и с успехом используя преимущество низкого силуэта «Пингвина». На рассвете 7 мая он приблизился к английскому кораблю и приказал дать залп из орудий левого борта. Однако на этот раз, возможно, вследствие некоторой торопливости, комендоры «Пингвина» проявили удивительную неточность. Снаряды, которые должны были смести антенны «Бритиш Имперора», прошли с перелетом. Элемент внезапности был упущен, и радиопередатчик танкера практически сразу начал передавать в эфир сообщение о нападении рейдера, в котором указывались и точные координаты места боя.

Орудия «Пингвина» дали еще один залп, на этот раз взяв танкер в «вилку», поскольку Крюдер стремился оставить английский корабль неповрежденным для использования в будущем. Прожектор рейдера замигал, передавая приказ остановиться. Однако «Бритиш Имперор», из трубы которого валили клубы черного дыма, продолжал уходить от погони, а его 32-летний офицер-радист Джон Томас по-прежнему посылал в эфир призывы о помощи.

Несмотря на довольно приличный возраст — корабль был спущен на воду в 1916 году, — «Бритиш Имперор» развивал неплохую скорость. Крюдеру пришлось с неохотой констатировать, что придется вести огонь на поражение, иначе заставить танкер остановиться не удастся. Следующие два залпа вызвали пожар на борту английского корабля и вывели из строя рулевой механизм. Судно начало беспомощно кружить на месте, и немцы видели, как некоторые матросы экипажа прыгали за борт. Наконец танкер остановился, его радиопередатчик замолчал.

Но на этом все дело не закончилось. Когда шлюпки с «Пингвина» подошли к борту «Бритиш Имперора», чтобы снять с борта экипаж, радист танкера вновь начал передачу. Крюдер не мог открыть огонь, поскольку шлюпки рейдера находились у самого борта британского корабля и им требовалось какое-то время, чтобы отойти на безопасное расстояние. Когда они отошли в сторону, артиллеристы «Пингвина» вновь начали беспощадно всаживать в «Бритиш Имперор» снаряд за снарядом. И лишь когда мостик танкера оказался уничтоженным, а все надстройки охвачены огнем, Томас окончательно прекратил передачу.

Горящий танкер окутала густая пелена черного дыма, и этот дым был виден на расстоянии многих миль. Радисты рейдера докладывали, что многие корабли подтвердили получение срочных радиограмм Томаса. Крюдеру пришлось отказаться от мысли использовать танкер, и теперь он заботился лишь о том, как побыстрее пустить его ко дну и покинуть этот район. Поскольку уничтожение «Бритиш Имперора» артиллерийским огнем могло занять немало времени, командиру рейдера пришлось использовать торпеду, что он сделал с неохотой. Операция казалась довольно простой, но день для Крюдера выдался явно неудачным. Первая торпеда не попала в цель, прошла по кругу и едва не угодила в «Пингвин», вторая также прошла мимо, и лишь третья попала в танкер. Но даже после этого «Бритиш Имперор» не сразу пошел ко дну. Потопление корабля дорого обошлось немцам.

Эрнст Крюдер понял, что, поскольку ему не удалось воспрепятствовать передаче сигналов о помощи с «Клана Бьюкенена» и «Бритиш Имперора», это могло иметь для рейдера самые печальные последствия. Необходимо было прекратить поиски подходящего танкера. Поэтому он взял курс на юго-восток, к месту намеченного рандеву с «Альстертором», рассчитывая переправить на его борт 236 пленных с рейдера. Но Крюдер не знал, что он повстречает совсем другой корабль совсем в другом месте.