Глава XX Кризис на западе

Глава XX

Кризис на западе

Смена командования

20 сентября 1944 года генерал Бальк и я прибыли в штаб группы армий «Г», находившийся в то время около Мольсема в Эльзасе. Нам предстояло выполнить неприятную обязанность: сменить командующего группой армий генерала Бласковица и его начальника штаба генерал-лейтенанта Гейнца фон Гильденфельдта. Пока мы ехали в штаб мимо поросших лесом вершин Вогезов, я думал о том времени, когда в последний раз был в этих местах, — о прорыве линии Мажино, тяжелом наступлении на Донон, поездке в штаб 43-го французского корпуса и формальной капитуляции генерала Лескана и его штаба. Тогда в конце блестящей и победоносной кампании я был первым офицером штаба одной из дивизий. Теперь меня назначили начальником штаба группы армий, которая едва сумела избежать разгрома и находилась в самом отчаянном положении, которое только можно себе представить.

Генерал Бласковиц был представителем старой школы и обладал всеми неоспоримыми достоинствами, присущими уроженцам Восточной Пруссии. Он только что в чрезвычайно тяжелых условиях вывел свою группу армий с юга Франции, и весь «проступок» его заключался в том, что у него бывали ссоры с Гиммлером — сперва в Польше, а затем, совсем недавно, здесь, в Эльзасе. Бласковиц, как и многие другие, стал козлом отпущения и должен был расплачиваться за грубые ошибки Гитлера и его приспешников. Позднее он командовал с большим успехом нашими войсками в Голландии, а после войны трагически покончил с собой в Нюрнберге.

После нового назначения Бальк был принят Гитлером, и ему пришлось долго выслушивать разглагольствования фюрера о военной обстановке. По мнению Гитлера, наступление англо-американских войск, безусловно, будет задержано на рубеже, проходящем от устья Шельды вдоль Западного вала к Мецу и оттуда к Вогезам. Затруднения в снабжении должны будут заставить противника остановиться, и Гитлер заявил, что он сумеет использовать эту задержку для осуществления контрнаступления в Бельгии. Как возможный срок операции он назвал середину ноября — в действительности это наступление было начато с опозданием примерно на четыре недели. Затем Гитлер перешел к обсуждению действий группы армий «Г». Весь дрожа от гнева, он начал ругать Бласковица за его руководство войсками, упрекал в нерешительности и отсутствии наступательного духа. По-видимому, он полагал, что Бласковиц должен был бы нанести удар во фланг 3-й армии Паттона и отбросить ее назад на Рейн (абсурдность этих упреков вскоре стала для нас совершенно очевидной). Наконец Гитлер объявил свой приказ: Бальк был обязан во что бы то ни стало удержать Эльзас-Лотарингию, так как политическая обстановка требовала, чтобы старые имперские провинции были сохранены. Бальк должен был вести бои для выигрыша времени и ни в коем случае не допустить такого положения, когда пришлось бы выделять войска, предназначавшиеся для Арденнского наступления, для оказания помощи группе армий «Г».

В начале сентября фельдмаршал Рундштедт вновь стал главнокомандующим немецкими войсками на Западе, а начальником штаба к нему был назначен мой старый друг генерал-лейтенант Вестфаль[273]. Фельдмаршал Модель, бывший главнокомандующий, теперь принял командование группой армий «Б» в Голландии и Бельгии. Ему удалось собрать остатки разбитых немецких войск, уцелевших после кровопролитных боев в Нормандии, и вскоре его слава еще больше выросла благодаря стойкой обороне южной Голландии.

В конце сентября, когда немецкие войска одержали победу у Арнема, обстановка несколько разрядилась.

У нас были прекрасные отношения с фельдмаршалом фон Рундштедтом и его штабом, и впоследствии это обстоятельство оказалось очень важным. Я знал фельдмаршала еще до войны — он и тогда пользовался всеобщим почетом и уважением. В то же время он считался наряду с Манштейном лучшим германским стратегом. Вестфаль был одним из самых близких моих друзей: за время нашей совместной службы в Африке мы отлично сработались и научились понимать друг друга с полуслова. Эти личные связи принесли нам определенную пользу, так как «старик Рундштедт» сперва неодобрительно относился к назначению генерала Балька из-за отсутствия у того опыта боевых действий против войск западных держав. У Балька была волевая натура, и он никогда не боялся высказывать свое мнение. Кроме того, за последний год он блестяще продвинулся по службе — от командира дивизии до командующего группой армий. Рундштедт мало знал о недавних операциях на Востоке (где Бальк проявил редкие тактические способности), и было естественно, что старый фельдмаршал сомневался в правильности нового назначения Балька. Однако вскоре все эти сомнения отпали, и я думаю, что мое знакомство с Рундштедтом и Вестфалем сыграло в этом известную роль[274].