II Трактирщик и его сыновья

В семье Шанелей всегда было слишком много детей, всегда мальчиков больше, чем девочек, отпрысков больше, чем денег, и в низких домах вечно раздавалось хныканье.

В 1830 году в кабачке Понтея родился первенец, названный Жозефом, как и его трактирщик-отец. Весной 1832 года, в начале апреля, новые роды и второй сын. Как и старшего, его отнесли в церковь — сначала Бог, — после чего заставили подчиниться законам людским. Заявление о рождении было сделано в присутствии мэра и двух свидетелей, землепашцев и постоянных посетителей кабачка. Родители заявили, что хотят дать сыну имена Полен, Анри, Адриан. Прекрасно. Возражений не возникло, в книге сделали соответствующую запись, поставили дату и подписи, и дело было сделано.

Родился дед Габриэль Шанель.

В 1835 году трактирщик праздновал рождение третьего ребенка, Жана-Бенжамена, в 1837 — на свет появился маленький Эрнест, и, наконец, в 1841 году родилась первая дочь, Жозефина. Этими именами начинается длинный-предлинный список династии.

Священнику Понтея без конца приносили крестить маленьких Шанелей. Дело в том, что в это же время с истинно латинской настойчивостью другие жители деревни, братья и кузены, носившие то же имя, производили на свет потомство с такой же прытью.

Между 1830 и 1860 годами не менее двадцати Шанелей появились на свет в Понтее. Семейство отличал вкус к историческим мужским именам, который будет передаваться из поколения в поколение. Этим мужикам, куда более удачливым в похождениях, нежели в работе, большим мастакам в любовных делах, Шанелю Мариусу, Шанелю Августу, Шанелю Александру, Урбану или Юлию-Цезарю, достанутся понтейские невесты, темноволосые девушки с янтарной кожей — Марии, Виржинии, Аполлонии, и в течение двух поколений они, как и все жены Шанель без исключения, будут жертвами, трудолюбивыми пчелами, берущими на себя все роли в улье — одновременно самки и кормилицы. И так до самой смерти.

* * *

1850 год. Шанели по-прежнему зависели в своей работе от спроса и предложения. За исключением старшего сына, который сменит отца за стойкой кабачка, все остальные, поденщики, не имевшие за душой ни гроша, подчинялись даже не людям. Они подчинялись земле.

А с землей дело обстояло плохо.

Каштановые рощи терзали страшные болезни. Озадаченные старики считали мертвые деревья.

На их памяти такого никогда не было! Казалось, у каштанов была лихорадка. Листья вздувались и опадали. Настоящее бедствие. Министерство сельского хозяйства хранило молчание. В Понтее долго ждали специалиста из Парижа, который так и не приехал. Кто помнил о Понтее, кто заботился о глухой деревушке?

Поэтому клиенты в кабачке стали редки, а разговоры сделались унылы. Боялись сглаза, происков дьявола. Остатки язычества, сохранившиеся в крестьянских душах, внезапно возродились. Перед лицом страха даже наихристианнейшие из христиан становятся полуязычниками, и тогда на свет Божий извлекают идолов, знахарские средства. Хозяйки в Понтее по секрету обменивались талисманами. Что лучше прибить к стволам заболевших деревьев? Тело совы? Или сильнее подействуют четыре лапы крота? А может, попробовать жабу? Говорят также, что крест из чертополоха… Кюре закрывал глаза на то, что он стыдливо называл старыми обычаями.

Только торговцы-разносчики находили выгоду в общем несчастье. Книги, где говорилось о пророчествах и о том, как отвести дурной глаз, у жителей Понтея шли нарасхват. «Настоящий красный дракон, или Искусство повелевать злыми духами», «Удивительные секреты маленького Альбера, или Природная и каббалистическая магия» распродавались тут же. Перед сном, при свете единственной свечи, читали только их. Но все было напрасно. Ничто не помогало.

Несколько лет прошло в ожидании, в надежде. Однако всему, даже надежде, приходит конец. Как быстро перемены последуют теперь одна за другой! И как легко объяснить, почему Понтей оказался заброшен.

Лес, полный богатств, суровый и дарящий радость, вечно обновляющийся, приходил в упадок. Умирала вера в него, умирали и деревья. Каштаны… Самое мощное, самое загадочное из того, что производила земля. Стоило ли упорствовать?

Пробил час исхода.

Сначала деревню покинули самые бедные.

Первыми уехали младшие сыновья трактирщика: Анри-Адриан, Бенжамен, маленький Эрнест. Затем пришел черед племянников, двоюродных братьев.

Они уехали все.

Для Шанелей начиналось время скитаний и городского одиночества.