О Таити (Остров Хуахинэ. Острова Сообщества)

Тропический шторм налетел на якорную стоянку во втором часу ночи. Здесь в зимнее время года не редкость, когда средь бела дня внезапно налетает шторм, а через пару часов так же неожиданно заканчивается.

На этот раз все произошло поздно ночью. Мы проснулись от неприятно сильных ударов бьющихся о корпус яхты волн. Порывы ветра уже достигли силы тридцати узлов, и лодку начало крутить на якоре в разные стороны. Вокруг – кромешная темень, но очертания стволов кокосовых пальм на фоне белой полосы песка в сотне метров от нас давали достаточный ориентир, чтобы понять, насколько надежно держит нас сей час якорь.

Конечно, можно было бы засесть с кружкой горячего чая в салоне за столом и следить, как курсор GPS описывает на дисплее ноутбука траекторию лодки, радиусом которой служила длина якорной цепи, чтобы быть уверенным, не удаляемся ли мы от своей позиции. А что, если вдруг, не выдержав напора ветра и волн, лодка начнет дрейфовать в сторону берега? Ведь тогда времени на то, чтобы это понять, вовремя среагировать и начать поднимать якорь, дабы уйти на глубокую воду, не останется.

Итак, сжав губы, чтобы стучащие по лицу картечью капли дождя не проникали бы так легко в рот, я остался на открытом кокпите лодки, по ходу дела наблюдая за двумя соседними яхтами, стоящими на якоре недалеко от нас.

Судя по звуку, те включили моторы. Понятно: хотят ослабить натяжение якорных цепей. А кому охота в середине долгого пути через океан быть выброшенным здесь хоть и на песчаный берег, но без особо большой перспективы быть снятым потом с него на воду?!

Когда дует сильный ветер с дождем и обстоятельства вынуждают все время оставаться на кокпите, я надеваю еще и маску ныряльщика. А надев ее, всякий раз мысленно прикидываю, как бы поставить на ее стекла миниатюрные дворники, чтобы не протирать каждую секунду линзы, заливаемые дождем. Видимо, во время шторма мысли о постороннем отвлекают от него самого, давая временную передышку мозгу, чтобы тут же сконцентрироваться на самом важном в эту минуту – безопасности лодки и экипажа.

Помотав остаток ночи стоявшие за рифом острова Хуахине три яхты, шторм с рассветом утих, а мы отправились досыпать уже забытые сны…

Прогуливаясь в тени кокосовых пальм по белым от битых кораллов песчаным дорогам лагуны, мы забрались на самую высокую вершину острова – Поуэрахи, чтобы с ее высоты обозреть окрестности. У ее подножия, в реке, живут священные угри с голубыми глазами. Они достигают двух метров в длину и не боятся людей, прикармливающих их мелкой рыбешкой.

Был полдень, солнце стояло высоко, и проход сквозь рифы в лагуну хорошо просматривался. Как раз сей час его самую узкую точку и проходил небольшой моторный катер серого цвета, а сине-бело-красная поперечная полоса на корпусе выдавала в нем принадлежность к французской таможне.

«Не по нашу ли душу?» – мелькнуло в голове. «Нет, скорее всего, патруль зашел в лагуну отдохнуть после ночного шторма», – рассудили мы вслух и отправились на ванильную плантацию, о посещении которой с хозяевами-французами было договорено еще накануне.

Жан-Пьер с супругой, оба в длинных прохладных марокканских робах, как нельзя лучше подходящие к сегодняшнему парящему влагой полудню, уже встречали нас на плантации, и мы тут же окунулись в познавание процесса выращивания ванили. Оказалось, чтобы плод зрел ароматным, необходимо регулярно массировать пестики цветов на всем протяжении его созревания.

Бывший военный, аквалангист, служивший последние годы инструктором в частных армиях «королей» Западной Африки, здесь, на Хуахине, имеет пару бунгало для туристов, а плантация ванили – давняя мечта супружеской пары заниматься чем-нибудь в свое удовольствие на свежем воздухе.

Откланявшись после дегустации ванильного рома, мы поспешили на берег, где нас-то и поджидали французские таможенники.

За время нашего отсутствия они уже успели проверить две другие, стоящие в лагуне яхты, и теперь маялись от безделья в тени шалаша для сушки копры. Дружелюбно раскланявшись и перебросившись парой приветственных фраз, мы все вместе отправились к нам на лодку, поскольку и паспорта, и морские сертификаты находились там.

– Есть ли на борту незадекларированные коммерческие товары, импортированный алкоголь, сигареты, необработанный жемчуг? – первое, о чем они спросили, убедившись, что судовые документы в порядке. Из перечисленного списка алкоголь и жемчуг действительно присутствовали. Спиртное – в количестве, составившем бы честь любому винному магазину, а жемчуг – небольшому ювелирному салону.

– Покажите.

Из тех четырехсот жемчужин, которые мы выменяли на Мангареве у Фрица-Дидье на карибский ром, необработанными оставалось не более сотни.

– Нам необходимо его взвесить, чтобы определить размер пошлины, которую вы должны оплатить тут на месте, и только наличными. Для этого вы обязаны проследовать к нашему катеру, – корректно объявил офицер.

– Хорошо.

– Алкоголь мы вынуждены опечатать в вашем же трюме. Пломбу вы имеете право снять лишь после того, как покинете воды Французской Полинезии.

– Согласен.

– Мы вам оставим по три бутылки рома и вина на ваши личные нужды.

– Спасибо.

Какое-то время таможенники еще возились в трюме, рассматривая наши запасы спиртного едва ли не со всех карибских винокурен, после чего мы отправились к ним на лодку для взвешивания и оплаты.

Всегда обидно нести расходы, когда их не планируешь, тем более, если речь идет о целой сотне долларов! Поэтому мы, окончив формальности и подняв якорь, прошли вдоль лагуны в ее южную часть, туда, где нам уже ничего не напоминало о недавней встрече с таможней.

Что делать на островах и атоллах в дождливый день? Хорошо, если дождь застал вас в столичном Папеэте. Там можно посетить Национальный музей Таити. Обширная экспозиция музея подробно рассказывает о жизни и быте полинезийцев, помогая понять устои этой малочисленной мужественной народности на пути освоения ими бескрайних просторов Тихого океана. Подобная экспозиция – редкость. Схожие можно встретить лишь в музее Те Папа в Веллингтоне и в Полинезийском культурном центре в Лейе, на Гавайях.

А что делать в дождь на Хуахинэ? Учиться танцевать. Это остров артистов и художников. Здесь родина всех известных исполнителей полинезийского шансона – от Анжело до Бобби. Красота самого острова способствует тому, чтобы здесь рождались музыканты и артисты.

Полинезийские танцы, так легко и изящно исполняемые местными танцовщицами и танцорами, – результат долгого и упорного труда. Внешне незамысловатые движения бедер, рук и головы требуют от исполнителя хорошей координации и атлетической подготовки.

Французы с их страстью к гастрономии – большие мастера и по части искусств. Так же, как и во французской Вест-Индии или Западной Африке, в Полинезии они довели традиционные танцы до уровня искусства. Хуахинэ славится своими танцевальными школами, где любой желающий за небольшую плату может постичь азы этого сложнейшего в исполнении экзотического танца.

Мы приходим вместе – я люблю присутствовать на занятиях. Пока Жанетт объясняет моей спутнице новые движения, я вожусь на циновке с маленькими сыновьями танцовщицы. Тех двух десятков слов, которые за два года осели в моей памяти, вполне достаточно, чтобы нам было о чем поговорить друг с другом. Забытое было чувство – ведь прошло без малого двадцать лет, когда возился с маленькими, словно щенята, своими детьми, – возвращается вновь.

Жанетт, которой нет еще тридцати, танцует в труппе балета, а дома, на Хуахинэ, дает индивидуальные уроки. На веранде зазвучала музыка. Это Fenua i Fenua – мелодия с Туамоту. Танцовщица впереди плавно начинает немой рассказ телом. Моя спутница позади повторяет движения. Я уже научился понимать, что означает каждое из движений.

Вот вначале идет рассказ о величественных волнах, затем руки словно притягивают что-то к себе – женщины собирают кокосы, руки опускаются плавно вниз – это мужчины ловят рыбу, а вот – обе руки, вознесенные к небу, плавно опускаясь, опутывают тело сложным рисунком – так боги одаривают людей детьми.

Я люблю наблюдать, как в такт музыке плавно двигаются женские бедра, застывая на мгновение в наивысшей точке движения, и тут же, постепенно приседая все ниже и ниже, продолжают движение в том же ритме, а потом – о чудо! – не меняя его, выходят из нижней, мертвой точки, и, плавно приподнимаясь с колена, снова увеличивают амплитуду.

И, всякий раз наблюдая за тем, как под мелодичную музыку женщины грациозно двигаются, подпевая слова песни, я спрашиваю себя: а не за этим ли завораживающим чувства зрелищем я оказался в Полинезии?