1967

1967

Наступление 1967 года Миронов встретил в доме своих родителей на Петровке, 22. Гостей было несколько человек, но самыми почетными – Валентин Плучек и его жена Зинаида. На первый взгляд, их приглашение было не случайным: хозяева таким образом устраивали своему сыну карьеру в театре. Но правдой было и другое: сам Плучек был глубоко заинтересован в артисте Миронове, потенциал которого открывал перед режиссером невообразимые горизонты для творческих экспериментов.

В родительском доме Миронов пробыл в ту ночь около двух часов. Затем галантно распрощался с гостями и рванул к своей возлюбленной. Вдвоем они отправились на Воробьевы горы, на смотровую площадку. Там любовались панорамой ночной Москвы и целовались. В конце этой восхитительной встречи Миронов сделал Егоровой неожиданное предложение: пригласил ее 7 января на день рождения своей мамы. Девушка поняла: это будут смотрины. Ее смотрины. И не ошиблась.

В назначенный день Егорова надела на себя все самое лучшее и отправилась на Петровку. В качестве подарка имениннице она несла резную шкатулку из дерева, куда насыпала дефицитные в те годы конфеты трюфель, а также букет гвоздик. Все это было вручено Марии Владимировне сразу после того, как гостья перешагнула порог квартиры на Петровке. Судя по выражению лица именинницы, девушка сына ей понравилась. И когда хозяйка представляла Татьяну гостям, она неожиданно изрекла: «А это – восходящая звезда Театра сатиры». Все присутствующие зааплодировали. Потом Мария Владимировна взяла девушку под локоть и повела ее на экскурсию по своим апартаментам. Егорова была счастлива, но особенно радовался Миронов – он-то лучше других знал, как тяжело понравиться его маме. Однако эта идиллия длилась недолго. Затем Егорова сама все испортила. Но о том, что же произошло, лучше всего расскажет она сама:

«Все говорили о премьере „Дона Жуана“ в Театре сатиры, об Андрее, это была сенсация. Я сидела на зеленом диване, счастливая „восходящая звезда“ – румяная, глаза блестели, ресницы после трудной и ювелирной работы над ними стояли, как роща над озером. И вдруг я услышала:

– Вы Плучеку все должны жопу лизать! – это сказала, вернее, изрекла она, мама. Люстру качнула невидимая судорога, которая повисла в комнате, гости застыли в немом страхе. Все боялись Миронову.

В наступившей тишине я услышала свой голос:

– Считаю, что жопу лизать вообще никому не нужно!

И откусила пирожок с луком и яйцом. На лице Андрея мелькнул ужас, у Менакера – растерянность, смешанная с неловкостью, у всех остальных ухмылки. На «оракула» я не смотрела – понимала, что это страшно. Но я услышала все, что она сказала вслух: начинается война, а у меня нет ничего – ни пехоты, ни конницы, ни артиллерии, а у нее есть все! И лучше мне сразу встать на колени и сдаться! Потому что если враг не сдается – его уничтожают, а если сдается – его тоже уничтожают. Через пять минут все вспомнили про гуся и забыли эту историю, все, кроме Марии Владимировны. Она была очень злопамятна и расценила мой выпад так, как будто это было восстание Емельяна Пугачева…»

Первый в новом году спектакль Миронов играл 9 января – это было «Над пропастью во ржи». Затем последовал недельный перерыв, и 16-го Миронов снова вышел на сцену родного театра в костюме Дон Жуана. Далее шли: 17-го – «Женский монастырь», 23-го – «Дон Жуан», 24-го – «Клоп», 25-го – «Дон Жуан», 27-го – «Женский монастырь», 28-го – «Клоп», 30-го – «Над пропастью во ржи».

Февраль начался для Миронова с «Дон Жуана» – он играл его 3-го. 5-го он играл в «Клопе» (утро и вечер), 7-го и 13-го – в «Женском монастыре», 15-го – в «Дон Жуане», 14-го – в «Женском монастыре», 15-го – в «Дон Жуане», 21-го – в «Над пропастью во ржи», 22-го – в «Дон Жуане», 24-го и 26-го – в «Женском монастыре», 27-го – в «Над пропастью во ржи», 28-го – в «Дон Жуане».

Март тоже начался для Миронова с «Дон Жуана» – он играл в нем 1-го и 3-го.

6 марта он участвовал в досъемках фильма «Таинственная стена». Как мы помним, эти досъемки были рекомендованы режиссерам генеральной дирекцией студии. Досъемки проходили на Ленинских горах с 12 дня до восьми вечера. 9 марта Миронов этот эпизод озвучил на «Мосфильме».

В эти же дни из Ленинграда в Москву на несколько дней приехал сводный брат Миронова Кирилл Ласкари. На правах гостеприимного хозяина Миронов повез брата в ресторан Дома актера, прихватив с собой и Егорову. Лучше бы он этого не делал. Ласкари едва увидел девушку брата, как тут же в нее и влюбился. И принялся ухаживать. И все два последующих дня, что они провели вместе, только и делал, что предлагал ей руку и сердце. И хотя делалось это по большей мере в шутку, однако в присутствии Миронова это все равно выглядело странно. Особенно фразы, которые Ласкари произносил наиболее часто: «Зачем тебе нужен Андрей? Он же бабник, маменькин сынок! Он тебе всю жизнь испортит! А я тебя устрою в Театр комедии, ты будешь играть там главные роли. Да и я неплохо зарабатываю». Миронов, слушая эти признания, смеялся, хотя на душе у него явно скребли кошки. Егорова поняла это в тот самый миг, когда «Красная стрела» умчала Ласкари в его родной город на Неве: всю обратную дорогу до Трубниковского Миронов не проронил ни слова. А потом нашел повод отомстить по полной программе. 8 марта ему исполнилось 26 лет, и по этому случаю в Волковом переулке именинник собрал гостей. Пригласил он туда и Егорову. Но сам по ходу веселья принялся ухаживать за другой – за юной балериной Большого театра Ксенией Рябинкиной. Егорова какое-то время молча терпела эти ухаживания, а когда смотреть на это стало невмоготу, покинула негостеприимный дом.

В течение последующих нескольких дней Миронов и Егорова не общались. Даже в театре они старались не пересекаться.

10 марта Миронов вновь облачился в костюм Дон Жуана. Он играл его также 15-го, после чего шли: 17-го – «Над пропастью во ржи», 20-го – «Дон Жуан», 21-го – «Женский монастырь».

Между тем конфликт Миронова и Егоровой продолжается. Однажды, когда Татьяна была в гостях у одного художника на улице Немировича-Данченко, кто-то из присутствующих там как бы походя сообщил, что буквально несколько минут назад видел, как Миронов поднялся к своему другу Игорю Кваше (он жил в этом же доме), да не один, а в обществе все той же Рябинкиной. Эта новость переполнила чашу терпения Егоровой. Она тут же одолжила у присутствующих денег и отправилась на Ленинградский вокзал. И спустя несколько часов – утром следующего дня – была уже… у Кирилла Ласкари. И там стремительно вышла за него замуж. Свадьбу сыграли дома у жениха на улице Герцена (там же жили мама и первая жена Менакера). А на следующее утро молодая жена отправилась в Москву, пообещав мужу в скором времени уволиться из театра, собрать вещи и переехать жить к нему. Но ни одно из этих обещаний выполнено не будет. И эта поездка, и эта скороспелая свадьба – все было всего лишь наваждением, попыткой убежать от самой себя, а заодно отомстить Миронову. Удалось только второе – Миронов действительно был вне себя от злости и порвал с Егоровой всяческие отношения. Однако терпения Миронова хватило только на пару-тройку недель.

Однажды после вечернего спектакля Егорова вышла на улицу, где ее поджидал ее добрый знакомый, который пригласил ее поужинать в ресторан Дома актера. Но не успела Егорова сесть в машину, как к ним подлетел Миронов. Как ни в чем не бывало он спросил Татьяну, куда она собралась, и, узнав куда, заявил, что хочет составить ей компанию, но в дуэте… с балериной Рябинкиной. Егоровой было все равно. В итоге они заехали в Большой театр, захватили балерину и вчетвером рванули в ресторан ВТО. Вечер прошел изумительно. С этого дня эти ужины продолжались в течение примерно двух недель. Пока наконец Миронов попросту не выкрал Егорову. Это случилось после одной из репетиций «Доходного места». Егорова решила пройтись до дома пешком, а Миронов тронулся следом на автомобиле все того же Червинского. Метров двести он настойчиво уговаривал девушку разрешить ему подвезти ее, но та с такой же настойчивостью отвергала все его домогания. Помог Миронову дождь, начавшийся совершенно внезапно. Вот тут терпение девушки лопнуло. Она села в автомобиль и… была украдена. Миронов наглухо закрыл все двери и рванул машину к Волкову переулку. Там, на их общей софе, произошло примирение.

Роман Миронова и Егоровой возобновился с новой силой. Они буквально не расставались: весь световой день общались в театре, после чего мчались в Волков переулок, чтобы целиком отдаться во власть Эроса.

29 марта на «Мосфильме» был принят фильм «Таинственная стена».

В театре март закончился для Миронова спектаклем «Над пропастью во ржи» – он сыграл в нем 31-го. Апрель начался с «Дон Жуана», который был показан 4-го. Далее он играл в следующих спектаклях: 5-го – в «Клопе», 11-го – в «Дон Жуане», 12-го – в «Над пропастью во ржи», 14-го – в «Клопе», 17-го – в «Женском монастыре», 18-го – в «Дон Жуане», 20-го – в «Над пропастью во ржи», 23-го – в «Клопе», 24-го – в «Женском монастыре», 25-го – в «Дон Жуане».

5 мая Миронов снова облачился в костюм Дон Жуана. 8-го он играл в «Клопе», 12-го – в «Дон Жуане». Параллельно он репетировал в театре две новые роли: французского солдата Селестена в «Интервенции» Л. Славина и Василия Жадова в «Доходном месте» А. Островского. Роли были неравноценными: если Селестен – всего лишь эпизод, то Жадов – главный и самый выпуклый персонаж. И получил его Миронов благодаря пришлому режиссеру – 33-летнему Марку Захарову, которому Плучек разрешил поставить «Доходное место» на сцене своего театра.

Рассказывает М. Захаров: «Впервые я увидел Миронова в массовке, он только что пришел в Театр сатиры, стоял на сцене среди многих молодых артистов, внешне никак не старался специально выделяться, но тем не менее выделялся сильно. Такое определение, как „правильное и четкое выполнение задачи“, я с негодованием опускаю; обаяние, сценическая заразительность – этим я тоже пренебрегаю, хотя все это было.

Я скажу сразу о главном: об актерском излучении. Волевой, собранный, имеющий богатое нутро артист создает неслышный, но мощный энергетический посыл. Миронов вобрал в себя всю комедийную генетику, подаренную ему знаменитыми родителями и знаменитыми друзьями знаменитых родителей, но свою волевую, насыщенную энергетикой основу, свой актерский фундамент он сумел построить сам из материала другого сорта, классом повыше.

…Незадолго до «Доходного места» я пытался вести режиссерскую работу над одной весьма посредственной пьесой. Шли довольно вялые репетиции, и я запомнил их только потому, что там репетировал Андрей Миронов. Мы присматривались друг к другу, и никакого особого взаимопонимания между нами не чувствовалось. Помню, он меня страшно донимал на репетициях вопросами: «Зачем я это делаю?», «Зачем я подошел к окну?», «Какое действие у меня при слове „здравствуйте“?».

Миронов меня тогда не раз озадачивал, и я даже терялся на некоторое время. Он находился под сильным влиянием «Современника» лучшей его поры и стремился четко анализировать роль с помощью действенного анализа, определения сквозного действия, задачи и сверхзадачи. Иногда это меня злило, но в конце концов я оценил его дотошность. Я стал готовиться к репетициям тщательнее, имея в виду главным образом определение точных формулировок и постижение точной цели того или иного конкретного текста в каждом конкретном случае, в каждый конкретный миг. Миронов очень подтолкнул меня к этой увлекательной работе…»

Что касается роли в «Интервенции», то Селестен – персонаж эпизодический. В спектакле он появляется всего лишь несколько раз, что, естественно, не очень нравилось Миронову. К тому времени он уже вырос из коротких штанишек актера массовки, почувствовал вкус к большим ролям, к признанию зрителей. И во время репетиций «Интервенции» ему в голову пришла внезапная мысль – расширить свое сценическое присутствие. Действие пьесы происходило в Одессе, герои плели свои интриги в тамошних кабаках и ресторанах под веселые куплеты. А Миронов жуть как любил подобное творчество, благо было у кого учиться: сам Леонид Утесов (дядя Ледя) был лучшим другом их семьи. Вот Миронов и решил прибегнуть к его помощи. Он пригласил Утесова на одну из репетиций, где тот спел несколько популярных одесских песенок времен Гражданской войны. Миронов эти песни тут же скопировал. Причем так блистательно, что Плучек решил вставить их в спектакль, причем отдельными номерами. В итоге к роли Селестена у Миронова добавились еще две: одесского остряка-куплетиста и парижского шансонье Жюльена. Первый распевал песенку «Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте вам!», второй – «Любовь – не картошка, не бросишь в окошко…»

Премьера «Интервенции» состоялась 13 мая. Говорят, Миронов в тот день не ходил, а буквально порхал по сцене. И так залихватски исполнял свои куплеты, что публика неоднократно прерывала их аплодисментами. Без сомнения, этот спектакль стал очередной вехой в завоевании Мироновым популярности в театральном мире. Стоит отметить, что в спектакле был собран поистине звездный состав «сатировцев». Помимо Миронова в нем играли: Георгий Менглет, Татьяна Пельтцер, Анатолий Папанов, Роман Ткачук, Вера Васильева, Борис Новиков, Нина Архипова, Татьяна Егорова, Наталья Селезнева, Зоя Зелинская, Валентина Шарыкина, Спартак Мишулин, Александр Пороховщиков, Владимир Ушаков, Вера Токарская и др.

16 мая «Интервенцию» показали вновь. В последующие дни Миронов играл в следующих спектаклях: 17-го – «Дон Жуан», 20-го – «Над пропастью во ржи», 21-го – «Интервенция», 23-го – «Дон Жуан», 27-го – «Интервенция», 28-го – «Над пропастью во ржи», 30-го – «Дон Жуан», 31-го – «Клоп».

Июнь начался с «Интервенции» – ее играли в пятницу 2-го. 3-го Миронов вышел на сцену театра в костюме Холдена Колфилда. Далее шли: 5-го и 9-го – «Дон Жуан», 10-го – «Интервенция», 14-го – «Дон Жуан», 18-го – «Интервенция», 19-го – «Дон Жуан», 21-го – «Интервенция», 24-го – «Дон Жуан», 27-го – «Над пропастью во ржи». В этот же день Театр сатиры закрыл свой сезон в Москве. Волею судьбы и руководства театра влюбленным предстояло расстаться почти на два месяца: часть труппы (в нее входил и Миронов) была отпущена в отпуска, другая (там была Егорова) должна была ехать в Азербайджан, чтобы выступать в частях Закавказского военного округа. По случаю закрытия сезона в театре был устроен банкет, после чего Миронов и Егорова в компании еще нескольких коллег отправились встречать рассвет на Воробьевы горы. Все были пьяны и веселы. Но самым отвязным оказался Марк Захаров, который устроил… сжигание советских дензнаков. Достав из кармана несколько купюр достоинством пять и десять рублей, он прилюдно чиркнул спичкой и призвал актеров последовать его примеру. Уговаривать присутствующих дважды не пришлось. Они тоже извлекли на свет дензнаки и без сожаления их подожгли. Кто-то даже притоптывал и припевал: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло…»

Затем всем гуртом отправились в Волков переулок к Миронову. Егорова ехала туда с огромной охотой: ей казалось, что именно там Миронов осмелится сделать ей официальное предложение руки и сердца. А получилось совсем наоборот. В самый разгар веселья Миронов утащил девушку на балкон, где со злостью выпалил ей в лицо всего лишь одну фразу: «Я тебя не люблю!» Чем была вызвана эта злость, Егорова так и не поняла, поскольку никаких поводов для ревности она не давала. Схватив свою сумочку, она пулей выскочила из мироновской квартиры, в очередной раз дав себе клятву никогда больше туда не возвращаться.

Спустя несколько дней Егорова уехала в Баку на гастроли, а Миронов остался в Москве, чтобы уладить кое-какие дела. В частности, он был приглашен сниматься в картину Алексея Коренева «Урок литературы». Первоначально ее должны были снимать двое молодых режиссеров – А. Ладынин и В. Сосин. Но что-то у молодых не заладилось, и от постановки они отказались. Тогда фильм передали другому дебютанту – Алексею Кореневу. И тот пригласил Миронова, с которым успел подружиться во время съемок «Берегись автомобиля» (Коренев был там вторым режиссером). В «Уроке литературы» у Миронова была небольшая роль – он играл своего современника по имени Феликс. Съемки фильма должны были начаться в начале августа, но Миронову предстояло в них включиться чуть позже – поздней осенью, когда группа должна была снимать в павильонах. Уладив все свои дела в столице, Миронов уехал отдыхать в Пярну.

8 июля по ТВ был показан фильм Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля».

В Москву Миронов вернулся в конце июля. А 1 августа в Театре сатиры состоялось открытие 44-го сезона. Утром труппа собралась на традиционный сбор, а вечером был показан спектакль «Интервенция». 2-го Миронов играл в «Дон Жуане», 5-го – в «Женском монастыре», 7-го – в «Дон Жуане», 9-го – в «Над пропастью во ржи», 11-го – в «Интервенции», 13-го – в «Женском монастыре», 14-го – в «Дон Жуане», 16-го – в «Интервенции».

18 августа в Театре сатиры состоялась премьера спектакля «Доходное место». Спектакль буквально взорвал театральную общественность столицы. В нем поражало все: декорации (нагромождение столов, стульев, дверей, поставленных на два круга), идея (Жадов пытался прожить без унижения, без взяток, без «доходного места», что в советской России было не менее актуальным, чем в России А. Островского) и вдохновенная игра актеров, лучшим из которых был конечно же Миронов (помимо него в спектакле были заняты: Александр Пороховщиков – Белогубов, Григорий Менглет – дядюшка, Татьяна Пельтцер – Кукушкина, Наталья Защипина – Полинька, Татьяна Егорова – Юленька и др.). Как писал много позднее А. Смелянский: «В „Доходном месте“ герой Миронова был вестником и обещанием победы. Первый же выход его в спектакле очаровывал. Насвистывая и веселясь, молодой человек с неотразимой улыбкой шел против движения круга, распахивая бесконечные двери. Этот жест наперекор движущемуся пространству был значим. Юноша шел наперекор судьбе. Жадов решил отказаться от уготованной жизни, к которой привыкли старшие. Круг уносил героя и его невесту в разные места сцены, в том числе самые нищие и безрадостные углы ее. Проплывали мимо них столы, половые, трактиры, молодые люди держались вместе, пытаясь сопротивляться постылому закону социального выживания…»

А вот еще одно мнение – К. Рудницкого: «Роль Жадова в комедии Островского „Доходное место“ считалась неблагодарной на протяжении долгих десятилетий. Сатирическая стихия пьесы, сильная и напористая, торжествовала во многих ее постановках. Что же касается Жадова, то, хотя Жадова играли подчас и очень большие артисты, герой комедии почти всегда оставался вялым, малоинтересным, текст его речей звучал наивно и неубедительно. Открытием и событием постановки „Доходного места“ в Театре сатиры явилась именно фигура Жадова».

Как уже говорилось, пьеса А. Островского не потеряла своей актуальности даже по прошествии почти ста лет после написания. И просто удивительно, каким образом многоокая советская цензура не заметила этого и позволила Захарову осуществить эту постановку. Ведь суть пьесы буквально лежала на поверхности. По сюжету главный герой – Василий Жадов – совершал отчаянную попытку «жить не по лжи», но в итоге терпел крах. Из окружающих его практически никто не понимал. Жена Полинька желала хорошо одеваться и красиво жить, друзья откровенно смеялись над честностью Жадова. В итоге он вынужден был идти к своему дядюшке и, унижаясь, просить его сделать ему протекцию, чтобы он «мог приобрести что-нибудь». Дядюшка обещал. Как пишет все тот же А. Смелянский: «Зал замирал от страха и сострадания, потому что он успел полюбить этого солнечного молодого человека. Андрей Миронов, казалось, и сам заливался краской стыда, выслушивая нравоучения родственника. Через несколько секунд он выходил из обморочного состояния и оказывался на авансцене, на том самом пятачке, который создатели спектакля именовали для себя „площадкой совести“. Несколько раз и на разные лады повторял он один и тот же текст: „Я не герой, я обыкновенный слабый человек. У меня мало воли, как почти у всех нас. Но довольно одного урока, чтобы воскресить меня… Я могу поколебаться, но преступления не сделаю; я могу споткнуться, но не упасть“. Возникал музыкальный лейтмотив, сопровождавший героя по всему спектаклю, что-то грустно-веселое, бередящее душу. Андрей Миронов – Жадов неожиданно улыбался. Он успокаивал нас и давал надежду. Ничего, мол, все образуется. Эту прощальную улыбку нельзя забыть. Он уходил в глубину сцены, на которой к этому моменту уже не было ничего: ни дверей, ни столов, ни стен, ни лабиринта. Пугающая пустота и грустно-веселый мотивчик. И только в вышине – рама, а в ней три дамы в костюмах иного века. Как в музее мадам Тюссо…»

Миронов и сам понимал, что Жадов ему удался на все сто. Хотя, в силу своего характера, нет-нет, да и мучился сомнениями. В такие минуты он обычно терзал свою возлюбленную одним-единственным вопросом: «Я не хуже актер, чем Табаков?» Табаков тогда был настоящим кумиром театралов, в том числе и Миронова. Все его премьеры он смотрел одним из первых, благо «Современник» находился рядом – через дорогу от «Сатиры». И все, что ни делал Табаков, Миронову жутко нравилось. И вот теперь в роли Жадова он переплюнул своего кумира, о чем в открытую говорила вся Москва. Это же втолковывала Миронову и Егорова: «Ты посмотри, у нас на „Доходном месте“ дежурит конная милиция, а на спектаклях „Современника“ ее нет. Это тебе о чем-то говорит?» Действительно, это говорило о многом. В те годы конная милиция дежурила разве что у Театра на Таганке, где играл опальный Высоцкий. В благонадежном Театре сатиры подобное происходило впервые.

19 августа Миронов играл в «Над пропастью во ржи», 20-го – в «Доходном месте» и «Женском монастыре», 21-го – в «Интервенции», 23-го – в «Дон Жуане», 25-го – в «Доходном месте», 26-го – в «Интервенции», 27-го – в «Женском монастыре», 28-го – в «Дон Жуане».

Вскоре после открытия сезона Миронов стал предпринимать настойчивые попытки вернуть себе былую благосклонность Егоровой. Но та сохраняла нейтралитет. А тут еще у Миронова появился куда более грозный соперник – сам Плучек. Еще в январе он пытался приударить за актрисой в надежде, что та не посмеет отказать хозяину театра, в котором она работает. Но Егорова проявила строптивость: когда Плучек стал домогаться ее в своем кабинете, она оттолкнула его и убежала прочь. И вот теперь Плучек предпринял вторую попытку взять неприступную крепость приступом. Как-то вечером, после спектакля, он внезапно встретил Егорову и Миронова в гардеробной и пригласил их составить ему компанию – поужинать в ресторане Дома журналистов. На следующий день повторилось то же самое. Только теперь Плучек вызвался проводить Егорову домой сам. Услышав это, Миронов предпочел ретироваться. У дома Егоровой в Трубниковском произошла смешная сцена: Плучек полез к девушке целоваться и стал звать ее к себе домой (мол, супруга уехала в Ленинград), но Егорова снова проявила строптивость – оттолкнула режиссера и убежала в подъезд. И тут же позвонила Миронову, чтобы успокоить его – мол, старику ничего не обломилось.

Сентябрьский репертуар Миронова в Театре сатиры выглядел следующим образом: 3-го – «Над пропастью во ржи», 4-го – «Дон Жуан», 5-го – «Женский монастырь», 6-го – «Доходное место», 9-го – «Интервенция», 10-го – «Доходное место», 11-го – «Дон Жуан», 13-го – «Клоп».

14 сентября по ТВ состоялась премьера фильма «Год как жизнь», где Андрей Миронов играл роль Фридриха Энгельса. В тот день в 21.05 была показана первая серия картины, а вторую вставили в эфирную сетку 17 сентября (20.20).

И вновь вернемся к спектаклям Миронова. 15 сентября он играл в «Женском монастыре», 16-го – в «Над пропастью во ржи», 17-го – в «Доходном месте», 18-го – в «Женском монастыре», 20-го – в «Интервенции», 22-го – в «Доходном месте», 23-го – в «Дон Жуане», 24-го – в «Клопе» (утро и вечер), 27-го – в «Интервенции». Параллельно с работой в театре Миронов продолжал сниматься в фильмах «Таинственная стена» и «Урок литературы». Благо обе картины снимались на одной киностудии – «Мосфильме».

В октябре Миронов выходил на сцену родного театра в следующих спектаклях: 4-го – «Над пропастью во ржи», 11-го – «Интервенция», 10-го – «Доходное место», 13-го – «Дон Жуан», 16-го – «Доходное место», 17-го – «Над пропастью во ржи», 18-го – «Дон Жуан», 20-го – «Интервенция», 22-го – «Доходное место» (утро), «Клоп» (вечер, 700-й спектакль), 23-го – «Дон Жуан», 24-го – «Интервенция», 25-го – «Доходное место».

В те же дни Миронов снимался в фильме «Урок литературы». Впрочем, полноценными съемками тот процесс назвать можно было с большой натяжкой – роль у Миронова была из разряда крохотных. Он играл внука известной писательницы (Любовь Добржанская) Феликса. Эдакого молодого человека с трубкой в зубах, с головой погруженного в творческий процесс (какой именно, сказать трудно, поскольку в фильме это не объясняется). Персонаж Миронова появлялся на экране всего три раза, и в общей сложности его задумчивый лик радовал зрителей около минуты экранного времени. Роль была абсолютно проходная, включавшая в себя всего три реплики, практически не влиявшие на основной ход действия. Что заставило Миронова сниматься в такой роли, непонятно, поскольку никаких творческих дивидендов он с этого не поимел. Разве что материально удовлетворился: получил за крохотную роль 319 рублей.

27 октября состоялась премьера спектакля «Баня». Это была вторая постановка произведения В. Маяковского на сцене Театра сатиры: Плучек его уже ставил в 53-м и теперь решил реанимировать в новой редакции, приурочив к 50-летию Октябрьской революции. Наученный горьким опытом – закрытием «Теркина на том свете» и «Доходного места» – Плучек смягчил акценты, расставленные когда-то Маяковским: в новой постановке «Бани» был не один, а два равно важных в художественном и идейном отношении центра. Первый – Главначпупс Победоносиков и К, второй – Велосипедкин, который в прежней редакции был героем эпизодическим, а теперь вырастал до главного и должен был продемонстрировать энтузиазм молодости, верной идеалам революции. Победоносикова играл Георгий Менглет, Велосипедкина – актер из недавно принятых. Однако вскоре после премьеры Плучек переиграет состав – отдаст роль Велосипедкина Андрею Миронову, но об этом рассказ чуть позже. А пока продолжим знакомство с текущим репертуаром Миронова.

28 и 31 октября – «Интервенция».

1 и 4 ноября – снова «Интервенция», 5-го – «Клоп», 6-го – «Интервенция», 7-го – «Баня» с вводом на роль Велосипедкина Андрея Миронова. В этом вводе была своя закономерность – Плучек уже понял, в какую яркую звезду превращается актер Андрей Миронов, и решил не препятствовать естественному ходу событий, а придать ему ускорение. Описывая эту работу Миронова, критик А. Шерель писал:

«Пританцовывая, как вихрь врывается в спектакль изящный паренек в узеньких брючках, бордовом свитере с галстуком-бабочкой, в крошечной кепочке, и все, что происходило на сцене до его появления, продолжается, но уже в головокружительном ритме. Он с фантастической быстротой устанавливает контакт со зрителями, лихо из зала вскакивает на подмостки, успевая перемигнуться с какой-то девушкой, бросить знакомому в пятом ряду: „Здорово, Паша“, дать сигнал амфитеатру – „смотрите сюда внимательнее…“ И зрительный зал охотно принимает эту игру, аплодисментами выдав актеру полномочия своего полпреда в борьбе за изобретение Машины Времени.

Надев белые перчатки укротителя, под лихую музыку, как и положено в цирковом антре, Миронов бойко командует униформой, иронично представляет действующих лиц. Вот тут и соединяется, – писал проницательный критик, – ощущение праздничности театрального зрелища и праздника победы над теми, кого Маяковский заклеймил в своих пьесах-сатирах.

Движения Велосипедкина быстры и элегантны, энергия в нем кипит, пенится. Весело командует он своим отрядом «легких кавалеристов», скандируя как заклинание призыв поэта: «Время, вперед! Время, вперед!», и в шутливом танце угадывается мощь и настойчивость человека, который действительно способен «жрать чиновников и выплевывать пуговицы»…»

Сразу после премьеры Миронов и Егорова в компании своих коллег по театру отправились отмечать праздник Великого Октября. Веселье проходило в кооперативе артистов Большого театра на Арбате. Как вспоминает Татьяна Егорова, поездка туда вылилась в настоящий аттракцион сродни польскому мото-ревю. Устроил это зрелище Марк Захаров, который в те годы был мастак на подобного рода штучки. Где-то на полпути к месту сборища, когда автомобили с «сатировцами» мчались по Садовому кольцу и пересекали площадь Восстания, Захаров внезапно вылез из открытого окна заднего сиденья и перелез в такое же открытое окно, но уже другого автомобиля. Залихватский трюк был встречен громогласными криками «ура!» и выстрелом пробки от шампанского.

На вечеринке Миронов оказался верен себе: несмотря на присутствие своей возлюбленной, стал ухаживать за молоденькой балериной. Егорова, естественно, переживала, однако виду поначалу не подавала, заглушая обиду порциями коньяка. Но ее терпения хватило на каких-нибудь полчаса. Затем актриса поднялась с дивана, подошла к балерине, которая кружилась в очередном танце с Мироновым, и сорвала у нее с головы модный шиньон. Балерина расплакалась и убежала в другую комнату. Все были в шоке, а особенно Миронов, который буквально заметался по квартире: он то бегал успокаивать балерину, то стыдил Егорову. Но последняя все его реплики пропускала мимо ушей, поскольку считала себя правой: в конце концов это не она отбивала у балерины ее кавалера, а наоборот. Тем более в тот момент Егорова уже знала, что беременна.

Миронов узнал про это спустя несколько дней. Егорова сообщила ему об этом в Волковом переулке, сообщила как бы между прочим. Миронов в первые минуты сделал вид, что не расслышал новости. На самом деле он просто взял тайм-аут – хотел тщательно все осмыслить. И только спустя примерно полчаса вернулся к этой теме. И то, что он сказал, больно резануло его возлюбленную. «Танечка, ну куда нам еще ребенок? Мы вдвоем-то разобраться не можем, а что будем делать втроем? Это же ужас! Нам надо подождать… Я все устрою, у меня есть хороший врач…» И так убедительно он это говорил, что Егорова даже не смогла на него обидеться. Видимо, она и сама понимала, что появление ребенка в их тандеме и в самом деле пока нежелательно. Ведь они по-прежнему не женаты, а рожать ребенка без штампа в паспорте Егорова не хотела. Она сама росла без отца (ее воспитывал отчим) и прекрасно знала, что это такое – безотцовщина. Желать подобной участи своему ребенку – боже упаси! И она согласилась лечь в больницу.

Пока его возлюбленная лежала в роддоме, Миронов был утвержден на новую роль в театре – он должен был играть ловкого плута в спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро» Пьера Огюста Бомарше. Кроме этого в ноябре состоялся первый творческий вечер Миронова. Он проходил в Доме актера при абсолютном аншлаге, что лишний раз доказало, в какую звезду внезапно превратился недавний актер массовки.

Ноябрьский репертуар Миронова в Театре сатиры выглядел следующим образом: 9-го – «Клоп» (день), «Доходное место» (вечер), 11-го – «Доходное место», 12-го – «Баня», 13-го – «Интервенция», 18-го – «Баня», 19-го – «Клоп», 20-го – «Дон Жуан», 21-го – «Доходное место», 22-го – «Интервенция», 25-го – «Дон Жуан», 26-го – «Баня», 28-го – «Доходное место».

В декабре это были следующие спектакли: 1-го – «Интервенция», 2-го – «Баня», 3-го – «Доходное место», 4-го – «Дон Жуан», 8-го – «Баня», 9-го – «Доходное место», 10-го – «Клоп», 12-го – «Интервенция», 15-го – «Дон Жуан», 16-го – «Баня», 18-го – «Доходное место», 20-го – «Интервенция», 23-го – «Дон Жуан», 24-го – «Баня», 25-го – «Доходное место», 26-го – «Интервенция», 27-го – «Клоп».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.