«Не спешите нас хоронить»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Не спешите нас хоронить»

6 часов 10 минут 16 августа 2000 года.

Стало светло, но солнце еще не взошло. Внезапно на группу спецназа отряда «Русь» обрушился шквал огня…

Стрелки часов дотянулись только до пяти утра 15 августа, когда группа специального назначения выдвинулась в сторону леса — северо-восточнее населенного пункта Аллерой.

Позади остались расположение отряда и ровные макушки палаток.

Командир группы — капитан Михаил Грушев. Вчера звуками гитары он растревожил своих бойцов. Пел песни своей любимой группы «Чайф». А сегодня шел на задание сосредоточенный, собранный, словно и не рвал душу себе и другим словами вчерашней песни:

Не спешите нас хоронить,

У нас здесь еще есть дела,

У нас дома детей мал — мала.

Да и просто хотелось пожить.

Он давно воевал, капитан Грушев. В отряд специального назначения «Русь» пришел в 1993 году после окончания Пермского высшего военного училища ВВ МВД. В двадцать один год. С тех пор на его счету больше десяти командировок в горячие точки…

По лесу его группа продвигалась почти до темноты, пока перед ними не показалась небольшая возвышенность. Грушев осмотрелся и принял решение остановиться на ночлег здесь. Рядом с тропой. Выставил тройки охранения.

Один из сторожевых постов возглавлял прапорщик Александр Каразанфир. Старший инструктор (заместитель командира взвода), он был в командировке старшиной группы.

Зефир — так звали его друзья, сократив сложную фамилию. Зефир — не сладость, а легкий ветерок Саша был невысокий, светловолосый, подвижный. Когда в ноябре 1996 года пришел в отряд «Русь» служить срочную, стал завоевывать первые места на соревнованиях по бегу и легкой атлетике. Чем не ветерок? Задиристый, улыбчивый, отчаянный.

Отслужив срочную, Александр подписал контракт и остался в отряде. В «Руси» принято, чтобы боец прошел все ступени службы. Его не повышают сразу в должности, дают возможность получить несколько специальностей. Саша полгода был пулеметчиком, полгода снайпером, потом командиром экипажа БТР и командиром отделения.

В тройке прапорщика Каразанфира, в охранении, были пулеметчик контрактник Довгаренко и снайпер рядовой Кукарцев. Срочнику Кукарцеву еще и девятнадцати не исполнилось, а выглядел он лет на шестнадцать.

Втроем они замаскировались в кустах, метрах в двадцати от группы, где находился командир.

День заканчивался, утекал розовым светом сквозь ветки деревьев. Семнадцать бойцов. Каждый прислушивался к шорохам леса, каждый думал о чем-то и спокойно уснуть никто не мог Устроились на ковриках, поближе притянув к себе оружие.

Александр лежал на спине, вглядывался в черное небо, смазанное дрожащей листвой деревьев. От земли пахло слабой росой и сеном. Так же, как дома, в совхозе Новоусманского района Воронежской области. Там Саша окончил школу и ПТУ. Стал бы трактористом, если бы не узнал, что такое военная служба, что такое отряд специального назначения «Русь».

Он хорошо помнил свой первый день в отряде. Первую ночь. Тишину и чужие запахи казармы. Еще незнакомые бритые пацаны на соседних койках. Хоть и рвался Саша в спецназ, в тот первый день очень хотелось домой.

Романтика службы для Александра почти за четыре года не улетучилась. За это время он успел понять, что совсем недостаточно отлично стрелять, быть сильным и выносливым. Нужно нечто большее. Большее в отношениях с сослуживцами и подчиненными.

Своими шутками и остроумным веселым рассказом он в несколько минут мог собрать вокруг себя большую компанию.

А подчиненным приходилось с ним сложно. Старшина вышел из Александра строгий. Никаких поблажек. Если принял решение, то не изменит его. Приходилось быть жестким, чтобы руководить ровесниками и контрактниками, поддерживать дисциплину.

Александр имел право на такую строгость не только по своей должности. Он добился уважения. Кровью и болью завоевал право носить краповый берет. Заслужил знаки «За отличие в службе» I и II степени. Выигрывал призовые места в различных соревнованиях снайперов.

Опыт на войне приобретался тяжкими боями, долгими дорогами и потерями друзей.

Они сдружились с Виктором Петровым в дагестанской командировке. Оба сидели в охранении на выносном посту. Спина к спине. Почти всю ночь простреливали темноту. Огненные вспышки. Неизвестность. А рядом свой. По-особенному родной.

И с каждой минутой той ночи росла уверенность в человеке, который рядом, который прикрывал со спины. Ради него хотелось сделать все возможное и невозможное.

По возвращении из командировки они получили одинаковые должности. Стали старшинами групп. Советовались. Они звали друг друга — «брат».

Капитан Грушев воевал профессионально и хладнокровно. Стрелок великолепный. Он тоже занимал призовые места и в отряде, и на соревнованиях между стрелками силовых структур. Был судьей международной категории по борьбе. Судил соревнования на приз генерала Анатолия Романова и журналиста Анатолия Ягодина.

Михаил родился в Алапаевском районе Свердловской области. Южный Урал.

Пропадать на охоте в лесу с ружьем капитан мог бесконечно, так же как бесконечно мог разговаривать с земляком. Пусть земляк рядовой. Забыв о званиях и должностях, они начинали вспоминать знакомые места, как будто туда мысленно переносились — собирали кедровые шишки, купались в прохладной быстрой реке, ловили рыбу и охотились.

Метров за сто пятьдесят Грушев из мелкашки подстреливал белку Чучело орла, привезенного с очередной охоты, он повесил в одном из помещений отряда.

Охотником Михаил был и по натуре. Во время учений его всегда ставили на роль противника. Грушев перевоплощался. У капитана и походка менялась, ходить он начинал мягко, почти бесшумно, ни одна ветка под ногой не хрустнет. Набирал к себе в команду самых подготовленных спецназовцев.

Ощущение засады в ночном лесу капитан воссоздавал точно. Ночь, тишина и вдруг — море огня, грохот, всполохи…

В августе 1995 года во время боя в районе моста, в Грозном, ранило многих бойцов капитана, а сам он получил контузию. Очень гордился своей единственной наградой за первую чеченскую кампанию — медалью «За отвагу».

Он жил легко и получал удовольствие от жизни, службы, общения, от любимых песен.

Но иногда Михаил становился задумчивым. Тогда видно было, как нелегко дается капитану война. Как волнуется он за вверенных ему людей, молодых ребят. В его двадцать семь срочники и даже контрактники казались ему мальчишками.

…Недавно Грушев женился. Привлекательный, он всегда имел успех у женщин и наконец нашел ту, которую ждал и искал. Теперь она ждала его. От этой мысли командировки для Грушева приобретали другой смысл. Становилось и теплее на душе, и тревожнее.

В песнях под гитару это чувствовалось. Голос Михаила звучал особенно проникновенно…

В ночь на шестнадцатое августа под открытым небом Грушев почти не спал. Шорохи леса его не пугали. Он лесной человек, и каждый шелест и хруст ветки прочитывал сразу.

В эту ночь он думал о близком завершении командировки, думал о доме и о жене.

У Александра Каразанфира была девушка. Ему очень хотелось, чтобы она ждала его.

В эту командировку ему разрешили на неделю отлучиться в Москву. Двоюродная сестра выходила замуж за его товарища, офицера отряда «Русь».

Сидеть в светлом праздничном зале, где много нарядных людей, много музыки и вкусной еды, казалось Александру странным. После того как несколько дней назад, пыльный, обвешенный оружием, он выдвигался с группой в лес на очередное разведывательно-поисковое мероприятие.

И как-то тоскливо становилось от мысли, что ребята, его подчиненные, сейчас там, а он веселится и празднует.

Александр потянулся за гитарой. С первых аккордов гости невольно притихли.

Не спешите нас хоронить —

Он спел куплет и сам себя оборвал, смущенно улыбнулся.

— На свадьбе такое не в тему. Наш капитан эту песню любит. Грушев — мировой мужик, — обращался Александр к соседу по застолью.

Гуляли до утра. Перед уходом Александр подошел еще раз поздравить сестру. С тоской глянул на ее белое платье. Жениться бы и ему, увидеть свою девушку в таком же наряде…

Наступал новый день. У Александра от долгого лежания на земле затекло тело.

Он вспомнил, что также ночью, год назад, в августе, был страшный бой в районе горы Чабан. Пресс-служба ВВ МВД сообщала:

«Подразделениями внутренних войск и республиканскими органами внутренних дел начата специальная операция по очищению от экстремистов населенных пунктов Карамахи и Чабанмахи, изъятию незаконно хранящегося оружия, выявлению лиц, принимавших участие в событиях в Цумадинском и Ботлихском районах на стороне бандформирований».

Но мало кто знал, что 29 августа 1999 года просила помощи окруженная бандитами рота разведки 22-й бригады внутренних войск. Она отбивалась из последних сил.

Прапорщик Каразанфир руководил тогда одной из групп огневой поддержки отряда. Продвигались в кромешной темноте. Только наверху на фоне неба трассы пуль и огненные вспышки.

Пост боевого охранения боевиков Александр лично обнаружил и бесшумно уничтожил так, что подразделение отряда могло скрытно продвигаться в заданный район.

И было волнение, и была эйфория от неожиданного нападения на противника, и радость, что удастся выручить своих, что вот он, спецназ, в действии.

С таким же ощущением эмоционального подъема Александр тащил на себе раненого разведчика. Спас его, дотащил, хотя разведчик оказался чуть не вдвое крупнее Александра, который был невысокого, среднего роста.

На задание Александр мог взять с собой недавно появившийся на вооружении тяжелый гранатомет, к нему боекомплект в тридцать гранат. Еще на плечи повесить снайперскую винтовку и автомат. Только иногда он позволял перевесить на кого-нибудь боекомплект.

— Тащите, пацаны, — и улыбнется.

Однажды в Грозном боевики подорвали колонну, которую сопровождали спецназовцы. Каразанфир был в расчете группы захвата и вооружен бесшумной винтовкой ВСК-94. Несколько раз выстрелил из нее, а потом взял у солдата пулемет и стал лихо поливать из него боевиков.

На дорогу выскочила армейская бээмпэшка, резко затормозила. Солдат свалился с нее, его едва не задавило.

Александр усмехнулся, подбежал к машине:

— Повернитесь-ка и поработайте пушкой. А то расселись, как бароны, с брони сыплетесь.

С пулеметом в руках Зефир выглядел внушительно, и его послушались. По боевикам заработала пушка БМП.

6 часов 10 минут 16 августа 2000 года.

Стало светло, но солнце еще не взошло. Внезапно на группу обрушился шквал огня.

Анатолий Юрьев, который находился на западной стороне группы со своей тройкой, не видел бандитов.

Стрельба началась сзади. Анатолий слышал только, что отстреливалась тройка Каразанфира и еще тройка с северной стороны. Шум оглушающий. На землю с деревьев летели срезанные осколками и пулями ветки и листья.

Алексей Алексеев был в северном охранении. Он приготовился стрелять из РПГ-26. Т?юйку прапорщика Каразанфира от него скрывало несколько кустов. Стволы деревьев могли отправить осколки в своих. Алексею так и не удалось выстрелить…

В 6.10 Александр увидел, что на тропу вынырнули бандиты. От троих замаскированных «русичей» их отделяло метров десять-пятнадцать.

Банда шла, готовая к бою. Впереди них проводник. Охранение они не заметили. А Каразанфир рассмотрел их хорошо. Это были наемники, отлично экипированные, с заряженными РПГ. Человек тридцать.

Они, наверное, прошли бы мимо, и можно было бы ударить тогда по боевикам с тыла. Но раздался какой-то шорох со стороны ядра группы «русичей».

На звук бандиты развернулись и ударили в сторону поляны из всех стволов. Гранаты понеслись над головами трех бойцов. Боевики так и не увидели охранение.

В первые же секунды боя капитан Грушев успел отдать команду. Он принял бой и погиб сразу же.

Каразанфир стрелял из автомата, Довгаренко несколькими пулеметными очередями ударил по бандитам. Однако практически сразу от прямого попадания заклинило пулемет. Снайперка Кукарцева на таком близком расстоянии не имела своей силы. И все-таки шестерых бандитов они уничтожили в самом начале боя.

Осколками Каразанфира ранило в живот и грудь.

Александр понимал, что, принимая бой, он обрекает себя и двух своих подчиненных на верную смерть. Но еще так же отчетливо с первыми вспышками взрывов он осознал, что, если они не встанут на пути бандитов, погибнут все.

Когда, истекая кровью, Александр откинулся на спину, когда Довгаренко безуспешно пытался воскресить пулемет, незаметный Павел Кукарцев взял оборонительную гранату. Радиус действия у нее двести метров. Бойцы находились на земле, не в окопе, а боевики метрах в десяти. Павел знал все это и бросил гранату. С надеждой, что «свой» осколок своих не зацепит…

После оглушающего взрыва раздались крики только со стороны бандитов. Ни один осколок не зацепил тройку Каразанфира.

Оглушенный Кукарцев, уже распрощавшись с жизнью, никак не мог понять, что он все-таки жив и что ошарашенные таким отпором боевики уходят, забрав своих убитых и раненых.

Связист после начала боя тут же запросил помощь с базы.

…В отряде еще спали, когда прозвучала команда: «В ружье!» За две минуты собрались. Шесть БТР на большой скорости, по бездорожью, рванули в сторону населенного пункта Аллерой.

Максим Викторов — водитель одного из БТР. Он вел ?коробочку», объезжая накаты, ямы, деревья. Только одна мысль: «Успеть помочь ребятам». Два БТР оставили в тылу, остальные двинулись дальше.

Когда продвигаться вперед стало практически невозможно, «русичи» спешились и в боевом порядке углубились в лес, сориентировавшись на сигнальную ракету. И все же две «коробочки» пробились к группе.

Через двадцать минут подмога была на месте.

Максим один из тех, кто подъехал к обстрелянной группе. Он увидел скошенную траву, ветки, листья. Листья и сейчас продолжали соскальзывать с деревьев. Железные кружки и фляги пробило осколками. Через дырки можно было увидеть солнце.

А солнце всходило. Его край показался из-за деревьев там, куда ушли потрепанные бандиты. Когда «русичи» спустились по склону им вслед, они находили следы крови, обрывки одежды, ботинки. Крепко банде досталось от спецназовцев.

Раненого Александра несли к БТР. Он шутил и покрикивал на бойцов:

— Несите аккуратнее, черти!

Никто не думал, что Александр умрет.

Его довезли до медицинского батальона. И спецназовцы, и собровцы готовы были сдать для Александра кровь.

Тяжелой, долгой операции и наркоза не выдержало сердце.

Веселый, жизнерадостный Зефир так и остался в памяти друзей в том дне — 16 августа 2000 года. Он умер в 23 часа 30 минут.

Грушев и Каразанфир погибли. Два сержанта и рядовой были ранены.

Сколько длился бой, никто из участников не мог сказать. Казалось, что очень долго. Но потом установили и записали во всех документах, что бой длился пять минут… Всего пять минут…

За пять минут можно успеть многое. Можно испугаться. Можно убежать. А можно принять решение, от которого будет зависеть жизнь твоя и твоих товарищей.

За короткое время можно отречься от любившего тебя человека, как сделала девушка Александра.

Его друзья все-таки решились позвонить ей. Никому не хотелось сообщать страшную новость.

— Тебе привет от Сашки, — начали они издалека, чтобы как-то подготовить.

— Не знаю я никакого Сашки, — равнодушно бросила девушка.

Ребята даже не стали говорить, что Саши уже нет…

За пять минут можно стать героем, можно ценой своей жизни спасти товарищей и получить орден Мужества. Посмертно.

За пять минут расстроенная, безутешная мать Саши Надежда Ивановна, прождав полдня главу администрации района, получила награду сына. Выслушала торопливые обещания, которые потом никто не спешил выполнить.

Всего пять минут…

Надежду Ивановну уволили из хлебопекарни, где она долго работала, по сокращению штатов. Пенсия по возрасту ей еще не положена, и на другую работу устроиться она никак не может.

Ходит к Саше на могилу. Хочет установить там скульптурное изображение крапового берета, ведь сын так гордился правом носить его.

Командир отряда и его заместитель по личному составу написали письма и главе администрации Новоусманского района, и военному комиссару, чтобы матери героя оказали помощь.

А Надежда Ивановна подолгу сидит у могилы. Идет снег или дождь, опадают листья с деревьев, а мать рядом с сыном. Рядом с сыном и мать Грушева в далекой Свердловской области. Они говорят с сыновьями, рассказывают им домашние новости, поспешно отирают горькие слезы. Сыновья не любят, когда мамы плачут…

Павел Кукарцев, уволившийся в запас ефрейтором, получил орден Мужества и вернулся к себе домой, в Нижегородскую область. Он не считает себя героем, только часто помимо воли вспоминает тот бой, веселого Зефира и невозмутимого капитана Грушева.

Но Павла считают героем все те, кто в то августовское утро успел попрощаться с жизнью и все-таки выжил. Выжил после отчаянного броска гранаты восемнадцатилетнего парнишки.

Очень не хватает «русичам» Александра и Михаила. Нет-нет да и заведет о них кто-нибудь разговор, сядут поминать. Включат магнитофонную запись группы «Чайф». И неизменно прозвучит:

Не спешите пас хоронить…