III

III

Детектив так же важен, как и убийца, если не больше. Всякий прилежный читатель детективов может составить список известных сыщиков, но самый знаменитый, конечно же, Шерлок Холмс. Несколько лет назад, готовя к печати одну антологию, я перечел сборник рассказов Конан Дойла и с удивлением обнаружил, до чего плохо они написаны. Вступление эффектно, обстановка прописана хорошо, но сам сюжет совершенно неубедителен, и, заканчивая чтение, вы испытываете разочарование. Шуму много, а толку мало. Чтобы антология получилась репрезентативной, мне непременно нужно было включить в нее рассказ о Шерлоке Холмсе, но я не мог найти ни одного, который удовлетворил бы взыскательного читателя. Тем не менее факт остается фактом: Шерлок Холмс сумел завоевать любовь публики. Его имя знают во всем мире. Оно знакомо даже тем, кто никогда не слышал о сэре Уиллоуби Паттерне,[5] господине Бержере[6] и мадам Вердюрен.[7] Холмс выписан широкими, выразительными мазками; мелодраматический персонаж, наделенный яркими своеобразными чертами, которые Конан Дойлов вколотил в головы читателей так же прямо и незатейливо, как рекламное агентство, расхваливающее достоинства сорта пива или сигарет, и результат получился столь же доходный. Прочтя пятьдесят рассказов о Шерлоке Холмсе, вы знаете о нем ровно столько же, как если бы прочитали один, но после назойливых повторений ваше сопротивление сломлено, и этот манекен с театральными чертами уже успел потеснить в вашем воображении Вотрена[8] и мистера Микобера.[9] Ни один автор детективов не может похвастаться такой популярностью, как Конан Дойл, и, надо сказать, он ее полностью заслужил.

Сыщики бывают трех видов: офицер полиции, частный детектив и любитель. Сыщик-любитель долгое время пользовался у публики особой популярностью, и писатели прилагали максимум изобретательности, чтобы выдумать персонаж, который можно было бы использовать снова и снова. Офицер полиции — обычно заурядный тип, почти лишенный индивидуальности, в лучшем случае, проницательный, усердный и рациональный, но совершенно лишенный воображения и довольно бестолковый. Он служит удобным фоном, на котором выгодно смотрится великолепие сыщика-любителя. Чтобы любитель походил на живого человека, его обычно наделяют характерными особенностями. Он постоянно обнаруживает нечто, что ускользнуло от внимания инспектора Скотленд-Ярда, тем самым доказывая, что любитель гораздо умнее и компетентнее профессионала, что, естественно, радует читателей, живущих в стране, где к специалистам всегда относились с подозрением. Конфликт между этими двумя персонажами принимает весьма драматичный характер, и хоть мы законопослушны, нам приятно видеть, как представитель закона садится в калошу. Самая важная черта, которой писатель должен наделить своего сыщика-любителя, — это юмор, но вовсе не потому, что смех способствует эмоциональной нестабильности и, таким образом, заставляет читателя сильнее реагировать на перипетии сюжета. Нет, у автора есть значительно более веская причина. Детектив-любитель должен вызывать смех, и не важно, остроумием или нелепой манерой речи. Смеясь над персонажем или вместе с ним, мы проникаемся к нему симпатией, а писателю эта симпатия жизненно необходима, поскольку он должен всеми силами скрывать от нас тот очевидный факт, что детектив-любитель на самом деле — порядочная свинья.

Он делает вид, будто совершенно бескорыстно служит делу справедливости или, на худой конец, одержим жаждой погони, а на самом деле он из чистого любопытства сует свой нос, куда его не просят, и занимается тем, чем порядочному человеку заниматься не пристало, если только он не на службе закона. Только наделив его очаровательными манерами, привлекательной внешностью и милыми чудачествами, можно сделать так, чтобы он не вызывал у читателя раздражения. И самое важное — его следует снабдить множеством забавных реплик К сожалению, лишь немногие авторы детективных романов числят в своем активе изысканное чувство юмора. Многие из них считают, что шутку можно повторить сто раз, и все равно будет смешно. Неужели нельзя придумать ничего, кроме как заставить своего персонажа говорить на ломаном английском, который выглядит, как калька с французского? Или без конца цитировать банальные стихи? Или изъясняться выспренним стилем? Достаточно ли использовать йоркширский диалект или ирландский акцент, чтобы читатели надорвали животы от смеха? Будь это так, юмористов было бы как собак нерезаных, а мистеру Вудхаусу и мистеру Перельману не хватало бы на хлеб. Я все еще жду, когда же появится детектив, где сыщик-любитель будет выведен гнусным негодяем и в конце получит по заслугам.

Введение юмора в детективный роман представляется мне ошибкой, однако я понимаю, зачем это делается, и со вздохом соглашаюсь, но вот чего я терпеть не могу, так это любовную линию. Вполне возможно, что миром правит любовь, только не миром детективных романов, где она выглядит крайне нелепо. Мне все равно, кто завоюет сердце девушки: сыщик-любитель, инспектор полиции или герой, с которого в конце снимут все обвинения. В детективном романе я хочу раскрытия преступления. Сюжетная линяя известна заранее — это убийство, расследование, разоблачение и наказание, а флирт между молодой дамой, пусть даже редкостной красавицей, и молодым джентльменом, пусть даже бледным и с горящим взором, — утомительное отклонение от темы. Конечно, любовь — одна главных движущих причин человеческих поступков, и автор вполне может использовать в своих целях ревность или раненое самолюбие, но это сужает область расследования, поскольку под действие страсти подпадают всего два или три героя, и в таком случае убийство становится «преступлением на почве страсти», что лишает убийцу демонического ореола. Сочетать любовную историю с расследованием — дурной вкус, которому нет оправдания. Свадебным колоколам не место на страницах детектива.

Еще одна ошибка, которую совершают писатели — слишком уж сложный способ убийства. Учитывая, как много с каждым годом появляется подобных книг, естественно, что писатели будут стараться соблазнить пресыщенного читателя чем-то совершенно невероятным. Я как-то читал детектив, в котором целая серия убийств осуществлялась с помощью ядовитой рыбы, запущенной в бассейн. На мой взгляд, такая изобретательность излишня. Правдоподобие того или иного события — вещь относительная, и единственный критерий тут — готовы мы в него поверить или нет. В детективе мы готовы поверить многому: мы согласны, пусть убийца бросает на месте преступления окурки редкой марки сигарет, пачкает ботинки какой-то особенной глиной или оставляет отпечатки в спальне миледи. В доме может случиться пожар, и жертва погибнет в огне, злодей может переехать ее на своем автомобиле или столкнуть с обрыва, но мы никогда не поверим, что беднягу может разорвать на клочки крокодил, коварно спрятанный под креслом гостиной в Дорчестере, или что, когда жертва отправится в Лувр, злодей с помощью дьявольского механизма свалит на нее статую Венеры Милосской и несчастного расплющит, как камбалу. Думаю, классические способы убийства по-прежнему вне конкуренции: нож, огнестрельное оружие, яд обладают преимуществом правдоподобия. Мы все можем оказаться их жертвами или, при случае, пустить в дело.

Самые лучшие авторы детективов — те, кто простым, без изысков, языком сообщает читателям факты, из которых будут сделаны выводы. Красоты стиля тут ни к чему. Мы не хотим отвлекаться на витиеватые описания, когда так хочется поскорее узнать, что означает царапина на подбородке дворецкого, и нас совершенно не интересует описание пейзажа, когда решается вопрос о том, сколько нужно времени, чтобы дойти от лодочного сарая над мельничной плотиной до охотничьей сторожки на другой стороне рощи. В этот момент нас совершенно не волнуют заросли примулы у кромки воды. Тут же я должен заметить, что мне скучно разглядывать план дома или карту местности. И мне не нужно никакой авторской эрудиции. Демонстрация обширных познаний — один из самых больших недостатков одного из самых изобретательных и остроумных мастеров современной детективной прозы. Пусть она обладает ученой степенью и отлично разбирается в таких предметах, о которых многие из нас не имеют ни малейшего представления, но лучше бы она оставила эти сведения при себе. Разумеется, авторам этих умных книг, предназначенных для самой разной публики — образованной и не очень, обидно, что их произведения не приносят им никаких почестей. Почему их не приглашают на званые обеды в Челси, Блумсбери или даже Мэйфер? Почему, когда издатели устраивают литературные вечеринки, взволнованные гости не указывают на них друг другу? Почему лишь немногих писателей-детективщиков знают по именам, а остальные прозябают в безвестности?

Им, естественно, не нравится покровительственное отношение той самой публики, которая с жадностью проглатывает их книги, и при случае они не откажут себе в удовольствии обратить ваше внимание на то, что они гораздо культурней и утонченней, чем вы думаете. Можно понять, почему авторы детективов стремятся показать высокомерным снобам, что они ничуть не менее образованны, чем члены Королевского литературного общества, и столь же лиричны, как президент Общества авторов. Но это большая ошибка. Они должны быть такими же сильными, как их герои. Да, им нужно иметь обширные познания по многим предметам, но заметим, что хорошо одетый человек — тот, на чью одежду вы не обращаете внимания. В детективной литературе хорошим тоном считается не отвлекать внимания читателя от главного вопроса — раскрытия тайны преступления.

Авторам подобных книг надо запастись терпением. Вполне возможно, что когда историки займутся англоязычной литературой первой половины двадцатого века, они не удостоят особым вниманием произведения «серьезных» авторов и обратят свои взоры в сторону детектива. Им нужно будет найти объяснение той огромной популярности, которой пользовался этот литературный жанр. Я бы не торопился объяснять это тем, что почти поголовная грамотность породила огромное количество увлеченных, но необразованных читателей, поскольку детективы читают также весьма образованные господа и дамы с тонким литературным вкусом. У меня есть простое объяснение. Писатель-детективщик должен рассказать историю и желательно коротко. Ему нужно завладеть вниманием читателя, и поэтому он не может долго раскачиваться. Детективщику надо разбудить любопытство, нагнать страху и поддерживать интерес, подбрасывая все новые и новые события. Необходимо проследить, чтобы симпатии читателя были на правильной стороне, и для этого автору потребуется немалая изобретательность. И наконец, в романе должна быть приемлемая кульминация. Короче говоря, писатели-детективщики должны следовать тем же правилам, по которым строятся все захватывающие истории с тех пор, как в шатрах Израиля какой-то умник рассказал историю Иосифа Прекрасного.

В наше время «серьезные» романисты рассказывать истории не умеют; их убедили, что для высокого искусства литературы хорошая история не слишком важна. При этом они лишают свои книги основного элемента привлекательности, поскольку желание слушать рассказы старо как мир, и им некого винить, кроме самих себя, что читатели переметнулись от них к детективщикам. Более того, очень часто «серьезные» романы невыносимо затянуты. Их авторам не хватает понимания, что тема позволяет лишь определенное развитие, и поэтому то, что можно было бы сказать на ста страницах, они размазывают на четыреста. Этому способствует современная мода на психологический анализ. На мой взгляд, злоупотребление психоанализом так же губительно для «серьезных» романов, как злоупотребление описаниями природы — для романов девятнадцатого века. Сегодня мы знаем, что описание природы должно быть коротким и использоваться с одной только целью — развития сюжета. То же самое можно сказать про психологический анализ. Короче говоря, детективы читают за их достоинства, несмотря на заметные недостатки, «серьезные» романы читают сравнительно меньше из-за их недостатков, несмотря на очевидные достоинства.