Почему никто не помешал Гитлеру захватить власть?

Почему никто не помешал Гитлеру захватить власть?

1933 — Annus horribilis Германии

«Свершилось, — с триумфом писал Йозеф Геббельс в своем дневнике 31 января 1933 года, через день после прихода фашистов к власти, — мы на улице Вильгельмштрассе [резиденция рейхсканцелярии]. Гитлер — рейхсканцлер. Прямо как в сказке. Вчера днем в Кайзерхофе 1: мы все ждем. И вот, он приходит. Результат: он рейхсканцлер. Контакты Фрика 2 с Гитлером с 1920 года. Занимался делом НСДАП как руководитель Политической полиции Мюнхена. Связной Гитлера с Мюнхенским руководством полиции. [В 1946 году Фрик был приговорен к смертной казни на международном военном трибунале в Нюрнберге и впоследствии казнен]. Прусс Геринг. Внутри. Старик [президент рейха Пауль фон Гинденбург]3 сдался. В завершении он был тронут. И это правильно. Теперь мы должны завоевать его целиком. У всех слезы на глазах. Мы пожимаем Гитлеру руку. Он это заслужил. Ликование. Внизу шумит народ. Пора за работу. Рейхстаг распущен. Через 4 недели — новые выборы»4.

С назначением на должность рейхсканцлера 43-летний Гитлер достиг (предварительной) цели. Его десятилетняя кампания подходила к концу. Ее стратегию он разработал еще в 1923–1924 годах в Ландсбергской тюрьме, где находился (в отменных условиях) после неудачного путча. Позже Гитлер будет с удовольствием вспоминать те времена: «Если исходить из позиций правительства [Веймарской республики], то помещение меня в тюрьму [в Ландсберге] было ошибкой; правильнее было бы давать мне говорить, говорить, говорить, и не дать мне все спокойно обдумать»5. Итак, арестованный Гитлер в 1923–1924 годах великолепно отдохнул как физически, так и морально, обдумал ситуацию и принял решение: молодую Веймарскую республику нужно победить ее собственным оружием, легальным образом поглумиться над страной! Нужно применять все средства демократии, чтобы прийти к власти! «Если бы не арест, книга «Моя борьба» так и не была бы создана, — говорил потом Гитлер. — И должен сказать, что только в это время я благодаря длительным размышлениям полностью осознал ситуацию. В конце концов, именно с этого времени во мне появилась доля веры в себя, оптимизма и уверенности, которые не пошатнутся, что бы ни случилось. Кроме того, тогда я пришел к твердому убеждению, которое не понимали многие из моих сторонников: силой ничего не решить. Государство слишком защищено и обладает оружием!»6 Демагог из Австрии 7 создал в 1924 году примерный план действий: «Нам потребуется два года, чтобы консолидировать партию, а потом пройдет пять, восемь, десять лет, пока мы не захватим власть в рейхе»8.

Фашисты ни в коей мере не скрывали своих планов по уничтожению Веймарской республики и установлению диктатуры национал-социализма. Так, доктор Йозеф Геббельс, тогдашний руководитель отдела пропаганды НСДАП, писал: «Мы победим на выборах в рейхстаг ее собственным оружием и воспользуемся военным арсеналом демократии. Мы станем депутатами рейхстага, чтобы уничтожить политические убеждения, превалирующие в Веймарской республике. Если демократы настолько глупы, что предоставляют нам свободу действий и путь, по которому мы пройдем, чтобы оказать республике эту медвежью услугу, то это их личные проблемы… Мы придем как враги! Как волк подбегает к стаду овец — вот так мы придем»9. Да и сам Гитлер всегда подчеркивал: «Как только мы придем к власти, это государственное устройство и его демократическая конституция будут безоглядно уничтожены».

В 1933 году Гитлер пришел к власти 10.

Предшествовала этому политическая борьба, в которой НСДАП часто стояла на грани поражения — долгие годы организация праворадикалов-антисемитов не могла преодолеть статуса маленькой расколотой партии. В 1930 году, когда с момента основания партии (ДАП — Германская рабочая партия) прошло более 10 лет, в немецком рейхстаге было только 12 депутатов-национал-социалистов, и всего лишь 0,8 миллионов избирателей поддерживали Гитлера 11.

Но когда кризис мировой экономики «докатился» до Германии, все изменилось. После биржевого кризиса в Нью-Йорке — «Черной пятницы» (24 октября 1929 года) — число безработных достигло небывалых пределов. Если в декабре 1929 года безработными были 1,76 миллиона человек, то в конце 1931 года их было уже 4,4 миллиона. Зимой 1931–1932 годов их было уже более 6 миллионов, и везде царила невероятная разруха. Три волны кризиса окончательно погубили экономику, которая только начала поднимать голову. Ожидаемые налоги в казну не поступили, дефицит государственного бюджета достиг чудовищных размеров — 7 миллиардов марок. Панический штурм всех немецких денежных учреждений привел к закрытию всех банков, сберегательных касс и бирж. Зарплату государственным служащим сократили практически до прожиточного минимума. Огромная масса людей без доходов некоторое время получала страховку по безработице, потом пособие, а потом деньги и вовсе перестали выдавать. Финансовая поддержка семьи составляла в то время 3,2 марки в неделю, в то время как аренда приличной квартиры в среднем стоила 10 марок в месяц 12. Многие умирали от голода. Молодая Веймарская республика еще не доросла до таких крупных проблем. Разногласия по вопросу новых источников финансирования привели к тому, что доселе стабильное правительство подало в отставку 13. Становились все громче голоса, которые увещевали: «если это правительство уйдет, кто же встанет на его место?» И действительно, следующее правительство парламентского меньшинства уже представляло собой авторитарный кабинет министров. Это правительство смогло придерживаться политики «устранения экономических и финансовых проблем» только благодаря особым постановлениям пожилого президента 15.

14 сентября 1930 года прошли новые выборы. Гитлер, не имевший даже немецкого гражданства, выступил со своим фанатичным «Манифестом к немецкому народу». В листовках было написано: «Лозунгом 14 сентября могут быть только такие слова: уничтожьте политических банкротов наших старых партий, искорените разрушителей нашего национального единства!.. Товарищ, присоединись к маршу коричневого фронта пробуждающейся Германии! Твое «НЕТ!» сегодняшней системе будет значить: № 9 в избирательном бюллетене! Все вместе 14 сентября уничтожьте тех, кто заинтересован в измене родине»16.

Триумфальный успех НСДАП превысил их собственные трезвые ожидания. Вместо первоначальных 12 мест в рейхстаге они получили 107, в то время как рассчитывали они всего на 40–50! Призыву Гитлера последовали более 6 миллионов избирателей, в большинстве своем молодежь, те, кто раньше не голосовал, мелкие буржуа и крестьяне. Коммунистическая партия Германии, вторая радикальная партия страны, также набрала голоса благодаря своей экстремистской программе: «Мы, коммунисты, заключим прочный союз между Советской Германией и Союзом Советских Социалистических Республик… мы проведем национализацию банков пролетариатом, экспроприируем крупные особняки, разместим рабочих и бедное городское население в домах богачей… Мы уничтожим власть крупных землевладельцев и экспроприируем их деньги и землю»18. Демократические партии потерпели сокрушительное поражение.

На следующий день после выборов газета «Франкфуртер цайтунг» писала: «Таким образом, эти горькие выборы, на которых приправленное разными источниками настроение, поперченное дикими преследованиями, произвели блюдо из радикальных результатов выборов —… протест… против методов управления… прошлых лет. Протест против чудовищной экономической разрухи… породил у многих эти идеи: партия, за которую они голосовали ранее, не помогла им, так что они решили попробовать что-то другое, ведь Гитлер обещает им силу, успех и благополучие»19. И действительно, многие немцы в то время уже утратили веру в успешное функционирование парламентской системы. За границей результаты выборов были встречены с ужасом. Немецкие акции упали на треть, биржевые курсы немецких предприятий значительно снизились, а продажа крестьянских угодий по банкротству увеличилась вдвое. Во всех зарубежных кредитах было отказано, и вторая волна экономического кризиса накрыла Германию. Тогдашнее правительство Брюнинга выпустило решающий указ: повышение страховых взносов на безработицу, новое снижение пособий и пенсий, налог на холостое семейное положение. Канцлер пытался оправдать свои непопулярные меры: «Я придерживаюсь мнения, что баланс немецкой экономики должен быть восстановлен, несмотря на всю горечь этих мер»20. Кроме величайшего кризиса мировой экономики всех времен, дополнительную проблему создавала выплата репараций, которые Германия платила за поражение в Первой мировой войне. А самую большую проблему составляли непреодолимые противоречия и неспособность прийти к консенсусу 50-ти партий в парламенте Веймарской республики 21. Общий кризис способствовал обращению к радикальным партиям. В первую очередь молодежь, обреченная на безнадежную безработицу, усматривала свое спасение в НСДАП или КГД, экстремистских право- или леворадикальных партиях, которые с помощью террора покоряли улицы городов. Беспокойство и насилие, политические и криминальные убийства стали обычным явлением. Стихийные забастовки, организованные радикалами, разрушали экономику, которая и без того находилась в плачевном состоянии.

НСДАП не входила в состав правительства, хотя и имела четверть мест в рейхстаге. Вопрос года в 1931 звучал так: «Когда же придет Гитлер?»22 Гитлер впервые попал на прием к пожилому президенту Гинденбургу 10 октября 1931 года и показался ему «крайне неприятным».

1932 год начался для НСДАП очень многообещающе. В конце концов Гитлеру удалось за время агитационных поездок обратить на свою сторону широкий круг немецких финансистов 23. 26 января 1932 года фюрер произнес перед промышленниками (присутствовало около 700–800 человек) Дюссельдорфского клуба индустрии речь, которая длилась два с половиной часа. По мнению экспертов, это было одним из лучших его выступлений. Речь произвела сильное впечатление на ведущих промышленных магнатов Германии. В других городах Гитлеру также удалось воодушевить крупных промышленников. «Он с одинаковым успехом говорил с Крефельдер текстильной промышленности в Годесберге, а потом перед национальным клубом в Гамбурге. Везде результат был одинаковым… нам удалось поставить промышленность на нашу сторону», — писал пресс-атташе НСДАП в своих воспоминаниях 25.

И вот началось щедрое финансирование НСДАП. Так, предприниматель Эмиль Кирдорф 26, глава Рейнско-Вестфальского угольного синдиката, выплатил в общей сложности до 700 000 марок (он и Фриц Тюссен были самыми значительными спонсорами НСДАП). Свои взносы сделали и крупные предприниматели Тюссен и Флик, сэр Генри Детеринг, глава концерна «Shell», а медиа-магнат Альфред Хугенберг 27 и вовсе предоставил НСДАП пятую часть своих доходов. НСДАП финансировали в надежде на то, что Гитлер преодолеет экономический кризис, сделавший безработным каждого третьего работоспособного гражданина Германии.

В 1932 году время пребывания старого президента в своей должности подошло к концу. Гинденбург, которому тогда было уже 85 лет, страдал от болезней, приступов слабости, а иногда даже и помутнений сознания. Он полностью положился на своих национально сознательных советников-консерваторов, в числе которых был его сын Оскар, генерал Курт фон Шлейхер, Франц фон Папен, а также его сосед в Восточной Пруссии камергер Ольденбург-Янушау. Выдвинуть его на новый срок в связи с «опасностью прихода к власти Гитлера» было довольно сложно. Предвыборная кампания, которая началась в феврале 1932 года, происходила в крайне напряженной атмосфере. Социалистическая партия Германии обратилась к избирателям с драматическим предвыборным лозунгом: «13 марта Немецкий народ будет поставлен перед вопросом, придет ли к власти Гинденбург, или его заменит Гитлер… Если Гитлер займет место Гинденбурга, это будет означать… уничтожение всех гражданских свобод, свободы прессы… сейчас решается все! Победа фашизма означает неописуемый позор и неотвратимую беду!»28 Выборы прошли в два тура. Пожилой генерал-фельдмаршал набрал во втором туре 53 % голосов. Его главный противник Адольф Гитлер по решению федерального правительства Брауншвайга стал гражданином Германии всего за пять дней до выборов 29. Новый гражданин Германии в результате набрал 36,8 % голосов 30.

В апреле партии Гитлера пришлось пережить временные трудности, так как тогдашний канцлер Брюнинг с целью ограничить террор особым распоряжением запретил СА (Штурмовые отряды НСДАП), которые насчитывали тогда 400 000 человек 31.

Уже в июне 1932 года (16.6.1932) Гитлер все же получил разрешение на дальнейшее создание своей личной армии 32, которая выплеснулась на улицы города, мародерствуя и горланя:

От радости едва дыша,

Шагнем сквозь пламя вновь,

И вниз по лезвию ножа

Стечет жидова кровь.

А припев там был такой:

Пусть кровь течет рекою, привольно, без нажима.

Плевать нам на свободы жидовского режима.

В июне и августе 1932 года из-за политического террора погибло более трехсот человек, 1200 были ранены.

В радикализированной политической атмосфере 1932 года помимо двух туров выборов президента прошли выборы в рейхстаг (31 июля 1932 года и 6 ноября 1932 года), а также выборы в органы местной власти — ландтаги. Несмотря на разруху и террор, избиратели ответственно подошли к исполнению своего гражданского долга, которое могло оказаться опасным. В выборах каждый раз принимали участие более 80 % избирателей. В 1932 году в Германии сменилось три правительства, два из которых подали в отставку (второй кабинет Генриха Брюнинга и кабинет Франца фон Папена), что привело к падению третьего (кабинет Курта фон Шлейхера)33.

Однако в первую очередь избирателям пришлось пережить беспрецедентный успех НСДАП. Выборы в рейхстаг 31 июля 1932 года не обошлись без жестокости (даже в день выборов было убито 9 человек, а 5 было ранено), и благодаря широкой пропаганде национал-социалистов принесли им дальнейший невероятный приток голосов. 13,75 миллиона избирателей, 37,3 % голосов, 230 депутатских мандатов — НСДАП стала сильнейшей фракцией в рейхстаге. Это был лучший результат выборов за всю историю существования национал-социалистов, казалось, что их приход к власти уже не за горами.

Переговоры об участии национал-социалистов в структурах власти завершились неудачей из-за того, что Гитлер упрямо требовал себе пост канцлера — он решительно отказался от поста вице-канцлера, не дававшего ему значительных полномочий 34. А президент Гинденбург, в свою очередь, был настроен против «несимпатичного фанатика Гитлера». Он утверждал, что не может взять на себя такую ответственность перед лицом «Бога, собственной совести и родины». Переговоры Гинденбурга с Гитлером (13 августа 1932 года) завершились крайне недружелюбно. Потом президентская канцелярия сообщила, что Гитлер потребовал «не только руководства правительством, но и передачи ему всей государственной власти». НСДАП перешла в жесткую оппозицию, которая в результате хитроумной интриги в рейхстаге привела к падению правительства Папена («кабинета баронов»)35.

Осенью 1932 года удача от фашистов отвернулась. Упрямое поведение Гитлера привело к тому, что рассерженные предприниматели остановили финансовую поддержку НСДАП. Экономический кризис продолжался, а привлекательность НСДАП падала. Казалось, Гитлер упустил свой единственный шанс!

Когда 6 ноября 1932 года 36 народ опять пошел на выборы, дела НСДАП обстояли плохо. Лидеры фашистов, конечно, предполагали уменьшение количества своих избирателей и опасались этого. Однако это произошло в таких масштабах, что положение НСДАП значительно пошатнулось — от национал-социалистов отвернулось более двух миллионов человек 37. Дальнейшие переговоры между Гитлером и Гинденбургом (21–24 ноября 1932 года) завершились безрезультатно, так как председатель партии НСДАП продолжал придерживаться своей стратегии «все или ничего». Сложившаяся ситуация была неприемлемой для многих членов партии. И в декабре 1932 года в НСДАП наметился раскол. Только благодаря большому личному влиянию и угрозам покончить жизнь самоубийством Гитлеру удалось удержать контроль над партией: «Если в партии произойдет раскол, я застрелюсь через три минуты!» В конце 1932 года в лагере коричневых царила атмосфера пессимизма. Гаулейтер Берлина Йозеф Геббельс с разочарованием говорил о своей партии «колосс на глиняных ногах». Он мрачно писал в своем дневнике: «В 1932 году нам довелось пережить одни неудачи… наше прошлое полно трудностей, а будущее представляется темным. Все наши планы и надежды полностью потерпели крах»39. Финансы НСДАП истощились. По утверждению Геббельса, у них оставались только «денежные недостачи, долги и обязательства». Казалось, начало конца НСДАП близко. Многие демократы были настроены оптимистически. «Жестокое нападение национал-социалистов на государство отбито!» — с триумфом писала газета «Франкфуртер цайтунг»40. Многие другие ежедневные газеты также позитивно отзывались об этом. Сезонная зимняя безработица все еще была ужасающе высокой (6 000 000 безработных), но уже меньше, чем в прошлом году. Дефицит бюджета снизился, а промышленное производство возросло. «Нам удалось пережить самые трудные времена», — заявил президент в обращении к народу.

Судя по всему, НСДАП находилась в полном упадке, когда экс-канцлер Франц фон Папен 16 декабря 1932 года выступил с речью в весьма влиятельном берлинском клубе. Папен решительно выступал за переговоры с ослабленной партией НСДАП. С партией, которая привела к самому сокрушительному за всю историю Веймарской республики поражению в рейхстаге именно его кабинета министров, и которая заставила самого Папена уйти в отставку 41. Экс-канцлер призывал к переговорам с Гитлером, который недавно назвал его «кровопийцей»42. Причиной такого поразительного поведения Папена была месть. Месть человеку, который занял место Папена, его бывшему другу Курту фон Шлейхеру. Изумленный руководитель клуба (Курт Фрайхэрр фон Шредер) впоследствии организовал встречу фон Папена с Гитлером у себя дома в Кельне. Эти тайные переговоры произошли 4 января 1933 года. Шредер пишет: «Гитлер, фон Папен и я пошли в мой кабинет, где проговорили два часа. Разговор шел исключительно между Гитлером и Папеном. Папен рассказал Гитлеру, что ему кажется идеальным выходом объединение консерваторов и фашистов и создание коалиционного правительства. Он предложил, чтобы это новое правительство они с Гитлером возглавляли на равноправных условиях»43.

Гитлер не согласился, а начал жестко диктовать свои условия. Шредер пишет: «Гитлер произнес длинную речь, в которой сказал, что если он станет канцлером, то ему необходимо будет стать во главе правительства, но что сторонники Папена могут войти в правительство Гитлера, если проявят желание действовать сообразно его политическим убеждениям». Глава НСДАП потребовал удаления всех коммунистов, социал-демократов и евреев с правительственных должностей и восстановления порядка в общественной жизни. Фон Папен, который и сам видел решение проблемы в установлении временной диктатуры, был вполне доволен, и они достигли принципиального соглашения. Встреча Гитлера и фон Папена 4 января 1933 года считается «моментом рождения Третьего рейха»44. Содержание разговора не стали держать в тайне, и газета «Фолькише беобахтер» напечатала бесстыдную ложь: «Гитлер не намерен сотрудничать с представителями политических партий, которых он считает профессионально некомпетентными»45. Через некоторое время исполняющий обязанности рейхсканцлера генерал Курт фон Шлейхер с горечью прокомментировал роль Папена: «Что значит зло? Конечно, иногда в политике нам приходится изменять своим убеждениям… но с господином фон Папеном дело обстоит совсем иначе… он сказал: пожалуйста, господин Гитлер, возьмите же власть в свои руки… он [фон Папен] предал нашу систему, и этого я ему не прощу»46.

9 января 1933 года фон Папен говорил с Гинденбургом, который «лично и строго секретно» сообщил ему о содержании своих планов. НСДАП почуяли успех. Геббельс использовал свой талант к пропаганде и выставил предстоящие абсолютно неинтересные выборы в крошечной земле Липпе испытанием для НСДАП: «Мы сконцентрируем все свои силы в этой небольшой земле, чтобы достигнуть успеха». И действительно, НСДАП победила с 40 % голосов 47. Эту победу широко отпраздновали как «чудо Липпе». А вот Гитлер переместил свою штаб-квартиру в берлинскую гостиницу «Кайзерхоф» напротив канцелярии рейха, так что для всех стало очевидно, что он уже «ante portas».

На последующих переговорах, которые прошли в доме торговца шампанскими винами Иоахима фон Риббентропа в Далеме (Берлин), фюрер использовал изощренную тактику, умение вести переговоры и психологическое чутье. 17 января ему удалось сделать предпринимателя Альфреда Гугенберга, главу ДНВП, своим потенциальным партнером по коалиции. 22 января страстной речью, не допускающей возражений, Гитлеру удалось убедить сына президента Оскара фон Гинденбурга, которого он в кругу друзей называл «редчайшим образцом глупости»48, в необходимости создания правительства во главе с Гитлером.

Президент рейха генерал-фельдмаршал Гинденбург продолжал упрямиться. Кроме радикализма Гитлера, его также смущал неуспех того в военной карьере во время Первой мировой войны. Еще 27 января 1933 года он возмущенно заявлял: «Господа! Вы же не будете ждать от меня, что я назначу этого австрийского ефрейторишку рейхсканцлером!»49

В конце концов мучимый сомнениями Гинденбург огласил условия своего согласия: Франц фон Папен в должности вице-канцлера и восемь министров-консерваторов 50 должны были сдерживать волю Гитлера к власти. Старик президент обрадовался скромности и покорности, с которыми Гитлер принял его требования. Его поразило, что Гитлер удовлетворился всего тремя министрами-национал-социалистами 51, которые, впрочем, занимали хитроумно выбранные ведущие посты в кабинете. Он с удовольствием выполнил просьбу Гитлера о роспуске рейхстага и назначении новых выборов, ведь глава НСДАП уверял его, что потом для Германии настанут спокойные времена. Новые выборы будут очень не скоро, говорил Гитлер, и в этом случае он говорил правду! 28 января Гинденбург принял отставку исполняющего обязанности рейхсканцлера генерала фон Шлейхера. При этом он сказал: «Дорогой Шлейхер! Не знаю, правильно ли то, что я сейчас делаю, но узнаю это очень скоро, когда окажусь на небесах».

Иллюзии и психологические просчеты сделали свое дело — за год до смерти 86-летний Гинденбург попался в ловушку Гитлера, совершив величайшую в своей политической карьере ошибку. Не последнюю роль сыграл и страх перед коммунистами, страх того, что творилось в России при диктаторе Сталине, который вел кровавую борьбу с классовыми врагами и разнообразнейшими контрреволюционерами, борьбу, повлекшую за собой миллионы жертв. В 1929 году в России 6 началась экспроприация и принудительная коллективизация, коснувшаяся «кулаков», а также самостоятельных крестьян, в 1932 году ситуация сохранялась. Имущество более 14 миллионов крестьян было экспроприировано. В Украине форсированная коллективизация была направлена на подавление стремления украинского народа к независимости 7. Опасаясь депортации, многие бежали в города. Гражданская война, анархия и спад производства 8 привели к голоду чудовищных масштабов. Только зимой 1932—33 годов от голода умерло, по самым скромным подсчетам, 8 миллионов человек 52.

В это время в Берлине боролись за смену кабинета министров. Последней каплей стал абсурдный слух, который Гитлер лично передал президенту: исполняющий обязанности рейхсканцлера (фон Шлейхер) не допустит смены власти без борьбы, Потсдамский гарнизон якобы уже мобилизован и как раз сейчас марширует через Берлин, чтобы арестовать фон Папена, Гитлера и Гинденбурга 53.

Вечером 29 января 1933 года все наконец-то пришли к консенсусу. Было создано правительство, которое фон Папен называл «кабинетом ограничений», а Гитлер — «национальным правительством». Выдающийся политический инстинкт позволил Гитлеру заполучить, идеальный пост для захвата власти национал-социалистами. Фон Папен, напротив, самоуверенно заявлял своим критикам: «Вы ошибаетесь, это МЫ взяли ЕГО на крючок. Гинденбург мне доверяет. Через два месяца мы так загоним Гитлера в угол, что он и пикнуть не посмеет»54. На самом деле и главный инициатор этого плана Франц фон Папен, и генеральный штаб армии, и Гугенберг, и националисты, да, в конце концов, и старик президент верили, что удержать НСДАП под контролем будет очень легко. Разве поражение партии национал-социалистов в ноябре 1932 года не ослабило Гитлера, не лишило его иллюзий? Все думали, что провернули гениальный дипломатический план, и повторяли немецкую поговорку: «Суп стоит есть, когда он уже немного остыл», самоуверенно заявляя при этом, что сломают Гитлера 55. Что НСДАП будут держать в ежовых рукавицах, их укротят, им обеспечено поражение! К тому же, как думал Гинденбург — президент и главнокомандующий армии рейха, Гитлера в любой момент можно легко убрать с должности рейхсканцлера.

Цена этим заявлениям об «укрощении» была понятна уже в 1931 году, когда информатор, состоящий в организации национал-социалистов, рассказал главе полиции Франкфурта (25 ноября 1931 года) о тайных планах фашистов на случай их прихода к власти. В так называемом «Боксгеймерском документе» откровенно написано: «СА [штурмовые отряды] захватывают государственную власть и берут функционирование министерств… под свой контроль. Невыполнение приказов карается смертью… Все выпущенные руководством СА приказы после их оглашения имеют законную силу. Неподчинение приказам будет караться смертью».

Против создателя «Боксгеймерского документа» доктора Вернера Беста 56 было заведено уголовное дело о государственной измене, а рейхсканцлер лично выступил с обращением по радио: «Тех, кто в порыве отчаяния присоединится к подобным целеустремлениям, ожидает жестокое разочарование»57. Несмотря на заявление рейхсканцлера, судебный процесс, на котором Гитлер, усыпляя всеобщую бдительность, отрицал свою причастность к документу, называя его «личной разработкой одного из членов партии», был приостановлен.

Некоторое представление о том, что ожидает Германию, все заинтересованные стороны получили вечером 30 января 1933 года, когда штурмовики праздновали назначение их фюрера рейхсканцлером. Глава отдела пропаганды НСДАП Йозеф Геббельс организовал впечатляющее факельное шествие. Отряды СА и СС стройными рядами маршировали перед окнами рейхсканцелярии. По данным Геббельса, в шествии участвовал миллион человек, на самом же деле их было около 15 тыс. До Гитлера доносились восторженные возгласы членов НСДАП. Призыв коммунистической партии Германии ко всеобщей забастовке прошел незамеченным. Иностранные наблюдатели были озабочены. Они оказались прозорливее немецких политиков и видели опасность в готовых на все коричневых милиционерах национал-социализма. На предупреждение французского посла фон Папен легкомысленно ответил: «Да что там, когда они перебесятся, все будет хорошо!»58

В первые февральские дни в знак своего триумфа НСДАП разослала высшим партийным чинам открытки, подписанные лично фюрером. На них стояла подпись: «Рейхсканцлер Адольф Гитлер». Однако 43-летнему Гитлеру, как он сам позже рассказывал, тяжело было расстаться со своей ролью народного оратора. «С переездом в рейхсканцелярию моя вольготная жизнь закончилась. Если раньше я в девяти случаях из десяти обращался к народу, то теперь мне приходилось в девяти случаях из десяти говорить с важными людьми. Это была нелегкая перемена в моей жизни»59.

Гитлер мечтал о начале новой эры в мировой истории: «Нужно ли нам старое летоисчисление?»60 Он сказал однажды своему соратнику и тогдашнему министру: «Геринг! Грядет труднейшая борьба из всего, что нам когда-либо приходилось переживать!»61 Одно можно сказать наверняка: к власти Гитлера привели не немецкие избиратели, а тяжелый кризис парламентской системы, в который никто не хотел верить. Именно коалиция НСДАП и ДНВП при согласии президента привела к захвату власти фашистами. Вскоре нацисты с невероятной скоростью и точностью стали наносить давно спланированные удары 62. Как и хотел Гитлер, 1 февраля 1933 года рейхстаг был распущен, и на 5 марта 1933 года были назначены новые выборы. НСДАП сразу же ввязалась в избирательную кампанию и проводила ее невероятно агрессивно. Они всеми возможными средствами цеплялись за власть, которой уже и так достигли.

Еще 4 февраля 1933 года с разрешения президента был издан первый указ, опиравшийся на статью 48 Веймарской конституции, которая задумывалась как инструмент для спасения республики при чрезвычайных обстоятельствах. Этой статьей в значительной степени злоупотребляли и предшественники Гитлера. Она позволяла министру внутренних дел под предлогом общественной безопасности ограничить право на собрания и свободу прессы. Фашистский министр Фрик производил конфискацию газет и ввел цензуру прессы. Каждый, кто посещал запрещенные собрания или печатал что-либо, направленное против новой власти — не важно, были ли это газеты, плакаты, листовки или объявления, мог быть арестован. Так произошло и с газетой Социалистической партии Германии «Форвертс», которая 4 февраля 1933 года вышла в последний раз. Министр Фрик и Геринг, назначенные на должности комиссаров, мгновенно создали из полицейского аппарата новый инструмент террора. «Совершенно законно» Геринг сделал членов СА и СС помощниками полиции и поощрял применение ими насилия. Чтобы безнаказанно применять резиновые дубинки и пистолеты, достаточно было наличия униформы партии и белой повязки на рукаве. «Помощники полицейских» могли арестовывать, кого им вздумается, не смущаясь, третировать и избивать противников режима прямо на улице. По радио участились сообщения о преступниках, «застреленных при попытке к бегству». Национал-социалисты не забыли о давно спланированной мести деятелям искусства и интеллектуалам, критически настроенным к национал-социализму, а также евреям. Для них настали тяжелые времена. Без каких-либо указаний или координирующих действий партийного руководства, после прихода фашистов к власти начались многочисленные «спонтанные акции» нацистов-радикалов. Группы СА опустошали частные дома, издевались над жителями и требовали денег. Парни из СА врывались в залы суда и выгоняли на улицы и избивали адвокатов и судей, которые были евреями по национальности. Множество людей было похищено. Позже их находили расстрелянными. Писателю Генриху Манну из-за давления НСДАП пришлось отказаться от поста главы секции литературы в Прусской академии искусств. В сентябре он уехал из страны. Томас Манн уехал на гастроли и уже не вернулся в Германию. 3 декабря 1936 года его лишили гражданства. Бертольд Брехт и Хелена Вайгель бежали в Прагу. Физик Альберт Эйнштейн, который собирался вернуться домой из США, так и не приехал в Германию — за время его отсутствия его лишили должности директора Института физики имени кайзера Вильгельма. Приехав в Бельгию, он вышел из Прусской академии наук и эмигрировал в США. Из «Дойче театра» в Берлине уволили художественного руководителя, знаменитого режиссера Макса Рейнхарда, еврея по национальности. Немецкие студенты организовывали «спонтанные» сожжения книг оппозиционных и еврейских авторов 64. Вскоре после этого многие университеты провели чистку своих библиотек.

10 февраля 1933 года рейхсканцлер Гитлер произнес свою первую большую публичную речь. Так как нацисты очень рано оценили новые средства массовой информации и широко их использовали, то эту речь передавали по радио. Многие немцы слышали шедевр риторики Гитлера по радиоприемникам «фольксэмпфенгер»65. Речь заканчивалась пламенным призывом фюрера: «Немецкий народ! Дай нам четыре года, а потом суди наши деяния. Немецкий народ! Дай нам четыре года, и я клянусь тебе: так, как мы, так, как я взошел на этот пост, так я с него и уйду. Я делаю это не ради денег, не ради славы, я делаю это только ради тебя». И действительно, Гитлер, как написано в его налоговой декларации 66, весь свой доход рейхсканцлера отдавал на благотворительные нужды партии. Обещание «уйти» по прошествии четырех лет, собственно, уже не обсуждалось — в 1937 году в Германии давно не было свободного избирательного права.

В конце февраля 1933 года грабежи, кражи, ущемления свобод, насилие и убийства достигли чудовищных масштабов. Новоявленные полицейские свозили тысячи людей в поспешно организованные «стихийные концентрационные лагеря» СА, где их пытали. В Дахау, Заксенхаузене и Остгофене были созданы первые постоянные концентрационные лагеря для «врагов народа».

На высшем уровне Гитлер служил нацистскому делу. 20 февраля он пригласил ведущих предпринимателей на тайную встречу во дворце президента. Исключительно для 25 знаменитых гостей Гитлер презентовал политическую программу, заслужив бурные овации в первую очередь предпринимателя Густава Круппа, фон Болена унд Гальбаха, Альберта Фоглера, а также президента Рейхсбанка. После чего крупные предприниматели спонсировали предвыборную кампанию НСДАП на три миллиона марок.

27 февраля 1933 года НСДАП получила совершенно неожиданную помощь. Вечером многие прохожие заявили в полицию, что видели языки пламени под крышей здания рейхстага. Говорят, большой пожар разрушил всю центральную часть здания. Неизвестные злоумышленники совершили ряд поджогов в подвальных помещениях. Подозревали, что пожар заказала сама НСДАП. Полиция, мгновенно прибывшая на место, сумела арестовать поджигателя и установить его личность. Им оказался 24-летний голландец Маринус ван дер Люббе. Он состоял в молодежной коммунистической организации, но из партии вышел. В феврале 1933 года он приехал в Берлин, намереваясь настроить рабочий класс против Гитлера и национал-социалистов. Для этой цели ван дер Люббе 25 февраля поджег три разных здания в Берлине, но поджоги не удались. И только через два дня ему удалось поджечь здание рейхстага. Несмотря на слухи, которые ходят уже много лет, национал-социалисты, как и коммунисты, были поражены случившимся. Когда один из членов партии разбудил гаулейтера Берлина, крича: «Рейхстаг в огне!», Геббельс хладнокровно ответил: «Что за глупые шутки?»69 Уже при первых же допросах выяснилось, что ван дер Люббе был просто сумасшедшим и действовал по собственной инициативе. Однако фашисты утверждали, что за несколько минут до начала пожара в рейхстаге видели депутатов-коммунистов. «Это начало коммунистического путча», — объявил Геринг. Гитлер ликовал: «Это знак свыше… если пожар, в чем я глубоко убежден, действительно является делом рук коммунистов, мы должны извести эту чуму на корню»70.

В любом случае, это стало поводом для нанесения удара по немецкой коммунистической партии, которую контролировала Москва. В ночь пожара был арестован ряд партийных функционеров. 28 февраля пожилой президент поставил свою подпись под указом «О защите народа и государства», который отменял основное право, гарантированное Веймарской конституцией, — право на личную свободу. Теперь каждый мог быть арестован без ордера на арест, и без оглашения судебного приговора мог быть «задержан». Этот второй указ практически разрушил основы правового государства — законным образом, исключительно благодаря извращению тех механизмов, которые задумывались для спасения общества, как и предсказывал Гитлер в 1923–1924 годах.

Среди арестованных после 27 февраля 1933 года были не только коммунисты, но и социал-демократы, члены профсоюзов, критики НСДАП и евреи. До апреля 1933 года только в Пруссии в пресловутое «предварительное заключение» были помещены более 25 тыс. человек.

5 марта 1933 года прошли выборы в рейхстаг. Министр Геринг не побоялся публично призвать полицию отказаться от сохранения политического нейтралитета и спокойно «использовать огнестрельное оружие»71 для поддержки НСДАП. Результат выборов разочаровал НСДАП: Гитлер рассчитывал на триумфальную победу, на полное, абсолютное большинство. Но народ, который терроризировали уже 4 недели, отдал НСДАП только 43,9 % голосов 72. С заметным упрямством избиратели остались верны преследуемым оппозиционным партиям. Несмотря на все репрессии (лидеры коммунистической партии были уже арестованы), партии сумели сохранить свои позиции: более половины взрослого населения не проголосовало за Гитлера и фашистов.

Набрав 6 млн голосов, НСДАП стала самой сильной партией в парламенте, однако не получила абсолютного большинства голосов. Для создания большинства потребовались голоса ДНВП. Гитлер отнесся к этому спокойно. Будучи заклятым врагом любой парламентской системы, он и без того собирался (о чем часто заявлял) править без рейхстага. Коалиционной послевыборной политикой Гитлер стремился всего лишь доказать, что он, в отличие от его предшественников, способен создать большинство в рейхстаге.

НСДАП праздновала свою относительную победу как победу абсолютную. Первым знаком нового режима стало то, что поразительно уступчивый президент объявил свастику НСДАП государственным флагом 73. Таким образом, меры, которые предпринял бургомистр Лейпцига, являлись незаконными: доктор Герделер лично не дал установить флаг со свастикой на ратуше.

Наиболее видных политических лидеров республики Гитлер решил еще некоторое время продержать в неведении относительно своих планов. Он использовал изящную «Потсдамскую комедию», которая была разыграна фашистами по случаю начала работы нового рейхстага. Поводом к ней послужило то, что предусмотренное для такого рода церемоний здание сгорело. Возможное разрешение ситуации долго обсуждалось. Наконец Гитлер (а может быть, и Геббельс) предложил провести церемонию в Потсдамской гарнизонной церкви. Событие должно было состояться именно в этом историческом месте, национальной святыне — месте захоронения короля Фридриха Великого. Геббельс, назначенный министром народного просвещения и пропаганды (13 марта 1933 года), использовал весь свой талант публичного деятеля для создания исторического спектакля, полного символизма и театральной зрелищности. Место проведения мероприятия государственной важности было выбрано гениально, да и сама постановка оказалась потрясающей уловкой, введшей в заблуждение критиков национал-социализма.

Геббельс пытался донести до народа циничную и неправдоподобную мысль о том, что движение национал-социализма является прямым продолжением славной истории Пруссии. Фюрер якобы порвал с «веймарским духом», духом республики, в которой не было ничего, кроме унижения, нищеты и хаоса, чтобы объявить себя восстановителем славного немецкого прошлого. При подготовке постановки Геббельс не полагался на волю случая. Временем мероприятия он выбрал 21 марта, день, когда Отто фон Бисмарк в 1871 году впервые созвал рейхстаг.

Официальная газета НСДАП, «Фелькише беобахтер», помогала ему в этом, внушая своим читателям эти странные идеи национал-социалистов 74: «Германия уничтожит марксизм и различия, которые являются всего лишь пережитками средневековья. Она встанет на традиционный путь, однажды приведший к ее величию, величию, за которое умерли два миллиона немцев». Старик президент и его консервативная команда, позиционировавшие себя в качестве защитников прусской традиции Германии, с радостью внимали этим словам. Они с удовольствием участвовали в представлении: в Потсдамской гарнизонной церкви все было сделано, чтобы оживить воспоминания о былой славе Германии и о династии Гогенцоллернов.

Ночью с 20 на 21 марта шел дождь, но утро было солнечным, небо голубым, в воздухе чувствовалось приближение весны. На всех домах висели флаги — огромные стяги со свастикой перемежались с черно-бело-красными знаменами кайзеррейха. Когда коричневые подъезжали к церкви, зазвучали колокола. Количество приглашенных ограничивалось высокопоставленными чиновниками, лидерами партий и членами их семей. Центральная трибуна была зарезервирована для семьи кайзера, которая явилась в полном составе. Трон кайзера Вильгельма II был символически пуст 75. За троном собрались члены отстраненной от власти династии Гогенцоллернов: кронпринц Вильгельм, старший сын 76, в униформе штандартенфюрера СС. Рядом с ним сидела его красавица-жена Сесилия, его пятеро братьев и его сыновья. Следующая трибуна целиком была отдана орденоносному дипломатическому корпусу, который также прибыл в полном составе, неф церкви зарезервировали для членов рейхстага.

Внимательные наблюдатели заметили отсутствие депутатов-коммунистов, которые в это время уже сидели в тюрьме. Социал-демократы тоже не пришли — в знак протеста они бойкотировали мероприятие.

Пораженные гости наблюдали церемонию, стилизованную под театральное представление, роль куклы в котором добровольно сыграл старик президент. Один из очевидцев писал: «И вот врата церкви открываются. Все присутствующие встают, когда наш седой президент, генерал-фельдмаршал Гинденбург, входит в зал. На нем военная форма, орденская лента Черного Орла и прусская остроконечная каска. Впечатляет его выправка, спокойствие и достоинство. Он медленно идет, опираясь на трость. Перед трибуной кайзера он останавливается, склоняет голову и маршальским жезлом отдает честь пустому стулу монарха в изгнании, а также всем титулованным особам. Сбоку как смутившийся новичок идет Гитлер, которого могущественный покровитель вводит в общество, в котором он был чужим. И кто бы подумал, что этот бледный человек с самыми обычными чертами лица, одетый в плохо сшитый костюм, который выглядит так покорно, так скромно, на самом деле — сильнейшая и могущественнейшая личность, которая завоюет всю власть?»77

В любом случае, возникает (спланированное Геббельсом) впечатление, что два поколения связывает сотрудничество и лояльность, и что новый канцлер хочет только одного — следовать совету старого президента, чью речь он так зачарованно слушает. «Да благословит старый дух этого славного места род сегодняшний… Да поведет он нас с национальным самосознанием к счастью в свободной, гордой и объединенной Германии!» Гитлер красноречиво отвечает, пытаясь снять с прежнего поколения незаслуженные обвинения: ни кайзер, ни правительство, ни народ не хотели войны [имеется в виду Первая мировая война]. В своей пламенной речи Гитлер расхваливает генерал-фельдмаршала Гинденбурга, знаменитого «победителя при Танненберге»78, и благодарит его от имени немецкой молодежи. Также в своем праздничном заявлении Гитлер обращается к представителям других стран, которые обеспокоены фашистским режимом: его власть будет авторитетной, но он будет действовать как истинный друг мира.

В конце генерал-фельдмаршал и Гитлер (как было предусмотрено в постановке Геббельса) пожали друг другу руки перед публикой, которая наблюдала это встав со своих мест. В конце собрания у многих возникло впечатление, что Третий рейх, насколько позволяют обстоятельства, вернет из голландского изгнания лишенного власти кайзера. Последующий военный парад, в котором участвовала армия, коричневые СА, черные СС и формирование «Стальные каски», только усилил это впечатление. Казалось, этот парад принимает кронпринц Вильгельм. Тем же вечером по улицам Берлина прошло факельное шествие, а завершил празднество гала-концерт в государственной опере.

Акт в Потсдаме был только прелюдией, подготовившей почву для главного представления, которое состоялось через два дня: рейхстаг передал фюреру неограниченные полномочия 79. 23 марта произошло заседание, изменившее ход мировой истории. Нацисты вновь воспользовались случаем. Они беспрепятственно завладели временным помещением рейхстага в опере Кролль и оформили его в нацистском стиле. Заднюю стену зала они завесили красным покрывалом, а над подиумом президии и над ораторской трибуной повесили огромную свастику. Проходы заполняли толпы людей из СС и СА, которые выглядели достаточно угрожающе. Также агрессивно и воинственно выглядели и депутаты-фашисты, которые пришли в форме, хотя униформа в рейхстаге запрещена. По сравнению с ними депутаты других партий казались несчастными и запуганными. Депутаты-коммунисты не смогли войти в зал, так как люди из СА преграждали им путь. Эти абсолютно незаконные действия не помешали избранию Германа Геринга спикером. Фашистского министра избрали председателем рейхстага (против голосовала разве что СПД). В конце концов Гитлер серьезнейшим образом зачитал свою длинную программную речь. Он вспомнил о поджоге рейхстага и выступил против коммунистов. Монархистам, в которых затеплилась надежда, он также отказал: о восстановлении монархии не может быть и речи. Гитлер обещал устранение безработицы. Как сторонник мира, он говорил, что хочет жить в мире с Англией, Францией, Ватиканом, да хоть бы и с самим Советским Союзом. После того как фашисты внесли законопроект о расширении полномочий фюрера, заседание, как и планировалось, ненадолго прервали. Перед голосованием депутаты должны были услышать скандирование коричневой толпы на улице: «Мы хотим неограниченных полномочий, а не дадите — будет плохо!»