Был ли Гитлер действительно плодом беспорядочных, сомнительных и убогих отношений?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Был ли Гитлер действительно плодом беспорядочных, сомнительных и убогих отношений?

Мораль, безнравственность и инцест в семье Гитлера

Это кажется сюжетом дешевого романа: бабушка Гитлера, Мария Анна (по свидетельству о рождении — «Марианна, также именуемая Мария Анна») Шикльгрубер, дочь бедного крестьянина из области Вальдфиртель в Австрии, вынуждена была зарабатывать на жизнь, работая служанкой вдали от дома. На этот счет существуют две версии — либо она работала у еврейского семейства Ротшильдов в Вене, либо у семьи Франкенбергер, также евреев, в Граце.

В уже немолодом возрасте сорока лет она забеременела от одного из своих работодателей. Если верить версии об отцовстве Франкенбергера, считается, что отец ребенка много лет платил ей алименты и вел с родственниками матери ребенка оживленную переписку, которую, правда, никто никогда не видел. В соответствии с другой версией барон Ротшильд, о котором вообще известно очень мало, ребенку никогда ничего не платил, а его роман со служанкой так и остался тайной, покрытой мраком.

Как бы то ни было, Мария Анна в отчаянии вернулась в родное село. Пожилой отец отказался принять ее обратно («так как она его посрамила»), и отчий дом оказался закрыт для нее навсегда 1. Отверженная в конце концов нашла приют в доме мелкого крестьянина, где и родила ребенка. Незаконнорожденный, которого окрестили Алоисом — отец фюрера — был, таким образом, по использовавшейся в Третьем рейхе формулировке, полуевреем, а сам Гитлер был евреем-полукровкой во втором поколении. В итоге через пять лет безработный бродяга Иоганн Георг Гидлер (Гитлер) сжалился над 46-летней женщиной. Он женился на Марии Анне, несмотря на то что она опозорила семью и все село. Но при вступлении в брак он не признал пятилетнего Алоиса своим сыном. Кроме того, он не собирался терпеть его в своем доме и возложил воспитание ребенка в основном на своего брата, Георга Непомука. Мария Анна Гидлер, урожденная Шикльгрубер, и ее муж вскоре разорились. Они настолько обеднели, что у них даже не было кроватей, и им приходилось спать на сене. Считается, что виноват в этом был муж Марии, который не хотел работать. Предполагается также, что он был пьяницей. К счастью, как считает большинство историков, муки его бедной супруги длились недолго: она умерла в возрасте 50 лет 2.

Согласно легенде, через много десятилетий опекун Алоиса Георг Непомук Гютлер (Гитлер) с тремя какими-то мужчинами пришел к пастору в Доллерсхейм. Эти мужчины, не умевшие ни читать, ни писать, засвидетельствовали, что помощник мельника Гидлер часто говорил им, что является отцом Алоиса. Простодушный пастор поддался на их уговоры, вычеркнул из церковной книги фамилию Алоиса Шикльгрубер и, ослышавшись, заменил ее не на «Гидлер», а на «Гитлер». Это незаконное действие неграмотные свидетели подтвердили, подписавшись тремя крестиками. С этого момента Алоис Шикльгрубер стал Алоисом Гитлером.

В истории о Гитлере мало правды. Думая, что величайший диктатор двадцатого века должен был быть порождением чрезвычайно необычного окружения, многие авторы распространяли таинственные версии о семье фюрера. Незнание истории области Вальдфиртель, невозможность обработать местные источники, непонимание крестьянских обычаев и традиций этого отдаленного региона стопятидесятилетней давности привело многих авторов не только к ложным выводам, но и к построению авантюрных теорий. При этом авторы исходили из одного: чем сенсационней разоблачение, тем громче успех теории. Утверждения, распространившиеся когда-то просто из желания удовлетворить человеческую потребность в сенсации, оказались необычайно живучи, и теперь едва ли можно их опровергнуть серьезными научными исследованиями.

Вопрос о происхождении фюрера, естественно, играл в Третьем рейхе очень важную роль. Люди хотели точно знать, какие предки у самого создателя закона о расе!

В первую очередь историков интересовала и интересует бабушка Гитлера Марианна Шикльгрубер (1796–1847), ведь она, со своим внебрачным сыном Алоисом — отцом Гитлера — вносила фактор неизвестности в безупречно задокументированную во всем остальном генеалогию предков Гитлера. Еще фашистские историки, специализировавшиеся на доказательствах происхождения фюрера, выдвигали смелые, но редко выражаемые вслух предположения об отце и дедушке Гитлера. Когда абсолютно неожиданно в 1939 году перед общественностью предстал внучатый племянник фюрера 3, это было воспринято как неслыханная удача. Историки надеялись наконец-то получить ключ к разгадке этой запутанной истории из компетентных уст.

Патрик Гитлер был сыном Алоиса Гитлера (сводного брата Гитлера) и англичанки, которые недолго пробыли вместе. Патрик вырос в Англии и Ирландии, почти не знал своего отца, а еще меньше знал своего знаменитого дядю — в первый раз он увидел его в возрасте 17 лет на съезде НСДАП в 1929 году. Патрик был в то время разнорабочим, часто не имел работы и постоянно нуждался в деньгах. Он решил продать свое имя и скудные знания о дяде и его родственниках в далекой Германии. 5 августа 1939 года его разоблачения появились в газете «Пари суар» под названием «Mon oncle Adolf. Le F?hrer vu dans l’intimite un des siens»4. Хотя вряд ли Патрик что-то знал об истории семьи, он спровоцировал ведущуюся по сей день дискуссию о происхождении Гитлера. Патрик описывает реакцию Гитлера на частые интервью своего племянника, и складывается впечатление, что в этой истории есть что скрывать. Патрик пишет, что в порыве гнева его дядя в кругу родственников 5 кричал: «Я так тщательно скрывал от прессы мою личность и частную жизнь. Люди не должны знать, кто я. Они не должны знать ничего о моей семье. Даже в моей книге [имеется в виду «Моя борьба»], я ни слова себе не позволил по этому поводу, ни слова!» Фюрер якобы закончил эту встречу возгласом: «Идиоты! Идиоты!!! Уж вы-то изыщете средства, чтобы все разрушить!»

Интервью Патрика вызвало размышления, но ни в коей мере не ответило на вопрос о семейных тайнах, как это изначально ожидалось. По окончании фашистской эры и после появления новой информации стало ясно, что Патрик просто выдумывал свои разоблачения для прессы. На самом же деле племянник мало знал о своих родственниках, их предках и обстоятельствах их жизни. Гитлер никогда не здоровался и не прощался с родственниками возгласом «Хайль!», как утверждал Патрик. Гели Раубаль — племянница Гитлера, застрелившаяся в 1931 году, вовсе не была беременна и не была влюблена в своего дядю. Визит Патрика в Бергхоф, в загородное имение своего дяди, где он якобы внезапно появился, нагло ходил туда-сюда и смутил своего дядю, застав его в сомнительном дамском обществе в «парке при имении», не мог произойти так, как его описывал Патрик. Эта область была глухо огорожена от внешнего мира и благодаря принятым мерам безопасности не допускала вторжения посторонних без разрешения. К тому же в высокогорном Оберзальцберге не было никакого парка.

Ганс Франк, партийный юрист НСДАП, а впоследствии — генерал-губернатор Польши, «польский мясник», собрал все существующие на тот момент слухи о Гитлере и дополнил их новыми. Он с большой фантазией описывал историю Марианны Шикльгрубер и еврея Франкенбергера. Единственная правдивая фраза в автобиографии Франка, которую приговоренный к смерти писал в тюрьме для военных преступников в Нюрнберге 6, — это название книги: «В преддверии виселицы»7. Свидетельства «чудовищной истории о шантаже» в связи с еврейскими предками Гитлера, о которой фюрер якобы конфиденциально ему сообщал — это только слова Франка 8.

Как же на самом деле сложилась жизнь Марианны (Марии Анны) Шикльгрубер, в замужестве — Гидлер (Гитлер), бабушки Гитлера, и ее мужа Иоганна Георга Гидлера (Гитлера) — насколько мы можем судить по историческим источникам? И кто же все-таки был дедушкой Гитлера?

Марианна Шикльгрубер родилась 1 июля 1796 года 9 в северной части региона Вальдфиртель в Нижней Австрии, в отдаленном городке Штронс, дом № 110. Ее отец, Иоганн Шикльгрубер, был зажиточным крестьянином и владельцем целого ленного угодья. Шикльгруберы жили здесь уже много поколений. Мать Марианны, Терезия, была родом из соседнего села 11. Как следовало из брачного договора (1793), заключенного родителями, жених и невеста вступили в брак хорошо обеспеченные земными благами. Кроме «несомненной любви и верности», невеста получила приданое в размере ста гульденов от своей матери, а от отца получила двести гульденов «на семейную жизнь», а также мебель: «одна кровать (20 гульденов), один сундук (7 гульденов), один ларец (1 гульден)», а к тому же одну корову (20 гульденов) и лен. В целом приданое составляло 335 гульденов 12. Жених обладал сбережениями в размере двухсот гульденов, а также усадьбой, унаследованной от отца — 19,25 югера — поля, луга, сады и пастбища. Положение семьи также было очень выгодным — она относилась к крестьянской элите и возвышалась над многочисленными абсолютно бесправными слугами, служанками, разнообразнейшей прислугой и сезонными работниками.

Из одиннадцати детей Шикльгруберов выжило шесть, три мальчика: Йозеф, Франц и Георг и три девочки: Анна Мария — Аннамирль 13, Марианна — Мария Анна и Жозефа — Пепи, младшенькая. В октябре 1817 года 53-летний Иоганн Шикльгрубер передал имение своему сыну Йозефу, от которого получал долгосрочные выплаты до полного выкупа в размере 3000 гульденов. Он удалился в свой «выдел» и переехал с женой в привилегированный дом (Штронс № 22), который построил совместно со своим сыном. От Йозефа он должен был получать «часть от урожая». Во избежание конфликтных ситуаций тщательнейшим образом были письменно урегулированы претензии отца на продукты — бесплатное получение муки и картофеля 14. В 1821 году Терезия Шикльгрубер умерла. И по материнскому завещанию Марианна унаследовала 74,25 гульдена, как показывает отчет о пятипроцентной ставке в сиротской кассе районного суда в Аллентштейге. Марианна много лет (с 1821 по 1838) ничего не снимала со своего счета 15. Да это было и не нужно, так как она получала деньги от дедушки и бабушки по материнской линии, которые были очень зажиточными крестьянами и ткачами в городке Дитрайхсе и чье наследство по официальным данным составляло 1500 гульденов 16. Марианна также содержала столь редкие в крестьянских кругах «меха». Марианна так и не вышла замуж и жила в «привилегированном домике» своего овдовевшего отца и вела для него хозяйство. Не она, а Анна Мария, которая была старше ее на год, работала в доме у Жозефы (Пепи) Шикльгрубер, на которой женился Иоганн Труммельшлягер, зажиточный крестьянин и бургомистр Штронса (дом № 13)17. Его свидетельств, что Марианна надолго покидала родные места и «работала служанкой» в Граце или Вене, не существует. Штронс тогда был частью владений Вальдрейха, и если подданные хотели уехать, они должны были за деньги получить письменное разрешение от соответствующего землевладельца. В случае Марианны Шикльгрубер таковое разрешение не выдавалось, и она абсолютно точно не жила в доме еврейской семьи Франкенбергер в Граце. Окончательную точку этой часто поднимавшейся проблемы поставили исследования одного историка, который однозначно доказал, что в данное время (1836 год) в столице земли Штайермарк вообще не было евреев!18 Неоспоримым остается тот факт, что осенью 1836 года Марианна в возрасте 40 лет забеременела. Роды прошли в доме ее сестры Пепи в Штронсе, дом № 13. Исследователи генеалогии Гитлера впоследствии предполагали, за неимением доказательств, что отцом ее внебрачного ребенка, родившегося 7 июня 1837 года, был бургомистр Труммельшлягер 19. Ее сестра и деверь стали крестными родителями, а священник Игнац Руэскефер окрестил младенца. Соответственно инструкции, при заполнении книги регистрации он оставил графу Д — отец ребенка — пустой 20.

Рождение внебрачного ребенка вовсе не было катастрофой для Марианны Шикльгрубер, как это описывают многие биографы Гитлера. К тому же среди ее родственников и знакомых было очень много одиноких матерей. Так, в брачном договоре ее дяди, учителя Георга Шикльгрубера, записано: «Имеются единородные дети, среди которых внебрачный сын невесты Франц»21. В крестьянских кругах, где нужны были рабочие руки, существовал обычай — до свадьбы дождаться рождения ребенка. Последующее признание и усыновление считались нормальным явлением, никого не приводящим в замешательство. Большая часть внебрачных детей, впрочем, рождались в бедных семьях, которым редко удавалось подняться до уровня зажиточной общественности села. Их родители не женились из-за того, что на ведение своего хозяйства не хватало денег, но делать детей это не мешало. Часть внебрачных детей среди крестьянского населения Вальдфиртеля в середине XIX века — как и в тирольских и карнтских землях — составляла 40 %22. Дети потом попадали к родственникам или в приюты. В 12 лет они в качестве дешевой рабочей силы работали прислугой. Судьба многих из них напоминала судьбу многочисленных венских бездомных детей, которые во второй половине XIX века попадали к крестьянам Вальдфиртеля, росли в их домах и помогали по хозяйству, что очень приветствовалось. Католическая церковь, осуждающая добрачные и внебрачные половые отношения, тщетно пыталась бороться со сложившейся ситуацией и в конце концов с прагматизмом стала подходить к безнравственному поведению верующих крестьян, священники крестили «детей, рожденных во грехе» без особых проблем. Несмотря на значительную набожность — в Вальдфиртеле преимущественная часть населения была католиками — внебрачный ребенок не считался стигмой, позором или большой моральной ошибкой. С таким отношением крестьяне сильно отличались от чопорных горожан и мелких буржуа, которые (как описано в драмах Артура Шницлера) воспринимали внебрачного ребенка как постыдную трагедию, поэтому матери младенцев сталкивались с репрессиями и отчуждением.

Как бы то ни было, Марианна со своим новорожденным сыном вернулась в дом отца, который никоим образом (хотя это часто утверждается) «от нее» не «отказался». Там она провела следующие пять лет. В 1838 году ее сбережения составляли 165 гульденов.

В 1842 году мы находим первые письменные свидетельства того, что в доме Марианны и ее отца жил помощник мельника по фамилии Гидлер 23. Когда и где Иоганн Георг Гидлер впервые вошел в жизнь Марианны, источники умалчивают. Неизвестна также предыстория их взаимоотношений, но в любом случае, 10 мая 1842 года пятидесятилетний помощник мельника и 46-летняя Марианна поженились. Наверняка жители маленькой сельской общины Штронса знали, был ли он отцом ее сына или нет, но Иоганн Георг при жизни так и не признал Алоиса своим сыном.

Долго о Гидлере не было никаких сведений, и только исследования местных историков смогли немного прояснить ореол загадочности вокруг Иоганна Георга Гидлера (Гитлера), которого называли Ганс-Йоргль 24.

Его жизнь, в отличие от жизни Марианны, протекала совсем неинтересно. Он родился 28 февраля 1792 года в маленьком нижнеавстрийском городке Шпитале у Вейтры, в доме № 36. Его отец, Мартин Гирдлер (Гитлер — при фонетической передаче этой фамилии, она длительное время переживала сильные изменения, так что каждый писал фамилию «Гитлер» по-своему 25) в 1786 году женился на дочери крупного землевладельца и стал зажиточным крестьянином. В отличие от обычаев, царивших в других областях, в Вальдфиртеле наследником имения всегда становился младший сын. Будучи четвертым из девяти детей, Иоганн Георг не имел права на наследство и не мог надеяться на собственную землю. Отец отправил его учиться к мельнику. Сдав экзамен помощника мельника, Ганс-Йоргль долгие годы работал на различных мельницах в Вальдфиртеле. В 1824 году он жил в Гогенайхе в Верхнем Вальдфиртеле, где работал мельником на существующей по сегодняшний день мельнице «Штидель» (Гогенайх, дом № 23). Эту мельницу он арендовал у вдовы ее хозяина. В Гогенайхе у 32-летнего Ганса-Йоргля завязался роман с 25-летней Анной Марией Баур. Она была дочерью Иоганна Баура, владельца фермы в Гогенайхе (Гогенайх, дом № 9). Анна Мария забеременела, и они поженились. Свадьба состоялась 23 ноября 1824 года. Жених, у которого и потом с правдивостью не особенно заладилось, назвал при венчании не свой возраст, а сказал, что на четыре года старше, чем был на самом деле 26. Как и его внук, Адольф Гитлер, который делал все, чтобы не идти служить в австрийскую армию, Ганс-Йоргль тоже использовал любую возможность, чтобы избежать призыва на военную службу. Свидетелями были знакомые невесты: мельник Людвиг Лукас из соседнего городка Шремса и Михаэль Видхальм, ткач из Нондорфа 27.

Молодожены жили на мельнице, где 10 апреля 1825 года молодая жена родила Гансу-Йорглю сына. Его окрестили именем Иоганн, а через два дня он умер от неизвестной болезни 28. На следующий день умерла Анна Мария Гидлер. Священник Винценц Ланг записал в похоронную книгу, что причиной смерти была «послеродовая горячка».

Сколько Иоганн Георг Гидлер прожил в Гогенайхе, неизвестно. Скорее всего, вдовец уехал оттуда не позже 1828 года, когда мельницу выкупил другой владелец. До 1840 года Гидлер еще несколько раз упоминался в письменных источниках, что он жил и работал помощником мельника на мельнице в Дюрнтале у Фельса возле Ваграма (регион Вайнфиртель), около 30 километров от родного городка 29.

Он познакомился с Марианной Шикльгрубер не позднее 1842 года, когда переехал в дом будущего тестя. Свадьбу Марианны Шикльгрубер и Иоганна Георга Гидлера, которая проходила в Доллерсхеймской приходской церкви 10 мая 1842 года, засвидетельствовали уважаемые граждане городка. Свидетелем мужа выступал Франц Принц, школьный учитель в Доллерсхейме, родственник семьи Гитлеров 30, а свидетелем Марианны Шикльгрубер был Йозеф Цаунер, домовладелец в Доллерсхейме.

Интересно, что вдовец Гидлер скрывал свой первый брак, заключенный 18 лет назад. Он лжесвидетельствовал, назвав себя холостяком. Возможно, таким образом он хотел скрыть, что при первом заключении брака назвал ложную дату своего рождения. Это безответственное и беспечное обращение с официальными документами и любовь помощника мельника к путешествиям— единственные данные, которыми мы располагаем о характере и мыслях Ганса-Йоргля 31.

Молодожены Гидлеры никоим образом не отдавали внебрачного сына Марианны на попечение брату жениха в Шпиталь возле Вейтры, как пишется во всех биографиях. При жизни Марианна не расставалась со своим сыном и еще долго жила вместе с ним, мужем и пожилым отцом в Штронсе. Согласно школьным документам, маленький Алоис в 1843 году, как и положено, пошел в школу в Доллерсхейме. Скорее всего, он не был особенно хорошим учеником, потому что в одной фашистской книге написано: «В первые школьные годы его оценки соответствовали обычному образовательному уровню»32. В 1844 году Иоганн Шикльгрубер продал дом, и семья — все четверо — переехали в крохотный городок Кляйн-Моттен, где снимали жилье в большом доме № 4 у своего близкого родственника Силипса. Ганс-Йоргль, которого все любят называть безработным, на самом деле работал помощником на мельнице, расположенной в романтичном месте у реки. Он ежедневно добирался на мельницу пешком в течение часа. Семилетнему Алоису тоже приходилось проходить около трех километров, чтобы попасть в школу. Его оценки в школе стали улучшаться год от года, пока наконец он не стал получать «хорошо» и «отлично»34.

Точные знания о крестьянской дочери, бабушке фюрера Марианне Шикльгрубер, которыми мы располагаем, ограничиваются официальными семейными документами, такими как свидетельства о рождении, о браке и о смерти, брачные договоры, описи и т. п. От нее не осталось ни одного личного письменного свидетельства, и тем интереснее факт, что по сегодняшний день сохранились некоторые предметы мебели и утварь. Речь идет о красивом расписном сундуке, прялке (на данный момент утерянной), маслобойке, желобе, теребилке, коромысле и каминной решетке.

Пестрый сундук в стиле позднего барокко Мария Анна унаследовала от матери, которая — как следует из ее свадебных документов — была его владелицей уже в 1793 году, хранила его до самой смерти и завещала дочери. Расписные сундуки в Вальдфиртеле были редкостью и передавались из поколения в поколение как особо ценная вещь. По желанию заказчика их изготавливали бродячие художники, потом расписывали церковными или светскими образами, а также часто ставили личную монограмму хозяина. Только зажиточные, преуспевающие крестьяне— «господа» в селении — могли позволить себе украсить жилище подобным предметом роскоши. Огромная толпа слуг не имела ни средств на приобретение этих предметов престижа, ни возможности их заказать. В крестьянских домах редко были комнаты для прислуги. По воспоминаниям современников понятно, в каких чудовищных условиях жили слуги в то время: «Слуги в основном спали в сарае. Возле конюшни обычно стояло такое строение, где хранили картофель и свеклу, и там же стояла кровать»35. Свои немногочисленные личные вещи они хранили в ларцах, которые легко можно было перевозить.

Другие предметы, принадлежащие Марианне, также о многом свидетельствуют. Маслобойка, расписанная цветами, говорит о том, в доме Шикльгруберов делали масло. На каминной решетке готовили. Экспертиза описывает это так: каминная решетка довольно большая, ее обод имеет размер 28 сантиметров. Хорошо сохранилась, немного заржавела, отсутствует подставка для сковородки. Прялку и теребилку — устройство для чесания шерсти — бабушка Гитлера использовала, долгими зимними вечерами обрабатывая шерсть их собственных овец. Обычаи региона Вальдфиртель описываются таким образом: «Пряли каждый вечер в другом месте. Ближе к вечеру прялку переставляли…»36

Наличие теребилки говорит о том, что Шикльгруберы сами ткали одежду, как столетиями было принято в их местности. Для этого выращивали лен. Посев, уборка и переработка льна была сложным и трудным женским занятием. Растения постоянно нуждались в прополке из-за того, что, по поверьям, «дьявол сеет во льну много сорняков». Лен не жали, а вырывали с корнем. Дома его чесали на теребилке, напоминающей железную расческу. После длительной обработки пряжа становилась пригодной для тканья. Изготовление собственных льняных тканей экономило наличность, которой всегда не хватало в крестьянских хозяйствах. Предметы домашнего обихода Марианны сохранились в народном музее. Сегодня они представляют интерес постольку, поскольку дают представление о материальном положении и условиях жизни предков диктатора. В первую очередь, подтверждая тот установленный факт, что бабушка фюрера никогда не была бедной служанкой. 7 января 1847 года Марианна умерла «от чахотки», как указано в похоронной книге. Ей было только 50 лет 37. Свое имущество она завещала мужу и внебрачному сыну Алоису. Ее отец, Иоганн Шикльгрубер, пережил свою дочь, а когда 12 ноября 1847 года он умер в возрасте 83 лет, Иоганн Георг Гидлер перестал работать на мельнице. Где он работал в последующие годы — неизвестно. Как бы то ни было, воспитание Алоиса он переложил на плечи своего брата Иоганна Непомука. Этому было много причин. Иоганн Непомук (1807–1888), который писал свою фамилию как «Гюттлер», был младше своего 55-летнего брата Ганса-Йоргля на 15 лет. Непомук, взявший на воспитание десятилетнего Алоиса, был зажиточным крестьянином в Шпитале недалеко от Вейтры, родного городка Ганса-Йоргля, где тот получил в наследство землю Гитлера (дом № 36). Непомук был женат и вел себя как примерный семьянин. У него было трое дочерей, но ни одного сына. На тот момент уже пожилой вдовец Гидлер, у которого не было собственного дома, посчитал, что для Алоиса так будет лучше. Его поступок для XIX века и не особо сентиментальных прагматически мыслящих крестьян был вполне в порядке вещей. Часто детей «для их же пользы» отдавали родственникам на воспитание, а иногда и на усыновление.

Условия, в которых жилось Алоису Шикльгруберу в Шпитале, описывали люди, которым около ста лет спустя удалось найти это здание практически не изменившимся: «Почетные гости занимали в доме № 36 в Шпитале простую комнатку в простом здании, которое сыграло в жизни Гитлера столь большую роль: в углу комнаты висел большой портрет фюрера, а рядом портреты его матери и отца. На выполненном со вкусом изображении дуба показано генеалогическое древо Адольфа Гитлера. Цветы и книга для пожеланий создавали особую атмосферу. В комнате находились лавка, большая печь, старинный расписной сундук и старые настенные часы с сосновыми гирьками»39.

Протокол о легитимации 16 октября 1876 года. Был Алоис Шикльгрубер — стал Алоис Гитлер.

9 февраля 1857 года Иоганн Георг Гидлер умер от «удара» в возрасте 65 лет в своем родном селе. Внебрачный сын Марианны Алоис рос в доме опекуна в очень хорошей семье. Иоганн Непомук Гюттлер был самым богатым человеком в Шпитале. Кроме большого земельного участка он владел таверной — единственной в городе. Своих дочерей Иоганну, Жозефу и Вальбургу он выдал замуж за зажиточных крестьян, а Алоис в четырнадцатилетием возрасте (1851) уехал из Шпиталя в Вену, где учился у родственника своего опекуна сапожному делу. В 19 лет он пошел работать на таможню, где сделал поразительную карьеру. В 39 лет дослужившийся до поста кайзерского чиновника таможни, Алоис был гордостью своих родственников в Шпитале. В 1876 году, через 19 лет после смерти Гидлера и 29 лет после смерти Марианны, Иоганн Непомук Гюттлер (Гитлер) решил, что пришло время раз и навсегда прояснить вопрос о происхождении незаконнорожденного Алоиса. 6 июня 1876 года он в сопровождении трех свидетелей явился в нотариальную контору Йозефа Пенкера в городе Вейтре. Город находился всего в трех километрах от Шпиталя (Вейтра, дом № 54)40. Нотариус, проработавший в своей конторе уже 21 год, был очень опытным и хорошо знал местные отношения. Как он сам подчеркивал, Гюттлер и его спутники были ему хорошо знакомы. Он принял просьбу Гюттлера, сформулировал текст заявления и составил протокол. В протоколе о легализации 41 три свидетеля сделали официальное заявление. Они утверждали, «что умерший в Шпитале 5–6 января 1857 года мельник Иоганн Георг ГИТЛЕР (sic!) в их присутствии постоянно перед смертью высказывал свое последнее неизменное желание — по всей форме законодательства легитимировать своего сына Алоиса, зачатого им в Штронсе с тогда незамужней дочкой крестьянина, Марией Анной Шикльгрубер, которая впоследствии стала его женой, признать его своим законным сыном и полноправным единокровным наследником его имени, а также всего его имущества». Своей подписью этот документ засвидетельствовали: Йозеф Ромедер, хозяйственник (Шпиталь, дом № 36), зять Иоганна Непомука Гюттлера; Иоганн Брайтенедер, мелкий домовладелец (Шпиталь, дом № 47); Энгельберт Пауч, мелкий домовладелец (Шпиталь, дом № 49).

Никто из них не был неграмотным, как это потом утверждали. В Вальдфиртеле, как и во всем тогдашнем эрцгерцогстве Унтер дер Эннс, существовал введенный еще в 1774 году правительством Марии Терезы закон: все дети должны посещать школу до достижения тринадцатилетнего (впоследствии — пятнадцатилетнего) возраста. Это касалось и детей крестьян. Закон строго соблюдался — часто против воли родителей, которые опасались убытков из-за нехватки рабочей силы на полях. Безупречная система начальных школ покрывала всю страну. Оседлые люди, которые по какой-либо причине не могли хотя бы на базовом уровне читать, писать или считать, составляли меньшинство, которое постепенно исчезало 42. Нотариус заверил подписи и узаконил документ, который соответствовал предписанию кайзерского министерства внутренних дел от 12.09.1866 и имел законную силу. Факт, что Иоганн Георг Гитлер при жизни признал свое отцовство незаконнорожденного Алоиса Шикльгрубера или же в критический момент в несудебном порядке признался в этом знакомым, согласно § 163 Австрийского Гражданского кодекса (АГК) был достаточным доказательством, что он зачал ребенка Алоиса Шикльгрубера. Легитимация прошла согласно § 161 АГК. Именно в протоколе, составленном в нотариальной конторе, мы впервые находим вариант написания фамилии «Гитлер». Таким образом, именно нотариусу Йозефу Пенкеру из нижнеавстрийского региона Вальдфиртель Адольф Гитлер обязан тем, что его зовут Гитлер, а не Гидлер, как его дедушку. Из-за этого фашистское приветствие «Хайль Гитлер!» звучало намного эффектнее, чем «Хайль Гидлер!». А в первую очередь, имя Гитлер, скандируемое на массовых мероприятиях, звучало значительно лучше, чем простодушное «Шикльгрубер». Но это не единственное изменение имени в семье — после 1945 года сводный брат Гитлера сменил свою фамилию на «Гиллер»43.

Уже 7 июня 1876 года, через день после подписания свидетельства, его принесли священнику в Доллерсхейм. Тот вычеркнул имя Алоиса Шикльгрубера из метрической книги и заменил его на имя Алоис Гитлер. В метрическом свидетельстве он отметил законность данного изменения. Чтобы указать на личное присутствие свидетелей (а совсем не их неграмотность) он поставил против их имен три крестика и выдал новое свидетельство о рождении на основании изменения имени.

Таким образом, священник Йозеф Цанширм был не первым, кто использовал имя Гитлер, и он действовал не по собственной воле или против закона, как это потом отражалось в биографиях Гитлера.

Алоис Гитлер, «контролер на таможне Браунау-на-Инне», вручил новое свидетельство о рождении своему работодателю. Уже 16 октября недоверчивый чиновник (нижнеавстрийское наместничество) спросил у начальников священника Цанширма (епископат в Сент-Полтене)44, чем обусловлена смена имени. В предыдущем свидетельстве о рождении вышеупомянутого, по его словам, звали Алоис Шикльгрубер, а теперь он вдруг стал Алоисом Гитлером. Чиновник хотел уточнить, соблюдено ли соответствующее распоряжение министерства? Он почуял нарушение закона и потребовал объяснений.

В письме в епископат 45 священник Цанширм обосновал свои действия, и епископат подтвердил государственному чиновнику, что все состоялось на законных основаниях: упомянутый в запросе прошел легитимацию как сын Георга Гитлера, зачатый с его супругой Марией Анной «per subsequens matrimonium».

«Генеалогические древа фюрера», изданные в 1932,1935 и 1937 годах, основывались на протоколе от 1876 года и называли Иоганна Георга Гидлера (Гитлера) дедушкой Адольфа Гитлера 46.

В 1966 году заведующий кафедрой гражданского права в Венском университете 47 провел экспертизу протокола о легитимации, составленного в нотариальной конторе в Вейтре. Его рецензия состоит из 16 страниц, которые завершаются следующими выводами: «Предпосылкой для вступления легитимации в законную силу является фактическое внебрачное отцовство мужчины и его последующее бракосочетание с женщиной, которая является матерью его ребенка. Засвидетельствование легитимации в метрической книге имеет чисто декларативное значение. Засвидетельствование легитимации в метрической книге, сделанное священником в Доллерсхейме, было законным сообразно тогдашней практике и законодательной базе и является неоспоримым доказательством легитимации. Если кто-то захочет опротестовать легитимацию, то ему придется доказать, что Алоис (sic!) Гитлер был зачат не от Георга Гитлера. Пока доказательств этому нет, Алоис Гитлер, согласно Австрийскому Гражданскому кодексу (legitimatio per subsequens matrimonium)48, был легитимирован и имеет право носить фамилию Гитлер»49.

Но стоит ли верить свидетельству об отцовстве? Хозяйственник и два мелких домовладельца были добропорядочными членами общества, которое в третьей четверти XIX века всецело определялось церковью и государством.

Пейзаж Шпиталя у Вейтры, ок. 1930 г.

Слово священника и законы государства имели неоспоримый авторитет для крестьян с менталитетом подданных, которые верили в церковь и власть, поэтому не следует предполагать, что сразу три свидетеля со злым умыслом и преднамеренно лжесвидетельствовали на Библии признанному властью нотариусу, за что они могли понести суровое наказание. На такое крайне опасное действие их могли подвигнуть только очень важные личные мотивы, кроме того, жители их родного села всегда могли обвинить их во лжи.

Антон и Терезия Шмидты, дядя и тетя Гитлера, ок. 1938 г.

Но все же остается вопрос: «Cui bono?» Кому выгодно все это? Инициатор произошедшего, Иоганн Непомук Гюттлер (Гитлер) выбрал своего воспитанника главным наследником всего своего состояния. Легитимация, распространявшаяся и на прошлое, делала Алоиса Гитлера его прямым родственником. Как его племянник, он должен был заплатить намного меньший налог на наследство, чем если бы был его приемным сыном, по закону считавшимся чужим человеком. Приемный сын должен был выплачивать максимальный налог на наследство. Непомук Гюттлер умер 17 сентября 1888 года, и Алоис Гитлер унаследовал основную часть его состояния. В год смерти своего опекуна Алоис купил большое имение с конюшнями, садом и земельными угодьями в Ворнхартсе (дом № 9) неподалеку от Шпиталя, что обошлось в цену от 4 до 5 тысяч гульденов.

На тот момент отец Адольфа Гитлера — грубый, самоуверенный и пробивной мужчина, в сексуальном отношении не придерживавшийся никакой морали, был женат уже в третий раз. Его первый брак, заключенный из карьеристских побуждений (он женился на дочери таможенника, которая была старше его на 14 лет), закончился разводом по требованию супруги: «контролер таможни» имел роман с 19-летней Франциской (Фанни) Матцельсбергер, и никоим образом не скрывал этих отношений. Через два года после того, как девушка родила ему внебрачного сына, смерть супруги Алоиса Гитлера сделала возможной легализацию их связи. Свадьба прошла уже через шесть недель после похорон его первой жены. Но Франциска заболела туберкулезом. И во время тяжелой болезни ей, родившей мужу второго ребенка, пришлось пережить неприкрытые измены 46-летнего мужа с Кларой Пельцель, его молоденькой родственницей. Клара приехала, чтобы помочь больной, и жила вместе с Гитлерами. Этот крайне оскорбительный для Фанни «menage a trois» продлился недолго. В августе 1884 года Франциска Матцесбергер умерла в возрасте 23 лет. Ее соперница Клара Пельцель в это время уже была беременна и Алоис посчитал несвоевременным согласно обычаю выжидать год перед новой свадьбой. Но до того как Алоису Гитлеру удалось вступить в брак с Кларой Пельцель (Адольф Гитлер должен был стать его четвертым ребенком), ему пришлось преодолеть значительные трудности. Просмотрев свидетельства о рождении, священник запретил свадьбу — жених и невеста были слишком близкими родственниками. Начались долгие разбирательства в церковных инстанциях. Работник таможни обратился в епископат в Линце с просьбой об отмене «запрета на брак по причине близкого родства». Там сказали, что не могут выдать разрешение, и передали его прошение в Рим. В конце концов служители Святого Престола дали разрешение на союз Алоиса и Клары. Адольф Гитлер, родившийся в 1889 году, был в семействах Гитлеров и Пельцелей плодом инцеста, весьма напоминавшего взаимоотношения в аристократических семьях, где браки между близкими родственниками считались нормой. Проблемы в роду были значительными, и уже во времена Третьего рейха вызывали рассуждения о возможном влиянии на психическое состояние Гитлера. Многочисленные родственные связи в семействе Пельцель-Гитлер лучше всего просматриваются в описании их домов.

Дом семейства Пельцель в Шпитале, ок. 1938 г.

«Вот дом № 36 (в Шпитале), — говорил директор Губер, проезжая в 1938 году по культовым местам. — В этом доме родилась бабушка Гитлера по материнской линии и его дедушка по отцовской, здесь жили и умерли его прабабушка и прадедушка». О соседнем доме (Шпиталь № 37) директор Губер пишет так: «В этом доме родилась мать фюрера Клара Польц (Клара Пельцель), здесь жил его дедушка по материнской линии, здесь жили и умерли его прабабушка и прадедушка с материнской стороны»50.

Дом семейства Гитлер в Шпитале, ок. 1938 г.

Все началось с Лоренца Гидлера, который после двенадцатилетней военной службы вернулся в родное село и женился на Антонии Пельцель, зажиточной вдове из соседней усадьбы. Она владела обширным крестьянским двором, а прилежащий земельный участок был ее приданым. Брак Лоренца и Антонии был первым родством семейств Пельцель и Гитлер. Последующие не заставили себя долго ждать. Браки между родственниками в узком кругу селений были частым явлением. С одной стороны, передвижения крестьян долгое время была ограничены, с другой стороны, очень уж привлекательной была возможность увеличить состояние благодаря объединению имений. Кроме того, в XIX веке, как и прежде, крестьянские браки заключались не по любви, а в первую очередь из экономических соображений. Решающую роль играли приданое, наследство и состояния вступающих в брак. Имения зажиточных крестьян в регионе Вальдфиртель занимали площадь приблизительно 20 гектаров, и в зависимости от размера усадьбы подразделялись на ленные и полуденные. Зажиточные крестьяне занимали посты бургомистров, председателей общин, судей, учителей, составляли элиту села и вели себя соответствующим образом. С представителями других классов зажиточные крестьяне не общались, бракосочетания за пределами собственного класса считались позором и всячески избегались. Семьи Гитлеров и Пельцелей не являлись исключением. Так, уже в следующем поколении член семейства Пельцель женился на одной из Гитлеров (Иоганн Баптист Пельцель женился на Иоганне Гюттлер). Когда Алоис Гитлер, отец фюрера, женился на своей близкой родственнице, Кларе Пельцель, они были свойственниками уже в третьем поколении.

Сам Гитлер никоим образом не скрывал инцест в своей семье. Он позитивно относился к бракам между близкими родственниками. Через год после последнего визита в село своих предков Гитлер писал: «Благодаря инцестуальным связям, тянущимся через тысячелетия… евреи… укрепили свою расу и свою сущность сильнее, чем многочисленные народы, среди которых они жили»51.