Глава II. Предмет философии

Глава II. Предмет философии

«О философии, основы которой я здесь собираюсь изложить, ты, любезный читатель, не должен думать как о чем-то, при помощи чего можно раздобыть философский камень, или как об искусстве, которое представлено в трактатах по метафизике» (3, I, 49), — писал Гоббс в обращении «К читателю», которым открывалось его сочинение «О теле». В этом произведении английскому мыслителю удалось с наибольшей полнотой раскрыть свое понимание предмета философии, выявить тот круг вопросов, которые должны быть, по его мнению, подвергнуты философскому исследованию.

Итак, что представляет собой философия, каков ее предмет? Отвечая на этот вопрос, Гоббс, как и другие передовые мыслители его эпохи, выступал против схоластики, продолжавшей существовать в качестве официальной философии христианской церкви в большинстве западноевропейских стран.

Борьба со схоластикой, находившейся в явном противоречии с требованиями науки и практики, велась еще старшим современником Гоббса Бэконом. Родоначальник английского материализма противопоставил схоластике опытную науку, естествознание, направленное на удовлетворение практических жизненных потребностей людей. «Человек, слуга и истолкователь природы, — писал автор „Нового Органона“, — столько совершает и понимает, сколько постиг в ее порядке делом или размышлением, и свыше этого он не знает и не может» (17, II, 12).

Систематик бэконовского материализма, как назвал Гоббса К. Маркс (см. 1, II, 143), не только воспринял антисхоластическую направленность учения своего предшественника, но и способствовал дальнейшему отмежеванию философии от схоластики.

Чтобы правильнее оценить вклад Гоббса в преодоление схоластической философской традиции, следует помнить, что даже у Бэкона наблюдаются своеобразные пережитки этой традиции, проявляющиеся, в частности, в его учении о формах. Как известно, это понятие восходит к Аристотелю, который, различая материю и форму, считал, что именно последняя сообщает материи качественную определенность, образует из нее ту или иную реальную вещь. Восприняв это аристотелевское положение, схоластика оторвала форму от материальных вещей, превратила ее в идеальную сущность последних, отождествила в конечном счете с божественным разумом.

В философской системе Бэкона понятие формы играет, конечно, иную роль. Бэкон исходит из признания материальности форм и их познаваемости. Он выдвигает задачу исследования форм вещей и их свойств с помощью разработанного им индуктивного метода. Что касается Гоббса, то он еще более углубляет разрыв материалистической философии со схоластикой. Если Бэкон, отказавшись от так называемых целевых причин, которыми оперировала схоластика для обоснования телеологического воззрения на природу, продолжает использовать понятие формы, то Гоббс «отказывается и от бэконовских „форм“, придавая значение лишь материальным и действующим причинам» (48, 99).

Методологическое значение Гоббсова определения философии состоит именно в том, что познание причинно-следственных связей провозглашалось в нем главной задачей и целью философской науки. «Философия есть познание, достигаемое посредством правильного рассуждения и объясняющее действия, или явления, из известных нам причин, или производящих оснований, и, наоборот, возможные производящие основания — из известных нам действий» (7, I, 3; 3, I, 52).

Отождествляя философию с познанием причинных связей, Гоббс, как было уже сказано, имеет в виду лишь материальные и действующие причины. И те и другие толкует он в духе механистического материализма как непосредственное или опосредствованное действие одного тела на другое. Что же касается так называемых формальной и целевой причин, которыми, опираясь на аристотелевскую традицию, оперировала схоластика, то Гоббс по существу отвергает их, утверждая, что «на деле же обе они являются действующими причинами» (3, I, 160).

Исходя из определения философии, Гоббс решает вопрос и о ее предмете. «Предметом философии, или материей, о которой она трактует, является всякое тело, возникновение которого мы можем постичь посредством научных понятий и которое мы можем в каком-либо отношении сравнивать с другими телами, иначе говоря, всякое тело, в котором происходит соединение и разделение, т. е. всякое тело, происхождение и свойства которого могут быть познаны нами» (7, I, 10; 3, I, 58).

В понимании предмета философии Гоббс близок к Бэкону, но тем не менее делает значительный шаг вперед, решительно преодолевая «теистические предрассудки бэконовского материализма» (1, II, 144). И действительно, согласно Бэкону, предмет философии составляют бог, природа и человек. В соответствии с этим она подразделяется на естественную теологию, естественную философию и учение о человеке.

У Гоббса же философия есть учение о теле, и только о теле. Все, что не есть тело или свойство тел, полностью исключается им из предмета философии. Отсюда и категорический вывод: «Философия исключает теологию» (3, I, 58). Учение о природе и атрибутах бога, составляющее предмет теологии, не может и не должно быть объектом научного, философского познания, ибо «там, где нет ни возникновения, ни свойств, философии нечего делать» (там же).

Философия исключает, по Гоббсу, вообще все то, по отношению к чему неприменимо научное рассуждение. Она исключает всякое ложное, сомнительное или плохо обоснованное учение, а также то знание, которое имеет в качестве своего источника так называемое божественное внушение или откровение.

Философия не приемлет, согласно Гоббсу, и то, что опирается не на естественный человеческий разум, а на авторитет церкви (например, учение о богопочитании), а также другие вопросы, составляющие предмет веры, а не науки.

Вместе с тем Гоббс считает, что из философии необходимо исключить и то знание, которое приобретается не при помощи правильного рассуждения, а имеет своим источником восприятие и память, т. е. «дается нам непосредственно природой» (3, I, 52). И наконец, философия исключает, по мнению Гоббса, историю как естественную, так и политическую (хотя их знание обязательно для философии), поскольку историческое знание основано на жизненном опыте людей, наблюдении, высказываниях и авторитете отдельных лиц, а не на логическом рассуждении.

Итак, рассуждение, точнее, правильное рассуждение, направленное на познание тел и их свойств, на исследование причинных связей, провозглашается Гоббсом основой и вместе с тем важнейшим признаком научного, или философского, мышления. В этой связи большой интерес представляет характеристика науки, имеющаяся в сочинении Гоббса «О человеке»: «Под наукой (scientia) мы понимаем истины, содержащиеся в теоретических утверждениях, т. е. во всеобщих положениях и выводах из них. Когда речь идет лишь о достоверности фактов, то мы говорим не о науке, а о знании (cognitio)» (3, I, 235).

Давая оценку трактовке и пониманию Гоббсом вопроса о предмете философии, следует подчеркнуть по крайней мере три момента.

Во-первых, полное и решительное размежевание между наукой и религией, философией и теологией, свидетельствующее о том, что Гоббс, изгнав «предмет веры» из сферы научного познания, по существу отказался от теории двойственной истины, которая разделялась, как известно, многими передовыми мыслителями средних веков и эпохи Возрождения (ее разделял даже прямой предшественник Гоббса Ф. Бэкон) и исходила из признания существования двух равноправных истин: религиозно-теологической и научно-философской.

Во-вторых, отождествление философии и науки, означавшее, что Гоббс, опираясь на выдающиеся открытия и достижения естествознания нового времени, стремился, как и другие прогрессивные мыслители той эпохи (например, Декарт, Спиноза), превратить философию в строго научное знание с тем, чтобы окончательно вырвать ее из-под влияния схоластики.

В-третьих, сведение предмета философии к учению о теле, к исследованию происхождения и свойств тела, или его акциденций, к познанию материальных и действующих причин. Это убедительно свидетельствует о философском материализме Томаса Гоббса, отвергшего не только религиозно-идеалистические представления, но и дуалистические установки о существовании наряду с телом нематериальной души, как считал, например, Декарт.

Какова же, согласно Гоббсу, структура научно-философского знания?

Философия подразделяется Гоббсом на две основные части: философию природы и философию государства. Первую интересуют естественные тела, которые являются продуктами природы. Вторая исследует явления социальной жизни, и в первую очередь государство, образующее искусственное, политическое тело, созданное на договорных началах самими людьми. Чтобы познать государство, необходимо предварительно изучить человека, склонности и нравы людей, объединившихся в гражданское общество. Этим занимается этика, или философия морали, которая предваряет, по Гоббсу, философию политики.

Таким образом, философская система Гоббса складывается из трех взаимосвязанных частей: учения о естественных телах, учения о человеке (являющемся отчасти естественным, отчасти политическим телом) и учения о политическом теле, или государстве.

Вместе с тем Гоббс включает в свою систему еще две философские дисциплины: логику и «первую философию» («philosophia prima»). Первую из них он отождествляет с исчислением, и это весьма примечательно. Дело в том, что, согласно Гоббсу, логическое рассуждение, лежащее в основе всякого философствования, сводится к двум умственным операциям: сложению и вычитанию. Складывать и вычитать можно не только числа и величины, пояснял Гоббс, но и понятия. Так, например, в результате сложения понятий «четырехугольник», «равносторонний» и «прямоугольный» получается понятие «квадрат». «Прибавляя или отнимая, т. е. производя вычисление, мы обозначаем это глаголом мыслить (по-гречески ??????????), что означает также исчислять, или умозаключать (?????????????)» (3, I, 54).

Уподобление логических операций математическим, а точнее, арифметическим действиям, исчислению представляет важную особенность методологии Гоббса и знаменует собой принципиально новый подход к логическому мышлению. Если его предшественник Бэкон недооценил роль и значение математики в исследовании природы, то Гоббс под влиянием натурфилософских идей Галилея и Декарта превратил математику (арифметику и геометрию) в универсальный метод осмысления и познания явлений действительности.

Что касается «первой философии», то она исследует «идеи наиболее общих вещей» (3, I, 50). В этом качестве она открывает у Гоббса философию природы, трактуя о пространстве, времени, теле и его акциденциях, причине, количестве и других универсальных понятиях. Понятие «первая философия» восходит к Аристотелю и обозначает, равным образом как и понятие «метафизика», учение о наиболее общих принципах и началах бытия, постигаемых посредством умозрения. Со времен античности и средних веков «первая философия» рассматривалась как основная философская наука, в которой коренятся все философские дисциплины. Схоластическая же философия превратила метафизику в учение о сверхчувственном мире нематериальных «сущностей», или «форм», к которому относится и высшая из форм, т. е. бог.

Разрыв со схоластикой, начатый в эпоху Возрождения и продолженный передовыми мыслителями XVII в., означал одновременно отход от аристотелевской традиции в понимании и трактовке «первой философии», или метафизики. Этот отход явственно обнаруживается уже у Бэкона. Согласно Бэкону, «первая философия» исследует и анализирует природные процессы, ее цель — раскрыть единство природы, достигнуть законченного и исчерпывающего познания ее сущности.

Гоббс также переосмысливает понятие «первая философия», превращая ее в пропедевтику философии природы, рассматривая ее прежде всего как учение о теле и его свойствах. Именно в такой трактовке фигурирует «первая философия» в главном методологическом сочинении Гоббса «О теле». В «Левиафане» же наряду с упоминанием «первой философии» (ч. I, гл. IX), где она занимает определенное место в таблице «различных предметов знания», Гоббс счел необходимым подвергнуть критике традиционное понимание «первой философии», укоренившееся в схоластике (см. ч. IV, гл. XLVI).

Эта критика ведется Гоббсом с материалистических позиций. Он обвиняет схоластов в искажении Аристотеля, у которого понятие «метафизика» обозначало «книги, написанные или помещенные после его естественной философии; схоласты же понимают под этим словом книги о сверхъестественной философии...» (3, II, 639). Со всей решимостью Гоббс выступает против утверждения схоластики, будто существуют определенные сущности, отделенные от тел, так называемые абстрактные сущности и субстанциальные формы, которые и должны изучаться метафизикой, или «первой философией», поскольку они именно и служат исходными принципами бытия.

Мир телесен, подчеркивает Гоббс, т. е. веществен, материален. Бестелесная субстанция не существует и существовать не может. Она является такой же фикцией, как и пресловутые «абстрактные сущности» или «субстанциальные формы». «Всякая часть тела является точно так же телом и имеет те же измерения, и, следовательно, телом является всякая часть вселенной... Вселенная есть все, поэтому то, что не является ее частью, есть ничто и, следовательно, нигде не существует» (3, II, 640).

Отвергая оторванную от жизни схоластику, Гоббс, как уже отмечалось, стремится превратить философию в строгую науку, призванную вооружить людей знанием «причин всех вещей». Но знание не является для Гоббса самоцелью. Продолжая и развивая бэконовскую традицию, он подчеркивает, что «знание есть только путь к силе» (3, I, 55). Цель и назначение философии английский мыслитель усматривает в приобретении и использовании знаний «для умножения жизненных благ» (там же), для достижения успеха в практических начинаниях.

Направленность философии к практике, сближение ее с деятельностью, содействующей «благу человеческого рода» (3, I, 56), столь характерные для материалистической философии Гоббса, коренным образом отличали ее от бесплодных схоластических спекуляций и оторванных от всего земного теологических построений. При этом нужно опять-таки учитывать, что Гоббс не проводит разграничения между философией и наукой. Поэтому, говоря о пользе философии, он ссылается на физику и геометрию, отмечает огромное практическое значение техники. В развитии научных и философских знаний, в их практическом применении Гоббс видит причину и источник тех благ, которыми пользуются цивилизованные народы. Пользу же философии морали и философии государства, по мнению Гоббса, можно оценить не столько по тем выгодам, которые обеспечивает их знание, сколько по тому ущербу, который приносит их незнание. Имению этим последним и объясняются, согласно Гоббсу, все бедствия, которые выпадают на долю людей в обществе. Незнание истинных законов общественной жизни является причиной такого зла, как гражданская война. И наоборот, постижение этих законов позволит людям правильно понять свои гражданские обязанности и избежать губительной войны. В этих славах Гоббса нетрудно увидеть выражение определенной социальной позиции, мешавшей философу понять историческую роль гражданской войны в Англии, равным образом как и буржуазной революции в целом.

Выступая горячим сторонником и пропагандистам научного знания, Гоббс разделял общую всем просветителям точку зрения, согласно которой знание является важнейшим инструментом преодоления социальных бедствий и достижения общественного благоденствия. Обычно такую точку зрения характеризуют как проявление и следствие идеалистического понимания истории, как результат классовой ограниченности мыслителей нового времени. И это вполне справедливо. Но нельзя забывать и о том, что в условиях XVII столетия, когда жил и творил Томас Гоббс, провозглашение знания величайшей силой, способной облагодетельствовать человечество, имело большое теоретическое значение и было исторически прогрессивным.