Глава девятая. СУДЬБЫ ФИЛОСОФИИ ФОМЫ АКВИНСКОГО

Глава девятая. СУДЬБЫ ФИЛОСОФИИ ФОМЫ АКВИНСКОГО

Философия Фомы Аквинского не сразу получила всеобщее признание среди схоластических течений средневековья. Противники томизма вербовались вначале главным образом среди францисканцев, верных августиновской традиции. Несмотря на то что томизм содержал ряд положений, согласных с августинизмом, они различались между собой во многих пунктах, вытекающих из двух различных философских направлений— перипатетизма и платонизма. Августинисты XIII в. «атаковали» Фому прежде всего за отказ от теории просветления как условия познания, за единство формы, за трактовку материи как потенции и основы индивидуации, а также за концепцию опосредованного познания души.

Наиболее известными противниками томизма были три францисканца, ученики Бонавентуры: Иоанн Пекхем (Peckham), англичанин, архиепископ кентерберийский (1240–1292), который официально высказывался против доктрины Аквината; Вильям из ла Маре, англичанин, профессор Оксфордского университета (ум. в 1298 г), автор труда «Correclorium fratris Thomas», в котором он подверг острой критике 117 положений Фомы Аквинского; наконец, Ричард из Мидлтауна, который выступал против понимания материи как основы индивидуации. В XIII в. центром оппозиции томизму, господствовавшему в Париже, был Оксфорд.

Фома Аквинский имел противников и в ордене доминиканцев. Принадлежавший к этому ордену архиепископ кентерберийский Роберт Килуордли официально осудил в 1277 г. некоторые взгляды Аквината.

Оппозиция против Фомы разделялась и некоторыми представителями духовенства, не принадлежавшими к монашеским орденам. Для примера упомянем парижского епископа Стефана Темпье, который в том же году, что и Килуордли, выступил против томизма нападая главным образом на его понимание материи как основы индивидуации.

Однако расхождения с августинизмом XIII столетия — это только одно из направлений борьбы Фомы Аквинского. Существовало и другое направление, значительно более важное, а именно спор с латинскими аверроистами, которые интерпретировали перипатетическое учение в явно материалистическом духе. О том, какую опасность представляло их учение, может свидетельствовать тот факт, что по повелению папы Фома был отозван в 1269 г. в Италию и направлен в Париж, где в борьбе против аверроистов отстаивал ортодоксальную позицию церкви.

Борясь с августинистами и аверроистами, томизм с течением времени начал приобретать и приверженцев, главным образом среди доминиканцев. Одним из них был Птолемей из Лукки, известный тем, что он завершил работу Фомы «De regimine principium», содержащую основы его политической доктрины. На позиции томизма встал и доминиканец Эгидий Лессинский, выступивший против архиепископа кентерберийского Килуордли в защиту учения Аквината о единстве формы. Другой доминиканец, Гервей из Неделлец (ум. в 1323 г.), написал специальный труд под названием «Defensa doctrinae divi Thomae», направленный против противников томизма.

Томизм проник через посредство профессора Парижского университета Эгидия Римлянина (1247–1316) также в орден августинцев. Не остался в стороне от его влияния и орден кармелитов, в чем особую роль сыграл Жерар из Болоньи (ум. в 1317 г.). В скором времени доктрина томизма нашла своих последователей среди профессоров Парижского университета и светского духовенства. Достаточно упомянуть здесь Петра Овернского, который не только защищал ее основы, но и закончил комментарии Фомы к некоторым сочинениям Аристотеля. В XIV в. главным центром доктрины томизма становится Париж; однако с течением времени этот центр перемещается в Германию, в Кёльн. Здешние ученые не столько развивали томизм, сколько формировали новых его последователей, а также защищали это учение, нападая на его противников. Таким образом, Фома, несмотря на первоначальные нападки, с XIV в. становится высшим авторитетом церкви, признавшей его доктрину в качестве своей официальной философии. Среди христианских философов исчезли всякие сомнения в правоверности учения Фомы Аквинского, а его осуждение, имевшее место в 1277 г., в 1325 г. было полностью отменено. С этого времени церковь использует это учение в борьбе со всякими движениями, направленными против ее интересов. Стоит напомнить, что на соборе в Констанце (1414–1418) представители церкви искали в трудах Фомы аргументы против взглядов Гуса. На Тридентском соборе труды Фомы лежали рядом с Библией и были источником вдохновения в борьбе с движением реформации. В скором времени Фома получает звание «всеобщий доктор» («doctor communis»). В XVI в., точнее, в 1567 г. папа Пий V провозглашает его пятым доктором церкви. Мало того, папство, начиная с Ионна XXII и до Бенедикта XV, неоднократно объявляло и напоминало, что томизм является официальной доктриной церкви.

В укреплении традиций Фомы особую роль сыграл орден доминиканцев, который в 1278–1313 гг. ввел его учение в генеральные капитулы, одновременно присвоив ему звание «doctor ordinis».

Орден иезуитов с XVI в. объявил томизм своим учением и применял его не только в педагогической деятельности, но и в миссионерской практике. Несмотря на поддержку традиций томизма этими орденами, влияние его постепенно начало падать, причиной чего явился прежде всего бурный расцвет в эпоху Ренессанса философии природы, требовавшей развития экспериментальных исследований. Не удивительно поэтому, что появляются известные попытки задержать процесс упадка схоластики. Эту задачу поставил, в частности, Франц Суарец (1548–1617), иезуит, профессор известных в то время университетов Доимбре и Саламанке. В своих главных трудах, комментариях к «Summe» Фомы и «Disputationes methaphysicae», он предпринимает попытку актуализации томизма для борьбы с Реформацией и другими идеологическими тенденциями того периода. Он считал, например, что томистские доказательства бытия бога недостаточны, что материя не является основой индивидуации, что между категориями сущности и существования нет реального различия. Он также утверждал, что индивидуальные вещи могут быть познаваемы непосредственно, а не через посредство интеллектуальных познавательных форм (species intelligibiles). Движение, направленное на возрождение томизма, которое возникло по инициативе Суареца и было поддержано орденом иезуитов с центром в Испании, не привело к ожидаемым результатам. Испанские иезуиты не смогли возбудить в других странах широкого интереса к доктрине Аквинта, и в XVII в. это движение практически угасло.

С этого времени на протяжении нескольких столетий философия Фомы Аквинского культивировалась исключительно в монастырских и церковных центрах, а также в духовных семинариях, не оказывая почти никакого влияния на общественную жизнь городских слоев. Этот факт открыто подтверждают даже католические философы. Достаточно вспомнить ксендза Михальского, который в предисловии к польскому изданию книги Маритена «Три реформатора» писал: «До недавних пор философия томизма укрывалась в духовных семинариях и в орденских школах, не выходя на широкие пути современной мысли» (47, стр. 5). Ее затмил пышный блеск эмпирической и рационалистической философии, имеющей определенно антисхоластический и антифеодальный характер, и она не смогла преодолеть упадок, начавшийся еще в эпоху Возрождения. Это явление не было случайным. Оно логически вытекало из объективных закономерностей, управляющих общественным развитием. Философия в конечном счете всегда есть дитя своей эпохи, выражение общественных потребностей. Набирающая силу молодая буржуазия западных стран все настойчивее вступала в борьбу с обветшалыми феодальными производственными отношениями, сдерживающими ее свободное развитие. Схоластическая философия, входящая в состав феодальной надстройки, не только защищала феодализм и его иерархическую структуру, но и не приносила никакой пользы городским слоям. Они нуждались в философии, предметом исследований которой была бы прежде всего природа и законы, управляющие ею, а не потусторонний мир. Идеал понимаемой таким образом философии сформулировали в своих трудах Френсис Бэкон (1561–1626) и Декарт (1596–1650). Несмотря на то что первый из них был эмпириком, а второй рационалистом, оба считали, что философия должна иметь практический, утилитарный характер. Кредо понимаемой таким образом философской дисциплины содержится у Бэкона в следующем утверждении: знание есть сила, сила есть знание, у Декарта же в известном высказывании, что мы должны стать господами и властителями природы.

Этот идеал находился в резком противоречии с основами схоластической философии, которая даже в томистском варианте подчиняла науку теологии, а в развитии позитивных и философских знаний видела смысл лишь постольку, поскольку они подтверждали существование и следы бога в мире. Поэтому не удивительно, что рационалистическая философия XVII в. имела прежде всего антисхоластическую и антииррационалистическую направленность, что находило свое выражение главным образом в подчеркивании огромной роли человека и мощи его разума, в течение долгих веков испытывавшего гнет церковной доктрины.

Буржуазия этого периода нуждалась также в такой философии, которая подготовила бы в умах людей своего рода интеллектуальный переворот, выражавшийся с одной стороны, в критике феодальной идеологии, а с другой — в теоретической подготовке социальной революции. Таким теоретическим оружием не могла быть схоластическая философия, которая, исходя из точки зрения божественного происхождения власти, защищала старые феодальные порядки, подавляя всякую мысль об изменении существующего общественного строя. Провозглашая неравенство людей в земных отношениях, она выступала против лозунгов свободы, равенства и братства, выдвинутых французскими идеологами эпохи Просвещения. В этих условиях схоластическая философия логикой вещей была вынуждена находиться вне главного интеллектуального направления эпохи. Механистический материализм XVII и особенно XVIII в., представляющий собой идеологическое выражение интересов молодой буржуазии, почти целиком вытеснил схоластическую философию из интеллектуальной жизни городского общества. Эта философия вышла из-за стен монастырей и духовных семинарий лишь в конце XIX в. Непосредственным толчком к ее возрождению явилась изданная в 1879 г. папой Львом XIII энциклика «Aeterni Patris», которая рекомендовала философию Фомы как доктрину, наиболее соответствующую потребностям общественной ситуации и в наилучшей степени выражающую дух католицизма. Упомянутая энциклика отнюдь не представляла основной причины восстановления доктрины томизма, до этого прозябавшей на окраинах интеллектуальной жизни. В основе этого формального акта лежали прежде всего социальные причины, состоявшие в том, что некогда прогрессивная буржуазия перед лицом развивающегося рабочего движения становится все более консервативной, видя в Парижской коммуне опасные для нее memento. Стремясь обезопасить свои позиции от растущей угрозы, она объединяется со всеми силами, заинтересованными в сохранении старого социального строя. На помощь ей незамедлительно приходит церковь, которая хотя и выступала вначало против капитализма, однако вскоре признала законность этого строя, а когда на горизонте появились черные тучи, предложила ему свою идеологическую помощь. Выражением этого союза является послание Льва XIII в 1883 г. президенту Франции, в котором говорится: «Мы никогда не протестовали против строжайших правил умеренности и деликатности, дабы не умалять авторитета гражданской власти, который более, чем когда-либо, необходим для общественного порядка в тот момент, когда различные подрывные течения стремятся составить заговор с целью его подрыва и уничтожения» (35, т, VI).

Следовательно, первой, основной причиной возрождения философии томизма в конце XIX в. является возникновение «различных подрывных течений», или — добавим от себя — рабочего движения, предвестника социалистической революции.

Но рабочее движение — это не только материальная, организованная сила пролетарита, но и новая идеология, указывающая ему цель и способ ее реализации. Поэтому вторая причина восстановления пришедшей в упадок доктрины томизма — это борьба с марксизмом вообще и с историческим материализмом в особенности. Несмотря на разногласия с различными направлениями буржуазной философии этого периода, главное острие неотомизма обращено против марксизма, который, опираясь на знание объективных законов истории, доказал неизбежность гибели капиталистических производственных отношений, основанных на частной собственности на средства производства. Томизм, отстаивающий сверхъестественное происхождение частной собственности, как нельзя лучше подходил для борьбы с социалистической социальной программой и поэтому стал самым эффективным идеологическим оружием капиталистической надстройки.

На распространение томистской доктрины в этот период повлияло и возникновение в лоне церкви различных неортодоксальных течений. Одним из них был, бесспорно, модернизм, подвергнутый острой критике и осуждению со стороны Пия X в известной энциклике «Pascendi dominici gregis». Представители этого направления субъективировали веру, сведя ее смысл к обычной сумме «религиозных переживаний». Из понимаемой таким образом сущности религии вытекало отрицание ценностей всех тех внешних средств, при помощи которых церковь воздействует на общество. Ссылаясь на упомянутую энциклику Пия X, Маритен, один из наиболее крупных современных неотомистов, расправляется с модернизмом в известной работе «Antimoderne», написанной в 1920 г.

Все указанные причины, т. е. возникновение и развитие рабочего движения, борьба с диалектическим и историческим материализмом и необходимость преодоления неортодоксальных течений в лоне церкви, составляют общественноидеологический фон возрождения в конце XIX в. философии Фомы Аквинского. Поэтому появление в 1879 г. энциклики «Aeterni Patris» было не чем-то случайным, а выражением потребностей конкретной исторической ситуации.

По указанию Льва XIII был также начат перевод трудов Фомы на современные языки, чтобы сделать их доступными более широким, чем прежде, кругам общества. Следует подчеркнуть, что в 30-х годах на польском языке было опубликовано несколько десятков вопросов «Теологической и философской суммы», вышедших в издательстве «Wiadomosci katolickie». На титульных страницах первых трех томов имеется надпись: «Переведено по повелению папы Льва XIII».

Параллельно с переводами работ Фомы церковная иерархия в католических странах развернула широкую деятельность по подготовке различных сочинений и периодических изданий, задачей которых являлась популяризация томистского учения. Начали возникать многочисленные университеты, институты и духовные семинарии, в которых почетное место заняла философия Аквината. Характерной чертой деятельности церкви, стремящейся к возрождению доктрины Фомы Аквинского, было привлечение к философскому сотрудничеству светских ученых, поскольку церковь понимала, что эти люди могут сыграть большую роль в пропаганде томистского учения среди общественности, и особенно среди молодежи. По инициативе Льва XIII в Риме создается Академия св. Фомы, в Лувене — Высший философский институт, основанный кардиналом Мерсье (Mercier), который мечтал о том, как пишет ксендз Михальский в уже упоминавшемся предисловии к польскому изданию книги Маритена «Три реформатора», «чтобы томистская философия вышла из убежища, в котором она находилась до сего времени, и встретилась лицом к лицу с современными течениями». Это было началом открытой и зачастую бескомпромиссной борьбы с современным рационализмом, которая имеет своей целью укрепление пошатнувшегося влияния церкви и восстановление возможностей ее дальнейшего воздействия на жизнь современного человека.