Глава пятая МОСКВА (1935–1941)

Глава пятая

МОСКВА (1935–1941)

Сумбурна жизнь, но всё же она полна ощутимого смысла.

Вся она, с её любовью, голодом, смехом, сражениями, — как непрерывные и внятные толчки к созданию самого себя.

К. Г. Паустовский. Романтики

Большой Спасоглинищевский

Прямые, как стрела, проспекты Ленинграда остались словно в прошлой жизни.

Маросейка, Лубянка, Солянка окружают Ивановскую горку — один из семи холмов старой Москвы. Среди разномастных домиков и особняков, взбирающихся по склонам горки вдоль извилистых переулков, стоит пятиэтажное здание, построенное в двадцатых годах XX века. Видимо, в нём планировалось разместить какое-то учреждение.[129] Высокие, почти четыре метра, потолки, огромные залы. Фасад здания выходил на Большой Спасоглинищевский переулок.

В начале 1930-х годов почти все дома, находящиеся между Лубянкой и этим переулком, перешли в ведение Центрального комитета партии. Когда в Москву начали переводить институты Академии наук СССР, требовалось срочно расселить людей. Дом 8 по Большому Спасоглинищевскому решено было отдать под квартиры научных работников. Огромные помещения наскоро разделили тонкими перегородками. Получились квартиры с необычайно высокими потолками и окнами. Сюда и поселили несколько семей сотрудников ПИНа.

Квартира из двух просторных комнат на пятом этаже, в торцевой части здания, досталась Ивану Антоновичу Ефремову и его жене Елене Дометьевне Конжуковой. На левой створке высокой двери прикрепили дощечку, на которой значилось: «И. А. Ефремов».

Немало времени потребовалось, чтобы обжить новое место. К обустройству быта необходимо было отнестись серьёзно: Елена Дометьевна, любимый Ежонок, ждала ребёнка.

Иван Антонович, шутя называя жену Ежом за колючий характер, уважал её смелый, резкий ум, обширные знания. Она владела несколькими иностранными языками, увлекалась археологией, культурой Востока, любила стихи поэтов Серебряного века, была страстной театралкой, умела слушать музыку.

Если купеческое происхождение подводило даже Ефремова, то о своём происхождении Елена Дометьевна предпочитала умалчивать. Она родилась в 1902 году в Павлограде,[130] в семье, корни которой восходили к польским панам и греческим монахам. Отец её рано ушёл из жизни — ему было всего 49 лет. В феврале 1911 года весь Павлоград оплакивал кончину Дементия[131] Пантелеевича Конжукова, купца, мецената, церковного старосты и благотворителя.

Конжуков окончил коммерческое училище и получил в наследство от отца чуть больше 350 рублей. Приняв участие в постройке Владикавказской железной дороги, он значительно увеличил своё состояние, а вскоре, поселившись в Павлограде, купил каменноугольные копи. На доходы он начал строить в городе первое шоссе, затем «абиссинский колодец» — скважину для снабжения населения хорошей водой. Он завершил строительство церкви, начатое его дядей Яковом Фёдоровичем Голубицким, построил церковно-приходскую школу, на свои средства содержал хор, много лет был попечителем Александровского высшего училища. В 1898 году, 16 октября, протоиерей Иоанн Кронштадтский во время приезда в Павлоград лично крестил новорождённую дочь Дементия Пантелеевича Надежду, старшую сестру Елены.

…Посвящая учебный год занятиям, Елена ждала лета. Летом снимали дом в Крыму, куда перебиралась вся большая семья, приезжали в гости двоюродные братья и сёстры, друзья и подруги. В саду слышался весёлый смех, обитатели дома устраивали игры и розыгрыши. По ночам любили изображать привидения. Однажды девушки нарядились привидениями, брат стрелял в них холостыми выстрелами, девушки же кидали в него патроны, будто бы пули отскакивают от них. Переполошили всю округу.

Часто выезжали в город — на концерты, в театр, в оперу. Любовь к музыке Елена Дометьевна унаследовала от отца.

Образованная девушка с приданым, вероятно, стала бы женой состоятельного промышленника, очаровательной хозяйкой дома.

Елена Дометьевна помнила тот день, когда она, восьмилетняя девочка, смотрела в окно на огромную, залившую все улицы пятнадцатитысячную толпу, сопровождавшую гроб с телом отца. Впереди шли духовенство и оркестр местного полка. Таких похорон в городе не было со дня его основания.

Старшая сестра недавно вышла замуж и уехала в Италию, а маленькая Елена и другие сёстры остались с матерью.

Революция и Гражданская война окончательно разрушили спокойный ход жизни, заставили выбирать иную дорогу. После окончания войны, когда Иван из Херсона направился на север, Елена поступила в Крымский университет в Симферополе, откуда только что уехал в Петроград профессор П. П. Сушкин. Окончив в 1926 году естественный разряд физико-математического факультета, она стала зоологом и занялась изучением современных брахиопод, морских донных животных в двустворчатых раковинах, затем заинтересовалась брахиоподами карбона.

Ленинград, Палеозоологический институт Академии наук. Невысокая стройная красавица с ясными внимательными глазами, тонким носом и чувственными губами, с тёмными пышными волосами, зачёсанными на косой пробор, сразу привлекла внимание вернувшегося из экспедиции Ивана Антоновича. Она с интересом слушала рассказы молодого голубоглазого и широкоплечего палеонтолога, вставляла дельные замечания. В её поведении не было легкомысленного кокетства, за внешностью нежной, хрупкой девочки скрывалась страстная, сильная натура.

Как особую драгоценность, Елена хранила «Романтические цветы» — третье издание стихов Николая Гумилёва, выпущенное в Санкт-Петербурге в 1918 году. Цветы гумилёвской поэзии были не блёклыми и слезливо-сентиментальными, но яркими, отважными, устремлёнными к подвигу:

Как конквистадор в панцире железном,

Я вышел в путь и весело иду,

То отдыхая в радостном саду,

То наклоняясь к пропастям и безднам.

Порою в небе смутном и беззвёздном

Растёт туман… но я смеюсь и жду,

Я верю, как всегда, в мою звезду,

Я, конквистадор в панцире железном.

Елену захватила героика первых советских экспедиций. В 1926 году она сумела попасть на «Персей», первое в СССР научно-исследовательское судно, в качестве лаборантки. В этом году «Персей» проводил океанографические работы в Белом море и Чешской губе. Под звёздно-синим флагом Елена встретила мужественных, сильных и надёжных мужчин, женщин, ставших достойными подругами и соратницами своих избранников. В кают-компании «Персея» она познакомилась с геологом Сергеем Владимировичем Обручевым, автором гимна корабля, перекликавшегося с гумилёвскими строками:

На звёздном поле воин юный

С медузой страшною в руках.

С ним вместе нас ведёт фортуна

И чужд опасности нам страх.

Сергей Владимирович был сыном знаменитого исследователя Владимира Афанасьевича Обручева. Его брат Дмитрий Владимирович, палеонтолог, работал под руководством А. А. Борисяка. Возможно, благодаря этим знакомствам Елена пришла в палеонтологию. К моменту знакомства с Ефремовым она была участницей нескольких экспедиций, в том числе на Алтай.

Иван, желая стать достойным любви этой молодой женщины, готов был посвящать ей свои научные подвиги. У Елены не на шутку разболелось сердце, когда в 1934 году он пропал в заснеженных горах Чарской котловины, до Нового года не подавал вестей.

Теперь они живут вместе — уже в Москве. И ждут ребёнка.

Елена Дометьевна — рост метр шестьдесят, чёлочка на прямой ряд, косынка «татарочкой» повязана, сумка через плечо, папироска в руке — мечтала не бросать научную работу, не становиться домохозяйкой. Заботы по хозяйству, стирка, уборка, хождение по магазинам, приготовление пищи занимали так много времени. Елена Дометьевна считала, что вести дом — не есть главная женская доблесть.

Пришлось взять домработницу. В семьях многих учёных в то время это было обычным делом. Девушки, приехавшие в город из голодающих деревень, часто нанимались в частные дома ради жилья и питания.[132]

Домработница тогда не была признаком роскошной жизни, особенно если учесть, что жалованье научных сотрудников отнюдь не было высоким. Иван Антонович говорил, что его зарплата меньше, чем у шофёра Борисяка.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.