19

19

КОНГРЕСС ПРОГОЛОСОВАЛ за войну. Президент публично заявил, что при необходимости он будет сражаться один.

Разведывательный батальон получил сотни тысяч долларов, чтобы закупить боевую технику для сражения в пустыне Ирака.

Праздники я провел в Балтиморе. За четыре дня Рождества, в ответ на неподчинение резолюциям ООН Саддамом Хусейном, президент объявил о переброске войск на Средний Восток. Разведка, несомненно, отправится туда одной из первых.

На традиционном рождественском обеде бабушка отвела меня в сторону и сказала:

— Натаниель, я хочу, чтобы ты взял с собой это. Сейчас самое подходящее время. — Она протянула мне маленькую коробку.

Открыв ее, я обнаружил алюминиевую подкову шириной примерно в два дюйма. Я прочитал надпись: «Сакасима — Камикадзе — 7 июня, 1945». Я вспомнил: давным-давно я уже видел ее.

— Твой дедушка попросил, чтобы эту подкову сделали из осколка шрапнели, попавшей в него. Он всегда считал себя везунчиком. Может, его удача перейдет к тебе.

Следующим утром я сделал из парашютной стропы шнурок для подковы, надел ее на шею и поклялся не снимать, пока не вернусь домой.

* * *

В последний день января я выехал из офиса пораньше и поехал домой, чтобы насладиться, как я полагал, последними выходными в Сан-Диего.

Иллюзия была срублена на корню: на моем автоответчике мигала лампочка. Четыре сообщения. Я знал, что это означало. У моего командира и Уинна была для меня одна и та же новость: необходимо быть в батальоне к 10 вечера. Мобилизация.

Мы с Ви Джеем пошли обедать в «Джейс», наш любимый итальянский ресторан. Ви Джей уже был зачислен в Экспедиционный отряд МП, так что эту войну он просидит на месте. Мы ждали, когда принесут заказ, а в моей голове в это время созревала мысль: «Меня пошлют на войну. Она будет очень сильно отличаться от Афганистана. Совсем скоро я уеду из этого тихого прибрежного города с вкусными спагетти из Барбареско и пальмовыми деревьями и отправлюсь на войну. На войну. И с этим я ничего поделать не могу, кроме как сесть в тюрьму, если откажусь выполнять приказ».

В батальоне царил полнейший хаос. На парадной палубе, при свете прожекторов, морские пехотинцы ставили и переставляли свои рюкзаки и боеприпасы.

Мы тоже поставили свои вещи в ряд — так будет легче погружать их на борт грузового самолета ВВС C-5 «Гэлакси», который доставит нас на Средний Восток, затем каждый взял с собой «кусок родной земли», в нашем случае это были шлакобетонные камешки, выкрошившиеся из шлакобетонного пола в ангаре. Красный Крест обеспечивал нас в полете кофе, гамбургерами и большим телевизором, настроенным на CNN. Там рассказывали, как в НАСА потеряли связь с космическим кораблем многоразового использования «Колумбия», а утром в полях, по всему Техасу, люди начали находить обуглившиеся куски металла.

— Б… — выругался сержант Эспера. — Дурное предзнаменование, хуже и придумать нельзя. Как и меня с капитаном Уитмером, Эспера тоже перевели в разведку. Сейчас он был у сержанта Колберта помощником командира группы.

По давно сложившемуся военному обычаю наш полет был отложен, а потом отложен еще раз.

Я провалился в сон прямо на полу ангара, в ботинках и с пистолетом на боку, это была первая из сотен похожих ночей. Проснулся я в три утра. Была объявлена посадка на самолет. Напялив бронежилеты, каски, взяв оружие и вещевые мешки, мы потопали на борт С-5.

Наши «Хаммеры» были уже погружены — двенадцать штук в два ряда в огромном грузовом отсеке. В флюоресцентном освещении, прикрепленные цепями, они выглядели как животные в зоопарке, вне зоны своего естественного обитания.

Пассажирские места в С-5 располагались выше грузового отсека. В эту пассажирскую кабину мы поднимались по спиральной лестнице, пропихиваясь к ней через кучу нашего снаряжения и оборудования.

В самолете окон не было, поэтому я полагался исключительно на свою фантазию, представляя, как мы пролетаем над нашей страной, над моей спящей в это время семьей, и вот мы уже над Атлантическим океаном.

Кроме этого занятия, у меня было еще одно: я писал в своем дневнике, пока меня не подбросило — это колеса коснулись испанской земли. Была полночь, мы ринулись в автобусы, перед следующим полетом нужно было успеть хорошо поесть.

Я сел за стол вместе с командирами взводов и помощниками командиров взводов. Разговор зашел о последней войне в Персидском заливе и воспоминаниях морских пехотинцев, участвовавших в ней двенадцать лет назад.

Генерал начал свой рассказ словами:

— Я помню пожары. Вся чертова страна была охвачена пожаром. Было трудно смотреть, трудно дышать, кто угодно мог напасть на тебя из этого облака дыма.

— А военнопленные? Помните их? Маленькие ничтожные ублюдки. Приходили с поднятыми руками. Никчемные хреновы враги.

— Но у Саддама много оружия.

Командир батальона встал из-за стола, и диалог сошел на нет. Мы тоже встали и пошли за ним.

Из Морона мы вылетели ночью, держа курс на восток. На борту огромного С-5 мы пролетели через Европу и Средиземное море, и вскоре нам предстояло сесть в Международном аэропорту Кувейта.

Мы кружили над аэродромом около часа, а самолет все никак не мог приземлиться.

На взлетно-посадочной полосе абсолютно не было места.

В конце концов мы сели, нас встретила группа солдат в пикапе. Они просканировали наши пластиковые военные билеты своим портативным компьютером. Их задачей было предоставление Центральному командованию информации о численности сил, противостоящих Саддаму.

Выехав на автобусе за пределы аэропорта, мы были вынуждены закрыть занавеси. Кувейтцы очень злы на то, что вооруженные американцы наводняют их страну и могут попытаться обстрелять нас. Так уже дважды случалось с другими группами.

Местом нашего назначения был лагерь «Коммандо», временная штаб-квартира Первого экспедиционного соединения МП. Это место было в двадцати милях к северу от Кувейта, у подножия горного хребта Матла, единственного значительного элемента рельефа в Кувейте. Раньше «Коммандо» был военным лагерем Кувейта, а теперь он кишмя кишит американцами.

Дискомфорт от смены часовых поясов, особенно гнетущий после нашего перелета через множество меридианов, мы выбивали продолжительным послеобеденным бегом, наматыванием кругов по внутреннему периметру нашей базы. Правила предписывали нам везде носить с собой противогазы, так что даже во время бега у нас тоже были с собой противогазы.

Вторую послеобеденную пробежку я совершил с тремя первыми атлетами взвода: сержантом Руди Рэйсом, сейчас служащим в качестве помощника командира группы сержанта Патрика; капралом Энтони Джеком, стрелком из крупнокалиберных пулеметов из Второй команды; и капралом Майком Штайнторфом (мы его звали Штайн), стрелком из крупнокалиберных пулеметов Третьей команды. Из-за военной иерархии большую часть времени я проводил с Уинном и морскими пехотинцами на одну ступень выше или ниже меня по званию — моим старшим офицером и командирами групп. И когда выдалась возможность пообщаться с другими членами моего взвода, я сразу же ею воспользовался.

Как только мы свернули за дальний угол нашей территории, услышали механический свист, становящийся все громче и громче. Сигнал газовой атаки. В наш лагерь летит ракета. Остановились, вытащили противогазы из сумок и надели их. После беге я и так дышал тяжело, а с надетым противогазом дышать, понятно, стало не легче. Даже при более удачном стечении обстоятельств дышать в противогазе — это то же самое, что дышать через соломинку. Тогда мне казалось, что я вот-вот взорвусь.

Руди перешел на бег трусцой. Мы плелись за ним. Из громкоговорителя раздался голос, сообщивший, что это была учебная тревога. Но к противогазам нужно было привыкнуть, и мы решили их не снимать. На следующий день в противогазах бегал уже весь взвод. Иракская химическая угроза была нашим самым большим страхом, и наши занятия бегом наглядно показали, что в случае газовой атаки мы можем сражаться с противогазами на лицах. Мы могли выжить после такой атаки. Значит наши шансы на победу увеличивались.

Третий день нашего пребывания в «Коммандо» подходил к концу, после ужина полковник Феррандо собрал командиров групп, сержантов и командиров взводов на совещание. На повестке дня стоял вопрос о боевом составе и дислокации иракских войск, а также план маневра Первой дивизии МП. Это было нашим первым ознакомлением с официальным планом войны.

Помощник начальника штаба по разведке начал с обзора сил противника, с которыми нам придется столкнуться. Южная часть Ирака контролировалась Третьим корпусом армии Ирака. Он состоял из трех дивизий: Пятьдесят первой механизированной, рядом с Басрой; Шестой бронетанковой, к северу от Басры; и Одиннадцатой пехотной, она располагалась на реке Евфрат, к востоку от Насирии. Вместе они образовывали войско численностью более чем тридцать тысяч человек плюс триста танков.

Затем полковник Феррандо в общих чертах рассказал, как американцы планируют начать кампанию. В идеале рассматривается открытие трех фронтов: Пятый армейский корпус пойдет с юго-запада, Первое экспедиционное соединение МП с юго-востока, и Четвертая пехотная дивизия Армии с севера, через Турцию. Поскольку турки все еще отказывались от сотрудничества с нами, Феррандо предполагал, что, наверное, придется перебрасывать все войска через Кувейт. В зоне морской пехоты будет располагаться Седьмой полк МП вкупе с Полковой боевой группой-7 (ПБГ-7) в восточной части предписанной зоны. Они изолируют Басру и уничтожат Пятьдесят первую механизированную пехотную дивизию Саддама. На западе от них ПБГ-5, созданная из Пятого полка МП с подкреплением, захватит нефтяные поля Румайлы, чтобы предотвратить их разрушение иракскими силами. Так мы не только предотвратим экологическую катастрофу, но также и гарантируем экономическую жизнеспособность послевоенного Ирака. Первая полковая боевая группа, известная как ПБГ-1, и Оперативная боевая группа Тарава, созданная на базе Второго полка МП из Кэмп Леджуна, Северная Каролина, проследуют через Румайлу на запад и захватят мосты, соединяющие берега Евфрата.

Феррандо сделал паузу, чтобы мы до конца впитали в себя полученную информацию. Командир группы, сидевший сзади, встал и спросил о роли в этом всем Первого разведывательного. Полковник ответил, что наше конкретное применение еще на стадии обсуждения, однако предположил, что наша деятельность будет включать в себя разведку в полосе перед фронтом, выполнение задач по прикрытию флангов общевойсковых соединений, контроль во время наземных боев по уничтожению вражеских бронетанковых формирований, а также нахождение альтернативных пунктов переправы, если Ирак подорвет главные магистральные мосты.

— Вы будете убивать, джентльмены, — сказал он. — Это-то я знаю наверняка.